Пещерные львята

Зур шатался от усталости, но упрямо продолжал брести вперед по почти отвесной горной тропе. Ун двигался следом, поддерживая друга. День на ногах и часть ночи вымотали обоих, но Сын Земли наотрез отказывался передохнуть. Дважды он едва не слетел с тропы, и лишь молниеносная реакция Уламра спасла его от гибели на дне расщелины. Луна проделала свой путь и клонилась к закату, когда измученные тяжелым переходом друзья оказались на небольшом плато, нависавшем над обширной долиной. Ун изумленно вскрикнул, протянув руку и указывая на небольшое стадо слонов, расположившееся неподалеку. Их спины светлели в лунном сиянии, как блестят речные белые камни. Сын Быка восторженно вздохнул. — Надо найти путь вниз, — сказал Зур, которого ноги едва держали. — Мав ждет там! — Долина велика, — с сомнением промолвил Ун, озираясь вокруг и подходя к краю плато, чтобы отыскать спуск. — Мав может долго идти по ней. Он едва успел подскочить к другу и подхватить его. Обессиленный Зур прижался щекой к его груди. — Зур не может больше идти, — огромный Уламр опустился у скалы и прижал к себе друга, — даже Ун не может идти. Когда рассветет, будет виден путь вниз, а пока Ун и Зур отдохнут и наберутся сил. Сын Земли с тихим стоном уронил голову на грудь. Его громадный спутник удобно расположился, прислонившись спиной к скале и вытянув длинные ноги. Зур казался себе ребенком в его могучих объятиях. Сон сморил его, лишь только голова коснулась широкой груди Уламра. Тем временем молодой и движимый отчаянной яростью Балан шел по подземному тоннелю. Как и у его тайного покровителя, большого кота с длинными зубами, у юноши было отличное зрение, позволявшее ему видеть в кромешном мраке ничуть не хуже, чем на свету. Он бежал, никуда не сворачивая, пока не ощутил запах и не услышал журчание воды. Наклонившись, он коснулся края желоба и опустил руку вниз, зачерпнув пригоршней холодную воду. Напившись мелкими долгими глотками, он перебрался через ручей и двинулся вперед. Вода освежила его, прогнала усталость и придала сил. И прошло не так уж много времени, как он оказался у выхода. Луна почти зашла, когда Балан очутился в небольшой роще, росшей у входа в пещеру. Ноздри его расширились, улавливая запахи, к которым примешался знакомый терпкий аромат — запах волос Мав. С жадностью принюхиваясь к знакомому запаху, Балан двинулся вперед. Усталость сковывала тела, когда Мав и Ра оказались в своем ночном укрытии. Сон их был крепок, молодые тела их кипели жизнью и быстро восстанавливали утраченные силы. И не дошла ещё Луна до дальних холмов, как пробудился сначала Ра, а следом за ним Дочь Сумерек. Мав пошевелилась, чувствуя рядом с собой тонкое сильное тело. В полусне она плохо понимала, что происходит с ней, лишь лениво, словно бы нехотя гладила покрытую шрамами спину лежащего рядом юноши. Ра чуть повернулся, перекинув ногу через её бедро. Его пальцы ласково ворошили волосы Мав, касались её лица, шеи, пробуждая странные ощущения и тяжесть внутри. И так приятна была эта тяжесть, так сладка, что девушка, уже окончательно пробудившись, не противилась прикосновениям. Что-то упиралось ей в бедро, она знала, что это, но не было ни отвращения, ни страха. Мав часто видела, как ласкались между собой старшие юноши и девушки, да и старшие женщины с младых лет посвящали девочек в таинство того, что происходит между мужчинами и женщинами. Мав всегда думала, что лишь Балану позволит прикасаться к себе. Но теперь, дрожа от удовольствия в объятиях Ра, она не думала о Балане. Стоны и вздохи срывались с её губ, когда Ра облизывал её маленькие груди, проводя языком вокруг сосков. И сама, приблизив к себе его лицо, лизала его приоткрытые губы, ловила дыхание, заглядывала в глубокие нежные глаза. Юные, невинные, они познавали сладость слияния опытным путем. Мав на мгновение ощутила укол боли, но лишь крепче прижала к себе Ра. Она оплела ногами бедра юноши, извиваясь, сладко подрагивая в его объятиях, тихо вскрикивая и постанывая, урча и взвизгивая. Ра приподнялся, двинувшись, прикусив губу и протяжно застонав. Мав охнула от ощущения смешавшихся удовольствия и боли, и ногти её вонзились в лопатки Ра, но юноша словно не ощущал боли. Он двинулся раз, другой — и, вскрикнув, забился. Мав выгнулась, затрепетав от потрясшего её ощущения, когда горячая упругая струйка ударила в недра её тела. Сознание помутилось от острой, пронзившей всю её судороги удовольствия. Мав тоненько завыла, срываясь на хныканье. Ошеломленная, едва переводящая дыхание, она уткнулась лицом между плечом и шеей Ра, рассеянно поглаживая его мокрое от пота тело. Где-то снаружи далеко от их убежища отозвались тонким лаем дхоли. Балан уже успел пройти довольно большое расстояние, кружа в поисках Мав по роще, когда откуда-то сверху донеслось всхлипывание и протяжный вой, перешедший в повизгивание. Сердце юноши оборвалось. Сам не свой, он заметался между деревьями. — Мав! — отчаянно призывал он. — Мав, Балан здесь! Балан найдет тебя! Он убьет всех, кто причинит тебе боль! Ответом ему были лишь далекие голоса дхолей. Балан поднял голову, всматриваясь в густые кроны деревьев. Ноздри его снова расширились, ловя запахи: терпкий, горячий, принадлежавший Мав, и другой, смешанный с этим сладостным ароматом, резкий, густой запах чужого самца. Рев ярости сорвался с губ юноши, заполнив окрестности и побудив даже пасшихся неподалеку слонов поднять головы. Мав вздрогнула, вырванная из полузабытья отчаянным воплем. Сознание её было все ещё мутно и зыбко. Она не пыталась осознать произошедшее, для неё это было так же естественно, как есть или пить. Разве не помог ей Ра? Разве не спас и не убил Коренастого, пытавшегося взять её силой? Разве не был добр и ласков с ней? В темноте она провела ладонью по его покрытой шрамами спине, просто чтобы убедиться, что он рядом. Ра сонно заворочался, уткнувшись носом ей подмышку. — Балан пришел, — пробормотала Мав, вслушиваясь в треск сучьев и вскрики внизу. Осторожно высвободившись из объятий Ра, она села. Балан! На мгновение страх обнял Дочь Сумерек. Она знала, что Балан желает сделать её своей, что лишь о ней одной грезит. Что, если он увидит Ра? Хрупкому Ра не устоять против могучего Сына Облака. Сердце Мав бешено затрепетало. Она провела рукой по лежащему рядом телу, Ра пошевелился и что-то невнятно простонал. — Мав не позволит причинить тебе боль, — прошептала девушка, вслушиваясь в душную тишину. — Мав принадлежит Ра. — Мав, — сонный тихий голос заставил её вздрогнуть. Наклонившись, она прижалась к возлюбленному, зарывшись лицом в его спутанные длинные волосы. Потом потихоньку стала двигаться к выходу. Балан опустился на землю у подножия громадного дерева, чьи вывернутые корни походили на гигантских змей. Ему хотелось кричать и выть от тоски. Мав была где-то здесь. И с ней был другой, чужой. Балан стиснул кулаки, тихо взрыкнув. С каким удовольствием он опустил бы палицу на голову похитителю! Мав, его Мав слышала его призыв, он знал это. И она не вышла к нему. Она пренебрегла им, или была слишком слаба, чтобы противиться своему пленителю. Балан задрожал от мутной, болезненной ярости и обиды. Сверху донесся треск, и юноша вскинул голову, глядя в темную крону. Гибкое, тонкое тело скользнуло вниз по серому стволу. Спустя миг Мав стояла перед Сыном Облака. Балан хрипло вздохнул. — Мав кричала, — произнес он, недоверчиво глядя на девушку. — Балан искал Мав, Балан шел за похитителями. Девушка переступила с ноги на ногу. Её тело слабо белело во тьме. — Балан хороший воин,— наконец произнесла она, — и могучий охотник. Любая из Волчиц будет рада принять его. — Балану не нужны другие, — угрюмо ответил Сын Облака, — Балану нужна только Мав. Девушка отступила, обхватив руками плечи. Было так тихо, что слышалось её прерывистое дыхание. — Мав принадлежит Ра, — тихо промолвила она, — пусть Балан выберет себе другую. Словно громом пораженный, юноша стоял перед ней. Он видел её нежное лицо, пышные волны волос, он слышал, как бьется её сердце. На миг ему захотелось поднять палицу и обрушить её на голову Мав. Но он ограничился тем, что пренебрежительно фыркнул. — Мав принадлежит убийце пещерного льва. Коротко вскрикнув, Дочь Сумерек покачнулась. Отступив от Балана, она прижала руки к груди. — Мав принадлежит тому, кто спас её от убийц, — голос девушки сорвался в рыдание. — Пусть Балан уходит! Она стояла, уронив руки, и плечи её вздрагивали. Земля дрогнула под ногами; заскрипели, зашумели деревья. Вскрикнув от неожиданности, Мав попятилась. Тряска становилась все сильнее. Светлой молнией слетел по стволу тонкий, как тростинка, чужак. Что-то выкрикивая, он бросился к оцепеневшей от ужаса Мав, схватил её за руку, потом повернулся к Балану и указал рукой в просвет между деревьев. Сын Облака не раздумывая бросился туда, стараясь не потерять из виду две стройные фигурки. Сзади с чудовищным треском ломались вековые деревья. Слышались стоны и крики ночных зверьков, где-то недалеко стонал гигантский олень. — Акк! Акк! — кричал похититель Мав, и Балан понял, что чужак увлекает их к большой скале, на которой скорчились две фигурки. Земля вокруг лопалась, расходилась громадными черными трещинами. Но плоская скала была незыблема. Балан мчался к ней, отчаянно надеясь успеть. Он видел, как чужак буквально забросил на неё Мав, запрыгнул сам. Под ногами разверзались трещины, Балан едва не рухнул в одну из них; в последний миг, извернувшись, он совершил мощный прыжок. Пальцы почти коснулись каменного края плато. И прежде, чем Балан понял, что не смог ухватиться, твердые, как камень, пальцы сомкнулись вокруг его запястий. Его дернули, буквально выхватив из трещины, и в следующее мгновений он оказался лежащим на худом костистом теле. А Мав уже обнимала одного из тех, кто до них нашел приют на плато, — своего отца Зура.