Черно-белая правда

      Он шел, размашисто шагая, почти невесомо, чуть слышно задевая пожухлую листву. Тихий шепот ветра проникал через него и, замирая в недрах души, испарялся как дым. Он шел, не оглядываясь, не вслушиваясь в посторонние звуки, лишь иногда замедляя шаг, прислушиваясь к себе. Внутри все клокотало, негодовало, и кулаки сжимались и разжимались, не подвластные его воле.       Уже третий день пути, как Наяра присоединилась к отряду, а раздражение Леголаса набирало обороты. Он с недовольным видом наблюдал, как девушка весело лохматит Мерри и Пиппина, пытаясь отобрать ломоть хлеба. Как непринуждённо болтает с Гимли, с восторгом слушая о пещерах и Царствах гномов. Как помогает Сэму готовить еду, ненавязчиво давая советы, которые, видимо, не так плохи, так как Сэм с готовностью кивает и принимает их. И даже участие и забота мага и Арагорна, их неторопливые беседы неприятно саднили.       Но больше всего Леголаса раздражал Боромир. Гондорец вечно был рядом с Наярой, всегда ненароком касался ее, подбадривал шутками и фривольно, по мнению эльфа, подмигивал. И девушка, что было выше понимания Леголаса, смеялась над историями Боромира, по-дружески задирала его и совсем не смущалась далеко не двусмысленных взглядов человека. Эльф скрипнул зубами, вспоминая, как утром второго дня Наяра с Боромиром устроили шуточный бой. Девушка с веселой беспечностью уклонялась от ударов, а гондорец с улыбкой на губах и непонятным блеском в глазах наступал. В какой-то момент Наяра запнулась о корень и того гляди упала бы, но Боромир поймал ее за руку и сильно притянул к себе. Волосы девушки растрепались и упали на лицо, когда она стукнулась о широкую грудь человека. В глазах Наяры бегали веселые чертики, а вот глаза Боромира… Леголас снова скрипнул зубами. Эльф хорошо видел, как вспыхнули глаза гондорца желанием, чем-то похожим на страсть…       Леголас пытался выкинуть из головы тот случай в лесу, но иногда, особенно ночью, когда он видел хрупкую фигурку у костра, что-то сжималось в том месте, где должно находиться сердце, и сладкая дрожь разливалась по телу.       Когда они вернулись с хворостом и несколько помятым выражением лица, все хранители воззрились на них. И лишь Гимли громко хмыкнул:       - Чем это вы там так долго занимались, голубки?       Глаза Леголаса вспыхнули, и он уже готов был поставить этого заносчивого гнома на место, когда голос, неимоверно спокойный голос, произнес:       - Хворост собирали, мой милый гном! Говорят, что эльфы прекрасно видят в ночи, но, видимо, даже Леголаса загнал темп, взятый Гэндальфом, что наш эльф не увидел толстой коряги и шмякнулся на землю, раскидав все то, что мы насобирали. Ты знаешь, милый Гимли, я, конечно, могла бы его предупредить, но эльфы столь хладнокровны и высокомерны, что я побоялась, как бы моя помощь не нанесла смертельной обиды нашему высочеству, - отвесив шуточный поклон, девушка с веселой беззаботностью взглянула на Леголаса. Сердце ухнуло, когда она встретилась с ледяным взглядом эльфа и, мысленно сказав «прости», подошла к Боромиру.       Эльф заиграл желваками, отгоняя не самое приятное воспоминание. Какое ему дело до этой наглой девчонки и ее шашней с гондорцом! Пусть себе милуются и любятся, в конце концов, у людей свои потребности!       - Эй, с тобой все в порядке? – спросил Арагорн, подойдя к другу и заглядывая ему в глаза.       - Да! – сквозь зубы проговорил Леголас, хотя молнии, сверкавшие во взоре эльфа, говорили об обратном.       - Ты уверен? – мягко поинтересовался странник. Вдруг он увидел вспыхнувшие неведомым чувством глаза друга. И, проследив за его взглядом, заметил Боромира, нежно держащего Наяру, которая зацепилась за какую-то ветку и чуть не упала.       - Ну, и как долго ты будешь изнурять себя? - тихо спросил Боромир, аккуратно отпуская девушку. - Сегодня опять будешь дежурить?       Наяра лишь кивнула, на мгновение закрыв глаза. Она сама вызвалась дежурить ночью, чтобы леденящий ужас, несущий пустоту, не смог поглотить ее. Мазь только скрадывала боль, но полного облегчения не приносила. А идти еще так далеко, и ей нужны были внутренние силы. Скорее всего, Гэндальф что-нибудь придумал, но она знала мага и боялась, что из-за нее они свернут с намеченного пути. А промедление было подобно смерти. И потом, кто знает, может, это был такой план врага?! Специально ранить, чтобы манипулировать и привести туда, куда Ему это нужно.       - Со мной все в порядке, - поблагодарила Наяра Боромира, но тот лишь покачал головой.       Их отношения перешли на новую ступень. Раньше Наяра напряглась из-за фривольных шуток гондорца или его несусветных подмигиваний, хотя всячески старалась этого не показывать. Теперь же после ночного разговора все стало намного проще. Наяра сидела у костра, когда Боромир подсел к ней, пытаясь приобнять. Девушка чуть отодвинулась, и рука рассекла воздух. Боромир удивленно взглянул и, откашлявшись, сказал:       - Наяра, знаешь… - начал было он, не зная как сказать.       - Догадываюсь, - проговорила девушка, переводя взор с потрескивающих веток на гондорца, - и я не могу дать того, что ты так хочешь. Боромир, ты - истинный воин, ты силен и бесстрашен, но не ищешь себе жены, находя утеху в войне. Хотя ты красив и, думается мне, многие девушки не были обделены твоим вниманием, - губы девушки дрогнули в улыбке, а Боромир несколько самодовольно подкрутил ус. - Я же отношусь к тебе как к соратнику, другу, брату. И не больше. Прости, я не хочу задеть твою гордость, но мне бы очень хотелось, чтобы наше общение протекало только в таком ключе.       Боромир застыл, не ожидая такого поворота. Самодовольство медленно сошло с его лица, оставляя след изумления. Он знал, что красив, и пользовался этим, в конце концов, он не давал обет воздержания. Было правдой и то, что Наяра привлекала его своей манерой разговора, неунывающим характером и таинственностью. И все же, на удивление самого Боромира, он не хотел пополнить ею свой «трофейный список».       - Хм, нечасто мне говорили такое, - промолвил гондорец, покачивая головой.       - Да? И сколько же раз? – поинтересовалась девушка, мельком поглядывая на Боромира. Тот не выглядел подавленным, хотя был несколько обескуражен.       - Ну, - протянул человек, - если быть честным, то ты первая! – усмехнулся он. – И знаешь, что удивительно? Я не расстроен, даже рад. Отчасти, конечно, - засмеялся Боромир.       Девушка улыбнулась, и напряжение спало - теперь Боромир был вроде брата, веселого и заботливого.       - Леголас так смотрит на меня, будто собирается съесть, - жалобно проговорил Боромир, вернув девушку в реальность. Она посмотрела на эльфа, который прожигал их взглядом. Ну что ему опять не так?!       - Нет, не переживай. Во-первых, ты ему не по зубам, а во-вторых, он не ест мясо, - смешок вырвался из уст Наяры.       Леголас хмыкнул и, сбросив с плеча руку Арагорна, пошел вперед. Он обогнал Гимли, который что-то пробормотал себе под нос, хоббитов, которые тихо переговаривались о родном доме, и пошел рядом с Гэндальфом.       - Что снедает тебя, Леголас? – спросил маг, искоса посматривая на эльфа.       - Ничего, Митрандир, ничего.       - Ты можешь лгать им, даже себе, но прошу тебя, только не мне, - грустно улыбнулся Гэндальф. - Я не могу знать, что произошло между вами, вернее, могу лишь догадываться, но настолько ли это ужасно, что ты растишь в себе ненависть?       - Митрандир, ты многое повидал на своем веку, ты славишься мудростью и дальновидностью, но я не знаю, что ответить тебе. Я не ращу ненависть, она сама питается мною. И все же, мне бы не хотелось, чтобы отношения в братстве поменялись.       - Ты благороден, Леголас, и честен. Но позволь мне решать, что может повлиять на мое отношение, а что нет.       Леголас задумчиво шел вперед, не зная, говорить ли магу или умолчать прошлое.       - Она напала на моего отца, чуть было не убила советника короля. Неужто этого мало, Гэндальф? Знаешь, я более чем милосерден! – глухо звучали слова, и ярость клокотала где-то внутри.       - Странно, - пробормотал маг, он мельком взглянул на шедшую позади девушку, и покачал головой. - Очень странно. Но ты рассказал мне не все, правда, Леголас? И многое осталось под замком в твоем сердце. Что ж, я не буду неволить тебя расспросами. Причина твоей ярости мне понятна. Позволь лишь спросить, а тебе не в чем себя упрекнуть, Леголас?       Эльф вздрогнул и отвел глаза. А Гэндальф удовлетворенно качнул головой. Он не мог представить, чтобы Наяра без видимой на то причины ворвалась во дворец к Трандуилу. Особенно, если он мог пролить свет на прошлое девушки.       - Ты как всегда прав, Гэндальф, - произнес после небольшого молчания Леголас, - как всегда прав. Она была ранена, и, чтобы спасти ее, я заключил сделку с отцом. Тот вылечил ее, но взамен Наяра должна была содержаться под стражей. Отцу не нравилась энергия ее мечей, и он хотел во всем разобраться. Израненная, но живая, Наяра оставалась в темнице, пока король искал ответы. И хотя тело шло на поправку, дух слабел. И я взял с нее слово, клятву, Гэндальф, что она не попытается убежать, не будет нападать на наш замок. Мы договорились о небольших прогулках по Лихолесью, на свежем воздухе. И она согласилась! Ей дана была относительная свобода! И либо стража сопровождала ее, либо я. Но однажды, когда отец призвал Наяру к себе, она смогла заполучить мечи и напасть на короля. Я был в разведке в то время в лесу, но когда приехал, мне донесли, что Наяра хотела убить отца, и только подоспевший военный советник смог спасти короля, хотя сам был ранен. Я бросился в погоню и практически догнал ее. Знаешь, Гэндальф, она не раскаивалась, она сказала, что ни о чем не жалеет и, если бы судьба все отмотала назад, она поступила бы также!       Леголас замолчал. Да, он чувствовал себя предателем, заманившем ее в темницу, но он спасал ей жизнь. Было еще одно, что точило его изнутри. То, за что она в праве была его ненавидеть и мстить!       - Интересная история, - наконец-то проговорил Гэндальф, смахивая с кончика шляпы небольшого паучка. Леголас посмотрел на мага с удивлением, его всегда поражала его манера рассуждений. - Но скажи, если бы ты смог бежать из темницы, разве не нарушил бы данного слова? И потом, много неясностей здесь и много недомолвок. Кто знает, что лежало на чашах ее весов, чтобы принять такое решение. Я не буду говорить, кто здесь прав, а кто виноват. Но хочу сказать только одно: не стоит судить весь род по одному его представителю, а человека по одному его поступку.       - «Предательство – всегда предательство!» - проговорил заученную мысль Леголас, которая спасала его всегда, когда он начинал сомневаться, и подсознание упрямо шептало что-то свое.       - Я слышу слова Трандуила, - улыбнулся Гэндальф. - Леголас, мир огромен и непостижим. Поверь мне, я знаю, что говорю. Подумай, как часто зло лицемерно надевало маску благодати, а бывало, что поступки, казавшиеся злыми, в итоге открывали дорогу добру. Я не сужу, но неужто ты не видишь всего этого, не чувствуешь? Ведь примеры подобного прямо перед тобой, ну, или слегка сзади, - Гэндальф кивнул в сторону Фродо, и Леголас недоуменно посмотрел на мага. - Да, кольцо. Многие пытались завладеть им, и двигало ими, порой, лишь желание спасти и уберечь, но что в итоге получалось, Леголас? Одно только зло! Прошу тебя, помни, что все мы не столь идеальны и совершаем порой совсем не благовидные поступки.       - Я услышал тебя, Гэндальф, и постараюсь принять твой совет, - холодно блеснули глаза Леголаса, и ирония просквозила в голосе. Может Наяра обладала чарами, что даже Гэндальф не видел того, что видел эльф?!       - Леголас, Леголас! В твоей душе зреет совсем иное чувство. Зачем же ты растаптываешь его своей нестерпимой яростью и ненавистью? – вздохнув, проговорил Гэндальф, казалось, вглядываясь в саму сущность эльфа.       Леголас замер, пропуская мага вперед, и сердце ухнуло в ответ, будто поддерживая слова Гэндальфа. Но эльф загнал мысль о чем-то другом в самый сокровенный и далекий уголок своей души.       На привале уставшие хоббиты с не меньшим аппетитом, чем вначале пути, уплетали вкусно приготовленный обед. Но даже он не мог развеять их унынья и подавленного состояния. Который раз мелькали фразы о Шире и доме, о том, что надо было остаться в Ривенделле. Леголас стоял в отдалении и не прислушивался к болтовне у костра, хотя и переживал за полуросликов – слишком тяжелое испытание выпало им на пути. Эльф уже собрался пройтись по лесу, когда обрывки фраз, долетевшие до него, заставили изменить решение.       - …Мои милые хоббиты, вы еще сами не знаете, насколько вы сильны духом! – Наяра сидела напротив хоббитов и рисовала им красивую историю их жизни. - Вы выстоите, пройдете весь путь до конца. И обязательно, слышите, обязательно вернетесь домой. В шумный и жизнерадостный Шир. За кружкой-другой эля вы будете не раз вспоминать это путешествие, став мудрее и взрослее. Вы будете слагать песни и сказки, и детишки будут сидеть у ваших ног и с замиранием сердца слушать историю ваших подвигов. Сейчас все это кажется сном – дом, уют и тихие вечера. Но они обязательно будут! Посмотрите, рядом с вами лучшие представители народов Средиземья. Они пройдут с вами этот путь, будут рядом. И опасность, какой бы страшной она ни была, не будет пугать вас. Вы достойно и смело примите ее, потому что рядом будут преданные сердца ваших попутчиков. Просто надо обязательно верить. Верить и надеяться, что все будет хорошо! Что впереди ждет только долгожданная победа! И дом, милый дом! И вы, отважные и дерзкие, бросившие вызов врагам, въедете в Шир с гордо поднятой головой.       Хоббиты приободрились, представляя себя победителями. Зардевшийся Сэм мечтал, как спустится с пони и уверенно подойдет к Рози. Она обязательно прижмет руки к груди и смахнет слезинку при виде его. А Сэм церемониально поклонится и попросит ее руки. И Рози, его Рози, бросится на шею, покрывая поцелуями загоревшее лицо своего героя.       Наяра улыбнулась и, встав с земли и сделав несколько шагов, столкнулась с эльфом. Она хотела пройти мимо, но Леголас преградил ей путь.       - Что? – устало выдохнула девушка.       - Зачем ты сеешь ложную надежду? Зачем умаляешь всю трудность пути? – яростно прошептал эльф, вглядываясь в лицо Наяры.       - Леголас, без веры и надежды нельзя прожить. Они – суть всего на земле. Именно надежда и вера в собственные силы не дают упасть, когда силы оставляют; подгоняют идти вперед, не останавливаясь и не оборачиваясь. Они заставляют верить в свою мечту и в лучшее. Как ты можешь идти вперед, зная, что тебя ждет поражение?! Как ты можешь разить врагов, если все напрасно?! Нет, - покачала головой девушка, - без веры и надежды нечего и начинать путь.       - У тебя все так складно получается, - зло сыронизировал Леголас, - но ни твоя вера, ни надежда не помогут тебе в бою, если ты слаб духом и телом. Или ты предлагаешь бросить оружие и просто ВЕРИТЬ???       - О, ты опять ничего не понял, - закатила глаза девушка.       - Ну, так объясни мне, раз ты такая сведущая в вопросах веры, - зло бросил эльф.       - Я не знаю, как объяснить то, что я чувствовала всегда. Когда плохо, когда кажется, все пропало, во мне светится неугасающий луч веры и надежды. Во что? В себя, в этот мир, в то, что, даже если я погибну, то все было не зря, - слова девушки наполнились особым трепетом и воодушевлением. - И кто-то другой поднимет мое знамя, пойдет моим курсом, и вместе мы добьемся поставленной цели. Пусть я буду лишь отблеском их надежды, но я буду знать, что выполнила свой долг до конца!       - Уж кому, но не тебе говорить о долге. Еще скажи, что всегда держишь слово и не нарушаешь клятвы, - злые слова Леголаса больно хлестнули Наяру, и она на миг закрыла глаза, чтобы побороть волнение и обиду.       - Я ничего не буду говорить, Леголас. Ты и так для себя все решил. Но я не буду, нет, не хочу, сеять панику и стращать хоббитов рассказами, как страшно там впереди. Пойми, они не дети и многое понимают. Просто иногда, чтобы не потерять себя и понять, что ты тоже важен, нужно чтобы кто-то сказал, что все будет хорошо! Чтобы просто поверил в тебя и дал шанс! Пойми же это! - девушка почти кричала, глядя в глаза Леголасу, и сила во взоре обескуражила эльфа. Это было такое личное, такое наболевшее и пропущенное через себя.       Все хранители с удивлением посматривали на ссорившихся. Хоббиты, раскрыв рты, переводили взгляд то на эльфа, то на девушку. У Фродо же возникло впечатление, что Леголас и Наяра спорят вовсе не из-за них, а будто вспоминают свои старые обиды.       - Для них дом, - махнула рукой девушка в сторону хоббитов, - их путеводная нить, маяк. То, ради чего они пройдут тысячи лиг, чтобы выполнить то, что предначертано. То, ради чего они будут вернее нас всех, то, ради чего они будут рубить врагов. Их дом, их мир, их жизнь! А разве ты не мечтаешь вернуться в свой дом, Леголас? – подавшись вперед, девушка заглянула в глаза эльфу. - Разве не хочешь поздороваться с любимыми деревьями и пройтись дорогими тропами? И вдыхать тот особенный воздух? Дом – там, где нам хорошо, и где нас ждут, ждут, несмотря ни на что, - мечтательно улыбнулась Наяра.       - Дом? Что можешь ты знать про дом? Ты! Без роду и племени! – зло выплюнул Леголас. Краем сознания он понимал, что неправ, что незаслуженно оскорбляет девушку, но не мог остановиться. Мысль о Лихолесье больно терзала душу, и накопившимся эмоциям нужен был выход. - Что ты можешь знать о тоске по дому, об оставленной семье, друзьях? Ты, которой лишь в грезах видится треск огня, запах сосновых веток и ласка родных рук? – Леголас тяжело дышал, пытаясь побороть внутреннюю дрожь.       Когда последние слова сорвались с его губ, Наяра отшатнулась и выставила вперед руку, будто защищаясь. В ее глазах плескались слезы и боль. Боль, переливающаяся через сознание, боль, мелко подтачивающая ее изнутри. Боль. Леголас с ужасом осознавал то, что наделал. Это была ее тайна. Тайна, которой она поделилась только с ним.       …Они сидели на небольшом мостике, окунув ноги в речку и брызгая друг в друга серебристыми каплями. Над их головами раскинулось ночное небо – темное и бескрайнее со светящимися искрами звезд. Легкий теплый ветерок играл их волосами, заплетая мелкие травинки. Они болтали обо всем и ни о чем. На душе было спокойно и радостно от предвкушения чего-то огромного и нового. Наяра смотрела на далекие звезды, которые манили и в то же время отталкивали от себя холодным светом. Леголас помнил, как девушка, немного смущаясь, рассказала о самом сокровенном. О сне, который был столь реален, что, казался, был больше воспоминанием, нежели просто грезой. Большая светлая комната, камин, наполняющий жаром огня; запах сосны и каких-то фруктов. Потом возникает ощущение присутствия, но не страшного, а родного и близкого. В запахи комнаты примешивается еще один: яблочного пирога с корицей. А потом чьи-то нежные ласковые руки гладят по голове – и сон обрывается. Леголаса тронула трогательность и проникновенность рассказа, он всматривался в лицо Наяры, такое беззащитное и расслабленное, и поклялся, что не обманет доверия девушки…       И вот сегодня он не просто нарушил клятву, но и упрекнул девушку, посмеявшись над ее детской мечтой о доме.       - Леголас! Немедленно извинись за свои слова! – взревел Боромир, обнажая меч и двинувшись навстречу эльфу. Глаза человека пылали бешенством, казалось, он был готов изрубить Леголаса на части.       - Не надо, Боромир, - Леголас вздрогнул от бездушного голоса девушки и посмотрел на нее. Глаза Наяры были неживыми, словно подернутые льдом. Пустота, звенящая пустота – и больше ничего. Ни обиды, ни злости, ни укора. Одна устрашающая пустота. - Не надо, Боромир. Леголас сказал правду, а на правду не обижаются. У меня нет дома, нет воспоминаний о нем, и я не могу, не имею права судить, как тяжело вдали от близких, - Боромир нехотя опустил меч и с сомнением посмотрел на девушку, которая улыбнулась ему. И хотя улыбка была мягкой и теплой, что-то было не так, но гондорец не смог до конца уловить, что. А Леголас чувствовал, как трудно дается роль Наяре, которая успокаивающе посматривала на застывших Хранителей.       - Ну, что вы такие унылые? Мерри, Пиппин хватит испуганно таращиться по сторонам. У вас такое выражение лиц, будто от вас втихомолку съели корзину вкуснейших грибов! Если что, это не я! – Наяра весело щелкнула по носу Пиппина, и тот неуверенно улыбнулся в ответ. - Так! Чтобы когда я вернулась, здесь царила более живая атмосфера. Вы чего нахохлились?! Никто никого не обидел, никто не обиделся! Мы просто разговаривали и чуток увлеклись, - Наяра оживлено щебетала, перебегая от одного хранителя к другому, заставляя улыбнуться и потеплеть.       Леголас видел, как девушка помахала рукой и скрылась в лесу. Он чувствовал фальшивость всей беззаботности, и все его существо рвалось к Наяре. Но эльф остался на месте. Он вздохнул и поднял глаза на хранителей. Леголас боялся увидеть отчуждение, презрение и вопросы в их глазах. Однако все, даже Боромир, посматривающий на него чуть менее дружелюбно, занимались своими делами, будто ничего и не произошло. Хоббиты - и те не приставали к нему со своими вопросами, а Гимли не хмыкал и не бурчал себе под нос.       Прошло уже достаточно времени, а Наяра все еще не возвращалась. Леголас вслушивался в живший своей собственной жизнью лес, но не мог уловить легких шагов девушки. Волнение подкатывало к горлу, заставляя забывать дышать.       - Она обязательно вернется, Леголас, - на плечо легла рука, и Арагорн заглянул в глаза эльфа. Он ничего не спрашивал и не давал совета. Он был просто рядом, поняв все то, что творилось в душе у Леголаса.       - Я не слышу ее шагов, - тихо ответил ему эльф.       - Она может быть неслышной даже для твоего острого слуха, - улыбнулся Арагорн, - дай ей время. И себе, - вдруг произнес Странник. Эльф удивленно поднял бровь. - Дай себе время позабыть и простить, впустить то, от чего ты так бежишь.       - Я… я не понимаю, о чем ты, Арагорн, - чуть неуверенно произнес Леголас. Но человек лишь покачал головой и отошел, оставив эльфа наедине со своими мыслями.