Всё было совсем не так

       Цучидо я бы назвал серым городом, как сказал мне Джирайя, почти все города в Стране Земли были похожи как братья-близнецы. Серые стены из камня с крошечными окошками, серо-бурые черепичные крыши, круглые дома-башни, увеличивающиеся по высоте к центру города, создавали общее впечатление гигантской колонии термитов. Город был окружён толстой стеной и стоял на берегу той самой реки, ниже по течению которой я и тренировался. За всё время своих жизней я впервые был в Стране Земли, обычно мы путешествовали по странам Огня, Ветра, Травы, Птицы, Жемчуга, Леса, Реки, по понятным извращенским причинам почти год проводили в Стране Горячих источников на восточной границе с нашей страной. А тут мы меньше, чем за девять месяцев, половину мира прошли и побывали в странах, которые я знал лишь из уроков политической географии, которые мне «преподавал» когда-то Саске. Страна Камня была в союзе пяти стран, но, как уже давно поделился со мной Извращенец, сильно недолюбливала Коноху и Страну Огня, постоянно были мелкие стычки на границах, перехват заданий в разных миссиях, так что мы, можно сказать, были здесь полулегально. К тому же, к огромному возмущению «Великого Извращённого Отшельника и прочая», в Стране Земли было принято купаться только два месяца в году, в июне и июле, в остальное время года для купаний было холодно, а горячие источники работали не совместно, а по расписанию. То есть, например, в понедельник — женский день, во вторник — мужской и так далее. А всякие заведения с красотками вообще были под запретом. Когда он делился со мной подобными переживаниями насчёт всего вышеперечисленного, перед глазами так и встала картинка толстячка с пропеллером и надутыми губами «ну-у-у-у, я так не играю». Похоже, что Джирайе, как и мне, Страна Земли совсем не нравилась. — Люди в стране Земли настолько суровы, что у них даже красивая женщина одета в наглухо закрытую одежду, — продолжал разглагольствовать Извращенец, когда мы вошли в город. — Может, ей холодно? Не май месяц как-никак, — пожал плечами я, провожая взглядом указанную «красотку» в тёмном серо-зелёном шерстяном кимоно до пят. — Уже октябрь. Здесь скоро снег должен выпасть. Тебя, вон, чакра греет, а бедная женщина мёрзни, что ли? — Я бы её согрел… — ухмыльнулся Извращенец, подмигивая очередной закутанной в нечто серое особи женского пола. — Ах да, — вдруг вспомнил Джирайя, — я тебе говорил, что наше здесь нахождение не совсем легально? — Да, — подтвердил я. — Две недели назад была какая-то стычка с шиноби Конохи, и теперь, можно сказать, мы тут совсем нелегально. Так что мы с тобой вроде как пришли в Цучидо на… — он порылся в кармане и достал несколько смятых бумаг. — ...семинар искусствоведов. — Семинар искусствоведов? Что за бред?! — я вырвал у него из рук бумаги. Это было приглашение на «Семинар искусствоведов ближнего и дальнего зарубежья» в честь открытия работы гениального скульптора Кокацу Доджа «Великий шиноби». — Пришлось заплатить за участие в семинаре почти три тысячи рьё, — сокрушительно вздохнул Джирайя. — Но зато у нас есть бумаги и вот это. Он достал маленькие бумажки на верёвочках, на которых было написано «Участник семинара». Мы повесили их на шеи. — Сейчас, с восьми утра, у нас будет поездка к скульптуре этого Кокацу, а потом свободное время на обед как раз во время нашей встречи, затем, чтобы не вызывать подозрений, останемся на искусствоведческий диспут, а после можно и сваливать из этой страны. — Хороший план, — хмыкнул я. — Ох, надеюсь, что в следующий раз мне назначат встречу где-нибудь в Хотто или Юи… — мечтательно закатил глаза Извращенец. Ну да, в самых крутых курортах Страны Горячих источников. — Разбежался, — мстительно съязвил я. — Отправит тебя в какую-нибудь Страну Болот к местным лягушкам. — Ну, на самый крайний случай, если уж совсем прижмёт, у меня есть мой любимый ученик с его прекрасной техникой «гарем-но-дзютцу», — заржал Джирайя. А потом подозрительно так засмущался и глубоко задумался, тыкая указательные пальцы друг в друга. — Даже не думай! — Ну, Нару-уто-о-о… — протянул он, пытаясь сделать что-то вроде секретной техники «Glazki…». — Я так соскучился по горячим красоткам. Здесь даже посмотреть не на кого… А я тебе новую технику покажу! — Джирайя коварно ухмыльнулся и поиграл бровями. — Что за техника? — хмуро поинтересовался я, внутренне ликуя. — Снаряд жабьего масла, — ответил Джирайя. Я удивился. Видел такое у Гамабунты, он плевался вязким маслом, которое можно поджечь, используя совместную технику. — А это разве не врождённые способности жаб или не твоя техника земли? — спросил я. — Нет, это… — Джирайя задумался. — Что-то вроде призыва с преобразованием чакры в липкое масло. Оно горит, но, кроме этого, жабье масло может задержать противника, прилепить его ноги к земле. Липкость, кстати, можно регулировать чакрой, если, например, надо, чтобы лучше распределилось для поджога, масло может быть по консистенции почти как вода, а если надо остановить, то как очень хороший клей, впрочем, он тоже замечательно горит. Я сразу придумал, как можно было бы использовать такую технику в комбинации с «рёвом дракона», расенганом и просто со взрывными свитками… Он никогда не делился со мной этой техникой. — Ну, так как, ты согласен? — победно улыбнулся Извращенец. — Да… Покажешь. — Хы-хы, ты — тоже, — ноздри его раздулись, губы разошлись в широкой ухмылке, вылитый извращенец… Мы подошли к гостинице, возле которой толпилось несколько десятков человек. А ещё были упряжи с волами. Какой-то невысокий толстый мужичок с мелкими чертами лица и тонкими усиками вопил: — Участники семинара искусствоведов, хватит ругаться! Места хватит всем. Рассаживайтесь по повозкам. Через десять минут мы выезжаем! Мы с Извращенцем сели с какими-то двумя напыщенными типами. Они весь путь, занявший два часа, обменивались колкими фразами и трындели про всяких неизвестных мне личностей, даже у Джирайи что-то спросили, как он относится к творчеству какого-то Фу Вея или Вун Фея, на что он задвинул такую теорию сисек, что они даже заткнулись минут на пять, переваривая услышанное, а потом разговаривали только между собой, не доставая нас. Место в скале, где, по всей видимости, была скульптура, было закрыто здоровенной белой тряпкой. Судя по ней, скульптура «Великий шиноби», которую должны были явить миру искусства, то есть сборищу всех этих типов, была просто огромная. Может быть, и поменьше скульптур Первого Хокаге и Учиха Мадары в Долине Завершения, но всё равно размер впечатлял. Толстяк с усиками вышел на небольшой деревянный помост и, достав свиток, визгливо стал читать: — Уважаемые господа искусствоведы! С огромной радостью хочу представить на ваш суд работу молодого, но, без сомнения, гениального скульптора и архитектора, я не побоюсь этого слова, Творца, уважаемого Кокацу Доджа. Сам Кокацу-сан представит свою работу и расскажет о своей великой идее. На помост вышел щупленький мужичок с торчащими дыбом синеватыми волосами и какой-то хитрованской мордой лица. Даже не знаю, что в нём было такого… Может, ухмылочка с претензией или взгляд, в котором застыло превосходство над окружающими? В общем, мне сразу он не понравился. — Я шёл по Стране Земли в поисках истинного искусства, — сильным поставленным голосом начал говорить Кокацу. — Я хотел соединить свет, силу, юность, красоту, могущество… И вдруг я увидел идеальное место для воплощения моей идеи. Место, куда будут приходить множество людей, чтобы их озарил свет неугасимого пламени. Смотрящий в направлении селения, что защищает Страну Земли, и говорящий своим братьям по оружию, что я, великий шиноби, тоже стерегу нашу границу… Он ещё какое-то время рассуждал на тему искусства и зачем это надо, пока не закончил пафосно: — Узрите же прекрасного и могучего «Великого шиноби»! Толстяк в это время что-то дёрнул, и здоровенная тряпка медленно упала, открывая статую. Среди искусствоведов раздался дружный «ах». Я тоже был впечатлён и не удержался от «o-fi-get!», потому что первое, что привлекало внимание и будоражило воображение, это глаза скульптуры, они действительно «горели огнём» в буквальном смысле. А второе, что я понял, когда оторвался от глаз, то, что горельеф, опирающийся о скалы, изображал не просто сидящего на стуле с высокой спинкой и подлокотниками симпатичного парня в царственной позе. Я узнал человека, точно, до волоска в причёске, высеченного в камне. — Ни хрена себе! — прервал мои удивлённые мысли возглас Джирайи. Он посмотрел на меня и стал некультурно тыкать пальцем в изваяние, хватая воздух ртом. — Это же… — Да… Это он, — подтвердил я. — Точно он. — Йондайме меня за ногу... — пробормотал Извращенец, — я ху…дею от этого, — он посмотрел в листочек. — Кокацу Доджа… — И что-то мне подсказывает, что скульптор тут вовсе не он, — добавил я, соглашаясь. — Потому что я с девяносто процентной вероятностью знаю, кто автор сего… монумента. Похоже, Извращенец, нас пытаются крупно на… обмануть. — Поговорим с ним об этом позже и без свидетелей, после диспута, — коварно улыбнулся Извращенец. — А теперь давай-ка возвращаться в Цучидо, а то боюсь, что не выдержу этой тряски в тарантасах в обществе болтливых придурков ещё и обратно.

* * *

Мы вернулись в Цучидо к двенадцати часам. Извращенец оставил меня в гостинице, которую вроде как сняли участникам семинара, а сам отправился на встречу. Впрочем, мне так сильно хотелось поговорить с Итачи, что я не высидел и нескольких минут в одиночестве. Вызвав Гамакичи, который вроде бы стал немного больше своих привычных размеров, я попросил его найти мне Джирайю. На этот раз мой маленький оранжевый друг справился лучше, и мы почти не блуждали. Он указал мне лапкой на бар и прервал технику. Я просто стоял и с волнением ждал появления Итачи, ведь он же сказал, что мы ещё увидимся… Правда, не сказал, когда. Старший Учиха и Саске вон, тоже сказал «позже» и оставил его на семь лет… — Давно не виделись, Наруто, — неожиданно прозвучало за спиной. Итачи, как всегда, подкрался незаметно. Я не смог сдержать широкой лыбы. — Признайся, Итачи. Ты отправил нас в Страну Земли для того чтобы похвастать своей скульптурой. Итачи чуть улыбнулся одним уголком губ и легко пожал плечами. Он был завёрнут в шерстяной плащ с капюшоном по типу, как ходили все местные. — Да, точно, — кивнул я сам себе. — Если бы Саске мне зафигачил такой монумент, я бы тоже хотел поделиться с друзьями и знакомыми, и вообще… — продолжил рассуждать я, поглядывая на чуть смущённого Учиха. — Ну, так как? — Итачи спросил это спокойно, словно о чём-то несущественном. — У Джирайи чуть челюсть не отпала и в зобу дыханье спёрло! Да и все искусствоведы были в культурном шоке. Кстати, сейчас как раз семинар проходит по поводу «Великого шиноби». — Что? Какой ещё семинар? — переспросил Итачи. — А, так ты не в курсе, что все лавры, причитающиеся Саске, захапал один «молодой и гениальный»? — пожаловался я. — Вот, посмотри. Я отдал ему листочки с приглашением на «семинар». Итачи взглянул, быстро пробежавшись по строчкам, и губы его сжались в ниточку. — Пойдём! — М? Куда это? — я силился не заржать на всю улицу. — На семинар искусствоведов! — почти прорычал Итачи. Никогда не видел его разозлённым… Неужели так переживает из-за искусства?