Пещерные львята

Зур с утра не находил себе места. Мав должна была вернуться засветло, но её всё не было, зато чуткие ноздри стоявшего рядом Уламра уловили запах свежей крови, принесенный ветром с Черных скал. — Что-то с Мав, — сказал Зур, откидывая с лица длинные седые волосы. — Сын Быка поведет охотничий отряд. Зур пойдет к Черным скалам. Ун покачал головой. — Зур не пойдет один туда, где пахнет кровью. Балан поведет охотников. Балан, Сын Облака, подошел к Уну, повинуясь призывающему жесту. Старший из многочисленных детей Уна, он был столь же великодушен, как и его отец, и после отца был лучшим из воинов и охотников племени. Его уважали даже Уламры — после того, как совсем молодым юношей, едва пережившим столько зим, сколько пальцев на обеих руках, Балан задушил прыгнувшего на него махайрода. С тех пор прошло ещё столько зим, сколько пальцев на одной руке. Балан возмужал, плечи его были почти так же широки теперь, как и у его отца, и был он почти столь же высок, но стан его был пока ещё тонок и гибок. Самый сильный и красивый юноша племени, он притягивал взоры многих женщин и девушек. Но сердце влекло его к Мав, его сверстнице, подруге по детским походам и играм. — Балан поведет охотников, — сказал Ун, с гордостью глядя на старшего сына. Юноша быстро взглянул в сторону, где высилась черная гряда. — Балан предпочел бы пойти к Черным скалам, — угрюмо произнес он. — Пусть Ун выберет другого воина. Взглянув на сына, Ун не нашел в себе сил запретить ему идти. От него не укрывалось, как дружно играли их с Зуром дети, как тянулись друг к другу. Он понимал Балана больше, чем кто-то иной. И сейчас, глядя в большие, цвета неба, глаза юноши, он понимал, что, даже если настоит на своем, охота будет последним, о чем будет думать Балан. Потому Ун кивнул. — Хорошо, охотников поведет Хаг, — сказал он, бросив взгляд на дочь женщины-вождя Ушр, могучую, как и её мать, с широкими плечами и длинными быстрыми ногами. — Идите. Хаг подчинилась, глубоко благоговея перед могучим защитником племени женщин. Проходя мимо Зура, она ободряюще ткнула его кулаком в плечо. Зур не был ей чужим, его женщина, покойная мать Мав, была сестрой её матери. Зур многому научил её, за что Хаг испытывала смутное чувство благодарности к нему. Она умела испытывать это странное чувство, как и Ун, и некоторые из их племени. Она была более сообразительна и вынослива, чем большинство её соплеменниц и сверстниц, и чаще приносила на своих могучих плечах убитых оленей или полную шкуру съедобных кореньев и плодов. И некоторые старшие женщины прочили её на место её матери, многие зимы предводительствующей в племени Волчиц. Проходя же мимо Балана, Хаг бросила на него долгий взгляд. Давно она смотрела на него, самого красивого и сильного, лучшего воина и добытчика, единственного, кто был равен ей по силе. Часто её взгляд встречался с его затуманенным взором. Она знала, что Балан всем сердцем желает Мав, Дочь Сумерек. Сердце девушки стонало, как стонет раненая газель, но она не смела признаться Балану в своих чувствах: таков был закон племени — женщин выбирали мужчины. Закричала тоскливо птица в зарослях низкорослых деревьев. Наполовину поднявшееся из-за горизонта солнце освещало долину и почти незаметную тропку, по которой спускались охотники. Ун, Зур и Балан проводили их взглядами и поспешили в противоположную сторону, туда, где чернели могучие отроги скал. Балан бежал впереди, далеко обогнав старших. Он не оглядывался, зная, что Ун и Зур следуют за ним. Ветер бил в лицо, и запах крови становился всё сильней. Резкий, дразняще-тревожный запах крови, не человеческой, но кошачьей. Балан перепрыгнул через небольшую трещину и помчался вниз, пытаясь не потерять запах. Путь его пролегал через небольшую расщелину между скал, к роще, лежащей у их подножия. И вот уже он стоит над телом умирающего пещерного льва. Дыхание перехватило при виде огромной гривастой головы, струйки крови, вытекающей из разинутой пасти. Лев с трудом дышал, в его желтых глазах были понимание и смертельная усталость. Балан смотрел в эти глаза и чувствовал, как лев призывает его. Сам не свой, юноша опустился на колени рядом с могучим телом. Страха не было. Был лишь неотрывный взгляд и ощущение отчаянного, на грани боли желания найти, настичь, уничтожить. Балан смотрел в глаза пещерному льву, и что-то рождалось в нем самом, тогда как лев дышал все труднее. Юноша словно не видел спешащих к ним Уна и Зура, не видел, как тонкие жилистые руки Человека-без-плеч бережно приподнимают громадную голову. Тонкий мяукающий вой вырвался из горла у Зура, горестный плач по ушедшему другу и покровителю. Ун внимательно рассматривал следы убийц на земле и деревьях. Балан хрипло вздохнул, стряхивая оцепенение. Сердце его тяжело билось в груди. Теперь он чувствовал себя пещерным львом. Ноздри его расширились, вбирая запахи, — чуждые и злые запахи похитителей. Зур поднялся, осторожно опустив голову мертвого друга. Тоска теснила его сердце. Долгие годы пещерный лев был его другом и покровителем; теперь он мертв, а Мав, воспитанная им, исчезла. Если бы Зур умел рыдать, то рыдал бы, — но он просто стоял, уронив руки и глядя на встающее солнце. Крупные слезы катились по его щекам, вычерчивая на запыленной коже светлые полоски. Неожиданно большие ладони легли на его узкие покатые плечи, и Зур вздрогнул. — Зур найдет Мав и тех, кто убил льва, — глухо произнес Человек-без-плеч. — Ун пойдет с Зуром, — просто сказал могучий Уламр. Солнце взошло уже высоко, когда Ун, Зур и Балан преодолели земли Племени Женщин и выбрались на ничейную землю. Их вел нюх Балана, который словно перенял упорство и чутье от пещерного льва. Он всё время молчал с тех пор, как они вышли из рощи. Ун и Зур следовали за ним, стараясь не отставать. То тут, то там им попадались пучки красных шерстинок из шкуры махайрода и отметины — и мужчины поняли, что умная и храбрая Мав метит путь, по которому её увели. Это вселило в них надежду. Солнце одолело путь до середины неба, когда Ун и Зур нагнали Балана, остановившегося у спуска в небольшую долину. Юноша стоял, втягивая носом поднимающиеся снизу запахи. При виде старших он поднял руку и указал вниз. — Мав там. Большая часть долины была заполнена острыми камнями, а вдалеке преследователи увидели небольшую группку воинов, спешивших покинуть это негостеприимное место. — Мы успеем нагнать их, — сказал Ун, озираясь в поисках воды — легкий ветер принес её запах. — Но прежде надо напиться. За этой долиной далеко тянутся пустые земли. Там не будет воды. Балан и Зур вынуждены были согласиться с могучим Уламром. Без воды они не продержались бы достаточно долго. Ручей протекал в густой траве, и мужчины, опустившись на колени, принялись торопливо пить. Освежившись, они поднялись и столкнулись нос к носу с громадным махайродом, видимо, тоже пришедшим на водопой. Ун прыгнул вперед, выдернув из-за пояса тяжелый и острый кремневый нож. — Пусть Зур и Балан идут за Мав! — громко произнес он, не сводя глаз с мощного красноватого тела хищной кошки. — Ун убьет махайрода и догонит их! Он повернулся к махайроду и медленно двинулся, обходя его, следя за каждым движением мышц под лоснящейся шкурой. Махайрод мотнул тяжелой головой, коротко рыкнув, и прыгнул…