Черно-белая правда

      Леголас и Боромир медленно шли по глухому мрачному лесу, загроможденному мертвым разлагающимся валежником. Высокие могучие сосны, тянувшиеся вверх своими колючими иглами, жестоко оттесняли молодые березки от солнечного света, погребая их под собой. И уродливые стволы обезображенных проказой деревьев всматривались своими пустыми глазницами дырявой коры в проходивших мимо них, цепляясь своими поломанными пальцами ветвей за плащи, словно пытались что-то сказать или просить.       Боромир брезгливо отдергивал накидку, словно его хватают не деревья, а тысячи побирушек с жалобными стонами воздевали к нему свои руки. А Леголас, слышавший тихий ропот и плач деревьев, осторожно дотрагивался до искалеченных стволов, пытаясь облегчить их боль.       Молчаливо шли они за хворостом, стараясь, однако не отходить слишком далеко от места ночевки, но некая напряженность витала в воздухе. Каждому казалось, что другой в любой момент готов разразиться обвиняющими речами, как это случилось в тот памятный вечер, когда они так некрасиво сцепились. Эльф был готов к любым выпадам со стороны гондорца, который раздражал его своим повелительным тоном и высокомерным отношением к Хранителям. И да, принц никак не мог избавиться от неприятного осадка при виде трогательной заботы со стороны человека к Наяре. Хотя последнее время Боромир, как будто, умерил свой пыл и держался в некотором отдалении от девушки, боясь потревожить.       - Стой, Боромир! – приглушенный голос Леголаса заставил гондорца замереть с поднятой ногой.       - Что не так? – почему-то тихо спросил человек, посматривая на ставшее встревоженным выражение лица эльфом. Леголас будто подобрался, вслушиваясь в тихие шорохи ночного леса, и его сузившиеся глаза недобро рыскали по сторонам.       - Мне показалось, я слышал отдаленный вой волка, - все также настороженно оглядываясь, проговорил эльф. - Надо как можно скорее вернуться в лагерь, кто знает, какая новая напасть нас ожидает.       - Хорошо, - согласно кивнул человек, посторонясь и пропуская вперед Леголаса. - И все же, надеюсь, что тебе померещилось.       Они вошли в лагерь как раз в тот момент, когда Гимли развлекал полусонных хоббитов рассказами о Казад-Думе. С чрезмерной восторженностью, граничившей с неуемным пылом, гном расписывал красоты древнего города.       - Эти пещеры ласкают взор своей неповторимой архитектурой и мастерством, с которым были сделаны, - вещал Гимли, стараясь приободрить путников, уныло готовившихся ко сну.       - Пе… щеры? – нервный глоток рядом с эльфом прервал пламенную речь гнома.       Леголас с удивлением поднял глаза на Наяру, которая неуклюже замерла с одеялом в руках. Принца посетила несколько дикая по своей абсурдности мысль, что девушка не знает, что такое Мория. Но это было столь нереально, что удивление эльфа сменилось озабоченностью.       - Пещеры? – более уверенно переспросила Наяра. - Со… стенами и… по… потолком? – девушка руками очертила контур помещений, встревоженно вглядываясь в гнома.       Гимли молчал, неодобрительно посматривая на нее и решая для себя, то ли она смеется над ним, то ли глыба снега на время отшибла память. Гном недоверчиво заворчал, но Наяра глядела на него так, будто от ответа решалась судьба девушки.       - Да, пещеры, - задушевно ответил Гимли, посчитав, что в любом случае будет некрасиво играть в молчанку. - С высокими потолками и большими площадями, где вольно ходить хоть гному, хоть человеку. Тебя что-то смущает? - прищурившись и подавшись вперед, подозрительно вопросил он.       - Нет, - тряхнув головой, отозвалась девушка. - Все…все нормально, - попыталась убедить себя она, положив одеяло на расстеленный плащ.       Пещеры…Она никогда не боялась их, чувствуя себя там, если и не комфортно, то вполне спокойно. Так почему же сейчас она ощутила невнятный страх?       Пещеры… И мозг очень резво нарисовал маленькую кроличью норку, которую она, будучи маленькой, обнаружила в Лориэне. Заячий дом показался ей таким крохотным, с низким потолком и близко стоящими стенами, что она тогда удивилась, как это ушастый может жить в такой тесноте. Ему же совсем нечем там дышать! Эта мысль, странная для маленькой девочки, дохнула на нее неизбежностью смерти, и малышка горько залилась слезами, оплакивая бедное животное…       Наяра попыталась взять себя в руки, отгоняя детское воспоминание, совершенно неуместное в данной ситуации. Но это у нее получилось не так, как ей бы хотелось. Вместо него память выплеснула другую недавнюю картину – давящие со всех сторон стены, словно в насмешке не позволяющие ей вздохнуть, ощущение брошенности и погребенности заживо. И паника подавляющая своей волей все ее существо!       Девушка тихо сквозь зубы взвыла, все еще пытаясь сдержать рвущийся наружу страх, когда к погребальной песне ее души примешалось еще что-то не совсем понятное. Нет, ее душа могла, конечно, выдавать подчас такие замысловатые трели, что девушка сама терялась в них, но сейчас новый звук шел явно извне, напоминая собой…       - Волки! – их крик с Леголасом слился в один, и девушка, стряхнув незримые оковы, мгновенно очутилась рядом с эльфом, который уже натянул тетиву и вглядывался в вязкую лесную темень, ожидая появление первых врагов.       Наяра плавным движением достала из-за спины что-то тонкое и изогнутое, похожее на палку либо дощечку. Эльф посмотрел на этот странный предмет, и удивленно моргнул. Такое он видел в первый раз, хотя форма казалась ему знакомой. Оно было похоже на изящный изогнутый кинжал, но меньших размеров. Темный материал при свете костра отливал едва различимым радужным светом.       - Что за обрубок? – довольно грубо поинтересовался эльф, скосив глаза на странный предмет, который немного завораживал его. - Ты что, им собираешься сражаться? - иронично помотал головой принц.       - Молчи, эльф, если не смыслишь в определенных вещах,- беззлобно бросила она, что-то прикидывая в уме. - Для твоих стрел сейчас слишком много препятствий, и вряд ли они столь метко найдут свои цели.        - Зато твой обрубок поможет? – огрызнулся Леголас, почему-то обидевшийся за свои стрелы.       - Ты чудной, - хмыкнула Наяра, даже не взглянув на эльфа. - Я не хотела задеть твоих чувств, - пробормотала она, воздев глаза к небу, и принцу показалось, что девушка пытается уловить что-то в дуновении ветра. - Просто сейчас мой, как ты выразился обрубок, будет надежнее лука. И да, кстати, это не обрубок! – выпалила она, удовлетворенно кивая своим мыслям. - Тебе, будущему королю, надо бы знать такие элементарные вещи, - не удержалась от язвительного замечания девушка.       Перепалка с эльфом подхлестывала Наяру, которая старалась скрыть приятную дрожь от предстоящей битвы, и с безудержной жадностью вглядывались глаза в угрюмую темноту. А воинственный азарт припечатывал страх, не давая времени опомниться. Такой она себе нравилась намного больше, не то, что девица с глазами-блюдцами, испуганной птицей застывшей от ужаса перед пещерами.       Девушка перехватила тонкий край оружия так, что его округлая часть оказалась прижатой большим пальцем, и размахнулась, отведя руку резко назад. Странный предмет был готов уже вырваться из захвата, но девушка в последний момент не отпустила его до конца, словно стопоря или отдергивая. Оружие, будто споткнулось о невидимую преграду, но уже не сдерживаемое рукой взмыло чуть выше горизонта, кубарем улетая от хозяйки.       Протяжный долгий свист накрыл поляну, и Леголас уже хотел разразиться насмешками в адрес Наяры и ее причудливого средства атаки, когда где-то в дали надрывно взвыл зверь. Хранители вздрогнули и подобрались, обнажив оружие. С тихим шорохом колыхнулись листья деревьев, и Сэм чуть дрожащей рукой поднял свой кинжал, готовый отражать атаки врагов. К всеобщему удивлению из лесной глуши, мягко планируя, вылетел странный изогнутый предмет. Какое-то время казалось, что он парит над землей, удерживаемый хозяйской рукой юго-западного ветра. Хранители в нерешительности замерли, когда невидимая длань осторожно положила свою ношу рядом с ними.       – Что-то не особенно эффективно, ты не находишь? – не смог сдержаться от шпильки Леголас, когда Наяра подняла девственно чистое оружие. - Или, быть может, ему помешали те же ветки? – снова поддел девушку эльф.       Но Наяра, казалось, не замечала колкостей, которыми раскидывался принц. Она пристально вглядывалась в радужную оболочку черного, немного теплого оружия, заметив поднимающийся, чуть видимый белесый дымок.       - Призраки, - крикнула она, оборачиваясь. - Волки-призраки!       - Бросайте хворост в костер, - в ответ прокричал Гэндальф, обращаясь к Хранителям. - Вставайте спина к спине и будьте готовы ко всему.       Еще над поляной не отзвучал грозный приказ мага, как большой черный волк появился в свете огня. Его мало что роднило с лесным родичем, который не стал бы нападать на хорошо вооруженный отряд, стараясь просто уйти с дороги. Нет, в глазах этого волка явно читалась жгучая непреодолимая ненависть и рабская покорность своему господину. Наяра смотрела на хищника, который зло скалил свои длинные желтые клыки, и красные угольки глаз вспыхивали недобрым светом.       Волк припал на передние лапы, как для прыжка, и шерсть чернее самой темноты, встала дыбом от закипающего гнева. Зверь издал ликующий рев, собирая свою смертоносную стаю, и, внезапно огрызнувшись на напряженно стоявших путников, неожиданно прыгнул вперед. Резкий звук спущенной тетивы огласил поляну, и волк, оглушительно взвыв, грохнулся навзничь с пробитым горлом – стрела эльфа точно попала в цель.       Ночь уже клонилась ко сну, и бледно-желтая луна медленно уплывала на запад, теряясь в облаках. Громкий протяжный вой стаи, почувствовав призрачную кровь своего сородича, заполнил собой все пространство, и звери, гонимые только одним чувством безудержной мести и жаждой убийства напали на лагерь со всех сторон.       Арагорн, перехватив свой меч, отвел его немного правее и, грозно крикнув, сделал шаг навстречу вылетевшему зверю. Волк летел прямо на него, но в последний момент, странник отклонился чуть правее, и когда хищник поравнялся с ним, со всей силы рубанул несущую смерть тварь. Зверь всхрапнул и, так не окончив своей атаки, упал к ногам ошалелого Мерри, глазами полными парализующего страха смотревший на страшную гримасу убитого хищника. Арагорн еще по инерции завершал поворот, когда заметил, как к нему летит новый враг, стараясь атаковать его в незащищенную спину. Но шелудивый пес Саурона так и не достиг цели, сраженный стрелой с зеленым оперением.       Леголас выпускал одну стрелу за другой, не давая волкам подойти слишком близко к полуросликам, когда заметил, как глупо открылся Арагорн, подставляя уязвимую спину противникам. Последняя стрела в колчане сама прыгнула в руку, и эльф сделал единственное верное решение, спасая друга. Зверь с остекленевшим взором смотрел на уже начавшее светать ночное небо.       - Гэндальф! Сделай что-нибудь! – услышал принц надрывный голос Наяры, подобно белке она юрко крутилась, поражая все подступавших волков. - Этому нет конца! Они мрут под нашими ударами, - девушка пыталась успокоить дыхание в секундном проблеске света перед новой атакой, когда еще один враг выпрыгнул из лесной чащи. - Но их становится все больше! – закончила она, распоров зверя и устало опуская мечи.       Этот бой был другой, нежели с орками. Те пусть и не очень умело, но применяли всякие приемы защиты и вымудренной атаки. И постоянно держали в напряжении от ощущения, что в любой момент тебе в спину вонзиться меч. С такими противниками приходилось что-то вечно выдумывать и просчитывать, порой просто изматывать их погоней или выслеживанием. И все же не было той однообразности и бесцельного махания оружием как сейчас. Звери не знали приемов тактики и нападения. Они просто бездумно атаковали, гонимые вкусом чужой крови, желанной крови для их господина. С методичностью, которой могли бы позавидовать даже эльфы, волки замаривали Хранителей, подавляя своим превосходством и неистовой злобой.       Наяра снова взялась за мечи, и оружие слабо блеснуло чуть изумрудным светом. Готовящийся к атаке зверь замер, словно что-то почувствовав. Его уши настороженно встали торчком, и еле заметное удивление проскользило в красноватых зрачках. Хищник еще пытался понять, что его взволновало, когда тяжелый топор Гимли раскроил его позвоночник. Волк выгнулся, молча посмотрев на девушку, и в затухающих глазах умирающего зверя Наяра прочла чуть различимое понимание, смысл которого она так и не смогла поймать.       Девушка задумчивым взглядом проводила смешно семенившего коротенькими ножками гнома, когда резкий окрик вернул ее в реальность.       - Наяра! – не крик, а вопль огласил место битвы, и девушка несколько заторможено повернулась на него.       Она увидела несшегося к ней Боромира, с открытыми от ужаса глазами, и что-то пытающегося до нее докричаться, когда боковым зрением зацепилась за летевшего в ее сторону волка, злобно скалившего свою пасть. «Как глупо...» - спокойно, с небольшим сожалением, подумала она, принимая в объятья сметающую все на своем пути смерть.       Но сегодня костлявой опять не повезло. Старуха щербато скалила рот, удовлетворенно потирая ручонки, когда гондорец в нечеловеческом прыжке смел девушку, увлекая ее из траектории движения врага и подминая под себя.       Зверь, еще толком ничего не понимая, опустился на передние лапы и удивленно обернулся, не соображая, что произошло, и почему его ненависть так и не достигла кровавой цели. Это было последнее, что он подумал, так как тяжелый меч Арагорна опустился на него, отсекая голову.       Старуха, которая несколько секунд назад грозила кому-то своим крючковатым сухоньким кулачком, обиженно визжа о несправедливости, теперь спокойно осматривала поляну. Ей в принципе было все равно, кого забирать. Зверя или человека. Злого орка или прекраснодушного эльфа. Перед ней были все равны. И добро и зло. И все всегда попадали в ее объятья. Она подошла к Наяре, которая в полузабытье лежала под гондорцем, и провела рукой по ее волосам: «Нет, девочка, я приду за тобой, но позже. Не сейчас...». И старуха исчезла, забирая с собой новую жатву.       - Все в порядке? – осторожная участливость сквозила в голосе Боромира, который после резких своих слов боялся не то что подойти к девушке, но даже заговорить.       - Да, нормально, - сипло проговорила Наяра, закашлявшись. - А если не считать, что ты придавил меня собой, то просто замечательно, - пробурчала она.       - Извини, - гондорец широко улыбнулся. - Но это мелочи, по сравнению с тем, что я спас тебя.       - О, да! Наш клуб спасителей пополнился еще одним, - нервный смешок вырвался из уст девушки. - И да, я бы не сказала, что это мелочь, - пробормотала Наяра, бросая взгляды на крепкое тело человека. - Знаешь ли, ты далеко не мелочь, - утвердительно попыталась кивнуть она, вгоняя в краску Боромира       - Клуб … спасителей? – гондорец застыл, простреленный мыслью от понимания, что только сказала Наяра. - Ты все слышала… - сокрушенно пробормотал человек, вглядываясь в темные глаза девушки и боясь увидеть в них причиненную боль или озлобленность, но к его большому удивлению ничего этого не нашел. - Прости меня, - неожиданно для самого себя произнес гондорец. - Я… Я не знаю, что на меня нашло…       - Прощаю, - милостиво ответила Наяра, силясь махнуть рукой. - Почему ты все еще лежишь на мне?! – удивленно приподняла бровь девушка, и Боромир вздохнул с облегчением, поняв, что если их отношения и не будут уже как раньше, то невысказанные обиды остались в прошлом.       - Тебе это так неприятно? – гондорец улыбнулся глазами, задоря Наяру.       - Не то, чтобы неприятно, - усмехнулась девушка, подрагивая от недавнего ощущения смерти. - Но я предпочитаю быть сверху, - легкомысленные слова вылетели так быстро, что девушка не сразу поняла, что она сказала. А лукаво поблескивающие глаза мужчины в конец засмущали ее.       - Простите, что помешал вам, - ледяной голос эльфа больно резанул слух, - но здесь битва, а не дом свиданий, - Леголас скупо бросал слова. - К тому же я очень сомневаюсь, что волки перестанут хотеть убить нас и будут стирать слезинки умиления, наблюдая, как вы… Не пойми чем занимаетесь! – ни с того, ни с сего рявкнул принц, быстрым шагом отходя в сторону и собирая валявшиеся стрелы.       - По-моему, я опять встал между вами, - огорченно пробормотал Боромир, подавая руку девушке.       - Не смеши меня, - невольно хмыкнула Наяра, принимая помощь гондорца, чтобы подняться. - Нельзя встать между теми, кого ничего никогда не связывало, - с долькой непонятной горечи проговорила девушка, вглядываясь в спину эльфа, который, словно, услышав слова, дернулся и неестественно прямо зашагал дальше.       Наяра вздохнула. Леголас как-то странно реагировал на их дружеские отношения с гондорцем, и даже сложно было вообразить, что мог напридумать принц. Девушка вновь вздохнула с неясной грустью, когда перехватила укоризненный взгляд гнома. Гимли покачал головой, будто осуждая ее за что-то, а затем быстро отошел к эльфу, перекинувшись с ним парой слов.       - Гэндальф, - обеспокоенный окрик Арагорна заставил девушку подобраться. - Они вновь собираются, чтобы напасть.       В свете мерцающего костра, возвышающаяся фигура мага, казалось, выросла до небес. У Хранителей возникло ощущение, что серая хламида Гэндальфа путается в раскидистых ветвях деревьях, стараясь все выше пробиться к небу. Маг грозно свел брови и подобрал разгорающуюся ветку, двинувшись навстречу появившимся волкам. Звери испуганно били себя по бокам жесткими хвостами и злобно порыкивали, но, тем не менее, отступали все дальше вглубь. Внезапно Гэндальф высоко подкинул ветку, и она, взвиваясь сначала высоко вверх, а потом опускаясь к земле, ярко вспыхнула белым светом. Грозно прозвучали слова заклинания, произнесенные магом. И прежде, чем сверкающая ветка коснулась земли, вся поляна заполнилась нестерпимым ярким светом, отражаясь в мечах и ножах защищавшихся. Стрела Леголаса лучисто вспыхнула, и пронзила сердце вожака стаи, заставляя оставшихся в живых бежать без оглядки.       - Надо срочно уходить отсюда! – веско сказал Гэндальф, и путники повиновались ему беспрекословно, не желая больше находиться на этой немилостивой земле, - К закату нового дня мы должны добраться до Мории.

***

      С приходом долгожданного утра погода вновь поменялась. Яркое голубое небо простиралось над головами путников, и не было видно ни облачка, словно кто-то специально загнал в ближайший кошар упрямых белоснежных барашков, чтобы спокойно наблюдать за передвижениями путников. Вокруг, насколько хватало глаз, было пусто и мрачно. Ни птиц, иногда прорезывающих воздух своими плавными движениями, ни животных осторожно пробегавших по примятой листве, ни журчания рек, перезванивающихся своими трелями. Ничего. Лишь голые камни и беспощадное небо. Путники шли, понурив головы, надеясь на то, что Гэндальф сможет отыскать заветные ворота, и им не придется заночевать под открытым небом в этой давно умершей пустыне.       - Наяра, - произнес Фродо, когда тягостное молчание стало просто невыносимым. - А что за оружие у тебя такое, похожее на осколок тарелки? Что-то такое же, но немного другое было и у нас в Шире, мы развлекались так, играя, - хоббит подумал, что за беседой время пролетит быстрее, да тягостные мысли не так будут одолевать.       - Это бумеранг, - легко откликнулась девушка, тоже радуясь возможности поболтать.       - Бумеранг? – подсочивший тут же Гимли с интересом уставился на Наяру, его давно подмывало спросить об этом, и вот, когда мысль уже практически сформировалась, его опередил полурослик. - Боевой бумеранг, - словно пробуя это словосочетание на вкус, пробормотал Гимли, тряхнув косичками бороды. - Но боевые бумеранги не могут возвращаться!       - Как видишь, - лаконично ответила Наяра. Она понимала интерес Гимли к ее оружию, гномы искусные кузнецы, и из-под их рук выходят чудесные произведения не только мира, но и войны.       - Но этого не может быть! – воскликнул разгоряченный гном, притопнув ногой. - Не может быть! Покажи мне его, покажи, - стал просить гном, припрыгивая от нетерпения. Девушка улыбнулась и достала оружие.       - Не может быть! – заворожено протянул гном, лаская гладкую поверхность материала. - Но это не металл, - вскинул он взгляд на Наяру. - Это... камень?       - Да, - кивнула девушка. - Это обсидиан.       - Драконово стекло? – ошеломленно прошептал гном. - Но… Ничего не понимаю, - помотал головой он. - Его же практически не осталось в Средиземье, и потом очень хрупким всегда считалось оно, хотя и острым. А твой бумеранг прочный… - задумчиво протянул гном, словно не понимая происхождения оружия в его руках. - Да еще и возвращается… Кто тот мастер, что создал его? Гном? – закидывал вопросами Гимли, теребя девушку за руку.       - Эльф, - был ответ, и Гимли застыл, пораженно открыв рот.       - Это неслыханно, Наяра, - продолжил он, когда догнал девушку. - Эльф? Не смеши! – фыркнул он, пытаясь не обращать внимания на гневные взгляды Леголаса.       - Да, эльф, - кивнула Наяра. - Но что тебя смущает, Гимли? У отца вашего, Ауле, был лучшим учеником Феанор, а тот, кто сделал бумеранг для меня был лучшим подмастерьем Келебримбора. И это оружие было последним, что сотворил мой мастер.       - Он умер? – сочувственно спросил Фродо, переглянувшись с полуросликами.       - Нет, - покачала головой девушка. - Он дал себе клятву больше никогда не браться за это дело, привнося в мир одно лишь разрушение.       - Но это глупо не пользоваться своим талантом, Наяра, когда можешь создавать такие вещи, - покачивая головой, произнес Гимли, но восторженность от оружия взяла вверх, и гном снова впился любопытным взглядом в саму сущность бумеранга. - Интересно, значит, не лгут старые предания, что можно поработить Драконово стекло, создавая совершенные предметы боя.       - А чем оно так хорошо? – потянул за рукав Мерри, который не понимал восторгов гнома. Камень как камень, ну и что, что отливает радужным цветом. - Что в нем такого особенного?       - О! Мой юный друг, - мечтательно закатив глаза, начал Гимли. - Обсидиан редкий материал, и очень мало искусных мастеров, кто готов был с ним работать. Любая неточность, невнимательность – и все труды были насмарку, - на его Родине лишь единицы брались усмирить обсидиан. - Ножи, сделанные из этого камня, отличаются тем, что неимоверно остры, и их никогда не надо точить. Легкого прикосновения достаточно, чтобы разрезать плоть до костей, но при этом, как гласят легенды, камень чувствует враг ты или нет. И если ты не замышляешь ничего дурного, то он не оставит и следа на тебе. Ещё камню приписывают способность защитить от неприятностей, но, - Гимли бросил взгляд на шагавшую рядом Наяру и покачал головой. - Мне в это верится с трудом… А еще…       - А Келебримбор – это тот, кто помогал выковать Кольца Саурону? - бестактно перебил Пиппин распыляющегося Гимли. Гном поперхнулся фразой и негодующе уставился на полурослика. - А если твой мастер был подмастерьем Келе…ну, вы поняли о ком я, - безнадежно махнул рукой Пиппин, когда сразу не смог произнести имя эльфа.       - Да, он помогал Келебримбору всегда. И в тот раз тоже, - прервала полурослика Наяра, ловя на себе удивленные и настороженные взгляды.       - Какие странные у тебя друзья, - выразил общую витавшую в воздухе мысль Боромир, все это время не вмешивающийся в беседу.       Шагавший рядом Гимли молча кивнул, соглашаясь с гондорцем, но ничего не сказал. Оружие, лежавшее у него на руке, было не просто прекрасно. Оно было совершенно.       - Но почему обсидиан? Почему бумеранг? Он же пережиток прошлого, - мелодично прозвучал голос эльфа, и его вопрос стал созвучным мыслям гнома. - Разве твой мастер не мог придумать что-то более дельное? – Леголас искренне не понимал, зачем стоило тратить столько сил и времени, чтобы создать бесполезный обрубок. - Раньше бумеранги были охотничьим и боевым оружием, но теперь им на смену пришли луки. Это более идеальное оружие, - любовно погладил принц висевший сзади лук.       - Чтобы не забывать, кем ты можешь быть на самом деле, - проговорила Наяра, и Леголас удивленно посмотрел на нее. Глаза девушки, казалось, поменяли свой цвет, ставшие из жгучих черных цвета теплого шоколада. - Подземный огонь породил его, и многие страшатся его черноты, не зная, что несет она: добро или зло. А камень всего лишь помогает заглянуть внутрь себя, но не каждый может выдержать того зрелища, что встает перед глазами. Обычный камень… с необычной судьбой… - медленно и задумчиво проговорила Наяра. - Знаешь, Леголас, - девушка посмотрела на эльфа и тот подался вперед, сплетаясь своим лазурным взглядом с ее бархатным карим. - Народы Средиземья точно такие же. Нам думается, что мы простые мелкие камни на дороге Жизни, и не хотим рассмотреть игру света ни у себя в душе, ни у другого. Но каждый из нас таит свое внутреннее пламя, и мы рождены в агонии той битвы, которая давно идет между жизнью и смертью. И чем мы сверкнем напоследок, чем запомнимся миру, зависит только от нас. А еще Учитель говорил, - улыбка скользнула по губам Наяры, которая вспомнила веселые лучики зеленых глаз наставника и друга, - что я похожа на обсидиан. Он говорил, что часто меня будут оценивать лишь по внешней оболочке, не желая и не пытаясь заглянуть глубже. Кто-то испугается непроглядной темноты моего прошлого, а кто-то побоится неизведанности будущего со мной. Но все равно придет тот день, когда рядом останутся только те, кто смогут увидеть и мой радужный свет, - мыслям неведомо расстояние, и девушка унеслась в то далекое прошлое, когда тихими вечерами она прогуливалась по Лориэну и разговаривала со своим другом и учителем, заменившим ей и мать, и отца.       Наяра еще какое-то время куталась в невесомые воспоминания, когда уловила пронизывающий взгляд Леголаса. Эльф как-то странно смотрел на нее, и как бы девушка ни силилась, не могла точно сказать, что было в этом взгляде. Толика хищности, толика заботы, немного непонимания и теплоты, а может, что-то еще. На доли секунды, они встретились взглядом, обжигая друг друга и разбиваясь от зашкалившего напряжения.       Наяра первая опустила глаза, не понимая, что это было сейчас. Она почувствовала себя немного глупо. Ей вдруг пришло на ум, что своими словами она вознесла себя или возвеличила, и легкая насмешка, притаившаяся сейчас в глазах эльфа, все больше убеждала ее в этом. Надо же, как безрассудно и бестактно сейчас она повела, сравнив себя с камнем и будто намекала, что не так проста, как кажется на первый взгляд, что лишь избранный может увидеть ее внутренний настоящий свет. И зачем это она поддалась очарованию прошлого, по-детски выразив то, что ей говорили когда-то!       - Что касается эффективности… - прочистила горло Наяра, пытаясь скрыть свое смущение. - Не ты ли, мой принц, не так давно смог воочию увидеть его превосходство? - Леголас вспыхнул под открытым наглым взором девушки и что-то забормотал. - Порой надо напасть так, чтобы враг не узнал тебя, не смог вычислить, где ты находишься, - уже увереннее продолжила она. - А стрелы всегда оставляют свой неповторимый след. Мне не раз приходилось посеять панику, чтобы враг не понимал, кто его атакует и как. И бумеранг с этой задачей всегда отлично справлялся.       - Но ты не находишь, что это несколько низко и подло? Вот так притаившись нападать со спины? – недовольно спросил Боромир, не понимая, как честный воин может поступать подобным образом. Он всегда прежде, чем напасть или пойти в атаку, трубил в свой рог, вознося свой призыв и предупреждая врагов.       Девушка ничего не ответила. Она подняла свои карие глаза и посмотрела куда-то вперед. Давным-давно она сама задала такой же вопрос мастеру, сделавшему бумеранг, считая точно так же как гондорец.       …Учитель поморщился как от боли, не большой, но саднящей, и скривил свои губы, словно услышал несусветную глупость. И с мудростью прожитых лет, устало посмотрел он на нее, сказав:       - Рассмейся в лицо тому, кто скажет, что войне присуще великодушие. Плюнь тому, кто благими намерениями будет прикрывать весь ужас и мерзость битв и потерь. Запомни, война жестока и немилосердна. И ей не свойственны ни благородство, ни рыцарство, - голос мастера набирал силу, и девочка, держащая в руках оружие, видела, как прошлое маячит перед ним. - Пусть помолчат те, кто никогда не ждал рассвета, чтобы отомстить за павших в остервенелой сечи. Пойми, войне не нужны лишние расшаркивания и придворные этикеты. Здесь все просто! Побеждает тот, кто ловчее, быстрее, хитрее. Сила и честь – это второстепенность. Хочешь жить – юли, обманывай, нападай со спины и заставай врасплох, - молодой эльф с глазами старика знал, о чем говорит. - В этом нет ничего предосудительного. Война – это грязь, и методы ее грязны, поэтому благородство к врагу здесь не приемлемо, - горько выплюнул Учитель, подавшись все набирающим силу воспоминаниям. - Не надо их щадить и думать, что они изменятся! Нет, они также жаждут победы, как и ты, и будут ждать любого удобного случая, чтобы напасть. Вопрос состоит только в том, кто из вас падет первым. Единственное, - лицо мастера стало серым, хотя он и пытается не показать этого, - единственное, о чем ты должна помнить, что в борьбе нет месту трусости, и никогда, слышишь, никогда не смей оставлять ни друзей своих, ни свой народ. Остальное лишь мишура! Обманные слова зла, которые проливаются только для того, чтобы ты усомнился в себе! В конце концов, когда будет одержана победа, вряд ли кто вспомнит о средствах ее достижения, - скривив губы в усмешке, закончил он.       - Тогда чем мы лучше их, лучше зла, - маленькая девочка стояла и во все глаза смотрела на своего Учителя, чувствуя, как горько срываются эти слова, и понимала, как много он пережил в своей эльфийской жизни.       - Ты слишком юна, чтобы пока понять эту тонкую грань, - улыбнулся Учитель, вглядываясь во встревоженные глаза малютки. - Но когда из-за благородства к своему врагу, - зеленые глаза его недобро блеснули, - погибнут те, кто был так дорог тебе, ты поймешь, что такое настоящая война. Не печалься, - Учитель улыбнулся и провел рукой по коротким волосам девочки, - со временем ты сможешь чутко балансировать на этом тонком лезвии. Я знаю это. Я верю.       - Но если я смогу своим благородным поступком развеять мрак в сердце врага, который нападает на меня лишь в силу определённой необходимости? – не отступала девочка, упрямо поглядывая на мастера.       - Я все забываю, что ты всего лишь ребенок, поэтому и веришь в подобные сказки, - покачав головой и спрятав улыбку, сказал Учитель. И в который раз он подумал, как была права Галадриэль, настояв на том, чтобы девочка осталась у него...       - Наяра, - обеспокоенно позвал ее кто-то и дернул за рукав.       - Это не подло и не низко, Боромир! На войне по-другому просто нельзя! - шумно выдохнула девушка, погруженная в свои воспоминания. А потом посмотрела вперед и жестко добавила. - Иначе, ты уже проиграл!