Преграда

Рен смотрел на сидевшую на диване смущённую Кёко и уговаривал себя: «Если не отыграю с ней, то сыграв это в первый раз с Шо, она будет думать об этом, вспоминать, то есть будет думать о нём. Только не сорваться. Я - сдержанный взрослый мужчина и не дам чувствам взять над собой верх». Сцена, которую собиралась репетировать пара, была весьма соблазнительной, но она обрывалась, и это должна была быть не самая пикантная сцена в этом фильме. Самую пикантную сцену Рен убедил режиссёра снять после свадьбы, когда Кёко будет более подготовлена к этому. Режиссёр хотел лучшего результата и поэтому согласился, да и против авторитета и обаяния секс-символа Японии не попрёшь. Мужчина постарался улыбнуться как можно более расслаблено, чтобы разрядить обстановку, и положил сценарий на журнальный столик. - Готова? Она кивнула и, встав, удалилась из квартиры, прикрыв за собой дверь. Рен погрузился в роль Кёхея. Раздался долгий звонок. Парень неторопливо направился к двери. Раздалось ещё несколько коротких звонков. Он взглянул в глазок и тут же поспешно распахнул дверь. На пороге стояла Лейко. На её щеке имелись царапины. - Что с тобой? – испуганно спросил он, втаскивая её в квартиру. - Всё нормально, - хрипло отозвалась девушка. – Немного ранили. У тебя есть аптечка? Парень усадил её на диван и, быстро сбегав за аптечкой, сел рядом. - Где тебя ранили? - Плечо. И, похоже, спина. Девушка спокойно открыла аптечку, Кёхей помог ей снять кожаную куртку. Лейко осталась в майке. Рен углубился в игру и стал представлять на её теле ссадины, будто они были на самом деле. Тем временем девушка стала обрабатывать раны на плече. - Давай помогу. Он взял из её рук ватку и осторожно стал прикладывать её к плечу. Благо раны были не такими глубокими. Парень взглянул на её спину. Майка была испачкана и местами порвана, на ней виднелись следы крови. Похоже, спине досталось сильнее, чем плечу. - Снимай майку, я обработаю спину. Только осторожно, там, наверное, присохло всё… Я пока поищу тебе футболку. Он вышел и, порывшись в ящике, достал одну из своих футболок, которая уже была ему мала, но всё равно должна была быть весьма велика девушке. Подумав, он взял ещё и полотенце. - Ты закончила? – спросил он из комнаты. - Да. - Я вхожу. Лейко сидела боком, повернувшись к парню спиной, и закрывала грудь своей майкой. Была видна задняя часть классического белого лифчика, но Кёхей лишь бегло взглянул на него. Взгляд парня приковал к себе участок с частично содранной кожей в районе левой лопатки, который слегка переползал на уже обработанное плечо. Ниже по спине шли куда более лёгкие царапины. Лейко обернулась. - Всё так плохо? Парень вышел из лёгкого ступора и сел рядом, протягивая ей чистую футболку. Девушка молча взяла и прижала её к себе, стараясь получше закрыть грудь. - До свадьбы заживёт, - успокоил он с грустным смешком и, прикидывая, взял в одну руку полотенце, а в другую пузырёк с перекисью водорода. - Ты не переживай, я уже привыкла, мне не больно. Бывало намного хуже. Кёхей заметил на спине девушке следы былых ранений, мелкие шрамы. - Так что давай сразу, - сказала она, приготовившись. Парень вылил раствор на содранный участок, вытерев излишки полотенцем. Рана зашипела. Девушка сжала кулаки. Ей больно, щиплет. Кёхей стал дуть на ранку, как это делают детям. Спина девушки заметно напряглась. Значит, боль её не так волновала, а то, что он подул ей на рану, её напрягло? Парень грустно усмехнулся. Затем промокнул рану полотенцем, и залепил большим пластырем. Отчего-то девушка притихла. С остальными царапинами было проще, поскольку они были неглубокими. Кёхей касался их ваткой, а сам, нахмурившись, думал. Столько царапин, а сколько было до этого? «Я уже привыкла». Шрамы… Она рискует жизнью ради других, терпит боль, а ведь многие девушки бьются в истерике, если сломают ноготь или уколют пальчик. Как бы он хотел забрать себе всю её боль, все её раны. Видеть, что ей больно – как ножом в сердце. Поддавшись порыву, он, прикрыв глаза, осторожно стал целовать её царапины, поднимаясь к ране, заклеенной пластырем. Кёхею хотелось, чтобы Лейко забыла о боли. Девушка напряглась ещё сильнее, и постепенно выпрямляла спину под его поцелуями. Её кожа оказалась неожиданно нежной. Забываясь, он положил руку на её талию и, поцеловав заклеенную рану, на миг остановился. Слова были лишни. Он развернул её к себе. Медовые глаза смотрели на него растерянно, а руки продолжали прижимать к себе майку и футболку. Мешающие вещи. Сейчас он исправит этот недочёт. Жарко выдохнув, Кёхей, наполовину ставший Реном, довольно резко прижал к себе за талию девушку, другой рукой придержал её голову и повалил на диван голодным, срывающим сознание поцелуем. «Следуй сценарию, Кёко, умоляю! Сопротивляйся!» Девушка инстинктивно упёрлась рукой в его грудь. Мужчина застыл. Медовые глаза растерянно уставились в серые. «Боже, она колеблется! Я и подумать не мог, что она хотя бы в теории к этому готова! Ещё немного и она… Нет, соберись, Тсуруга Рен!» К мужчине возвращался контроль. Внезапно рука девушки ослабла, и Кёко хотела уже её опустить совсем, но в этот короткий миг в её глазах Рен заметил тень сомнения. Это отрезвило его. Пока она хоть немного сомневается, он не сделает этого. Никогда. Он слегка улыбнулся и чуть-чуть отстранился, давая понять, что он отпустит её. Кёко заметила это и тут же, став Лейко, оттолкнула его и выбежала из комнаты. Рен взглянул на оставшуюся одиноко лежать кожаную куртку – наследство Сецуки. Когда он повернулся, перед ним, уже одетая, стояла Кёко. Красная как рак, терзаемая противоречивыми чувствами. Мужчина чуть улыбнулся. Как ни крути, оно того стоило. Обоим всё было понятно, только у Кёко вертелся на языке очевидный вопрос, который она не решалась задать. Рен поманил её к себе. Кёко покорно подошла ближе, и он взял её за руки. - Я обещал, и я сдержу обещание. Ты ведь моя принцесса, - ответил он на её немой вопрос и, сведя её руки вместе, поцеловал их. Это смутило девушку, но было видно, что она испытала огромное облегчение. - Никогда не делай того, в чём хоть немного сомневаешься, что кажется тебе не правильным, какими бы ни были последствия. Сожаление – одно из худших чувств на земле. Кёко кивнула, храня молчание. Рен не выпускал её рук и пытался угадать, о чём она думала. - Я люблю тебя. На её губах наконец-то появилась улыбка. - Я тоже, - смущённо пробормотала она. - Нет уж, так не пойдёт, - надулся мужчина, - говори полностью. Она отвела взгляд в сторону. - Я тоже люблю тебя. Рен встал с дивана и, надвигаясь на девушку, с шутливо-зловещими нотками произнёс: - Но, конечно, после свадьбы тебе от меня так легко не отделаться. В нашу первую брачную ночь я… Кёко, как и предполагал мужчина, тут же сдалась и не смогла это слушать, став щекотать его. - Кёко, ты ведь не думаешь, что я боюсь щекотки, - сказал он, с неимоверным усилием делая вид, что ему не щекотно. Вместо ответа девушка защекотала его с удвоенной силой. Не выдержав, семпай рассмеялся, переходя в ответную атаку. Кёко, мудро оценив свои силы, хохоча, вырвалась и убежала за диван. Так они и носились друг за другом вокруг него, пока Рен таки не поймал девушку и не сгрёб её в охапку. Болтая и смеясь, они уселись пить чай, который заварил Рен лично. На следующий день была запланирована поездка к родителям семпая, и Кёко волновалась, боясь не понравится им, несмотря на все увещевания Рена, что тут не о чем волноваться. Когда пара легла спать, актрису всё ещё занимали эти мысли, а так же нерешённый вопрос с её собственной мамой. Вздохнув, она пообещала себе разобраться с мамой после визита к родителям Рена и благополучно заснула.