Бессмертие - бесконечный театр

Девушка замерла и уставилась в потолок. Её взгляд не выражал, кажется, никаких эмоций, от чего алхимик чуть стиснул зубы и стал буквально сверлить её взглядом. - Он был ограблен, а после убит, - произнес мастер, а после тише добавил. - Но ведь мы с тобой знаем, что не все так просто. А, Рейвен? Рыжая лишь с отвращением хмыкает и закрывает глаза. - Не все так просто, говоришь? После того как она покинула подвал, она долго не могла собраться с мыслями и восстановить равновесие внутри себя. Это омерзительное чувство вины фактически за то, чего она никогда не совершала, за то, что она, вообще, существует. Это чувство было непогасимо. Оно терзало её разум, раз за разом прокручивая в голове воспоминания чужих душ. Сначала это были лишь какие-то фрагменты жизни, но потом, когда она начала "вспоминать" смерть каждого из них и еще раз проходить через все круги ада, она опустилась на грань безумия. Девушка бы просто не выдержала, если бы не одно: во всех этих душах было то единственное, что помогло примириться со всем этим адом. Общая ненависть к Фламелю. Даже уже неживые, лишенные всякой личности, ставшие чистой энергией души отчетливо передавали это через воспоминания. Все эти люди умерли за зря, по взмаху руки, по одному слову алхимика. Она не хотела больше оставаться ни на секунду в этом проклятом замке и решила бежать ночью, прежде рассказав все Джону. Единственному, кто был достаточно близким для нее человеком. Судя по всему, он должен был вернуться в ночи, тогда бы она и рассказала ему все, а он бы уже помог решить, что делать. До этого момента она решила подготовиться и запастись всем, что пригодилось бы ей в пути. Чета Фламелей вернулась только к вечеру, и поэтому проблем с подготовкой не было. Они выглядели уставшими, а это значило, что и в подвал Николь не сунется - устал слишком - что было только на руку. Только вот Джон до сих пор не возвращался. Даже после заката ни одной весточки от него не было. Жутковато стало. Топот копыт послышался уже много спустя после заката. Судя по тяжелому шагу коня, это, без всяких сомнений, был рыцарь. Коли он прибыл, то с этим делом можно было и не тянуть. Весь замок уже погрузился в сон, а, значит, их отсутствия никто бы и не заметил. Она уже взяла сумку, как вдруг остановилась, глядя на стул, на котором лежал аккуратно сложенный плащ. Переннель заштопала его и привела в божеский вид самолично, без помощи слуг. Да и, вообще, она, кажется, единственная, кто относилась к ней с некой заботой и любовью, что ли, не считая, разумеется, Джона. Она, возможно, даже и не знала о темной стороне своего мужа, поэтому и судить её было не за что. Девушка вздохнула и прикрыла глаза, не хотелось ей уходить, не поблагодарив её за это. Взяв перо и обмакнув его в чернильницу, она написала небольшое послание, которое после оставила на кровати. Последнее дело было завершено, и она покинула свою комнату, тихонько прикрыв дверь. Ночь была наполнена стрекотанием сверчков и тихим шепотом ветра. Небо было чистым и звездным. Рейвен улыбнулась и прибавила шагу, лелея мысль о встрече с рыцарем. Но когда она подошла к конюшне, то вдруг остановилась, прислушиваясь к странному звукам, доносившимся изнутри. Она чуть прищурилась, уловив сбитое дыхание, а после услышала тихий, наполненный сладкой истомой стон. В этот момент внутри что-то оборвалось, и тело будто на несколько секунд онемело. Лишь через долгие, мучительные мгновения девушка смогла коснуться дрожащей рукой деревянных ворот, толкая их. Они, наконец смазанные, бесшумно отворились. Шаг, второй, и она замерла, уставившись на два обнаженных тела, на пару, так самозабвенно занимавшуюся любовью. В глазах её отразилась дикая боль, ибо узнала она в одной из фигур её дорогого рыцаря, сейчас так подло предавшего её и все их отношения. Она стояла не шевелясь еще пару мгновений, прежде чем с её губ сорвалось "Джон..." Рыцарь моментально пришел в себя и обернулся, встречаясь со взглядом рыжеволосой. Он тут же отстранился от своей любовницы и, схватив свою одежду, прикрывается, растерянно замирая. - Рей! Это совсем не то, о чем ты подумала! - неуверенно выдает он, все также смотря на нее. - Я все сейчас объясню! - продолжает он, слегка заплетаясь в словах. Его глаза немного мутны, а запах спиртного она чувствовала даже отсюда. Догадаться нетрудно, он пьян. Рыцарь снова начал приводить аргументы, как вдруг вклинилась его знакомая. - Что это за девка, Джонни? И какого черта ты оправдываешься перед нею? - на её губах играла издевательская ухмылка, а сама она поправила блондинистые волосы и усмехнулась, глядя на рыжую. Англичанин вдруг рявкнул на нее, заставляя заткнуться и снова пытался подать голос, как вдруг Рей пресекла его бесполезные попытки оправдаться жестом руки. В фиолетовых глазах больше не было ничего кроме ледяной ярости. - Закрой рот. Я не желаю больше слышать ни слова из твоих уст, лжец. Все это время ты просто играл со мной. Так ответь мне, зачем? Зачем?! - она смотрела на него без обиды или сожаления, все чувства были скрыты холодом и не прочесть ни одно. Рыцарь вдруг сжал руки в кулаки, пытаясь собраться, но его разум по-прежнему оставался в липких сетях спиртного. На губах появилась гадкая полуулыбка, и послышался его хамоватый тон. - А ты, правда, думала что ты мне нравишься, Рейвен? - он, кажется, хрипловато засмеялся и разочарованно качнул головой. - Наивная девочка. Ты была нужна мне лишь из-за Фламеля. Старый дурак никогда не посвящал меня во все свои планы, а ты была как открытая книга. Все без утайки и говорила. Доверяла. Так глупо. Как можно было поверить в такое? Ты, правда, считаешь, что чудовище, созданное алхимией может кому-то понравиться? Ты, правда, думала, что я стал бы встречаться с подобным? Ты не представляешь, как мне было противно находиться рядом с тобой, дышать с тобой одним воздухом. Я еле сдерживался от тошноты, когда касался тебя. Ты омерзительна. Твое существование само по себе омерзительно. А поцелуй? Боже, с каким же трудом я вынес это. И все ради того, чтобы узнать от тебя информацию. Я несколько раз ездил в церковь, чтобы отчиститься от твоей зловонной скверны, дьявольское отродье. Я, сын божий, должен был вынести сие испытание во имя искоренения зла. Так знай, что твой создатель просто жалкий еретик, а ты же во сто крат хуже. Ты монстр, возомнивший себя человеком, ирод, называемый гомункулом, - закончил он эмоционально. И, даже несмотря на помутневший рассудок, смотрел на нее с отчетливой ненавистью, ибо не думал о последствиях своих слов.