***
Эдвард не любил сюрпризы. Ещё больше он не любил чувствовать себя идиотом. А ситуация с принцессой из Розенберга была не из приятных. Эдвард всегда подозревал ее. Впрочем, все равно был разочарован. Если бы все прошло гладко, это был бы прекрасный союз для принца. Эдвард понимал, что Джаспер нуждается в семье. Только женитьба сделала бы его официально королём Лунара, вдобавок королевство нуждалось в наследнике. Было бы прекрасно, если бы все дошло до свадьбы, но сейчас, когда в принцессе признали самозванку, об этом не могло быть и речи. Главное, что раздражало мужчину, что он не знал мотивов, которые побудили Розенбергцев к подлогу. К тому же, теперь каждый взгляд принцессы, ее ночные видения вселяли подозрение. Приближаясь к покоям принцессы, он услышал громкую ругань своей ведьмочки. Он вспомнил ее соблазнительные губы и на мгновение остановился. Словом, это было вкусно. Однако дурман прошёл, стоило только ему вспомнить о ее тесной дружбе с принцессой. Что, если серый кардинал всей этой истории — сама Белла. Именно она поведала принцу о существовании мифически прекрасной Розали, именно она посоветовала ему жениться на ней. К тому же, Белла любила приукрашивать, врать и ставить Эдварда в неловкие ситуации, а это не удавалось ни одной женщине, кроме его матери. — Почему, я не могу увидеть принцессу? — рявкнула Белла на молодого юношу, что стоял на страже. — Приказ его высочества. Никого не впускать, никого не выпускать, — проговорил страж, уставившись прямо перед собой. Казалось, он боится, что злая ведьма заколдует его. — Почему? Что произошло? Белла была в гневе. Это не могло быть правдой. Тут она увидела Эдварда, что направлялся к ним. Девушка не знала, как теперь вести себя с ним. Казалось, перед ним она беззащитна. Однако Эдвард сам определил характер их дальнейшего общения. Его глаза метнули на неё яростный взгляд, и Белла наконец осознала, что тут творится нечто, действительно, серьёзное. Он схватил ее за локоть и привлек к себе. Все это было грубо, больно, Белла поморщилась. — Послушай меня внимательно, ведьма, — уничижительно бросил Эдвард. Он был таким холодным, злым, что девушка испугалась. Это был не тот мужчина, который вчера подарил ей нежный поцелуй. — Ты знала, что твоя мелкая подружка — самозванка, что она не является принцессой Розали? — Что? — оскорбленно бросила Белла. — Мейсон, у тебя, что паранойя обострилась! — прошипела она, вырываясь из рук мужчины. Однако эта дерзость взбесила Эдварда. Он прижал девушку к стене и грубо схватил ее за подбородок. — Ты не в том положении, чтобы мне хамить, и лучше тебе меня не злить. Поверь, отрезать языки я умею. Белла вся дрожала. Она никогда не понимала, что опасней, его ненависть или страсть. Но сейчас, казалось, он готов свернуть ей шею. Выходило так, что вся эта его колкость, злость, до этого были детскими играми. — Сейчас ты зайдешь к ней и вытрясешь из нее, кто надоумил ее врать и почему. Мне не интересно, захочет она говорить или нет. Ты зайдешь туда и не выйдешь, пока не добудешь всю правду, а иначе разговорю ее я. Но мои методы ей очень и очень не понравятся. Если что-то пойдёт не так, если ты поможешь ей сбежать, или выяснится, что ты участвовала в этом обмане, то пытки коснуться и тебя. Сказав это, Эдвард отдал приказ юноше, и тот начал открывать дверь. Белле же понадобилось время, чтобы прийти в себя. Она дрожала от страха, вспоминая стальную хватку мужчины, и ясно поняла, что игры закончились. Эдвард вновь схватил ее за локоть и толкнул в покои принцессы. Белла удивилась, увидев принцессу, сидящую на коленях в центре комнаты. Со спины она казалась такой хрупкой, уязвимой. Белла отказывалась верить, что она могла сделать что-то плохое. — Принцесса, — робко произнесла Белла. Элис вздрогнула и испуганно обернулась. Она уже несколько часов сидела в ступоре от того, что ее мир рухнул. Увидев Беллу, она стыдливо спрятала глаза. Все обернулось для неё крахом, и у неё не осталось сил плакать. Теперь было бесполезно жалеть о том, что она вовсе не то, что они хотели видеть. Вдруг собственное лицемерие стало невыносимо ей. Она же была невзрачной, скучной, немой, неуклюжей. Ей было далеко до Розали, и все ополчились на неё за то, что она скрыла это.Теперь ее попытки стать привлекательной казались жалкой пародией на красоту. Охваченная невероятной злобой на свою никчемность, она начала сдирать с себя украшения. Стягивать тугой корсет. Элис казалось, что это все на ней нелепо. Внезапно тёплые руки опустились ей на плечи, желая остановить ее помешательство. — Ну, что же вы с собой делаете? — участливо спросила ее Белла, оказавшись рядом с ней. — Меня наказали, — дрожащими руками объяснила Элис, — за то, что я впервые в жизни была по-настоящему счастлива. Счастье, вы когда-нибудь чувствовали это? Белла кивнула. Она знала, помнила, и, как это ни печально, ее тоже лишили счастья. Элис бросилась ей на грудь и разрыдалась. — Послушайте, — проговорила Белла, когда Элис немного успокоилась. — Я знаю, каково это, скрывать своё имя. Иногда небезопасно быть тем, кто ты есть. Иногда ложь может спасти жизнь. Я хочу защитить вас. Пожалуйста, расскажите мне все, как было, и я помогу вам. Элис опустила взгляд, но Белла вновь обхватила ее лицо, вынуждая девушку взглянуть ей в глаза. — Я не брошу тебя, что бы ни случилось, я буду рядом, только доверься мне. Пожалуйста… Элис кивнула. Она все расскажет, только при условии, что принц не пойдёт на ее маленькую страну с войной. Ведь это единственное, ради чего затевался весь фарс.Глава 21. Новые жертвы
17 марта 2015 г. в 22:26
— Нет, — это первое, что произнесла Виктория.
Потрясенная рассказом Джеймса, она смотрела на своих друзей, как на умалишенных. Неужели их положение настолько отчаянное, что эти взрослые люди готовы поверить в детскую сказку. Легенда гласила, что когда-то мир расколола надвое древняя магическая сила, что люди не пожелали соседствовать с мифическим жителями леса и перешли на другую сторону реки. Джеймс с детства слышал историю о безумцах, которые нашли эту реку.
— Вы что, серьезно? Значит, мы все бросим и начнём искать какую-то мифическую дверь домой?
— У тебя есть что бросать? — раздраженно проговорил Джеймс. — Ты ведь сама просила вернуть тебя домой.
— Вот именно, — взорвалась девушка, — чтобы ты вернул меня домой, а не погубил окончательно.
Виктории стало невыносимо в его компании. Ровно так же, как и в обществе Розали и Эмметта. Казалось, они не понимают, не слышат ее. Каждый новый день здесь отдалял ее от той привычной жизни, что была раньше. Там, во дворце, было все, что она любила, там она чувствовала себя в безопасности, была счастлива. В ней кипела обида. Возможно, она и любила Розали, но не была так самоотверженна, как Эмметт.
— Послушай, Виктория, тебе тяжело, но мы должны двигаться, — рассудительно заметил Эмметт.
Он не был глуп и не доверял Джеймсу. Мужчина не сомневался, что это может быть хитроумной ловушкой, но и сидеть сложа руки считал большой ошибкой. Он плохо знал местность и чувствовал себя уязвимым. А это было то чувство, которое он презирал.
Однако речь Эмметта только сильнее разозлила ее, но злилась она не на МакКарти. Девушка взглянула на подругу.
— За что ты так со мной? — с укором спросила она Розали.
— Прости, я не хотела, — промямлила принцесса, — знаю, я виновата.
В ее золотой клетке Виктория всегда была единственной отрадой, и она последняя, кому Розали хотела бы навредить.
— Правда? — Виктория выпрямилась и с осуждением взглянула на подругу. — Ваше высочество, позвольте, я кое-что расскажу о своей жизни. У меня нет таких привилегий, что у вас. Я маленький человек, чья жизнь, как и жизнь моих родителей, заключается в том, чтобы служить королевской семье. Меня приучили, что высшим приоритетом будут ваши интересы. Я не возражала, никогда не жаловалась. Просто надеялась, что за свою верность получу самую малость. Свободу. Что вы позволите, хоть что-то мне выбрать самой. Госпожа, разве я плохо служила вам?
— Прекрати, — проговорила Розали, двинувшись на нее.
Ей хотелось, коснуться ее. Хотелось хорошенько встряхнуть свою подругу, чтобы та очнулась. Ей никогда не хотелось разговаривать с ней, как с прислугой, но Виктория ловко увернулась.
— Ты же знаешь, для тебя никогда я не была принцессой, — пробормотала Розали.
Однако Виктория не хотела ее слушать.
— Я доверяла вам, — с обидой проговорила она, — и думала, что вы это знаете, что дорожите людьми, которые готовы бросить все к вашим ногам. Вы снова просите о жертве. С лёгкостью кидаетесь в новые рискованные приключения и стараетесь убедить меня, что есть выбор, но его нет!
— Есть, — отрезал Джеймс вместо оторопевшей от этих обвинений Розали. — Можешь уйти с ними и потратить всю свою молодость на поиски, или же ты можешь остаться здесь, со мной. Родишь мне деток, а я, что же, так и быть, построю тебе твой собственный замок.
Виктория вспыхнула от смущения. Предлагать такое, так прямолинейно, для неё казалось безумно оскорбительно.
— Хам, — бросила она и побежала прочь по тропинке.
Джеймс бросился за ней, а Розали разочарованно упала на колени.
— Добро пожаловать в реальный мир, пути обратно не будет, — проговорил Эмметт, о присутствии которого она забыла.
— Ты, — дрожащим голосом выдала Розали, — тоже считаешь, что я требую слишком большую жертву.
— Для меня это не жертва, Ваше Высочество, для меня это долг.
— Потому что я принцесса?
— Я готов погибнуть за вас в любую минуту, и это не из-за вашего титула.
Розали обернулась. В ее душе блеснула надежда. Она тщетно пыталась разглядеть в глазах своего рыцаря смысл. Ее сердце учащенно забилось только от мысли, что он видит в ней что-то ещё, кроме ее имени. Что-то, что равняло ее с ним. Однако Эмметт быстро развеял ее надежды.
— Вы не могли так быстро забыть, что вся моя жизнь принадлежит вам. Я раб, которого вы купили.
Девушка хотела возразить, но это было бессмысленно. Он был прав, только она никогда не видела в нем раба. В детстве он был мальчиком, с которым ей хотелось дружить, теперь он стал мужчиной, с которым она хотела быть.
Виктория бежала, не разбирая дороги. Злость кипела в ней так сильно, что она напрочь забыла об осторожности. Самонадеянно и даже наивно она верила, что возможно сама найдёт дорогу домой. Они не могли уйти так далеко от Розенберга. Джеймс легко мог соврать вновь.
Это были последние мысли, когда она вбежала на небольшой холмик. Только тут она поняла, сколько опасностей хранит в себе природа. Она оказалась всего в нескольких шагах от обрыва. Испуганно она попыталась отскочить назад, но земля под ногами начала рассыпаться.
Виктория вскрикнула, понимая, что ей даже не за что ухватиться. Ее сердце ухнуло, и она от страха зажмурила глаза. Ее ноги сорвались вниз, но в последнюю минуту сильные руки подхватили ее и усадили на землю.
— Ну, что за идиотка, — проговорил Джеймс, прижав ее к груди.
Он, воспользовавшись моментом, уткнулся носом в ее макушку. Если бы он опоздал даже на миг, он навсегда потерял бы ее. Эта девочка осталась бы только плодом его воображения. Джеймс никогда ещё не чувствовал такого дикого страха.
Виктория все ещё пребывала в шоке. Она была так напугана, что не сразу поняла, что руки Джеймса накрыли ее грудь. Только когда воздуха в лёгких совсем не осталось, она опустила глаза на сильные мужские руки. Они жгли кожу и так крепко обнимали ее, что спиной она чувствовала, как стремительно стучит сердце Джеймса. Он невольно щекотал ее своим горячим дыханием, и Виктория окончательно поверила, что она избежала роковой гибели. Сейчас она чувствовала безумную благодарность своему спасителю. Виктория отбросила руки Джеймса и, обернувшись, повисла у него на шее. Как же было замечательно избавиться от чувства невесомости, что испытала мгновение назад.
— Ну-ну, плачь, хочешь выть — вой, ругайся, давай, девочка моя, я потерплю, — проговорил Джеймс, гладя ее по спине.
Виктория никогда не позволяла себе такую вольность на людях. Откровенно говоря, она никогда и не жаловалась, не капризничала, но тут все изменилось. Ей так не хватало прежней определённости.
Наконец Виктория устала жалеть себя. Отстранившись, она виновато взглянула на мужчину.
— Спасибо, — проговорила она, смущенно проведя рукой вдоль груди.
Было неловко до сих пор чувствовать тепло его прикосновений. Неловко из-за своей истерики.
Затем она встала, стряхнула с платья грязь и решительно взглянула на своего спасителя.
— Ладно, ваша взяла, — проговорила она, — если вы все этого хотите, ладно.
Виктории теперь было стыдно. Она поддалась панике, истерике, что было не свойственно ее семье. Ее отец служил королевской семье до конца своих дней, и от дочери ожидал такой же преданности. Виктория всегда гордилась тем, что ни разу не подвела доброе имя отца. К тому же, Розали была права. Для Виктории она никогда не была просто принцессой. Была подругой, сестрой, самым близким и родным для неё человеком.
Поняв свою ошибку, Виктория быстро вернулась к Розали и заключила ее в свои объятия. До этого случая девочки ни разу не ссорились, и это стало первой размолвкой. Однако они не стали тратить время на слова. Они им были не нужны, чтобы понять, что между ними восстановился мир.
— Ну, не дуры ли? — усмехнулся Джеймс, взглянув на Эмметта.
Джеймсу казалось, что эти две женщины сведут его с ума. МакКарти ничего не ответил. Но по тому, как его губы скривились в ухмылке, было понятно, что он с ним согласен.
Рано утром четверо покинули укромное жилище. Больше всех этим была взбудоражена Розали. Наконец она увидит что-то большее, чем унылые владения Розенберга. И что-то внутри девушки, вопреки разуму, твердило ей, что ничего не бывает случайно, что эта дорога непременно изменит ее. Изменит навсегда.