***
Дорога виляла из стороны в сторону, словно играла с притомленными путниками. Она с разбегу уходила вниз и круто поворачивала направо, то плавно поднималась, беря чуть левее. В ночной тиши слышались перезвоны кузнечиков и шепот прочей лесной живности, которая смотрела удивленно на нарушителей спокойствия, но неудовольствия не высказывала, предупрежденная молчаливым провожатым отряда. Он незримо присутствовал рядом, чуть пробегая вперед и поднимая опавшую листву над землей, невесомо подталкивал в спину зазевавшихся или отстающих и тихонько напевал несложный мотив шелеста травы. Порой он шутил и легким дуновением лохматил волосы Хранителей, с мальчишеской улыбкой наблюдая за их попыткой привести себя в порядок, и тут же бросался помогать сам, еще больше путая и без того непослушные пряди. Внезапно затих провожатый, вслушиваясь в ночные шорохи, и молниеносно взвился ввысь, оставляя за собой столб пыли и поднявшиеся листья. Пронесся над кронами деревьев, все дальше устремляясь в небо, словно пытался отыскать невидимую грань мироздания. И замер вдруг, поблескивая под светом тусклых звезд; внимательно осмотрелся, не идет ли погоня, и опрометью ринулся вниз. Не сбив своего дыхания, румяный и довольный, нагнал он Хранителей и вровень зашагал с ними. Он улыбнулся, посмотрев на задумчивую девушку, что шла рядом с ним, тепло обнял ее за плечи и нежностью коснулся щек. - Арагорн! – встревоженный окрик отвлёк провожатого от ответной улыбки и тепла карих глаз. – Орки. В лигах двух от нас. А может уже чуть меньше… - с беспокойством оглянулся эльф, вслушиваясь в ночной воздух. – Уже меньше. - Не думал я, что так скоро они смогут нагнать нас, - покачав головой, молвил на это Бродяжник. – И ночь против нас: все в облаках, да не видно луны. Какая же сила их так подгоняет?! - Примем бой? – полувопросительно спросил Леголас. - Не знаю, друг, - невесело мотнул головой Арагорн и посмотрел назад. – Как много их? - Сложно сказать. Десятков пять, быть может больше. Споро идут. Да тихо. Уж это совсем на них не похоже… Арагорн, надо что-то решать! Но Бродяжник молчал, лишь устало поднял глаза на друга, и бессмысленны были слова. - Арагорн! Что-то случилось? – спросил подошедший Боромир, обменявшись обеспокоенными взглядами с Гимли; хоббиты неспешно подходили следом. – Орки? – отчего-то тихо спросил гондорец и шумно выдохнул на утвердительный кивок. - Я же тебе говорил, - проворчал на это гном. - Ладно, Гимли, выпишешь мне потом щелбан, - невесело усмехнулся Боромир и глухо добавил, - если выживем. - Времени мало, - прервал затянувшееся молчание Арагорн. – Что думаешь, Боромир? – голос его наполнился звоном стали, и решимостью воспылали глаза. - Что думаю?.. - протянул гондорец, без сказанных слов поняв непрозвучавший вопрос. – Вон там, на возвышенности, как раз около гряды камней, надо поставить Леголаса, - голос гондорца звучал твердо, и еле уловимые властные нотки слышались в нем. – Отличная позиция для стрельбы. Плюс будет добивать тех, кто прорвется. - Тогда мы засядем там, там и там, - махнул рукой Арагорн, показывая большие корявые кусты, обступающие дорогу. - Сомнем строй врага, посеем панику. Там как раз дорога сужается, не полезут они всей ватагой. - Да, возьмем их в клещи, - хмуро усмехнулся гондорец. – Наяру бы к Леголасу поставить. Ее бумеранг да кинжалы там не помешали бы. - Нет, она поведет полуросликов, - проговорил Арагорн, взглянув на девушку, но та, лишь неопределенно пожала плечами. – Кто знает, может орки разделятся. Или прорвутся… - Решено? – спросил Боромир и обвел взглядом Хранителей, дождавшись кивка. – Вот и отлично! - Фродо, - Арагорн присел рядом с полуросликом, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, - вам надо уходить… - Опять бежать? Бежать, оставляя сзади друзей? Бежать, зная, что вы погибаете здесь? – сглотнув, проговорил хоббит, и большие синие глаза обнажили затаенную боль. – Ты думаешь, будет лучше принять вражью стрелу в спину, нежели встретить врага лицом к лицу? - Фродо, пойми… - Не хочу, Арагорн. Я не хочу понимать, почему все гибнут, защищая меня. Не хочу… - прошептал хоббит, опуская глаза. - Потому что ты - надежда Средиземья, - прозвучало откуда-то сверху, и Фродо поднял взгляд на Боромира. – Что значит жизнь одного, двух, пяти, если погибнет вся Арда? Наша главная задача, чтобы Оно не попало ко врагу как можно дольше, - проговорил гондорец, взглядом впиваясь в видневшуюся цепочку на шее хоббита, и неотрывно смотрел, не в силах отвести глаз. – Никогда… никогда я не понимал… зачем надо уничтожать то… что сможет помочь нам победить Врага… Как в полусне, слова зыбко падали вниз, медленно и через силу, но у самой кромки земли замирали – и под собственным весом тяжело разбивались на черные тягучие капли. Казалось, эти темные пахнущие дурманом и животным страхом частицы оставляют масляные разводы на некогда белоснежных помыслах и идеях. И скрыть следы зловоний было уже нельзя – разъеденная плоть оголяла черную, как смоль душу. Лишь где-то рядом, почти не слышно, билось тепло, самоотверженно противостоя всепоглощающей ледяной тьме… - Никогда… - прошипел гондорец, но вдруг резко тряхнул головой от нестерпимо яркого режущего глаза света. – Да и сейчас не понимаю, - уже своим обычным голосом проговорил он и улыбнулся. – Но я дал слово. И оно нерушимо, - без тени сомнения произнес гондорец и добавил. – Наместники Гондора под стать своему Королю, как верностью своей, так и словом чести, мой друг, - Боромир вновь посмотрел на полурослика. – Вам надо уходить, а мы задержим их, несмотря ни на что! - Неужели нет другого выхода? – беспомощно переводя взор с одного человека на другого, вопросил Фродо. – Мы могли бы просто пойти быстрее. Скоро же Лориэн, правда? И никому не надо будет погибать… - Я и мечтать бы о другом не смел, Фродо, - проговорил Странник, взяв руки хоббита в свои. – Но орки настигнут нас раньше, и будем лишь легкой добычей. Я не хочу погибнуть, получив удар в спину, - хмуро произнес он. - Значит, это конец? – неуверенно всхлипнул Мерри. - Ну, хватит уже! – взревел Гимли, притопнув от досады ногой. – Вы что, решили схоронить нас здесь, маленькие бездельники? – подскочил он к Мерри и Пину. – Мы и с большим количеством врага дрались. И ничего – живы, как видишь! Ишь, чего удумали! Мокроту развели! Хотите, чтобы мы поскользнулись, что ли? Эх, соринка в глаз попала, - махнув рукой, пробормотал гном и поспешно отвернулся от друзей. - Нет, дорогой Гимли, - Тук постарался говорить задорно и весело, - хотим вам помочь. Да слезами своими орков потопить. Как думаешь, получится? – он криво улыбнулся, но не выдержал и шмыгнул носом. - Конечно, получится, – проворчал гном, потирая глаза и не оборачиваясь. – Хватит. Длинные проводы - оркам на радость. Уходите, скорей! Шмыганье носов было ему ответом да тихое перешептывание испуганной листвы. - Подожди, Гимли… - Что, Леголас? Они уже здесь? – гном мгновенно вытащил секиру и завертелся на месте, воинственно позыркивая по сторонам в поиске орков. – Пусть подходят, не стесняются! Да отведают моей старушки! Ну, где они? Где? - Успокойся, Гимли! Нет пока никого, - с мягкой улыбкой проговорил Арагорн, наблюдая, как гном с еле сдерживаемым вздохом облегчения опускает свое оружие. – Что случилось, Леголас? - Ничего, - немного извиняющееся прозвучало в ответ, и эльф перевел взгляд на девушку, за время разговора так и не проронившую ни слова. – Наяра, тебя что-то смущает? - Нет, план, конечно, хорош, - отвечая больше себе, пробормотала она, но тут же вскинулась и встретилась глазами с принцем. – И будь мы отдохнувшими и полными сил, я бы не сомневалась, что победа за нами. Но сейчас… Слишком уж похоже на самоубийство, - покачала она головой. – Самым лучшим решением было бы, не останавливаясь, дойти до границ Лориэна… - Но мы не успеем, - напомнил ей Арагорн. - Если пойдем этой дорогой, то да. - Ты знаешь другую? – подобравшись и затаив дыхание, тихо спросил Сэм. Наяра молчала, лишь хмурилась, споря с собой. - Это не то, что дорога, - неуверенно произнесла она, - всего лишь тропка, которой я пользовалась года четыре, быть может, пять назад, - она снова замолкла, что-то обдумывая. – Маленькая и узкая, идти по ней придется по одному, гуськом. Ветви деревьев заменят нам на время небо. А коряги с листвой - землю под ногами. - Но ты давно по ней не ходила? – уточнил Арагорн. - Давно, - кивнула в ответ девушка. - И тропка могла зарасти. Или дерево перегородило проход, - прищурившись, Бродяжник прикидывал что-то в уме. - Все могло быть, Арагорн. И тебе решать, как нам поступить. То ли рубиться здесь, зная, что нас ждет. Либо рискнуть и пойти в неизвестность, но всем вместе, - чуть резче, чем хотелось бы, проговорила она. - Я доверяю тебе, Наяра, - мягко произнес Арагорн, с серьезностью поглядывая на нее. – Доверяю… - По-моему, отличный вариант, - неожиданно громко прозвучал голос Леголаса. – Сразиться с отродьями Тьмы мы всегда успеем. И все же нам стоит поберечь силы и постараться обогнать их. Да и коряги можно перешагнуть, а поваленное дерево обойти. Я поддерживаю тебя, Наяра. Эльф под изумленные взгляды друзей кивнул девушке и встал рядом с ней. Руки соприкоснулись, теплом окатив обоих. И сила неведомой природы мягко подтолкнула их друг другу, а робкие улыбки осветили лица. - Арагорн, давай уж решим что-нибудь, - ворчливо процедил Гимли сквозь зубы. – Мы что, орков ждем что ли, чтобы и их мнения спросить? Я тоже за вариант Наяры. - Бродяжник… – просительно пролепетали полурослики. - Хорошо, - после непродолжительной паузы проговорил Арагорн, - думаю, стоит попытаться. - Не стоит забывать, что с нами следопыт, - улыбкой ободрил его Леголас, на краткий миг оторвав взгляд от Наяры. - Арагорн, - произнесла девушка, уловив толику сомнения в голосе человека. – Нам понадобится всего лишь час, чтобы тропинка вывела к границам Леса. Час против двух-трех по этой дороге. Потом спустимся ниже на четверть лиги. Да вброд перейдем Нимродель. Наяра чувствовала, как наполненный нежностью взор Леголаса мягко обнимал ее за плечи, и странное ощущение счастья придавало уверенности. А в глазах танцевал внутренний свет, перемигиваясь с искорками радости, что улыбались и сладко жмурились от блаженства. - Может, мы все-таки пойдем? – с видимым недовольством проговорил Боромир, постоянно оглядываясь. – Или решили здесь полечь, смертью храбрых, но безумных? - Идем! - решительно произнес Арагорн; сомнений больше не осталось. – Веди нас, Наяра. Девушка неловко улыбнулась и набрала полную грудь воздуха, осторожно выдыхая и справляясь с волнением. Ответственность совсем не изящно приземлилась на плечи, с тяжестью упав и придавив к земле. Липкий страх обмануть доверие друзей и подвергнуть их опасности цепко схватил за запястья, мешая сделать какое-либо движение. - У тебя все получится. Я рядом, - тихий мелодичный голос развеял страх, а рука, улегшаяся на плече, придала уверенности. – Я рядом. Наяра благодарно кивнула и пропустила легкую улыбку, которая спорхнула с уст и без лишнего промедления вольготно присела на губы, но тут же испарилась, оставив Леголасу чуть слышимый привкус земляники. Эльф нехотя убрал руку и посторонился, освобождая дорогу девушке. Ощущение непонятного родства и близости не покидало его. Казалось, он теперь не страшился ни орков, ни варгов, и смерть была лишь досадным недоразумением, что могла разлучить с Наярой; забрать у него, не дав насладиться музыкой ее сердца, и тихим колокольчиковым смехом, и детской верой в мечту. Это странное, на грани безумия, чувство было диким и нелепым в том хаосе боли и ужасе потерь; в Войне, что шла по пятам, обгоняя и оставляя лишь вой умирающих душ, и втаптывала надежду в оскверненные земли. Разве время сейчас для счастья, когда стонет Арда под гнетом врага? Разве это не безрассудство? И все же подобно тому, как робкий цветок пробивает выжженную обагрённую землю своими первыми листочками и распускает нежные лепестки, точно также рожденное на осколках прошлого чувство окрыляло Леголаса. И сердце, взращенное небывалой верой, стучало быстрее; и руки, разящие врага, не знали устали; и ярче и резче видели глаза и могли отличить истину от прикрытой лживыми масками правды.***
Наяра остановилась около большой пушистой ели, горделиво раскинувшей свои мохнатые лапы. Верхушка красавицы терялась где-то в облаках, и чуть уловимый запах смолы напоминал об уюте. Девушка провела рукой по ветвям, подушечками пальцев ощущая острые уколы обиды. «Вот и снова свиделись, подружка. Помнишь меня? Помнишь. Здравствуй, родная. Это я, та маленькая девчонка, которую ты укрыла от дождя, обогрев и даруя безмятежный сон. Помнишь, наши тихие песни под грустную музыку дождя? Помнишь, сказки, которые ты шептала мне, когда ветер гнул деревья и ломал ветви? Я сберегла эти воспоминания. А ты? Сберегла… Мне не хватало твоей нежности, но не могла я прийти раньше, прости. Жизнь моя быстротечнее твоей. Но я тебя люблю. И помню, подружка» …Наяра присела около стройной ели и поглаживала ее лапы, да тихо вела разговор… «Что Страж? Приходит он сюда? А ты не пускаешь, знаю. Это наш с тобой маленький секрет. Твои и мой. Навсегда. Помнишь, его лицо, перекошенное мукой ярости и страха?» …Тихим перезвоном звенящих иголок откликнулась красавица… «Все лицо в грязи и саже. Отметины веток на лице. И беспомощность. Он думал, что потерял меня. Он думал, что не увидит боле. Но ты спасла меня тогда, родная. Укрыла да свите своей приказала довести до дому. Спасибо, сестра» …Верхушка исполинской ели качнулась, с истинно королевским величием принимая благодарность… «Сестра, что орки? Ломают, крушат? Что? Силвин* погиб?! А Тулус**? Живой, но калека? Сестра, ой, сестра! Я им отомщу! Поверь мне, родная. Поплачь, я здесь. Я рядом с тобой! Поплачь, говорят, станет легче» …Ветви трещали, покачиваясь, стонал темный шершавый ствол, и осыпались иголки, с вплетенными в кружевную паутину каплями влаги, да порванные жухлые березовые серьги. А Наяра бережно обнимала дрожащую в ее руках еловую лапу… «Идут, говоришь? Знаю. По нашим следам идут. Да сеют боль и умываются кровью. Один уже пал. Гэндальф, помнишь? Погиб, спасая нас. А я не смогла. Не успела, сестра, помочь! Погиб… Теперь наш черед. Поможешь? Той тропкой пройдем. Прошу, попроси свою свиту, чтобы нам не мешала. Я знаю, мальчишка Фонд так любит озорничать. Прошу, скажи ему, не время сейчас. Обещаю, вместе мы с ним еще поиграем. Спасибо, сестра!» - Пойдемте, друзья. Нас проведут и помогут, не бойтесь, - Наяра поднялась с колен и откинула большую пушистую еловую ветку, открывая небольшой проход. - Кто проведет? – недоверчиво переспросил гном, с опаской косясь на выглядывающую темень. - Те, кто служат Оромэ – владыке деревьев, - прозвучало в ответ. – Не бойся, они нас не тронут! - Гномы ничего не боятся! – в запале выкрикнул Гимли и первым шагнул в сухую приятную тьму. Наяра улыбнулась и прошмыгнула следом, на секунду задержав руку на ветви и прошептав «спасибо!» Ель скрыла Хранителей и неторопливо разгладила топорщившиеся складки на своей зеленой юбке. На шелест тонких иголок ее ветвей откликнулась примятая трава и погибающие, но пока еще живые, разбросанные по дороге листья. Пушистая красавица переглянулась с безмолвным провожатым отряда, и тот мгновенно завертелся на месте, стирая оставленные на земле следы, а потом метнулся в сторону – и унёсся назад. Ветер летел низко над землей и, вытянув губы трубочкой, монотонно гудел. И поднимались листья с земли в страшной круговерти; и корни деревьев, уродливо изгибаясь, разрывали землю на части, смыкая ряды; а ветви тянулись все ниже и ниже, не оставляя просвета на этой, вдруг ставшей непривычной, дороге. И воздух горел праведным гневом, и ярость разливалась в нем. Ярость и ненависть к тем, что бежали сейчас сюда, вытаптывая зеленую молодость трав. К тем, что топили жизни в крови, измываясь и не испытывая жалости. К тем, другим… И только статная высокая ель, гордо простирающая свою верхушку к звездам, с молчаливой холодностью наблюдала за взбунтовавшимся лесом, уставшим робко и раболепно оставаться в стороне от приближающейся Тьмы…***
Тропинка закончилась также внезапно, как и началась. Хранители, низко пригибаясь, вынырнули из-под большой мохнатой лапы, качнувшейся тихо и невесомо. Последним вылез Гимли, с проклятиями и ругательствами кубарем выкатился он из-под пышной ели. Мелкие сучки и листочки венчали его голову, а в бороду была вплетена паутина, украшенная мелкой мошкарой. Гном рьяно вертелся на месте, отряхиваясь и отфыркиваясь, с опаской поглядывая на молодую ель, казавшуюся точно такой же, что встретила их ранее, но как будто не настолько живой. - Ты слышал, будто чавкало что-то позади нас? – со страхом в голосе прошептал Мерри, поглядывая на Пина, стряхивающего мелкий сор со своих кудрей. - Чавкало! Еще бы! Я думал, эти деревья сожрут меня с потрохами! – с негодованием воскликнул Гимли, перебивая открывшего рот Тука. – Ишь, как облизали меня. Фу, какая гадость! Гимли оглушительно чихнул и с некоторой брезгливостью вытащил из бороды ночного мотылька, покаянно сложившего крылышки и ждавшего своей участи. Гном тихо выругался, освободив пленника, но тот, как ни в чем не бывало, по-хозяйски расположился на плече и с любопытством воззрился на бушевавшего спасителя. - А ты бы, Гимли, меньше за секиру хватался, - с улыбкой произнесла Наяра, осматривая всклоченного и нахмуренного друга. – Может, и не такой прием тебе бы оказали. - А что я? Виноват, что ли? – взъярился гном, сверкая глазами. – Да эти деревья то за руку схватят, то по лицу бьют. А коряги так вообще все уронить старались да подножку поставить! А эти пауки? Ты видела этих пауков?! Гимли с отвращением передернул плечами, вспомнив, как насекомое спустилось по тонкой серебряной нити и зависло совсем рядом, пожирая глазами его, запутавшегося в ветвях. - И чтобы сразить того малыша, - еле сдерживая рвущийся смех, выговорила девушка, - ты решил вытащить секиру?! - Лучше переоценить опасность, чем недооценить ее, - не теряя достоинства, важно покивал гном, стараясь не замечать улыбок на лицах друзей. - Пин, а мы-то с тобой об этом и не знали, когда шли снимать первую пробу с соседского урожая, - громким шепотом возвестил Мерри, округлив глаза. – Там же комары были с кулак! А мы без мечей и топоров пошли, даже вилы не захватили. Тук произнес что-то нечленораздельное, но булькающие звуки вырвались наружу и поляну огласил чистый звонкий смех. Хоббиты утирали рукавами льющиеся из глаз слезы и, сгибаясь пополам, старались выровнять дыхание. - Гимли… прости… - только и смог вымолвить Мерри, выставив руку вперед, и через застилающую пеленой влагу смотрел на смурного гнома, - но с тобой по ягоды… и грибы я точно не пойду. Там же… опасность на каждом шагу… Мошки… комары… - хоббит задыхался от накатывающего смеха, но и остановиться уже не мог. - И ты… с топором наперевес… Лес, что ли пришел, валить… - Это секира… – угрюмо буркнул гном под новый взрыв хохота. – Смотри, бока от смеха не надсади, полурослик, - ехидно закончил он, но глаза полыхали гневом. - Не держи на них зла, мой друг, - спокойный голос Леголаса развеял ярость, застилающую взор гнома. – Многого они не повидали в своей жизни. Интересно, чтобы сказали хоббиты, увидев пауков Лихолесья… - улыбка была мягкой, но в ней, как и во всем облике эльфа, чувствовалась грусть. - Пауков Лихолесья?.. - хрипло выдавил из себя Тук, вспоминая истории дядюшки Бильбо. - Да-да. Вот таких… - эльф расставил в сторону руки, показывая размер. – И это, заметь, только голова, - нравоучительно покивал он, из-под ресниц поглядывая на побледневшего Мерри. – И кто знает, может, встретится нам по пути и большой комар. Или таракан, - усмехнулся Леголас, украдкой перемигиваясь с Гимли. - Таракан?.. – заикаясь и бледнея еще больше, пролепетали Пиппин и Мерри. - Таракан-таракан-тараканище, - поддакнул гном и, не выдержав, хохотнул. - Да ну вас! – буркнул Пиппин, переминаясь с ноги на ногу. – Тоже мне, тараканы, пауки… - Но пауки-то точно есть, - тихо откликнулся Мерри. - Бильбо рассказывал… - Рассказывал… - передразнил друга Тук. – Им бы наших рыбаков послушать – что не рыба, так размером с дракона. И, заметь, это только голова! – поучительным тоном, подстать эльфу, покивал он. - Тараканы… Пауки… Вы еще пиявок вспомните, – сдвинув брови к переносице, проговорил Боромир. – А орки, тем временем, подберутся к нам. Думаю, им есть, что поведать по интересующему вас вопросу. Заодно спросите их, любят ли они вяленых хоббитов или зажаренных. - Я понимаю твои опасения, Боромир. Но не разделяю их сейчас. А что до той ватаги орков, то думаю, вряд ли они когда-нибудь настигнут нас, - проговорил Арагорн и взглянул на Наяру, которая еле уловимо кивнула. – Ты разве не слышал приглушенные шорохи за нашими спинами? - Слышал… - изумленно молвил гондорец, растерянно оглядываясь назад. – Их деревья… съели? - Деревья не могут никого есть! – строго заявил на это Тук. – Или… могут? – беспомощно поглядывая на Мерри, промямлил он и тут же резко отскочил в сторону от качнувшейся еловой ветки. - Не могут, - чуть улыбнувшись, успокоила его Наяра. – Деревья здесь такие же, что и в Шире или Гондоре. - Наши деревья не чавкают, - негромко проговорил Боромир, поддавшись вперед. - Да, но во всем есть частичка жизни. В деревьях, траве и ветре. И тянется цветок к солнцу, и приветливо журчит река. - Я не чувствовал сердечности этих мест. Лишь холодное равнодушие. Спокойное и неживое, - Леголас огляделся вокруг и снова взглянул на Наяру. - Ты прав, и камни, и деревья были безразличны к чужому горю и судьбе. Но что-то поменялось, что-то пробудило их. И не захотелось им больше чувствовать кровь, пропитавшую землю. И крики слышать им стало невмоготу. Проснулись. Да следы наши замели. Запутали орков, прочь увели... Ветки в лицо, да корни под ноги. Кто-то сам упал, на сук напоровшись. Кого-то свои же подмяли в толчее... - девушка грустно улыбнулась своим мыслям и тихо добавила. – Сестра не прощает смерти друзей... - Что ж, - встрепенувшись, бодро проговорила девушка, - пусть орки нам пока не страшны, засиживаться здесь смысла нет. Думаю, полноценный отдых никому не помешает. Сэм, кряхтя, встал с насиженного места, поправил ремешки заплечного мешка и приладил поверх своего тюк Фродо. Откинув со лба слипшиеся волосы, хоббит помог подняться сидевшему в полузабытьи хозяину, осторожно поддерживая его за руку. И, медленно переступая корявые корни, побрел за остальными, без удивления подмечая, как Бродяжник задержался в нерешительности около выпустившей их ели. - Вряд ли получится, - голос девушки вывел Арагорна из задумчивости. – Даже запомнив место, сложно будет найти ту тропку. - Почему? – удивленно спросил мужчина и тут же заглянул под еловую лапу, но кроме приятной и мягкой темноты ничего не увидел; лишь теплый запах сухих иголок да терпкий аромат смолы. - Не знаю, - пожала плечами Наяра. – Оромэ строго охраняет свои тайные тропы. И открывает их он только тогда, когда пришло время. Почему он открыл это мне? Кто я, что мне выпала такая милость? – вопросила девушка у безмолвных деревьев и подняла глаза к черному ночному небу. - Может, потому, что ты достойна этого? Или потому, что остро чувствуешь жизнь? – с улыбкой предложил следопыт, заглядывая в темные бархатные глаза. – И можешь разговорить даже камень? - Не больше чем остальные, достойна я этой милости, - без тени улыбки ответила девушка. - Что гадать, Наяра? Милостью этой мы избежали смерти и скоро уже достигнем Лориэна. Скоро ты окажешься дома. - Скоро… дом… - эхом откликнулась она, отчего-то тяжело вздохнув, и грустно посмотрела вслед удаляющемуся Леголасу.