***
День за днем настроение принца становился мрачнее. Джаспер рыскал по замку словно разъярённый зверь. Некогда оживленный королевский двор теперь хранил чуть ли не могильную тишину. Попавшие под горячую руку принца пара слуг едва не угодили на эшафот. Этого было достаточно, чтобы держаться подальше от его высочества и не высовываться без особой надобности. Даже любимая и обожаемая няня принца не могла повлиять на него. На памяти Эдварда, это был первый раз, когда старушку осадили. И все это было сделано невероятно гадким образом. Джаспер намеренно напомнил Клотильде, что она всего навсего служанка. Эдварду пришлось успокаивать бедную женщину. — Это не мой мальчик, — заявила она, сидя за кухонным столом, — Эдвард, говорю тебе, это не он. Принц никогда не опустился бы до такой низости. Эдвард благоразумно промолчал. Он не мог не согласиться с ней. С тех пор, как они вернулись из похода, его друг был сам не свой. Если чуть раньше он объяснял это травмой, уроном, который нанесло то чудовище, то сейчас уверенность в этом пропала. Что-то чужое было во взгляде принца. Чем больше времени Эдвард проводил рядом с другом, тем больше убеждался, что тот ему не знаком. Принц смеялся над теми вещами, что раньше казались ему жестокими. Та роскошь, что раньше ему казалась чем-то малозначимым, теперь взращивала в нем гордыню. Старушки, вроде Клотильды, и могла верить в сказки про подменышей, но Эдвард понимал, что это чушь. Но все же не мог отрицать, что что-то происходит. Вопрос был лишь только в том, когда и как это началось. Мейсон направился в библиотеку. Еще с детства он полюбил это местечко. Но не от того, что он любил читать. Нет, чтение он воспринимал как неизбежную необходимость. Но эта светлая комната, где полки ломились от обилия и разнообразия пыльных книг, возвращала его в детство, где он еще для всех был мальчишкой, найденным в лесу. Тогда Эдвард, слишком напуганный навязчивым вниманием незнакомцев и переполненный благодарностью к принцу, укрывался здесь. Пока принц корпел над скучными книгами, его друг терпеливо ждал, когда тот освободится. Еще тогда Эдвард хотел быть достойным компании Джаспера. В этом огромном замке он не чувствовал себя своим, но принц не желал признавать их различий. Порой он все еще вспоминал того ребенка, пугливого, тощего мальчика, который двигался так тихо и осторожно, что в конце концов стал тенью принца. Однако тот мальчик вырос и давно забыл, что такое страх. Теперь он был другим: красивым, молодым, храбрым гордецом, что больше не стыдился своего происхождения, но хранил в душе ту мальчишескую преданность принцу. И как преданный слуга и лучший друг он поставил себе цель выяснить, что происходит с почти родным ему человеком. Время было позднее, а потому Эдвард ожидал, что библиотека будет пустой, но в глубине зала послышались шаги. Прошлое вновь дало о себе знать. В библиотеке он нашел принца. Тот сидел в своем любимом кресле. Во всем королевстве не было кресла больше этого. Обтянутое бархатной тканью и украшенное резными королевскими узорами оно стояло на своем почетном месте возле окна. — А, Эдвард, не ожидал тебя тут увидеть. Принц поднял голову и взглянул на друга. Эдвард дружелюбно улыбнулся. Сейчас ему казалось, что все вернулось на круги своя. Вот, он, его друг, с доброй улыбкой на губах. С той благородной страстью к книгам. А все эти страшные подозрения Мейсона просто глупость. — Я как раз вспоминал, как впервые оказался здесь, — начал разговор Эдвард, — в жизни не видел столько книг. Тогда я еще и читать-то не умел. Помнишь, как я нетерпеливо ждал, когда ты уже расскажешь о том, что ты прочитал. Эти баллады о приключениях славных героев, землях новых и неизведанных… — Голос, — прервал его принц. Мейсон взглянул на друга. Он не понял, в какой момент все переменилось, но лицо Джаспера изменилось. Его глаза загорелись лихорадочным огнем. Лицо напряглось, обнажая уродливые черты. — О чем ты? — спросил Эдвард. Но принц не ответил. Он с небывалой небрежностью отшвырнул книгу и схватился за голову. Джаспер сжал голову руками с такой силой, словно пытаясь собрать ее воедино. — Я не могу не думать о ней. Во все мои мысли вторгается ее голос. Это безумие, — прохрипел мужчина, подняв взгляд на Мейсона. «Безумие», — в мыслях согласился Эдвард. Он уловил во взгляде друга нездоровый блеск. Его слова были странными, пропитанными какой-то болью и возбуждением. Он словно вновь и вновь переживал наваждение. — Речь идет о принцессе? Не похоже, что это было так. Но все же Мейсон надеялся, что принц захочет ее увидеть. Принцесса хорошо влияла на друга. В какие-то моменты Эдварду даже казалось, что тот с ней даже счастлив. Однако через мгновение мужчина уже пожалел о своем предложении. Глаза принца угрожающе сузились. Он резко вскочил, вызвав небывалый шум. Ножка кресла с грохотом царапнула пол. — Ты слушаешь меня? Я говорю о голосе. Он зовет меня, он спас меня! А взамен ты предлагаешь мне немую? Что за насмешка? Как ты смеешь? — Ни в коем случае, — отрезал Эдвард, — и все же она спасла тебя, я просто подумал… — Вас! — прикрикнул принц. — Ты мой раб, тебе запрещено думать. Тебе ясно? — Ясно, — сухо кивнул Мейсон. Но ответ не удовлетворил Джаспера. Он начал торопливо мерить комнату тяжелыми шагами. Эдвард против воли почувствовал гнев на друга. И это не было обидой на его оскорбление. Нет, Мейсон знал, что он в долгу у принца. Забыть об этом или отрицать это — было все равно что обманывать себя. Но его гнев был обращен на эту фигуру, нервно мечущуюся в комнате. На то, какой скорбной и жалкой она была. Эдвард готов был принять величие своего друга, но только не эту его убогую копию. — Она врет! — вдруг выкрикнул принц. Его глаза злобно сверкали, но Эдвард остался к этому равнодушным. В них не было того справедливого гнева. Лишь бессмысленная озлобленность. — Эта безмолвная, она не спасла меня. Она не позвала меня из тьмы. Безъязычная не может назвать и своего имени, а ты говоришь, что она спасла меня? Его друг оставил вопрос без ответа. Эдвард никогда не питал симпатии к этой девушке. И то, что она выдала себя за принцессу Розали, те странные истории, которые с ней случались, только укрепили его недоверие к ней. И все же сейчас ему было ужасно неприятно слушать, что ее называют безъязычной. Несмотря на его отношение, Эдвард понимал, что она никак не заслуживала того омерзительного тона, в каком о ней говорил Джаспер. Ему сейчас как никогда хотелось выяснить, что происходило с принцем.***
Холодно. Ветер нещадно трепал ее платье. Из-за крупных хлопьев снега невозможно было рассмотреть ничего на расстоянии вытянутой руки. Завывание ветра было столь пронзительным, что наводили страх. — Виктория! — послышалось сквозь бурю. Сердце девушки встрепенулось. Она оглянулась в поисках голоса. Ей не показалось. Это безусловно голос ее подруги. — Розали, — выкрикнула она в ответ, ощупывая возле себя воздух. Девушка словно пыталась поймать руку подруги, но эта белая пелена мешала ей разглядеть хоть что-нибудь вокруг себя. — Виктория! — голос становился все пронзительнее, но до нее долетали лишь обрывки слов. И все же Виктория знала, что это подруга ее зовет, что она ищет ее. Внезапно что-то холодное впилось в ее ногу. Виктория смотрела, как воды, что появилась возле ее ног, становилось все больше. Она попыталась выйти из этой ледяной лужи, и, казалось, ей это почти удалось, когда послышался треск. Этот звук был мимолетным, но все же Виктория услышала его. Вглядываясь в хрустальную гладь льда, она чувствовала, что ее сердце исступлённо забилось от страха. Она замерла на месте. Боялась даже вздохнуть. Только и смотрела на линию, которая прорезала лёд. Странно, что Виктория больше не услышала треск. Под лед девушка ушла бесшумно. Не почувствовала хватки стылой воды. Будто бы она оказалась под стеклянным колпаком, по другую сторону которого стояла Розали. Виктория припала к тонкой глади льда в надежде, что подруга увидит ее. Что услышит. Они стояли так близко, что Виктория почувствовала, как ее недавний страх перекрывает радость. От волнения она даже не обратила внимание на странный переход льда в прозрачное стекло. Девушка отчаянно застучала, желая привлечь внимание принцессы, но та совсем не обращала на нее внимания. Она словно смотрела сквозь нее. А позади нее клубился черный дым. Виктория забарабанила еще яростней, желая предупредить подругу об этой странности. Но тут ей стало совсем не до Розали. Ей стало душно. Воздух стремительно кончился, и девушке оказалось совсем нечем дышать. Хлынувшая буквально из ниоткуда вода утянула ее вниз, стальной хваткой сдавила грудь, пытаясь задушить ее в своих холодных объятиях. Виктория пыталась вырваться. — Виктория! — глухо услышала она сквозь толщу воды. — Виктория! Девушка вскочила рывком. Нервно растирая грудь, судорожно вдохнула холодный воздух. — Эмметт я… Я… — все еще задыхаясь, проронила девушка. Виктория все еще переживала свой сон. Она еще ощущала намокшее и прилипшее к телу платье. Казалось, ее тело все еще затягивает вниз. Девушка вцепилась в грудь Эмметта, словно все еще пытаясь противостоять этому. Хотелось рассказать ему свой сон о Розали в клубах черного дыма, хотелось, чтобы он успокоил ее привычной улыбкой. Однако Эмметт не позволил ей сказать ни слова. Он рывком зажал рот девушки своей широкой мозолистой рукой. — Тише, малышка, — попросил он мягче, когда понял, что ненароком испугал и без того трясущуюся от страха девушку. — Слушай, тут кто-то есть. Виктория вздрогнула. Ее руки взлетели, чтобы коснуться ладони, зажимающей рот. — Не бойся, возможно, это просто дикий зверь, да? Виктория кивнула, и Эмметт убрал руку. Ей нужно было верить в это. Но они оба понимали, что это, возможно, нечто другое. Что-то более опасное и зловещее. — Виктория, слушай меня внимательно. Это очень важно. Сейчас я побегу направо. Я отвлеку их, а ты беги, беги, как можно быстрее. Ты помнишь тот овраг у реки? Девушку всю трясло от мысли, что они должны разделиться. Что, может быть, она останется совсем одна или того хуже — попадет в чьи–то руки. Но спорить с Эмметтом было бы бесполезно. Кроме того, Виктория прекрасно понимала, что для воина она лишь бесполезная обуза. — Спрячься там и никуда не уходи. Слышишь меня? Оставайся там пока я за тобой не приду. Я приду. Наконец девушка кивнула. Эмметт снял с пояса кинжал и вложил его в дрожащую руку девушки. — Это тебе на случай… Просто пусть он побудет у тебя. Сказав это, Эмметт скрылся в лесу. Виктория же не мешкая побежала к реке. К ее счастью, это было довольно близко от этого места. Берег уже был близок, когда кто-то схватил ее и повалил на землю. Девушка вскрикнула и начала отбиваться. В этот момент она от страха даже забыла расчехлить кинжал. Она бесцельно махала этим увесистым оружием насколько ей хватало силы. Джеймс не знал, что на нашло на эту рыжую девочку, которая сейчас вела себя, как настоящая бестия. Она даже не слышала его. Лишь лупила, что было силы. А удары были весьма ощутимыми, если учесть, что в руках у нее был тяжеленные ножны. Джеймсу не оставалось ничего, кроме как распластать девушку на земле. — Что случилось? Где Эмметт? Почему ты бродишь здесь одна ночью. Даже сейчас, крепко держа руки Виктории, он все еще не верил, что нашел ее. Когда он только увидел девушку, то подумал, что отчаянные поиски довели его до безумия. — Джеймс? — пропищала девушка, вглядываясь в глаза парня. Одна луна помогала им разглядеть друг друга, но Виктория все же узнала его. Парень ослабил хватку, и девушка освободилась. Затем она в порыве охватившей ее радости и какой-то сладкой боли крепко обняла его. — Девочка моя, — со смешком бросил парень. Виктория мгновенно разозлилась. Она попыталась отпрянуть. В ней вновь вспыхнула та обида, которая родилась, когда он ушел. Ушел и не вернулся. А ведь она ждала его каждый день, каждую минуту. Верила хоть и бесплодно, что вернется. А сейчас, когда это наконец случилось, испытывала настоящую злость. За то, что вернулся. За то, что эта новость принесла ей небывалую радость и волнение. Однако парень не дал ей уйти, он сжимал ее своих объятиях до тех пор, пока девушка не стала колотить в его грудь, шипя точно кошка. Неизвестно, сколько бы они так просидели на земле, если бы Джеймса силой не повалили на землю. Парень не успел ничего разобрать, как к его горлу приставили острие меча. В свете тусклой луны оно зловеще сияло, угрожая мгновенной смертью. — Эмметт, нет! — Виктория буквально повисла на руке королевского стражника. — Это Джеймс, все в порядке. — Кого ты привел собой? — процедил Эмметт, не обращая внимания на девушку. Пока Джеймс вникал в суть вопроса, Виктория нетерпеливо отвела руку королевского стража и живо бросилась к Джеймсу. Неосознанно касаясь его лица, рук, она словно все еще пыталась убедить себя, что он здесь. То был вовсе не против ее попыток, но все его внимание было сосредоточенно на Эмметте. — Что? О чем ты? Удивление Джеймса было таким естественным, что МакКарти тут же напрягся. Он должен был проверить сам. Эмметт нутром чувствовал, что кто-то за ними следил. Но крик Виктории заставил его вернуться. И теперь он смотрел на Джеймса в надежде, что тот и есть их незваный гость. Но почти сразу ему пришлось позабыть об этом. Из-за раскидистого дерева выскочил человек. Он с ревом кинулся на Джеймса, что Эмметту пришлось увернуться. Он с готовностью отразил удар. Это позволило выиграть время. К ним подбежал второй нападающий, но теперь Джеймс и сам готов был дать отпор. Однако этого не потребовалось. Джеймс не узнал первых двух нападающих, но вот третьего человека, появившегося из темноты, он узнал. Он узнал бы его где угодно. — Джеймс, вот так встреча! — усмехнулся человек из его прошлой жизни.***
Бальный зал Лунара был заполнен гостями. Уже наслышанные о побежденном чудовище все они чествовали своих героев. Королевский театр устроил настоящее представление, где король выходит победителем в роковой схватке. Всем оно невероятно понравилось. По крайней мере, гости смеялись. Однако принцессе Элис это театральное представление пришлось не по душе. Оно было безобразно льстивым и унизительно комичным. Шутки актеров были плоскими и злыми. Они завуалированно высмеивали принца, льстили и в то же время двусмысленно указывали на его отталкивающую внешность. Но принцу спектакль понравился. Он добродушно хохотал, наблюдая за развернувшимся представлением. Горделиво выпятив грудь, он с удовольствием принимал хвалебные оды о себе любимом. Элис не понимала этого. Мужчина, которого она знала, никогда не был таким охочим до льстивых речей. Напротив, он всегда казался ей человеком, что старался по чести заслужить уважение. Не хвастался и явно чувствовал себя неловко, когда его хвалили. В этом девушке он казался похожим на нее саму. Ими всегда пренебрегали. Хвалили через раз, да и то по большой милости. Элис не узнала в человеке, что раскраснелся от лести, того, кому она дала обещание. Она ждала его столько времени и почувствовала горькое разочарование. Похоже, для него она уже не представляла никакой ценности. Их короткие встречи сопровождались полным равнодушием с его стороны. Он больше не смотрел на нее, не говорил с ней. Пожалуй, только сейчас девушка начала осознавать такое неприкрытое пренебрежение. Один и тот же человек превознес ее душу к небу, так высоко, что ее голова кружилась от счастья, а теперь ему даже слова не понадобились, чтобы сбросить ее вниз. Принцесса уже видела глубину той бездны, в которую она падает. И голова уже кружилась от страха. Ее сердце разрывалось от сильной боли. Элис чувствовала, как к ней подступает ядовитая злость. Рената принесла ей столько зла, но даже к ней она не чувствовала такого. Наконец-то ненавистное представление, что пришлось лицезреть девушке, закончилось. Заиграла музыка, призывающая гостей к танцам. Эдвард выхватил Беллу, которая вновь стояла в компании Дельфины Дебуз. По мнению мужчины, она уж слишком загостилась в этом замке. Ей пора было уже отправиться домой. А лучше выскочить замуж. — Как это невежливо, — шикнула Белла, оказавшись объятиях Мейсона. Глаза ее были сердиты. И все же девушка, пусть и нахмурившись, позволила увлечь себя в самую гущу танцующих пар. Это заставило Эдварда ухмыльнуться. Он знал, что она не откажет ему в танце, а то, что девушка злится, тоже хорошо. В злости Беллы он находил особую прелесть. — Вы не имеете права врываться в мои беседы вот так, — продолжила девушка. — Ох, так это были разговоры. А я-то думал, она просто беззастенчиво пожирает тебя глазами. Это должно было разозлить ее еще больше, однако Белла его даже не услышала. Все ее внимание было обращено на принцессу, что сиротливо стояла в углу. Она казалась такой одинокой, что Белла почувствовала, как в ней закипает праведный гнев. Девушка всегда уважала принца, более того, была безмерно ему благодарна, но сейчас чувствовала обиду за принцессу. Элис было душно. Все ее платье было закрытым. Только это могло спрятать те шрамы, что она заработала, спасая принца. Но это оказалось не так-то просто. Каждое утро она встречала со страхом, что однажды все ее лицо покроют эти уродливые рубцы. Желая отвлечься от этих ужасных мыслей, она вновь взглянула на Джаспера. Взглянула с надеждой, что он тоже на нее смотрит. Она понимала, что выглядит жалкой, пытаясь привлечь его внимание, но ничего не могла с собой поделать. Пребывание в этом дворце с его сплетнями и интригами стало для нее настоящей пыткой. Подданные едва выносили уродливого принца, и не было ничего удивительного в том, что заморская принцесса пришлась им не по вкусу. Кроме того, алчность и жажда власти были такой силы, что некоторые знатные семьи оказались не готовы ими делиться. Внезапно и уродливый принц оказался для них завидной партией для дочерей. «Красота не самое главное», — давали наставление дочерям их родители, — «если это значит, что можно будет помыкать самим королем». Не было большим секретом, что все ждут, когда принцесса уедет за ненадобностью. Элис это знала, и все больше приходила в уныние от того, что, если она и уедет, принц и не заметит ее отсутствие. Как это было ни печально, но даже дома принцесса имела куда больше значения. Там она просто не имела голоса, а теперь девушке казалось, что она просто медленно растворяется. Что сливается с блеклыми стенами и вечными сумерками этих земель. — Идем! Элис вздрогнула. Увлекаемая тоскливыми мыслями, девушка и не заметила, как ее подруга оказалась подле нее. Белла не стала ничего объяснять, а, схватив ее за руку, просто потянула за собой. Строгость в голосе Свон насторожила Элис. Принцесса не знала, что с ней такое случилось, но та казалась явно чем-то взбешенной. Даже сквозь атласную перчатку, принцесса могла почувствовать жар, который исходил от ее подруги. Белла, казалось, вот-вот могла воспламениться от гнева. Когда девушка наконец поняла, куда они направляются, то и сама занервничала. Неуклюже растолкав придворных девиц, Белла учтиво поклонилась принцу. — Ваше величество, Вы не желаете потанцевать? Прошлый раз Вы и наша дрожащая принцесса подарили нам волшебное представление. Ваш танец никого не оставил равнодушным. Хотя это не удивительно, Вы удивительно талантливый партнер. И без того красное лицо принца стало бордовым от удовольствия. Лицо его засияло от самодовольства. Элис в который раз поразилась, насколько это уродует полюбившиеся ей черты благородного принца. В какой-то момент ее посетила ужасная мысль. Она видела перед собой другого человека, который украл внешность принца. Джаспер протянул руку симпатичной рыжей девчонке. Это было ощутимым ударом для гордости принцессы. Элис удивилась тому, насколько это могло быть болезненны для той невидимой раны где-то внутри. Почему там что-то еще болит, если она уже выплакала все глаза от охватившего ее разочарования? Вырвав руку, Элис попыталась сбежать. Сбежать, пока подкативший к горлу комок обиды не унизил ее еще больше, превратившись в рыдания. — Нет, — внезапно услышала она за спиной властный голос принца, — что же я творю? Прости меня. Элис обернулась. Чувство вины, которым были окрашены эти слова, удивительным образом исцелило ее. Казалось, если он улыбнется так, как улыбался только ей, она просто умрет от счастья. — Прости меня, — вновь повторил принц, приближаясь к ней, — ты ведь знаешь, что я всегда ждал лишь тебя. Принцесса не сдержалась. Даже дав себе слово, что не заплачет, она не смогла сдержать свои чувства. Его объятия были всем, чего она так хотела, но счастье вернулось к ней так внезапно, что она едва могла дышать. Ноги не слушались от волнения. Окаменевшей из-за нахлынувших чувств, ей казалось, что стоит ей сойти с места, она просто упадет. Но все это не важно. Принц сам спешил к ней. Девушка была в таком оцепенении, что даже не заметила, как главные двери с грохотом открылись. Не услышала нарастающий удивленный гул гостей. Элис не замечала никого, кроме принца, что шел к ней. И тут адская боль пронзила ее в самое сердце. Принц прошел мимо, даже не взглянув на нее. Он подбежал к двери и заключил в объятия хрупкую блондинку. — Я так люблю тебя! — бросил он, целуя ее.***
Розали целыми днями проводила возле окна. Это было ее единственной связью с внешним миром, единственной радостью. Даже удивительно, что ей, заточенной в четырех стенах, оставили такую привилегию. Хотя им нечего было опасаться. Розали было не выбраться отсюда без помощи даже через окно. Девушка выглядывала каждый раз, когда слышала звенящую сталь северного ветра, и легкое позвякивание восточного. Они тоже чувствовали ее. Стоило девушке выглянуть, они набрасывались на нее словно ласковый домашний питомец. Они облизывали ее лицо, будто забавный щенок, и звали с собой. За время, что она провела здесь, это было самыми радостными мгновениями. Это было ее средством забыться от мрачных мыслей, которых в последнее время было уж очень много. К беспокойствам о друзьях добавились и участившиеся кошмары. Ей снилась ее мать. Рената казалась ей безумной. Она лихорадочно тянула к ней руки, пыталась ухватиться за нее. И даже звала. «Вернись ко мне», — ласково обращалась королева. «Ты нужна мне», — просила чуть ли не с мольбой. «Живо ко мне!» — шипела со злостью. Все эти видения преследовали Розали во сне. Она не знала, как это объяснить. Имели ли они смысл, или всё-таки это была ее ностальгия по дому, надежда, что ее мать все же скучает по ней, что, возможно, жалеет, что между ними не было близких отношений. Конечно, девушка знала, что Рената не самый хороший человек, что во всех ее поступках всегда присутствовала корысть. Но все же это была ее мать, и Роуз, как любой ребенок, хотела бы немного родительской любви. Отца девушка помнила смутно. Он был с ней в ту пору, когда ее еще не называли принцессой. Просто маленькой девочкой, которую он безумно любил. Девушка помнила, как он держал ее за руки и крутил вокруг себя. Розали помнила, какое это было для нее счастье. Заливаясь смехом, она кричала от радости, будто и вправду верила, что взлетит как птица. Может ли быть такое, что уже тогда она взывала к ветру? Казалось, что только отец разрешал ей быть самой собой: бегать босиком по теплой траве, громко смеяться от счастья. Но со смертью отца все изменилось. Забавно, тогда она была маленькой, чтобы понять, что произошло нечто, кардинально изменившее ее жизнь. Смерть отца — и вот уже ее мать становится королевой. А его дочка-сорванец — холеной принцессой. Внезапно тяжелая дверь с грохотом открылась. На пороге стояла Фрея. Розали забеспокоилась, увидев ее глаза, в которых полыхала ярость. После того разговора, что у них случился, девушка больше не заходила к ней. Хотя в этом как раз ничего странного не было. Фрея не была ее подругой. Да и как Роуз могла судить, эта ведьма не особо отличалась душевностью. Кроме того, она и упекла принцессу в эту темницу. Пару раз к Розали заходил Заид. Он был так красноречив и приветлив, что девушка невольно восхитилась его талантом располагать к себе людей. В отличие от него, сама Роуз не обладала столь очевидным даром дипломатии. Но как бы хитро не звучали слова этого мужчины, все сводилось к одному — заковать руки принцессы в железные кандалы. И все же у девушки была слабая надежда. За все это время ее ни разу не посетил Принц Лотхала. Это наводило ее на мысль, что, возможно, и он не торопится с женитьбой. — Что ты сделала? — гневно прокричала ведьма. Глаза Фреи горели точно пламя. Казалось, она была готова испепелить принцессу огнем. Розали застала врасплох ее злость. Девушка сидела в четырех стенах круглые сутки, и мало чем могла насолить этой ведьме. Разве что… Внезапно Розали озарила догадка. От чего ее сердце исступленно забилось. Неужели она сумела вызвать кого-то на помощь? Должно быть, то облегчение, которое отразилось на лице Розали, осталось незамеченным. — Ты думаешь, они твои друзья? Как бы не так! Для всех ты просто трофей. Знамя для собственной войны. Идем со мной! Розали отшатнулась. Она не собиралась слепо подчиняться приказам. Для себя она уяснила одно, здесь у нее нет друзей. Нет друзей среди ведьм и колдунов, но тут выбирать не приходилось. Все теперь подчинялось только одному правилу: «Пан или пропал». — Идем! — рявкнула Фрея, напирая на Розали. Принцесса читала в ее глазах упрямую решимость. Что бы не задумала Фрея, она нервничала. Это подбодрило девушку. Розали готова была драться, если понадобится, но не даст ей увести себя отсюда. Если Фрея хочет, чтобы принцесса отсюда ушла, то Розали обязательно здесь останется. Принцесса ждала, когда ведьма предпримет более убедительные методы навязать свою волю, но Фрея медлила. Она уставилась в окно словно зачарованная. Если бы ведьма не моргнула, то Розали на полном серьезе поверила бы, что Фрея окаменела. Розали обернулась окну, пытаясь понять, что такое там увидела девушка, что полностью лишилась слов. На первый взгляд за окном ничего странного не было. Лишь одиноко сидящая ворона напротив окна. — Ворона? — вопросительно кинула принцесса, не понимая почему это так встревожило Фрею. — Закрой окно! — рявкнула в ответ ведьма. Не понятно почему она приказала это Розали, если в ту же минуту сама кинулась к окну в полной решимости наглухо укрыть комнату от света. Однако принцесса тут же кинулась отпихивать девушку от окна. В этой суматохе Розали не сразу заметила, как у противоположной стены замка сидели уже не одна, а десять ворон. Молчаливо моргая своими черными глазами, они чего-то ждали. Пожалуй в любой другой день она не увидела бы в этом ничего странного, но сейчас, когда Фрея нервничала и всеми силами пыталась спрятать ее, она знала, что все это не случайно. Наконец только подтверждая подозрения принцессы, в комнату влетели две вороны. Их не было среди тех, что сидели напротив. Эти были другими. Можно было понять по тому, как те птицы у стены громко заголосили, словно приветствуя их. Увидевшая это Фрея, кинулась к дверям. Она практически дошла до порога, когда на ее пути встала преграда. Одна из ворон мягко приземлилась на пол. И в тот же миг превратилась в девушку. — Лейда, — прошептала Фрея. — Прости, — шепнула вторая в ответ. Поднеся ко рту ладонь, Лейда сдула с нее пыль, и Фрея упала. Розали испуганно вскрикнула. Она не так представляла свое освобождение. Даже Фрее она не желала навредить. — Тихо. Розали обернулась, и увидела перед собой Вевею. — Не бойся, с ней все будет хорошо. Через час или два она проснется, — успокоила она принцессу. — Сестра, пора спешить. Заид вот-вот вернётся, — поторопила Лейда. — Вы ведь пришли за мной? Вы ведь не оставите меня здесь? Принцесса занервничала. Она уж точно не хотела вновь увидеть Заида. — Так ты точно хочешь уйти? — спросила Вевея. — Да, только снимите эти чертовы браслеты. Вевея мягко улыбнулась и накрыла трясущиеся от волнения руки принцессы своими. — Только не бойся. Розали не успела понять, к чему это было сказано. Глаза Вевеи сузились, а зрачки полностью потемнели. Девушка почувствовала боль, резкую, словно кто-то ее ударил по ногам. Затем та же самая боль ударила по спине, что Розали съёжилась. Наконец, эта боль завладела всем ее телом. Эта боль медленно, но верно нарастала, пока что-то не щелкнуло. Взорвалось, словно достигнув предела. Браслеты со звоном упали на пол. Розали больше не чувствовала своих рук или ног. Боли тоже уже не было. Только ощущение безграничной свободы. Комната удивительным образом уменьшилась, а сама она… Розали увидела в отражении зеркала птицу. Белую голубку, что летала возле комода, который стоял возле окна. Хлопая крыльями, она неумело сбивала большие канделябры, суетилась, словно попавшая в невидимые силки. Девушке хотелось ей помочь, однако… В порыве она ринулась к ней и больно ударилась о гладь стекла. Запоздало принцесса осознала, что все это время наблюдала за своим отражением. Что это голубка она сама. Рядом с ней примостилась ворона. — Идем, надо спешить! Если Заид вернется, даже мои братья не смогут у него отбить тебя. И хотя Розали прекрасно поняла слова Вевея, со стороны казалось, что ворона просто пару раз громко каркнула. Затем ворона вылетела в окно. Розали не знала, получится ли у нее не испугаться неба. Однако, взглянув на свое отражение еще раз, девушка воспряла духом. Просто попыталась вспомнить, каково это, быть одним целым с ветром. В следующее мгновение зеркало отразило последний взмах птицы и то, как она скрылась за окном.