Бессмертие - бесконечный театр

Вот уже несколько дней миновало с собрания. Николя Фламель сидел в своем кабинете, откинув голову на спинку кресла. Его глаза были закрыты, а мысли находились, кажется, далеко-далеко отсюда. Как оказалось, его гипотеза была верна. Некая "память душ", на самом деле, давала девушке различные навыки и знания, зависящие от умений предыдущего обладателя. Но и у этой памяти был явный изъян - она была столь осколочна, столь раздроблена, что эти навыки передавались в качестве неких предрасположенностей. Речь появилась в качестве самого распространенного навыка, язык же был сформирован по остаткам культурной памяти большинства. Также опыт доказал, что гомункул также знает некоторые детали и других содержащихся в камне культур, хоть и в меньшей степени. Это все было что-то вроде генетической памяти. Интересным фактом стал реверанс, потому что такой жест уважения знали только люди высшего общества или же те, кто встречался с ними. Девушка же сказала, что видела подобный жест во сне, в качестве некого отрывка действительности. Скорее всего, это и есть нетронутый разрушением личности кусок чьей-то памяти. Алхимик открыл глаза и сел ровно, сложив руки. По правде говоря, он и сам испытывал подобное. Одним из главных секретов дома Фламеля был секрет открытия бессмертия, а также его обретения. Ведь именно он создал философский камень, и он же протестировал его на своем теле, успешно обретя бессмертие. Теперь они с женой были неподвластны времени и смерти. Несмотря на это, они никогда не могли похвастаться приобретением каких-то новых знаний или черт характера. Хотя, возможно, он и видел какие-то обрывки в своих сновидениях, но они были не более чем размытыми пятнами чьих-то воспоминаний. Это заставило его задуматься. Что, если человеческий разум, его личность, способна подавлять кусочки воспоминаний, заключенных в камне душ, и не позволять им проявляться? Тогда же, разум гомункула является чистым листом, и для написания на нем характера, навыков и поведения достаточно тех самых памятных кусочков. Есть ли, в таком случае, у гомункула своя неповторимая личность, или он всего лишь марионетка одной или же всего скопления душ внутри? Способен ли он жить самостоятельным умом или просто повторяет созданный ранее кем-то образ, становится простым вместилищем для сильнейшей души? Создал ли он живого человека или пустой незаполненный сосуд? Увы, эти вопросы останутся без ответа. Алхимик потер переносицу и решил пока отложить размышления, дабы проверить свое творение. Сейчас девушка была с его женой, которая обучала её азам этикета и поведению в высшем обществе. Культурное развитие он оставил за своей женой, сам же он занимался с девушкой наукой и, в том числе, алхимией, ведь получалось, что она является его прямым приемником. К счастью, она явно преуспевала в обучении, схватывая все почти на лету, и все бы хорошо, если бы не один маленький нюанс. С появлением гомункула, среди его коллег появились завистники. Они и раньше были там, всегда стоя позади его триумфа, что при изобретении философского камня, что сейчас, но раньше это проявлялось не в той мере. Дело в том, что для создания философского камня особых способностей не требовалась, а узнать секрет в подобном обществе было нетрудно, коли ты в сообществе - делись. С гомункулом дела состояли иначе. Для этого нужен был блестящий ум и знания, а также мелочь вроде трактата одного древнего алхимика, внесшего весьма существенный вклад в данное дело. Если Фламеля убирать было невыгодно, то смерть существа в результате, скажем, несчастного случая, довольно сильно снизила угрозу с его стороны. Угрозу власти, ибо авторитет довольно быстро рос. Собственно, это и была главная причина того, что сэр Джон теперь оставался в замке, приставленный к его творению в качестве личного телохранителя. Пускай гомункул и был наделен бессмертием, рисковать не хотелось вовсе. После долгих раздумий алхимик, наконец, покинул свой кабинет и вышел на улицу. Он чуть прищурился, глядя на яркое солнце. Погода стояла чудная. Небо было чистым, и светило вовсю сияло, освещая своими лучами полянку и все вокруг. Со стороны внутреннего двора доносился лязг мечей. А это значило, что сейчас его творением занимался никто иной, как сэр Джон. Рыцарь учил девушку самым азам боевого искусства, но это заставляло его чувствовать себя ужасно неловко. Дамы не должны сражаться вовсе, а ему, рыцарю, приходилось напрямую быть её противником. Только вот получилось так, что эта миледи отражала все его удары и вообще, кажется, общалась с мечом на ты. "Память душ" или нет, а среди прочих, в камне определенно был бывший воин, и явно не один. В любом случае, еще ни разу рыцарь не был в таком смутном и неловком положении. Его выпад, ее блок, лязг стали о сталь, напряжение в воздухе и четкие отточенные движения. Любой маневр сразу пресекался, ибо, чуть что, рыжая начинала парировать, легко отводя меч противника. Рыцарю такой техники от только что взявшей оружие девушки ожидать явно не приходилось. Джон покачал головой и, лишь смеясь, отступил, сложив меч в ножны и растерянно разводя руками. - Не знаю, что и сказать, миледи. Вы сражаетесь, точно прошли тысячу битв, - он чуть поклонился и подмигнул ей, забрав оружие из её рук. Девушка стояла, смотрела на него и, кажется, чуть улыбалась. Сэр Джон убрал оружие и вдруг подал ей руку. - Прогуляемся? - спросил он, заглядывая в её глаза. - Пожалуй, я приму Ваше предложение, - она вложила руку в его и вновь чуть улыбнулась. Рыцарь повел её со двора к конюшням, решив вывести девушку из замка на прогулку. Алхимик был бы против города, поэтому они могли бы прокатиться по лесу, под его присмотром это было допустимо. Конюшня на вид была не очень большая, примерно на пять лошадей. К ней примыкал небольшой загон, где могли пастись и размять затекшие в стойлах ноги ее обитатели. Петли массивных дверей будто никогда не смазывали, от чего они ужасно скрепили. Всего несколько животных жили там, не обделяемые вниманием конюха. Пара гнедых лошадок и массивный вороной конь. Гнедые были различного телосложения, та, что покрупнее, использовалась алхимиком для перевоза различных грузов из города, вторая же была верховая, более изящно сложенная, с тонкими ногами и ростом поменьше. Вороной конь же принадлежал рыцарю. Крепко сложенный боевой товарищ нетерпеливо топал копытом и прислушивался, чуть водя ушами и принюхиваясь. Конюх подошел к коню, держа уздечку в руке, в другой же был насыпан овес, который он протянул жеребцу, отвлекая. Пока вороной ел с руки , тот застегнул на его голове уздечку, чуть подрегулировав ее. Он взял коня под уздцы и, открыв дверь, вывел коня из денника, прямиком к хозяину. Рыцарь отступил от дамы и принял уздечку из рук конюха, он, улыбаясь, похлопал черного по морде. - Доброе утро, Франц! - конь приветствующее заржал и затопал копытом, кивая, вынудив рыцаря улыбнуться шире. - И я скучал, дружище... Девушка стояла в сторонке и изумленно наблюдала, как рыцарь любезничает со своим боевым товарищем. Крупный зверь привлекал все внимание юной особы, рождая жгучее желание коснуться его морды, как сделал это сэр Джон. Тот, видимо, заметил это в глазах девушки и, осторожно взяв её за руку, подвел к мощному зверю, после приблизив её ладонь к морде зверя. Конь громко фыркнул и после ткнулся теплым бархатным носом в руку девушки, заставив ту перепугано взвизгнуть, а рыцаря - рассмеяться. - Не бойтесь, миледи. Он не укусит Вас, не дергайтесь Вы так... - сказал он ласково как-то, будто к маленькому ребенку обращаясь, на что та гордо подняла голову и поправила волосы, приводя свое самообладание в порядок. Она немного нелепо улыбнулась и аккуратно погладила по морде коня, ощущая, как из его ноздрей выходит горячий воздух. Он снова фыркнул и чуть переступил с ноги на ногу, смотря на своего хозяина. - Ему не терпится прокатить Вас, сударыня, - сообщил рыцарь, подмигнув девушке. Та удивленно посмотрела на него и начала мотать головой, явно отказываясь, но рыцарь и слушать не стал, лишь легко поднял её, усаживая на коня, после чего ловко забрался сам. Дама растеряно оглядывалась, пытаясь найти хоть какую-то опору и косилась перепугано на рыцаря, но тот лишь довольно улыбался. Взяв узду в руки, и тем самым облокотив на себя сидящую впереди девушку, он пустил коня медленным шагом.