Преграда

Кёко снова сидела на кровати, а рядом, склонившись к ней в кресле, Тсуруга-сан. - Ещё воды? Она покачала головой и чуть улыбнулась. В палате было тихо, и рыдания уже отпустили её. К тому же Тсуруга-сан не злился, а наоборот, очень старался ободрить её, так что девушка полностью успокоилась. Ей даже стало легче. - Так откуда вы знаете? - Президент говорил, что у тебя какие-то проблемы с матерью, и ты с ней не общаешься. Я сделал предположение, что она оставила тебя, и мои догадки подтвердились. Не переживай, он точно больше никому не рассказывал, просто он посчитал, что мне можно это знать. Ты не обижаешься? Девушка мотнула головой. - Нет, я же говорила, что Вы мне очень дороги, так что рано или поздно Вы бы всё равно узнали. - Я рад, что всё в порядке. Он одарил её ещё одной тёплой улыбкой. - Теперь Вы мне расскажете?.. – робко спросила она. - Я и не надеялся, что ты забудешь. В улыбке появилась горечь неизбежности. - Хорошо. Только не перебивай меня, пока не закончу. И потом если захочешь что-то сказать, то говори что думаешь. Если соврёшь – я больше никогда не заговорю с тобой. Кёко серьёзно кивнула. Наконец-то он согласился! Мужчина встал и подошёл к окну, развернувшись к девушке спиной. В полной тишине он поведал свой короткий рассказ о том, как он, переехав в Америку, постепенно стал «плохим человеком», и как из-за его жажды убийства погиб друг. Закончив, он замолчал и всё смотрел в окно. Кёко не могла видеть его лица и очень об этом жалела. Что же ей сказать? Примерно такой правды она и ожидала. Теперь главное сказать то, что она действительно думает на этот счёт. Конечно, это плохо, что Тсуруга-сан был таким. Но что ему оставалось делать? А тот случай, - типичная случайность, не более. И, пожалуй, даже хорошо, что так всё получилось, иначе бы Тсуруга-сан так и остался бы тем человеком, жаждущим убийств. Она знала, что настоящий Тсуруга-сан не склонен к жестокости и другим подобным вещам. Она знала, что скажет, ведь его чувства ей были знакомы, и уже много дней Кёко подбирала слова для этого разговора. - Тсуруга-сан, можно я буду для удобства называть ту вашу сущность Каином Хиллом? Он повернулся к ней и кивнул. Кёко набрала в грудь воздуха и начала говорить неторопливо и с расстановкой. - Но Вы меня тоже не перебивайте. Так вот, я не могу оправдать его. Но и обвинить тоже не могу. Хотя Каин Хилл мне определённо не нравится. Я знаю, что Вы с ним не похожи. Вы скорее Корн, нежели чем Каин Хилл. Мне очень близки Ваши чувства. В том, что Шотаро меня предал, я тоже могу свалить всю вину на себя. Допустим, если бы я не вела себя как прислуга, то он бы относился ко мне иначе. Но это была бы уже не я. И Шотаро совершил свой поступок, он тоже был собой, и уже ничего нельзя поделать. Так и с Вами. Вы, наверное, думаете, что если бы Вы усмирили свою жажду убийства в тот момент, то другу не пришлось бы рисковать собой. Но в тот момент Вы были собой, и друг Ваш был собой, и он сделал выбор. И, уж поверьте, даже если бы Вы постоянно заставляли себя быть кем-то другим и даже сдержались бы в тот раз, всё равно это нажило бы себе другие, возможно ещё более жестокие несчастья, ведь без них и жизни то не бывает. А сожалеть о выборе друга, тем более так долго, по крайней мере неуважительно по отношению к его памяти, не говоря уже о том, что в этом нет смысла. Вы видите в его поступке только плохую сторону, а он видел в ней хорошую – Вы живы, Вы перестали быть тем, кем Вы не являетесь на самом деле – Каином Хиллом, и Ваш друг ушёл из жизни хорошим человеком, исполнив свой долг. Ведь Вы бы, я уверена, поступили бы на его месте точно так же, и Вам бы тоже не понравилось, если бы он считал Ваш выбор ошибочным. Ничего, что Каин Хилл иногда выходит на свободу, пусть это и приносит проблемы, ведь Вы боретесь с ним, а значит рано или поздно Вы его победите. Думаю, к Вам вернулось всё то, что было до переезда в Америку, теперь Вы стали настоящим собой, а значит Вы сильнее Каина Хилла. Раньше, когда я видела плакаты с Шотаро, меня разрывало от злости, я становилась совершенно другим человеком, и Вы осуждали поступки этого другого человека. Да и мне не по нраву, когда я становлюсь такой. Ведь я знаю, что настоящая я совсем не такая. И со временем таких резких перемен становится всё меньше и меньше. Вы во многом на это повлияли: например, несмотря на мои выходки в таком состоянии, Вы всё равно терпели это, зная, что я не такая. Думаю, теперь и Вам станет немного легче, ведь Вы теперь знаете, что главное – это то, кем Вы действительно являетесь, и что хоть мне не нравится Каин Хилл, я знаю, что это не Вы настоящий, поэтому буду с Вами несмотря ни на что. Я искренне надеюсь, что моя вера в Вас и поддержка помогут Вам так же как Ваша помогла мне. А ещё я надеюсь, что Вы осознаете всё то, что я вам сказала, и перестанете себя казнить. Она перевела дух и продолжила: - Все эти слова - для Вашего осознания, а теперь кое-что из фактов, которые мне сейчас пришли в голову… Кёко помолчала, подбирая слова к новой мысли. - Только не подумайте, что я собираюсь учить Вас сейчас актёрству, ведь Вы прекрасно понимаете, как мне до вас далеко… В общем, Вы ведь сыграли много ролей, верно? Когда Вы начинаете или заканчиваете играть? - После соответствующей команды, - без запинки отозвался актёр. - Верно. И если даже Вы и продолжали играть кого-то после команды, то недолго и понимали, что это, конечно же, не Вы, и это происходит потому, что разум просто ещё не до конца перестроился обратно. Я думаю, с сущностью Хилла то же самое, Вы иногда им становитесь, потому, что разум в некоторых случаях срабатывает так, как привык срабатывать в аналогичных случаях из прошлого Хилла. Вы это и сами, конечно, понимаете. Но поскольку Каин Хилл – это не роль, которую Вы только играете, то значит, команды здесь не сработают. Тут есть три варианта, которые приходят в голову сходу: Вы либо принимаете эту сущность, либо боретесь с ней, либо она погибает. Тогда, на мосту, Вы стали Каином Хиллом, вспомнив прошлое. В то же время Ваша настоящая сущность больше не смогла терпеть его рядом с собой, к тому же, думаю, Каину Хиллу тоже стало невыносимо повторение сценария того вечера, и он захотел умереть. Вот он и прыгнул в воду, да ещё и Вы не смогли его больше терпеть в себе и тоже, по сути, хотели убить. И сущность Хилла вместе с Вами так и умерла бы, я ведь помню, что Вы не боролись за свою жизнь. Она помолчала, а затем, в упор уставившись на семпая жёстко произнесла: - Я спасала настоящего Тсуруга-сана, а значит Хилл так и остался тонуть под водой, как того и пожелал он сам и Вы настоящий. Так что Хилла в Вас больше нет. Он умер. Семпай странно посмотрел на неё после этих слов, а затем развернулся к окну и погрузился в глубокую задумчивость. Кёко благоразумно замолчала. Молчание длилось очень долго, а девушка боялась даже пошевелиться, дабы не нарушить мыслительные процессы в голове семпая. Наконец он вернулся в реальность. Его взгляд чуть-чуть посветлел. - Теперь, если Вы из-за чего-нибудь вдруг станете похожи на Хилла, то только из-за рефлексов, которые уже сменяются на другие, более Вам свойственные. Это всё, что я хотела сказать. - Могами-сан, ты боишься Хилла? Она улыбнулась. - Я ведь сестрица Сецу, такая же, как и её братец, как я могу его бояться? Тсуруга-сан кивнул. - Мне нужно о многом подумать. Я приеду за тобой завтра, когда тебя выпишут. - Хорошо… Он сдёрнул куртку с вешалки и открыл дверь. - Тсуруга-сан! Мужчина застыл и обернулся на её голос. - Не забудьте поесть. - Непременно. До завтра. Дверь за ним закрылась. На губах Рена мелькнула улыбка.