Свадебный переполох

Распахнув дверь настежь, отчего та издала оглушительный хлопок, Ульяна с порога позвала: – Феликс!!! Тот неторопливо спустился: – Ты чего шумишь? – Феликс, ты…. Ты… знаешь кто?!?! – В чем дело? Объясни. Я так понимаю, свадьба отменилась? – Ты прекрасный актер, Феликс! – О чем ты, черт возьми? – Ты… Зачем убил его? – Убил?! Ты в своем уме? – Зачем ты убил его? – настаивала Ульяна, прожигая его гневным взглядом. – Если с твоим женихом что-то случилось, то, причем тут я?! – Естественно! ТЫ никогда ни причем! – Так с ним что-то случилось? – Ты прекрасно знаешь, что он разбился на машине! – Поверь, я очень сочувствую тебе… Ульяна приблизилась к нему. Ее лицо было залито слезами. В это мгновение она была красива, как никогда. – Ты не даешь быть с тобой, но и к другим не пускаешь? – Тебе надо успокоиться, слишком много потрясений. Девушка несколько секунд вглядывалась в его невозмутимое лицо. Ее рука поднялась, будто для удара, но тут же бессильно опустилась. – Что ты делаешь со мной? – спросила она с отчаяньем. – Я не смогла тебя убить… Я не могу дать тебе пощечину…. Зачем ты появился в моей жизни? Ему показалось, что еще секунда, и она проклянет его. – Ульяна… – Нет, не говори ничего. Я не хочу слушать тебя…. И видеть тоже! Едва она ушла, как возник карлик. – Скажи, ты будешь убивать каждого, кто захочет жениться на ней? – Я никого не убивал, и тебе это хорошо известно. Карлик издевательски рассмеялся. – Ну, да, он погиб чисто случайно! Как раз тогда, когда он хотел жениться на Ульяне! На твоей Ульяне! – Уходи. – Как ты думаешь, она простит тебя? При этих словах Феликс сердито взглянул на него, потом, чуть помедлив, направился к комнате Ульяны. – Убирайся! – послышался ее разбитый голос из-за двери. Феликс вошел и увидел, что Ульяна лежит поперек кровати, уткнувшись в подушки. Свадебное платье валялось на полу. Феликс присел на край, протянул руку к плечу девушки. – Не смей прикасаться ко мне! – Не поднимая лица, крикнула она. Феликс усмехнулся. – Выслушай меня. Я, в самом деле, не имею отношения к гибели твоего жениха… – Я не верю тебе. – Напрасно. Ульяна поднялась от подушек и их глаза встретились. – Повтори это, глядя мне в глаза. – Я не убивал твоего жениха. Какое-то время они смотрели в глаза друг другу. – Я верю и не верю тебе…. Он улыбнулся. – Не забывай, кто мы и зачем мы здесь. Справедливость – вот мой закон, и я не могу использовать его в личных целях. Сейчас, когда он говорил, она не сомневалась в его словах. И это злило ее еще больше. – Черт бы тебя побрал, Феликс! Ты всегда умел убеждать! Тогда скажи, почему он погиб? – Назови это судьбой, если хочешь. Волей провидения. – Ха-ха! Провидения! Кого ты пытаешься обмануть? Здесь ты и судьба, и провидение. – Ты преувеличиваешь. – Знаешь, что меня убивает больше всего? Твое спокойствие! Чтобы не случилось, ты холоден, собран, и цедишь кровь! Как это: «ты соломинкой выпил мне душу»… Он погладил ее по руке и, глядя в сгустившуюся темноту за окнами, медленно сказал: – Ты нужна мне. Возможно, в этом есть частица любви, которую ты ждешь от меня. Но может, это и нечто большее, чем любовь… Я представил, как он целует тебя, как прикасается к твоему телу, и мне отчего-то стало не по себе… – Ты эгоист и собственник. Нельзя трогать даже то, что тебе не принадлежит. – Почему бы нет? – Это потому, что ты знаком с моим телом, когда в нем была Божена? Он повернулся к ней: – Божена умерла, а ты здесь, со мной. И это твое тело. – И ты не захотел отдавать его в чужие руки, но и сам не берешь его… – Мы можем стать любовниками, но это не то, что тебе нужно… – Все равно. Разлюбить тебя я тоже не смогу… – Тебе нужно отдохнуть. У тебя был слишком тяжелый день… – Всякий раз, когда говорю тебе о любви, ты обрываешь разговор… Он погладил ее по щеке. – Как собаку, – сказала Ульяна, и ее глаза предательски заблестели. Резким, порывистым движением он приблизил ее лицо к себе. Потом она ощутила, как что-то горячее и солоноватое стекает с ее губ…. В этом поцелуе была смесь ярости и нежности, и ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание… Когда он отпустил ее, она осторожно дотронулась пальцами до рта: они остались сухими. Не произнеся больше ни слова, он вышел.