Шингеки но Криста

      Отец уже два дня как уехал по делам, и дома стало совсем невыносимо.       Мать только и делала, что читала, и я решила позвать друзей в гости. Без спроса. Даже если бы я спросила, она бы всё равно промолчала.       Скоро я должна была уехать в пансион, кто знает, когда мы еще увидимся? Нужно дорожить каждой минутой.       С утра пораньше я прибралась (еще подумают, что я живу в свинарнике!) и испекла пряники, по бабушкиному рецепту. Потом я полила ростки и прополола грядки, и уже потом отправилась к дому Имир, так как в кустах никого не было.       Дом Имир был похож на наш, но почему-то уже начал ветшать. Окна всегда были закрыты темными плотными занавесками. В доме Имир было либо слишком тихо, либо слишком громко. Сейчас было тихо.       Я взошла по ступенькам на высокий порог и громко постучала в дверь т. к. звонка почему-то не было. В доме сразу послышались возня, звук битого стекла и треск, как будто кто-то молотком пробил деревянную доску.       — Это ко мне! — заорал кто-то внутри.       — К тебе? — послышалось в ответ. — Кто мог к тебе прийти? В этом доме все ходят только ко мне!       — Не твоё дело! Заткнись!       — Закрой рот! Уйди!       — Да отвали уже!       Возня стала громче. Потом послышался грохот, будто кто-то опрокинул посудный шкаф. Я услышала тихое бормотание, из которого отчетливо услышала шесть матерных слов и шесть мне не известных.       Дверь пинком открылась — на пороге появилась рассерженная Имир. В руках она держала ножку от табуретки на манер биты, а на плече висело что-то похожее на абордажный крюк. Увидев меня, её лицо прояснилось, и она отбросила ножку табуретки куда-то в сторону.       — Это всего лишь ты, — сказала она с нескрываемым облегчением, выходя ко мне навстречу и прикрывая за собой дверь.       — Привет, — поздоровалась я. — Зачем тебе крючок?       — Рыбу буду ловить, — объяснила Имир. — Зачем пришла?       — В гости позвать. А ты занята, да? Я еще Сашу хотела пригласить, но я не знаю, где она живет, поэтому сначала к тебе.       Имир задумалась, а потом махнула рукой куда-то в сторону.       — Там она, — фыркнула Имир. — За углом. Я провожу — как раз ничем не занята.       Я замялась.       — А как же рыбалка? — неуверенно спросила я. Не надо из-за меня отказываться от планов. Не хочется быть обузой.       Имир отмахнулась и выкинула крюк на неухоженный газон.       — Подождет, — коротко объяснила она и повела меня к Сашиному дому.       Он стоял в конце улицы — большой, красивый, но жутко старый. На газонах были не привычные розовые фламинго из пластика, а чучела животных — оленя, сурка, дикой кошки и какой-то большой птицы. Я поняла, что этих животных убил отец Саши.       Имир подошла к парадной двери и трижды позвонила в звонок, напоминавший по форме еловую шишку.       Дверь почти сразу открылась. Нас встретила пожилая женщина с широким подносом печенья и провела в холл, где тоже были чучела. Свирепая фигура медведя повергла меня в ужас, и я поспешила спрятаться за спину Имир.       — Доброе утро, Имир, — поздоровалась женщина, сияющими глазами глядя на нас. — А это кто у нас тут?       Я поняла, что это она мне, и робко представилась.       — Я — Криста, а Вы — бабушка Саши? — спросила я.       Женщина непонятно заулыбалась.       — Это её няня, — небрежно пояснила Имир и начала брать печенье одно за другим, словно так и должно быть.       — Твое любимое, с изюмом посередине, — подсказала няня и обратилась ко мне. — И ты угощайся.       Я взяла одно печенье, тогда как Имир, напихала всё, что взяла, за щеки и принялась пригорошнями выбирать печенье из середины. Глаза женщины светились счастьем.       — Са-аша, — позвала она. — К тебе пришли Имир и Криста!       Со второго этажа послышался топот, словно бежал маленький носорог. Закачалась позолоченная люстра, и к нам выбежала Саша в джинсовом комбинезончике. В руках она держала длинную веревку с крючком.       — Привет всем! С Кристой идём рыбачить? — спросила она, глядя на нас, но Имир помотала головой. Тут Сашка увидела поднос. — Печенье!       Браус, как пару минут назад Имир, принялась пихать печенье за щеки.       Её няня, кажется, ужасно радовалась, что Саша и Имир с таким удовольствием ели её стряпню.       Наверное, она относится к числу тех людей, которые могут быть счастливы только тогда, когда счастливы другие. Я таких в жизни еще не встречала, но в книжках про них читала. Няня Саши очень похожа на такого человека.       Расправившись с печеньем за минуту, Саша отдала няне крючок и важно пояснила.       — Мы погулять. Посторожи.       Няня кивнула, и открыла дверь. Мы вышли на улицу.       Двор Саши — большой и тенистый — напоминал опушку леса. Скорее всего, так и было задумано. Красиво, вот только неуютно, но Саша, похоже, чувствовала себя в родной стихии и с любовью смотрела на чучела, словно она знала убитых животных с рождения и лично помогала их растить.       — Идем к Кристе в гости, — пояснила Имир, когда мы вышли. Саша удивленно икнула.       — А… ну… рыбалка? — спросила она, сделав непонятное движение бровями.       — Если повезет, словим рыбку покрупнее, — пожала плечами Имир.       Я не поняла сути разговора, но решила об этом не думать. По крайней мере — пока. И очень зря, как оказалось, но сейчас не об этом.       Мы быстрым шагом добрались до нашего дома.       Меня мучило предчувствие, как будто этого делать не надо, но, сами посудите, что страшного в том, чтобы позвать друзей в гости? Первых друзей. Единственных друзей.       Я глубоко вздохнула и открыла дверь.       Я толком не планировала это, поэтому сначала я решила провести небольшую экскурсию по дому, а потом показать свою комнату.       Имир осмотрела всё небрежно, но цепко, а Сашу интересовало почти всё. Но дома у нас почти ничего не было, ведь мы недавно переехали, поэтому любопытство Саши было удовлетворить довольно легко.       Имир не заинтересовала ни кухня, ни гостиная, где всё еще обитала мама, абсолютно не обращая внимания на пришельцев. Её не впечатлил даже мой чуланчик.       Лишь на втором этаже она оживилась.       — Что там? — спросила она, указывая на дверь, ведущую в отцовский кабинет.       — Кабинет отца, — пояснила я.       Лицо Имир неуловимо изменилось.       — У него, наверное, сейф есть? — быстро спросила она. — Я имею в виду — у всех занятых людей должен быть сейф.       — Нет, сейфа нет, — честно призналась я. — А там моя комната. Пошли.       Я завела девчонок в свою комнату и ушла за пряниками.       Когда я вернулась, Имир уже валялась на моей кровати, а Саша копошилась в моем рюкзаке.       — Что Вы делаете? — рассердилась я.       — А что, нельзя? — удивилась Саша, прекращая рытье в моем рюкзачке. — Жадина-говядина.       — Я не говядина! — испугалась я. — Смотрите, пожалуйста, там нет ничего интересного.       Я очень боялась. Вдруг девочки решат, что я хапуга и не захотят со мной дружить.       Это важно для меня. Мгновения, пережитые с ними, мне не забыть никогда, наверное, потому что у меня не было других мгновений. Я имею в виду не счастливые мгновения даже. У меня просто нет воспоминаний. Всё, что я помню — ферма и тот единственный раз, когда мама ударила меня.       Только сейчас понимаю, как глупо радоваться тому, что тебя ударили, но, право, не судите строго — Вам не представить, каково это, всю жизнь быть пустым местом, и вдруг ощутить, что ты существуешь.       Саша застегнула мой рюкзачок и предложила сыграть в жмурки. И я согласилась.       А потом мы играли в прятки, затем подкрепились пряниками и бегали друг за другом по всему дому. Имир всегда всех догоняла — ноги у неё длинные были, как у козы. Саша резко выскакивала из-за угла. А я бежала медленнее всех, но девочки позволяли мне их догнать. Затем мы нарисовали совместный рисунок в моем альбоме — Саша нарисовала солнышко, похожее на румяный блин, Имир горы, где, как ей казалось, могли бы жить туземцы, а я зеленую траву и цветочки. Потом я учила их печь булочки, но Имир заявила, что «не мужское это занятие», а Саша съела половину сырого теста. В итоге, испекла всё я.       Потом мы лежали на полу в моей комнате и разговаривали. Саша рассказала, как отец брал её с собой на охоту. О том, как хорошо в лесу и как весело таиться в кустах, выслеживая крупное животное. Имир рассказала, как правильно бить лбом в лоб, чтобы противник падал наземь, а тебе было не больно.       Когда дошла очередь до меня, рассказала о жизни на ферме. Имир слушала очень внимательно и всё переспрашивала. Особенно её заинтересовал день, когда мы уехали. Я, конечно, не могла сказать правду, но Имир, кажется, это было и не нужно.       Мы с Сашей играли в гляделки, когда Имир встала и подошла к двери.       — Ты куда? — напряглась я, стараясь не сводить глаз с Саши.       — В туалет. Не провожай, — пояснила она, и вышла.       Я успокоилась. Саша моргнула и стала учить меня песенке о доме, который построил Джек. Это было весело. У нее заплетался язык, но она упорно продолжала повторять о «пшенице, которая часто ворует синицу…»       Имир что-то долго не возвращалась, и я начала беспокоиться, но Саша сказала, что всё в порядке, и принялась рассказывать мне о каком-то Конни, который, видимо, очень уж сильно её волновал.       Имир вернулась, держась за живот.       — Что-то случилось? — спросила я. Её майка странно топорщилась.       — Ничего, — отрезала Имир. — Саша, нам пора.       — Уже? — спросила Браус и вздохнула. — А мне тут так понравилось. Может, побудем еще немного?       — Я сказала пора. Пойдем удить. Саша как-то странно поёжилась и вздохнула.       — Мне нельзя с вами? — спросила я.       — Тебе — нет, — ответила Имир и, улыбаясь, добавила. — Не обижайся на нас. Мы тебе что-нибудь принесем.       Саша быстро закивала и подошла к Имир.       Я проводила их до самого порога. Дальше они сказали, что пойдут сами.       Я быстро вернулась в комнату и, прячась за занавесками, выглянула в окно. Имир и Саша шли куда-то по улице, тихо переговариваясь.       Мне было любопытно и неприятно одновременно.       У них от меня какие-то тайны. Очень важные тайны.       Счастливые мгновения стали казаться мне не такими уж счастливыми да и весь этот день пролетел, как минута, хотя, безусловно, был одним из лучших дней в моей короткой жизни.       Я влезла в рюкзак за своим дневничком. Рука нашарила на дне посторонний объект.       Я достала его на свет и увидела что это жестяная баночка. Открыть её было тяжеловато, но я смогла. Там оказались маленькие леденцы и клочок бумажки в несколько дюймов. Не обижайся на нас. Сашка       Меня действительно прельстило, что Саша делится со мной едой. Я уже не могла на них обижаться.       И я положила записку в карман. Было в этой маленькой записке что-то, что казалось мне пророческим. Но что, если в ней всего пять слов? В дневнике я решила ничего не писать.       Уже засыпая, с леденцом за щекой, я думала о том, как скоро узнаю все тайны, что скрывают от меня мои друзья.       Оказалось, что очень скоро.