Черно-белая правда

      Они шли уже несколько часов по древнему и заброшенному тракту, который соединял Эрегион с горным перевалом. Полная румяная луна освещала им путь, бросая на дорогу необычно черные тени. Арагорн на ходу совещался с Гэндальфом о месте стоянки, украдкой бросая взгляд на измученных хоббитов.       - Мы так их загоним, Гэндальф, но много ли проку будет от этого? Карадрас могуч и порой не знает милости к путникам, - тихо говорил Арагорн, убеждая мага в скорейшем привале. - Стоит отдохнуть и набраться сил прежде, чем взбираться на него. Гэндальф, я понимаю твои опасения. Меня гложут те же сомнения, но…       - Я слышу тебя, Арагорн, - перебил Странника маг, устало поправляя съехавшую набок шляпу. - И знаю, что ты прав. Я надеялся задержаться на денек в Эрегионе, если бы не эти проклятые вороны! Нам всем нужен более чем полноценный отдых. Что ждет нас впереди? Вряд ли это будет напоминать приятную прогулку. И все же пройдем еще немного. Меня не покидает ощущение пристального внимания к нам.       Арагорн всегда доверял чутью и, склонив голову в знак согласия, последовал за Гэндальфом, посматривая по сторонам. Рука сама легла на рукоятку меча, и холодный металл придал решимости и уверенности.       Все было тихо, Гэндальф не чувствовал постороннего присутствия или враждебности. Если за ними и правда следили, то либо их соглядатаи остались где-то далеко позади, либо просто лес настороженно отнесся к чужакам. В любом случае, впереди виднелся небольшой овражек, который мог стать неплохим убежищем им на эту ночь.       Пока Боромир собирал хворост, Сэм доставал походные котелки, а остальные хранители устраивали место для сна, Наяра сняла камзол и расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке, словно ей не хватало воздуха. Девушка оставила оружие рядом с расстеленным плащом и тихонько ускользнула от своих попутчиков, желая побыть в одиночестве.       Наяра медленно шла по извилистой дорожке, касаясь кончиками пальцев высокой травы. Когда она превратилась в задумчивую барышню? Всегда, сколько она себя помнила, неусидчивый характер и детская непосредственность не позволяли ей долго грустить или предаваться невеселым думам. Живой ум толкал на неизведанные тропы, захлебывался от восторга познания мира. Нет, и ей была присуща определенная мечтательность. И ей бывало больно от потерь и несправедливости. Так что же ты сделал, назгул? Чем отравил рассудок? И, как ответ, тихий шепот: ты сама отравляешь себя, держа все в себе, не давая гноящейся боли прорваться и выплеснуться. Гордая и безрассудная, задорная и ранимая, с ужасающей жертвенностью ты впитываешь боль и чужую и свою, растворяя ее в осколках души. Зачем же ты так поступаешь с собой?!

***

      Леголас еще подбросил хвороста в пофыркивающий огонь. «Ух ты, какой обжора!»- мысленно улыбнулся эльф, вглядываясь в довольные всполохи. Языки пламени дернулись навстречу эльфу, будто просили добавки. Леголас покачал головой и показал пустые руки, словно извиняясь. Пламя недовольно фыркнуло в ответ, принимаясь за новую веточку, сладко причмокивая.       Эльф поднялся, отряхнув прилипшие еловые иголки, и огляделся. Мерри и Пиппин сидели в обнимку недалеко от костра и клевали носами. Их глаза практически слипались, но желудок требовал еды. И бедные хоббиты боролись с двумя естественными потребностями, такими как есть и спать. Принц не сомневался, что в этой битве, как впрочем и всегда, победит ненасытный живот.       Леголас опять скользнул взглядом по изнуренным путникам. Вдруг его взор зацепился за сиротливо лежащие мечи, жалобно отсвечивающие зеленоватым блеском в поиске хозяйки. Эльф еще раз посмотрел по сторонам, но Наяры не было.       Леголас закатил глаза, призывая в свидетели все высшие силы. Ну, и куда же понесли тебя неугомонные ноги на этот раз? Без оружия в незнакомом лесу? Леголас пробормотал что-то похожее на ругательство и, стараясь не привлекать внимание остальных Хранителей, осторожно шагнул в темноту.       Лес встретил ночной прохладой и благожелательной тишиной, иногда нарушаемой ночными шорохами и редким покрикиванием птиц. Эльф шел вперед, стараясь определить или скорее почувствовать следы прошедшей недавно девушки.       На залитом бледно-желтым светом камне он увидел задумчиво сидящую Наяру, которая носком сапога чертила непонятные символы на придорожной пыли. Девушка была погружена в собственные мысли и не замечала стоявшего неподалеку эльфа. У Леголаса разгоралась внутренняя борьба: то ли подойти и заговорить, то ли просто уйти. Как поступить, когда сердце рвется вперед, а разум приказывает развернуться и бежать прочь, не оглядываясь? Но он никогда не убегал от трудностей, предпочитая встречать их лицом к лицу, воспитывая и закаляя характер. Леголас собрал всю волю в кулак и приблизился к девушке.       - Здесь небезопасно ходить одной, особенно сейчас, когда везде рыщут шпионы Врага. И уж тем более без оружия, - немного суше, чем хотелось бы, произнес эльф, внимательно поглядывая на девушку. Но Наяра никак не отреагировала на это, и Леголас чуть менее сдержано продолжил: - В конце концов, это безрассудно. И если тебе наплевать на собственную жизнь, то могла бы подумать об остальных. Нам никак не нужно встречаться с неприятелем сейчас.       - Что. Тебе. От. Меня. Нужно? – раздельно проговорила девушка, медленно поворачиваясь к эльфу.       - Ничего, - несколько оторопело произнес Леголас, - от тебя ничего. Я просто хочу, чтобы отряд не подвергался излишнему непродуманному риску.       - А я, значит, подвергаю? – зло прищурилась девушка, вставая с камня и уперев руки в боки. - Или для тебя я и есть тот самый необоснованный риск?       - С тобой невозможно говорить спокойно! – Леголас начал закипать, но старался не подавать виду. - Почему ты все сводишь к себе? У тебя что, мания величия? - не смог удержаться Леголас от ироничной ухмылки. И в ту же секунду пожалел об этом, потому что Наяра метнулась к нему, обогнув каменную преграду.       - У меня мания величия? – немного истерично поинтересовалась она. - Ты ничего не путаешь, Ваше Высочество?       Девушка стала наступать на эльфа, ощутимо подталкивая его в грудь острым ноготком указательного пальца, будто впечатывая слова в сердце.       - Не вы ли, мой принц, были столь высокомерны, что не подали руку помощи просившим вас?       - Ах вот оно что! – презрительно бросил Леголас, отступая на шаг и скрестив руки на груди. - Ты мстишь мне, что я не послал на верную гибель своих воинов, чтобы спасти тех, кто и так был обречен?!       - Мстить? Тебе? Не смеши! – фыркнула девушка, хотя глаза налились горечью и гневом.       - А что, ты хочешь сказать, что простила меня? – насмешливо поинтересовался эльф.       - И да, и нет! – чуть тише проговорила девушка, еле сдерживая бушующие эмоции, в долгожданном порыве желавшие вырваться из оков пустоты. - Я не испытываю ненависти по отношению к тебе, но и простить до конца не могу. Хотя твой поступок, как будущего короля и предводителя Лихолесья, мне понятен. Да, не надо картинно изгибать брови, Леголас, и кривить губы. Хотя бы раз в жизни поверь мне. Просто поверь! Я понимаю тот поступок и принимаю его. Но не могу, понимаешь, не могу вырвать из сердца обиду и опустошенность! – Наяра вздохнула и, поправив выбившуюся прядку волос, с надрывом продолжила. - Да, они были обречены. Да, мы все бы погибли там и ничего не смогли сделать! И да, ты поступил верно, охраняя свои земли и свой народ, не ввязываясь в чужую войну. Но мы могли попытаться что-то изменить, а наше бездействие еще хуже предательства! – голос девушки звенел, и слышались чуть сдерживаемые слезы.       - Вот только не надо играть в жертвенность, Наяра! - Леголас вновь спрятал свои истинные чувства под маской враждебности. - Ты не настолько невинная, чтобы читать проповеди или стараться понять меня! И только не тебе учить меня!       - Да, и почему же? Ростом не вышла или формой ушей? - насмешливо спросила Наяра, встав на цыпочки и взглянув на эльфа снизу вверх.       Леголас молчал, вглядываясь в омуты темных глаз, которые словно гипнотизировали его, притягивали и не хотели отпустить. Эльф тряхнул головой, стараясь отогнать наваждение, и сквозь зубы бросил:       - Порядочность.       - Что? – ошарашенно спросила Наяра, и блеск глаз потускнел. Девушка сделала шаг назад, с ужасом вглядываясь в непроницаемое и такое чужое лицо эльфа. - Порядочность? – глухо переспросила она и подняла прямой взгляд на эльфа. Глаза пылали такой неистовой силой и яростью, что Леголас невольно отшатнулся. - А порядочно держать раненого гостя в темнице?! А порядочно заключать с ним сделку ради призрачной воли?! Дразнить таким манящим воздухом свободы, который приносил минутное облегчение, но одновременно и убивал от осознания того, что никогда, слышишь, Леголас, никогда, не сможешь дышать полной грудью! Порядочно, по твоему мнению, запирать в золотую клетку, считая, что так лучше, забыв спросить мнения пленника? Порядочно при себе держать человека, как дворцовую собачку? Захотел за ушком почесал, захотел под дых дал! – девушка уже кричала, не замечая подступивших слез и обескураженного взгляда эльфа.       Это стало той самой последней каплей, которая переполнила и без того беснующийся поток чувств, только ждавший, чтобы выйти из берегов израненной души и поглотить все на своем пути. Тьма довольно посмеивалась, кривя в ухмылке губы. Все получилось так, как она того желала, верно захватывая все новые территории пытающегося вырваться из плена сердца.       - И ты смеешь говорить мне о порядочности?! - продолжала Наяра, тяжело дыша и сжимая кулаки. - Ты, который вытребовал у меня заведомо нарушаемую клятву, что я никогда не буду пытаться вернуть себе свободу! Ты же знал, что я при любом удобном случае сбегу! И ты, несмотря на это, взял с меня слово только для того, чтобы твоя душа могла спокойно прикрыть свой позор почти невесомым оправданием моей непорядочности?!       - Если ты все это знала, то зачем дала слово? – все больше злясь, перебил Леголас, сверкая глазами.       - Да? А что мне оставалось делать? Тихо сходить с ума без лучей солнца, забывая, как оно выглядит на самом деле? Ты сам-то понимаешь, что ты говоришь? – ярилась Наяра, все больше подчиняясь черноте ощущений.       Раздражение, гнев, злость, ненависть – вся палитра чувств захлестнула девушку, и она бросилась на эльфа с кулаками, стараясь выплеснуть на него всю горечь потерь и разочарований. Леголас, совсем не ожидавший подобного поворота, не сразу отреагировал на выпад. Он пропустил довольно-таки ощутимый удар острого кулачка в грудь и был готов уже ответить, как вдруг эта боль отрезвила его.       Внезапно он увидел их со стороны. Ее - такую воинственную с неистовым блеском в глазах, готовую ради друзей и мира порвать всех недругов, но скрывающую свою беззащитность и ранимость под маской бесстрашия. И его – такого холодного и рассудительного, но верного друзьям и своему народу, скрывающего пылкое и чуткое сердце под маской высокомерия.       Леголас попытался перехватить запястья девушки, но пальцы лишь коснулись рукава рубашки, цепко удерживая его. Наяра резко дернулась в сторону, высвобождаясь из эльфийского захвата, и тонкая ткань порвалась, обнажая плечо девушки. Наяра отвернулась от эльфа, немного неуклюже натянув порванный рукав на плечо, и отошла в сторону, тяжело дыша. Леголас видел, как подрагивают плечи, будто еле сдерживаемые слезы вот-вот готовы были хлынуть из глаз. Наяра чуть дрожащей рукой оперлась о ствол могучего дерева, переводя дыхания.       - Я.. я знаю, о чем ты жалеешь, - голос дрожал и прерывался. - Ты жалеешь, что не убил меня тогда, дал возможность уйти, - глаза Леголаса широко распахнулись, и боль острым коготком провела по сердцу, оставляя чуть заметный кровавый след. - Прости! Прости, что не умерла тогда! Теперь бы тебе не пришлось изнывать от раздражения ко мне. Прости! Я не подумала тогда о тебе! – Леголас не верил своим ушам, что она может говорить такое, что может так думать о нем. – Прости, что вместо меня умерли Лухар и Меред, прости! Это я! Я должна была быть на их месте! Нам всем было бы от этого только легче! – голос сорвался, и Леголас отчетливо слышал, как невыплаканные слезы набухают, срываясь и разбиваясь. - Но тебе недолго осталось терпеть меня. Совсем чуть-чуть, - тихо на одном дыхании закончила девушка.       - Что? – взревел Леголас, мгновенно преодолевая расстояние до Наяры и развернув ее к себе. - Да что ты такое говоришь, глупая?       Леголас встряхнул Наяру за плечи и оттеснил к дереву. Негодование, непонимание и ужас происходящего плескался в темных, от расширенных зрачков, глазах эльфа. Девушка попыталась вырваться, но Леголас на этот раз успел перехватить правую кисть, не позволив ей этого сделать, и с силой прижал к стволу дерева, с беспокойством вглядываясь в глаза девушки.       Наяра чувствовала, как силы медленно покидают ее, но все-таки по инерции сопротивлялась, когда сильные руки Леголаса развернули девушку к себе и припечатали к дереву. Она слышала его дыхание, и на какой-то миг ей стало страшно вот так просто покинуть этот мир, не увидеть больше этих глаз цвета безоблачного весеннего неба, не услышать насмешливого голоса эльфа. Все нутро сжалось, а иголки так и не пролившихся слез больно кололи глаза. Она сделала еще одну попытку вырваться, попытку сохранить лицо, но теплые пальцы Леголаса ощутимо сжали больное плечо. Наяра закрыла глаза, отрешаясь от мира, когда почувствовала разгорающийся свет, по тонким энергетическим нитям вливающий новые силы. Тепло распространялось по утомленному борьбой телу, заживляя раны и давая надежду. Оно исцеляло, успокаивало и приводило дыхание в норму. Внезапно девушку пронзила такая жгучая боль, что Наяра пошатнулась и прикусила губу. Будто где-то в недрах души, свет и тьма устроили битву за маленькую девочку, так боящуюся показать свои истинные чувства.       Леголас все еще не отпускал девушку, когда почувствовал леденящий холод в сердце. Мгновение – и из-под его чутких пальцев стало распространяться живительное тепло. Эльф перевел взгляд на свою руку, сжимающую плечо Наяры, и вздрогнул. На обнаженном плече виднелся уродливый след когтистых лап. Тонкая черная паутинка расходилась в разные стороны тела Наяры от кончиков отпечатанных пальцев чьих-то рук. Рук назгула! Удивление, смешанное с тревогой и волнением, заставило эльфа на секунду разжать хватку.       Вдруг девушка дернулась и резко распахнула темные глаза, вбиравшие, как казалось, всю черноту ночного неба. Небольшого замешательства эльфа как раз хватило, чтобы из последних сил оттолкнуть Леголаса от себя и помчаться вперед.       Она неслась по дикому темному лесу, не разбирая дороги и не обращая внимания на колючие ветки, хлеставшие по лицу. Ее подстегивала боль, животворящей влагой разливавшаяся по всему телу. Свет выметал всю падаль и грязь, визгливо визжащую и упирающуюся, не желающую сдавать своих позиций и покидать насиженных мест. Кровь быстро бежала по венам, обновляясь и исторгая все не нужное, запредельно чужое.       Леголас очнулся, когда силуэт девушки скрылся за ближайшими деревьями. Он не понимал, что происходит, но доверился интуиции, громко кричавшей немедленно догнать девушку. След руки назгула, прозрачные нити тепла, исходящие из его пальцев – вот лишь малая толика того, что проносилось в голове Леголаса, пока он набирал скорость, пытаясь догнать беглянку.       Он слышал судорожное дыхание девушки, ощущая неясную тревогу в ее душе. Эльф увидел Наяру, которая резко остановилась, держа руку около горла, пытаясь глубоко вздохнуть. Леголасу на миг показалось, что девушке не хватает воздуха, что она никак не может надышаться свежей ночной прохладой. Темные ветви смыкались над головой Наяры, и девушке чудилось, что они все ополчились против нее, они все жаждут ее смерти, забирая весь воздух себе. Единственным верным решением была возможность пробраться поближе к небу, которое было скрыто от взора уродливыми крючковатыми пальцами ветвей. Мерещилось, что деревья зло перешёптываются, заговорщически перебирая большими фалангами.       И Наяра решилась. С ловкостью белки, она стала взбираться на исполинское дерево, пытаясь пробиться к свету и хотя бы напоследок увидеть звездный небосклон. Страх, необузданный животный страх гнал ее ввысь. Она не слышала, как эльф перепрыгивает с ветки на ветку, пытаясь догнать ее; не слышала его встревоженный голос, полный нежности и теплоты, зовущий ее и пытающийся достучаться. Она не слышала ничего. Лишь судорожно всхлипывающее сердце и липкий страх.       Они взобрались на верхушку дерева почти одновременно. Девушка стояла на цыпочках, протягивая свои руки к ночному небу и перемигивающимся звездам в невнятной мольбе. И дышала. Дышала полной грудью, втягивая едва горьковатый воздух. Глаза Наяры были чуть приоткрыты, и полуулыбка скользила по губам.       Леголас оцепенел, с трепетом в сердце вглядываясь в Наяру. Яркий струящийся свет окутывал силуэт девушки, подобно сказочному сиянию. Ветер легонько ворошил непослушные волосы, и приветливые звезды переливались, создавая впечатление венца над головой Наяры. Девушка излучала такую мягкость, что Леголас любовался ею, замирая вместе с ней и дыша в унисон.       - Наяра, - с переполнявшей нежностью выдохнул Леголас, не задумываясь, будет ли услышан.       Но девушка повернулась к нему и улыбнулась той самой особенной ласковой улыбкой, и ясно смотрели глаза ее.       Ей было хорошо и спокойно. В какой-то момент она поняла, что теперь свободна от всего и вправе сама выбирать путь. Ей хотелось быть как этот ветер, проноситься над поселениями людей и эльфов и приносить радость и облегчение. Ей претила мысль вернуться назад к своему бесконечному поиску себя. Наяра чувствовала себя невесомой, готовой вот-вот взмахнуть крыльями-руками и пуститься по Средиземью в вольном порыве. Ее ничто не держало уже, все слова и клятвы потеряли какой-то смысл. Была только она и бесконечность, которая ничего не требовала и не просила взамен, а просто предлагала раствориться в ней. И Наяра согласилась.       - Прости, - чуть слышимое, словно шелест листьев, слово вывело Леголаса из задумчивости. Он немного непонимающе посмотрел на девушку, которая все также с легкой улыбкой на губах раскинула руки в стороны, будто стараясь объять всю вселенную, и медленно прикрыла глаза. На какое-то мгновение Леголасу показалось, что перед ним на ветвях сидит волшебная птица, неведомо как залетевшая в Средиземье и решившая возвратиться домой.       Вновь непонятная тревога кольнула в самое сердце Леголаса. Он старался уловить каждый жест, каждый вздох девушки, чтобы быть ближе и в любую секунду прийти на помощь. Ветерок легкой дымкой окутал стан Наяры, когда она, чуть покачиваясь, сделала невесомый шаг в пустоту, отдаваясь в мягкие объятья ветвистых рук деревьев.       Леголас, с ужасающим спокойствием и неверием во все происходящее, немигающе смотрел, как девушка плавно падает вниз, как ветви нежно принимают ее, убаюкивая.       Он смотрел и понимал, что не успевает, и только Чудо может помочь спасти ее!