Последний танец Найэри

Настойки из мака и пиона оказались почти чудодейственным средством. Гнетущая атмосфера в доме потихоньку рассеивалась, и в течение всей следующей недели Стейнар чувствовал себя естествоиспытателем, наблюдая за десятью нордеа, жившими в его доме. Точнее, восемь и один, и Эйвинд посреди них, посредником. - Хоть ночью можно спать спокойно, - вздохнул Ойхе, беловолосый снайпер, а теперь повар в имении колонеля Танни, - и на том спасибо. В общей спальне нордеа было по вечерам уютно, Эйвинд часто ночевал там же, разговоры велись заполночь, а идти к себе было откровенно лень. Все девять здесь, не хватает одного, который крепко спит, опоенный пионом. Можно разлить по чашкам чай, а для беседы хватит одной лампы, хоть у Танни и не считают электричество. - Танни не хочет ничего слышать, – пожал плечами Эйвинд, нажимая еще раз на кнопку чайника. – И ему не объяснить. И да, скажите спасибо. - Я помню, как он танцевал в госпитале, мне прилетело сильно и я провалялся там две недели. Почти каждый вечер, для всех. В штанах и с ножом на поясе. Я еще хотел посвататься к нему после войны. - Тебе пришлось бы встать в конец очереди, Ойхе, - Гейррид с мягким звуком выкинул в мусор чайный пакетик, - а Найэри пришлось бы скрываться в горах и открывать ювелирную лавку, чтобы куда-то деть подаренное барахло. - И не за тобой ли я бы встал? - За мной, а может и за Эйвиндом. Я уже даже думал, какие браслеты бы ему послать? Лежишь башкой в грязи с винтовкой и думаешь, а вдруг бы согласится? - Эйвинд? Эйвинд молчал, отхлебывая горячий чай. У кого-то слишком болтливый язык. Отвечать не стоит, все и так почувствуют его раздражение. Идиотские разговоры. Все закончено парни, пора свыкнуться с этим. Или им так легче? Травить собственные раны? - Лучше бы они его убили там, вместе со всеми. – Гейррид так и не внял молчаливому предупреждению. - Лучше бы нас всех там убили. – Чай уже не казался таким вкусным, отвратительное терпкое пойло. - Вместе со всеми. А его первым. Завтра будет новый день и новое испытание. Настойки хватает на ночь и часть утра, а давать ее постоянно нельзя. У Найэри посажено сердце и постоянных сумерек он не вынесет. Нельзя добавлять в его чашу еще боли. Самое сложное – перетерпеть день и вечер, под вечер хуже всего и безнадежная тоска грозовой тучей висит над всем домом. - Танни все равно не узнает. У него может остановиться сердце. Или ты боишься наказания за убийство? Я скажу, что это сделал я. – Ойхе тоже отставил чашку. - А нам осталось чего-то бояться? – бывший горный командир даже удивился. - Только одного - что я не сумею. Я ни разу не делал этого, только знаю как, в теории. Найэри может почувствовать. Я боюсь этого. Если не получится? Всех ощутимо передернуло. Дошло? Умирать, в бессознании, задыхаясь. Вы этого хотите для Найэри Истелина? После того, что он сделал? Не просите. Люди могут его убить, мы нет. Не таким способом. - Отбой. Спать. Ничего не было про этот проклятый госпиталь. Скупые строки, что взят такого-то числа, с такими-то потерями. Немало, кстати, людей полегло. Нордеа хорошо защищали своих раненых. Защищали. Впервые Танни столкнулся с этим словом в отношении нордеа. И еще раз вспомнил их женщин и детей. В голове невозможно уложить, что кто-то принял за должное смерть своих матерей, сестер, жен, дочерей. Но было так. Нордеа хладнокровно, на людской взгляд, сожгли этот мост. Но, теперь они защищают Ная. Только с виду кажется, что они шарахаются как от прокаженного, но в усадьбе Най под надежным присмотром каждого. Одна сцена в оранжерее чего стоит, разъяренный самец защищает своего детеныша. Хотя… Ведро в лицо выплеснули, все-таки, не человеку. Но и раздражителем выступил не Танни. Отчасти. Тогда что? - Вот справка, вы запрашивали, – секретарь принесла ему листочек с факса. Копия справки, с грифом «секретно». Один из отчетов по военной операции. «Потенциально невозможное использование в качестве пленных – 34. Слишком большие затраты». – скупая резолюция ручкой, на вопросе о том, что делать с теми, кто лечился в этом госпитале. Тридцать четыре нордеа. Убиты. Тяжелораненые или те, с кем было лень возиться санитарным войскам. Найэри Истелин, охранял своих. Убитых позже, а сам стал пленным. Что-то начинает связываться в единый узел. Но не хватает ниток, все расползается из логического сплетения. И все-таки интересно. Даже когда Ная не было в доме, Стейнару было интересно наблюдать за слаженными действиями нордеа. Никакой благодарности, естественно, за то, что вытащил их из задницы, он не ждал и не получил. Хотя тут он не прав, колонель одернул сам себя. Нетребовательны, добросовестны и пока он еще ни разу не нашел у себя тараканов в супе. Но, каждый держит себя так, словно делает великое одолжение. Подчиняются только Эйвинду. Если отдать приказ напрямую – все равно пойдут к своему командиру. Чистоплотны до крайности. И никто, ни разу, несмотря на условия, разительно отличающиеся от состояния обычных государственных пленных, ни разу не улыбнулся. От них он не слышал ничего, кроме кратких отрывистых фраз по работе. Ну да, как пишут газеты – «животные не умеют улыбаться». Газеты… Он даже поморщился. Что за новая мода пошла? Да, даже колонели иногда смотрят колонки о культуре. Везде культ «обыкновенности». Если герой или героиня фильма – то даже по людским меркам страшны как страх господень, если песня – то слова, словно писал безграмотный дебил. Все красивое – корень зла. Если убийца – то обязательно нордеа, только играет его человек. И как ты не гримируй – все равно ничерта не похоже. Но селяне и не присматриваются. Кто-то из сослуживцев бывших обмолвился, что возросло число убийств пленных. Из неприязни. Ну не посадят, подумаешь, заплатят пошлину в размере цены прайса и штраф. Надо бы и вправду запросить статистику. Бунта никто не боится? Утром он видел Ная. В доме поднимаются рано, но уезжал он сегодня позже. Утром в «Алрис» он особенно не нужен, вся работа начинается после трех, когда начальство соизволит поставить задачи. Эйвинд, видимо, переделал распорядок дня так, чтобы выделить себе время заняться мальчишкой и Стейнар часто их видел именно вдвоем. Действительно, стальные нервы у старшего нордеа. Спокойное безмятежное лицо, и глаза, как серебряные озера, одурманен настойками и тих. Но, Стейнар ухитрился утром заглянуть в глаза юноши и понял, что настойка это так, чуть смягчает боль, наверно. Все равно тоскливый взгляд, ищущий чего-то и эта походка, бессознательно боится наступить. - Ему легче? - Ему нет, нам - да. – Эйвинд был честен. – Но он хотя бы может спать. - А ты посмотрел, он не уколол ноги нигде? Почему он так ходит? – допытывался Стейнар, ища причину, чтобы узнать правду. - Не уколол, - помощник сжал губы, забота человека была явно ему неприятна, - не поэтому. Он привез тебя сюда только из любопытства, Най-Найэри? Разве? Почему-то я подозреваю человека именно в этом. Много наводящих вопросов. Пусть узнает правду сам, если она так ему нужна. В ванной комнате мягко шумела вода, наполняя ванну. Эйвинд выкроил час из графика, чтобы спокойно помочь вымыться младшему, радиотелефон лежит рядом, но никто не позвонит. Танни нет дома, а значит, все справятся сами. Оставить Найэри в ванной одного тоже нельзя. Проверено – сядет под струю воды, сожмется в комок и будет сидеть не шевелясь. Вода его отвлекает. Тогда, в спальне, он промолчал, насчет сватовства. Но парни правы, просто вспоминать не хочется. У Нерейда все равно не было бы шансов. Истелин аристократы, и на руку Найэри претендовал даже брат Альвгейра. Это все не считая того, что, вообще-то, семья юноши искала ему невесту. Хотя, тут все равно все зависело бы от Найэри… Судьба жестока к нордеа. Ко всем и, в частности, к каждому. Ему бы тоже хотелось раздевать Найэри не в такой обстановке и ситуации. Не когда перед тобой стоит безмолвная статуя, которой все равно, что с ней делают. Живая подвижная вода стала льдом. Фигурка, которую многие провожали взглядом. Там, до войны, Найэри чаще всего видели в традиционном платье. Простая темная ткань, шелк или тонкий лен, иногда серебряный браслет на запястье. Завораживающая простота и грация. Все, как любят нордеа. Сам по себе украшение. Получить такой приз достоен не всякий. И если бы не война – борьба за сердце Найэри Истелина развернулась бы масштабная. Стал бы он танцевать для всех, когда украсил бы палец кольцом? Стал бы. Никто не удержит огонь в голых руках и никто не справится с таким шквалом чувств. И позволили бы ему опять нарушать правила. Это же Найэри, ему можно. Было. Исхудавший, шрамы на теле и лице, но красота никуда не исчезла. Люди липнут к нему как мухи. Эйвинд вспомнил случай в оранжерее. Это Танни удержался, но, сколько было тех, кто не удержался и воспользовался беспомощностью? Найэри не почувствовал вспышки ненависти, что окатила кипятком гнева бывшего горного командира. Чуть наклонил голову, позволяя вымыть себе волосы. Мягкие, чуть в рыжину, сразу видно равнинника из дальних районов Келлин. Надо подстричь концы и выровнять линию. Вытирать полотенцем аккуратно, чтобы не испугать. Эмоции Найэри как натянутая нить тревоги, дурман сходит и нить подрагивает страхом. Перестает различать своих и чужих? Все еще хуже, чем кажется. Не хочется даже думать об этом. Только провел большим пальцем по скуле, убирая капельки воды. Дрогнули ресницы, закрывая чудного цвета глаза. Не слезы, не плачет. Плакал только в первую ночь в этом доме. Первая страшная ночь для всех десяти нордеа в этом доме. Они все не спали, во сне было не скрыться от этой удушающей щемящей чужой тоски. Тогда он сказал всем, что привезли Найэри Истелина. Все пленные нордеа знают, что с ним случилось. Только видели не все это и не все ощутили на себе. А зря, с неожиданной злостью вдруг подумалось, зря! Они уничтожают нас и этим. Какая-то мразь наверняка догадалась, изощренно решив отомстить. Не стала убивать Найэри после своих забав. Не потому что пожалели, а потому что знали, какое теперь это живое оружие. Най-Найэри, если бы я мог решиться… Я бы отпустил тебя отсюда, белая птица Келлин. - Идем, я покажу тебе речку. Тут похоже на твои равнины, Най-Найэри. Из окна кабинета отлично видел речной берег. Стейнар и купил-то дом из-за одного вида, считай. Закат на широкой реке красивое зрелище. В августе темнеть начинает уже рано, но пока еще светло и солнце только начинает садиться. Он различил две фигурки на берегу. Двое мужчин. Один сидит, притянув колени к себе, а второй лежит, раскинув руки. Редкое зрелище – нордеа в неформальной обстановке. Прямо картина. Интересно, кто? Один Эйвинд, только у него короткая стрижка. Тогда со вторым и гадать не надо. Най. Утащил из дома, чтобы дать отдохнуть остальным? Вот как можно убить такую красоту, а, Эйвинд? Как вы можете? Почему вы даже не пытаетесь вытащить? И почему вы так преклоняетесь перед ним? Нордеа, которые не отвечают на вопросы людей...