Последний танец Найэри

Разорительное это дело, лечить пленных нордеа. Пришлось вызывать частного врача, ибо везти Найэри в медицинский блок местного управления по делам военнопленных бессмысленно – зачем лишний раз засвечивать информацию? А частный врач, который хоть как-то осведомлен о физиологии и здоровье нордеа – это совсем недешево. Все-таки различия есть, и немалые. Доктор что-то рассказывал о биохимии, заживляемости ран, а Танни листал список лекарств и рекомендаций. И это все касалось только физического состояния Ная, про психическое не стоило и заикаться. Эйвинд вычеркнул из списка большую часть лекарств, с брезгливым лицом оценив труды доктора. На рекомендации издал только издевательское фырканье. - Ему нужно обезболивающее и ранозаживляющее, антисептики. Все. И настойку из мака, – подвел общий итог помощник. – У вас мак достать сложнее всего. - Может сразу опиум покрепче или героин? – уточнил Танни. - Зачем настойка? - Опиум подействует сильнее, но вам же не нужен овощ? «Еще один!», колонелю хотелось заскрипеть зубами, когда он вспомнил бригадира пленных в Алрис. Значит, они все так именно и думают про людей. Что же, у них есть все основания. - Скажи мне, - прищурился Танни, - я хоть кого-то из вас пригласил в свою спальню? Нет? Тогда оставь свои фантазии при себе. Мак привезут. А это не чересчур? Нордеа красноречиво вздохнул. «Ну давай, рассказывай нам, как нас лечить.» - Нет. Ваша химия не очень подходит нам. Мак нужен для того, чтобы затуманить ему разум, усыпить. Еще я найду ему легкую работу, если вы хотите продлить ему жизнь, - на последнем слове Эйвинд словно бы споткнулся. - Ему нельзя быть запертым в комнате. «Мак нужен для того, чтобы мы здесь все могли дышать, чтобы не попасть под волну того, что идет от Найэри. Щиты могут не выдержать». – но все это Эйвинд не озвучил. Человеку незачем это знать, хотя колонель может догадаться. Этот пронырлив и умеет думать. Редкий случай для круглоухих. Дело оказалось еще хуже, чем Танни предполагал раньше. Непонятно только, почему Найэри еще дышит, ран на нем, как блох на собаке. Естественно, что пленного никто не будет выхаживать, но после спецуры залатали парня топорно. И новые повреждения, заработанные уже в Алрис. Нордеа выносливы, но до какой степени? Выжимать с Эйвинда сведения о том, что точно случилось с Найэри – бесполезно, хотя колонель мог поклясться зарплатой за год, что тот знает правду. Знает что случилось, когда Най попал в плен и что скрывается под скупым страшным словом «пытали». Что нужно делать с нордеа, чтобы он сошел с ума? И почему Эйвинд так опасается юноши? Для нордеа заразно безумие? Значит, точно, все дело в этой эмпатии. На стол лег еще один белый листок, на котором быстро чертили схему. Теперь у Танни было несколько логических задач. Список всех военных операций с госпиталями нордеа, список пленных и выживших. Но спецура не отдаст свои документы. Стоп… почему пытали именно Найэри? Разгадка к этой задаче была на поверхности, Танни чувствовал это, но пока не мог уловить связи. Значит, нужно начинать с самого простого. Найэри Истелин, офицер, по чину равный людскому младшему лейтенанту, командует десятком мужчин. Или таких же мальчишек, как он? Госпиталь - стратегический объект. Или раненые нордеа не так ценны? Найэри Истелин оказывает сопротивление при обороне и задержании, что вообще-то резонно. Танни поставил знак вопроса – сколько нордеа было задержано? И спецура, получается, отобрала для своих игрищ тех или того, кто посмазливей и помоложе? Нордеа все красивы, но Най выделяется, не красотой, а чем-то другим. Что-то заставляет задерживать взгляд именно на нем. Некстати вспомнился тот клерк, в парковом сортире. Из всей кучи нордеа он как-то выделил именно Найэри и даже маскировка с грязными волосами не помогла мальчишке. Выбрали его потому что на вид беззащитен или по другому признаку? Танни забрался уже в какие-то совсем отвлеченные от темы дебри, понимая, что путается во всем этом, уже как в паутине. Почему именно он сам занимается в свой законный выходной делами какого-то пленного мальчишки, с которым танцевал один единственный раз? Что в нем такого, кроме того, что он танцор? Трудно объяснить самому себе, почему что-то внутри противится мысли оставить Найэри Истелина в беде. За нордеа теперь еще интереснее наблюдать. Они сторонятся Найэри, с каким-то странным уважением. За Наем присматривают, но не подходят близко. И напряжены, все девятеро очень напряжены в его присутствии. Общий обед, можно просмотреть видеозапись. Наю абсолютно все равно, что у него в тарелке, он берет ложку, не глядя, и застывает с ней, забыв, зачем взял. А остальные едят быстро. Вот восемь уходят, с явным облегчением, а с новеньким остается Эйвинд, судя по движению губ, настойчиво повторяющий что-то. Вот и дает выпить первые таблетки. Мак. Не забыть про мак. Умница Эйвинд пристроил Ная в безлюдную оранжерею, с совершенно бессмысленным для любого нормального существа делом – протирать листья маленьких кофейных деревьев. Монотонное занятие, но Найэри работает удивительно для его состояния добросовестно, хоть и как в замедленной киносъемке. Вата, маленькое ведерко с водой и двумя пальцами нордеа придерживает широкий блестящий лист и стирает с него мнимую пыль. Даже не вздрогнул от шума шагов Стейнара. Полковник сел в плетеное кресло, молча наблюдая за юношей. Несравнимый контраст между тем, что было в «Алрис», и сейчас. Одни сутки, а на Ная можно уже смотреть без содрогания. Чистые заплетенные волосы, светлая одежда по росту и размеру, бинт на правой руке, где был замечен едва заживший порез, сандалии, вот только та же осторожная походка... Най очень медленно, с опасением, ставит ногу, когда делает шаг. Боится наступить на что-то. Сначала наступает носком, как пробует воду, потом осторожно опускает ступню. На что он может бояться наступить, на что его могли заставить встать? Не на мины же… На стекло? На лезвия? Слишком изощренно и нет следов. Следы только на лице, совершенно очевидно, откуда такой странный шрам – рукотворная забава кого-то из спецуры. Один держал, второй медленно вел ножом от губ к горлу. Отсюда хорошо видно лицо Найэри. Совершенно бесстрастное, не похожее на то, что запомнил Танни с того давнего приема, и совершенно несходное с привычной уже бесстрастностью нордеа. Мертвое лицо. Не взрослое, не усталое, но мертвое. Ни одной эмоции. Только смаргивает иногда. Как там сказал Эйвинд – «его почти нет». Не хочется верить. Но вот, что-то меняется у нордеа в голове, уже потемневшая все-таки от грязи ватка падает из пальцев, в ведро с водой, мгновенно намокает, расплываясь белыми нитями хлопка, а Найэри вдруг закрывает лицо руками, словно ребенок, увидевший что-то страшное. Прижимает ладони крепко-крепко, замерев от испуга. Что ты увидел там, Най? Только стеклянное окно, за которым сад. Там нет ничего страшного… На это трудно смотреть безучастно, на эту горестно застывшую фигурку с белым пятном бинта на руке. И что делать с безумным нордеа? - Най, - Стейнар аккуратно, стараясь еще больше не напугать пленного, тронул костлявое плечо, удивившись тому, как горяча кожа. У него температура? - Най, здесь тихо и никого нет. Все хорошо. Не получилось. Найэри вздрогнул так, словно его ударили и задрожал всем телом, уходя от прикосновения. Убрал руки от лица, повернувшись к колонелю, но Стейнар был уверен, Най не видит его, не узнает. В серебряных глазах стыл страх, а расширенные зрачки выдавали боль изнутри. - Най, - Танни терпеливо попытался исправить ситуацию, - Най, идем, сядешь. Най, ты не помнишь меня совсем? Он попытался взять юношу за руку, но бывший танцор отдернул пальцы, словно обжегся, и машинальным, явно заученным жестом начал расстегивать джинсы. Это невозможно не услышать даже на расстоянии. Ойхе, резавший капусту, выронил нож из рук, лезвие звякнуло по мраморной плитке, ударив по нервам всем. Паника, ужас, как вышедшая из берегов горная река, сметала защитные барьеры нордеа, рвала с треском нервы, а Эйвинд вылетел из кухни, забыв про надрывающийся свисток закипевшего чайника. Оранжерея, он оставил Найэри Истэ там. - Нет! Уберите руки! – резкий гортанный окрик вывел из ступора не Найэри, а Танни. - Нельзя! Эйвинд оттолкнул Найэри, так, чтобы юноша оказался за ним, даже не волнуясь о том, упадет ли тот или нет. Неважно. Голову сдавливал обруч боли, и нордеа старался держать свою защиту, не поддаваться тому, что шло от Найэри. Я не хочу знать, что они делали с тобой, Найэри, не смотри туда опять! Это твое бессилие, это ты задыхаешься, когда тебя придавливают, насилуя! Да замолчи ты! Эйвинд поднял забытое ведро, с размаху вылив его на Найэри, прямо в лицо. Вот… Дай продохнуть, белая птица. - Отойдите от него, - прохрипел нордеа, сузив глаза так, что Стейнару они напоминали смотровое окошко бронированной военной машины, - быстро! Стейнар сделал шаг назад, даже не понимая, что подчиняется приказу нордеа, того, кто был, по сути, рабом в его доме. Вот он, настоящий Эйвинд Нерейд, командир горного отряда, без маски покорности и благоразумия. Разъяренный нордеа с перекошенным от ярости идеальным лицом. - Как вы мне все осточертели, кто бы знал!!! – Стейнар пнул изо всей силы ведро, наступив в лужу, едва не подскользнулся на скользком полу. - Убери тут все! Бешеные твари! Что один, что второй! Достались же, «трофеи»! Стеклянная дверь оранжереи разлетелась осколками от хлопка. - Садись, Най-Найэри, - Эйвинд сам принес кресло, сам поправил одежду на юноше, - сядь. Он почти насильно усадил юношу в кресло, снял с себя клетчатую рубашку, набросив его на плечи Ная, присел рядом на пол, на корточки. - Прости, – он знал, что Найэри его не слышит, что рухнувшие еще тогда, в госпитале, щиты юноши и исказившийся разум не пропустят его попыток справиться с волной безумия, но, может, из десяти слов Най поймет хоть одно? – Прости, Най-Найэри. За воду. И его прости, он не это хотел. Он не сделает этого с тобой. Я обещаю за него. Он не из тех. Другой, и ты знаешь его. Но он хочет, чтобы ты жил, не понимает ничего. Совсем ничего. Но я что-нибудь придумаю, обещаю тебе. Пойдем, умою. - Да мне насрать, сколько это стоит! Свои деньги считай, дятел! - орал Танни в трубку. – Да, мать вашу, мак! Чтобы был завтра. Что, скучно тебе было жить, колонель Танни?