Сделка с Богом

SPICA – Anger (화 (火))

Месяц. Этого времени достаточно, чтобы выучить несколько иностранных диалектов. Облететь все континенты. Научить обезьяну кататься на велосипеде, в конце концов. Но тридцати дней настолько ничтожно мало, что хочется из кожи вон лезть, только бы продлить это время… Для Лухана месяц пролетел быстрее, чем для обычного человека проходят сутки. Двадцать четыре часа в сутки они с Ким Джонином были вместе, но, тем не менее, ему хотелось больше. «Я жадный и мне стыдно за это, но дни пролетают так быстро…» Джонин лишь радовался, ведь Лухан был так близко. Младший был счастлив тому, с каким желанием Хан проводил каждое мгновение рядом с ним. Отстраненность, что когда-то пугала Джонина в глазах Лухана, исчезла, не оставив после себя не единого напоминания. Лу был рядом…телом, душой и мыслями. - Если я попрошу тебя кое о чем, ты обещаешь исполнить? – спросил Лухан за завтраком, когда на календаре было уже шестнадцатое августа. Ким задумался на мгновение, всматриваясь в медовые глаза напротив. Отодвинув чашку чая, Джонин положил руку поверх руки Хана, ощущая его небольшую дрожь. - Хён… проси все, что угодно, - ответил Джонин, чувствуя волнение за старшего. Лухан неуверенно улыбнулся и положил холодную ладонь поверх руки Джонина. Они пронзали друг друга пристальными взглядами, но ни на секунду не отводили глаз – оба привыкли к молчаливым разговорам. - Все в порядке, - ответил Лухан на вопрос, что так и не прозвучал вслух. Только после этого Джонин продолжил пить зеленый чай. И когда он только стал таким вкусным? - Ах, да, так о чем ты хотел попросить меня, Лухан? – отпив напиток, вспомнил Ким. - Давай отправимся куда-нибудь вместе? Только ты и я. Никакой работы, телефонных звонков и интернета. Только отдых…и я. *** Остров на юго-востоке Африки. Антананарриву Палящее солнце и обжигающий воздух. Лазурные берега и белые пески. - В солнечных очках и белых шортах ты выглядишь в сотни раз сексуальней, чем в строгом костюме, - протянул Лухан, проходя мимо Джонина. Они поселились в практически стеклянном доме на берегу моря. Из огромных окон в гостиной можно было любоваться открывающимся им видом. На острове парням не приходилось скрываться и сдерживать себя. Здесь их никто не видел, не считая горничную, что каждое утро убирала в доме после их бурных ночей, но и та лишь смущенно отводила взгляд, пересекаясь с ними. Целыми днями Лу и Джонин исследовали дикую природу. Множество экскурсий по джунглям, волшебные водопады, с которых они вместе спускались с громкими криками, многообразие экзотической кухни, которую они пробовали каждый вечер. После красочных прогулок они счастливые возвращались домой и отдавались страсти и неудержимости собственных чувств. До рассвета по просторным светлым коридорам разносились их жаркие стоны и мольбы быть «сильнее», «не останавливаться», «продолжать еще, еще…и еще»! - С ума сошел? Куда ты меня тащишь, Лухан? Дурак, я же голый! – кричал Джонин. Лухан, закинув его ноги себе на талию и подхватив на руки, понес его прочь из дома, прямиком на пляж. - Я тоже не одет! Родной мой, мы на острове, забыл? – не прекращая смеяться, говорил Лухан. Глубокая ночь, и кроме них двоих больше нет ни души. Абсолютно нагие босиком по горячему песку они вошли в воду. Джонин крепко прижимался к Лухану, боясь упасть, а старший то и дело счастливо смеялся. Войдя по пояс в воду, Хан остановился. Заглянув в горящие в темноте глаза Джонина, он будто окончательно и бесповоротно потерял голову. Без предупреждения или разрешения с тихим вздохом Лу вошел в податливое тело. Джонин беспорядочно покрывал поцелуями его шею и плечи, царапая спину от вновь накатившего наслаждения. Полная луна скромно освещала эту интимную сцену, от ее света кожа Джонина становилась еще более соблазнительной, что непременно заметил Лухан. Слабые волны приятно накрывали их тела, будто стараясь спрятать от несуществующих посторонних. Хан размеренно двигался в Джонине, стараясь продлить им обоим удовольствие. Несдержанные стоны младшего тонули в ночи, не позволяя услышать их никому, кроме Лухана. Почувствовал приближение, Лухан вывел их на берег, опуская расслабленное тело Джонина на мокрый песок. Периодически вода приятно холодила разгоряченные тела, что только набирали обороты. Хан не в силах контролировать себя входил более резко и глубоко, от чего Джонин буквально терял рассудок, двигая бедрами навстречу. Переплетая руки, они чувствовали прилипший мокрый песок, что навязчиво вклинивался меж их ладоней. По телу скатывались капельки воды и пота, сплетаясь друг с другом, как и их тела. Лухан излился в Джонина не в силах выйти и рухнул на его обмякшее тело. Ким обхватил его ногами и руками, словно в оковы, не желая отпускать ни на мгновение. Им не хотелось отрываться и возвращаться в дом, не было сил разговаривать. Все, на что их хватило, это: - Я люблю тебя… - И я тебя…люблю тебя… Наутро, проснувшись на белоснежной постели, оба лениво тянулись, ощущая слабую боль в теле после секса на пляже. Их золотистые загорелые тела красиво контрастировали с белыми простынями. Когда они перестали просыпаться на разных концах постели? Когда начали ощущать острую необходимость прикасаться друг к другу? Лухан, как и Джонин, пропустил эти моменты, когда что-то стремительно начало меняться между ними. Сейчас же оба желали прикосновений и объятий. - Завтра уже возвращаемся в Сеул, - напомнил Джонин, лежа на груди Хана. - Две недели быстро пролетели, - прошептал Лу, крепче прижимая Кима. «Всего один день, и истечет мой месяц… наш месяц!» Лухан нежно поцеловал Джонина в лоб, приподнимая темную челку, от чего тот в наслаждении зажмурился. Порой такие невинные ласки были приятней жарких поцелуев. - Давай как-нибудь приедем сюда еще? – поднимая взгляд на Хана, так по-детски просил Джонин. Лухан, промолчав, лишь улыбнулся, пряча лицо в изгибе его шеи. Закусив нижнюю губу, он крепко зажмурился, стараясь не думать о том, что произойдет потом… Позже кипельно-белые рубашки, шорты и тонкие брюки были упакованы в общий чемодан. В съемном доме наведен порядок и везде погашен свет. Они возвратились в Сеул, оставляя солнечный остров позади. *** Лухан думал в самолете. Думал в такси по дороге домой. Он не прекращал думать, даже когда вел сонного Джонина посреди ночи в их квартиру. А все мысли его были только о том, что совсем скоро им придется расстаться. Понимание своего скорого будущего отдавалось бешеной болью в груди, но Лу всеми силами старался не показывать этого Джонину. Он боялся еще с того дня, как Бог сообщил ему о выполненной сделке. Было настолько страшно, что коленки подкашивались, стоило только Хану подумать, что уже совсем скоро Джонин будет один…точнее без него. Происходили случаи, когда Ким счастливый щебетал о каких-нибудь приятных вещах, а Лухан старался проглотить ком, застрявший в горле, и смахнуть накатившие слезы. Он лишь хотел, чтобы Джонин не волновался и не переживал так же, как он сам, а наслаждался их последними мгновениями вместе, оставляя в памяти только лучшее. Он мечтал остаться для Джонина ярким и теплым воспоминанием после нехорошего прошлого. Они вернулись в корейскую столицу в десять ночи, но Джонин жутко хотел спать из-за сбившихся биоритмов. Стоя в коридоре их дома, Ким сонно разлеплял сопротивляющиеся веки, пытаясь понять собственное место нахождения. Лухан умилялся милому Джонину. Он подумал о том, что вот такой Ким Джонин совсем не похож на владельца сети ночных клубов, бывшего заядлого пьяницу и наркомана. Лохматый, в теплой серой толстовке, потертых джинсах и кедах он больше смахивал на бедного студента из соседнего общежития. Лухан откатил чемодан в сторону и притянул к себе еще не до конца пробудившегося Джонина, целуя в уголок губ. Младший подставлял лицо под нежные поцелуи, постепенно приходя в себя. Сон исчез, как только Хан расстегнул молнию его кофты, проводя кончиками холодных пальцев по оголенным плечам. Не прерывая поцелуй, Лу толкал его по направлению их спальни, по пути расстегивая пуговицы собственной рубашки. У кровати на пол с громким звоном упали их джинсы, звеня пряжками ремней. Оставаясь в нижнем белье, Лухан закинул одну ногу Джонину на талию. Младший непонимающе посмотрел на него, подхватывая под коленки. - Хочу… чтобы ты сделал это со мной… Прозвучало смущенно, но Лухан был искренен в своем желании. Именно сегодня он хотел отдаться этому невероятному парню, что перевернул его жизнь с ног на голову, взорвал своим появлением всю душу. Лухан хотел быть связанным с ним всеми возможными путями. Джонин впился в его губы несдержанным поцелуем, не желая думать, почему Лухан в последнее время такой. В сердце была сумасшедшая тревога, но он отрицал ее. Целуя любимые губы, терзая их и кусая, Ким был невероятно возбужден. Он желал получить своего Лухана. Мечтал ощутить его каждой клеточной своего тела. Когда это произошло, он познал вершину удовольствия, ощущая себя в нем. Получать удовольствие от близости с любимым и желанные человеком не сравнится ни с чем. Сквозь боль Лухан испытывал удовольствие. По щекам текли крупные слезы, но они были не от испытываемой физической боли. Лухан просто плакал от безысходности, от осознания, что это последняя ночь рядом с любимым. Джонин сцеловывал слезы, переплетая пальцы под подушкой, и дарил нежность в попытке показать всю свою любовь. Они одновременно пришли к пику, но младший не хотел, что бы это прекращалось. Он боялся. Сам не понимал от чего, но страх мерзко сковывал душу. «Люблю…люблю…люблю…» - без остановки шептал он, а слезы по щекам Лухана все не прекращались. Несмотря на все сопротивления Джонина, сон поглотил его. С последних сил он цеплялся за, лежащего в его объятиях Лухана. Небо за окном стянуло черными тучами. Звезд совсем не было видно, а луна настолько крошечная, что почти не освещает. А ведь Лухан так сильно хотел увидеть красивое небо… После того, как Джонин крепко уснул и перестал во сне удерживать его, Хан выбрался из его объятий. Тонкая простыня чуть прикрывала обнаженного Ким Джонина. Сев на кровати, Лухан провел взглядом по каждому миллиметру любимого тела, невесомо касаясь кончиками пальцев. Слезы прекратились. Лухан собрался с силами и оставил невесомый поцелуй на груди Джонина, в том месте, где бьется его сердце. Пустив дымку, он с улыбкой наслаждался переливом белых и серебристых отблесков. Его душа так же бела и чиста. Наступит утро, и с первыми лучами солнца Лухан исчезнет в собственной дымке…