***
Нимродэль открылась им внезапно. Еще по обеим сторонам дороги произрастали могучие деревья, как вдруг расступились они, во всей красе представляя звонкую реку. Мелодия тихих переливов прерывалась безудержным ревом кругов водоворота. Но тонкий чистый голосок воды обещал развеять унынье, и Хранители принялись осматривать местность. Прохлада реки билась о ноги Фродо. Он долго стоял, прикрыв глаза и ощущая, что страх и боль оставляют его. И память не саднила, напоминая о потерях. И будущее уже не казалось беспросветным. Хоббит слышал далекие голоса, что вселяли надежду, и мысли, уже не боясь, выползали из укрытий. Я выстою. Я дойду. Я смогу! Глаза распахнулись, и Фродо без прежнего страха взглянул на темное небо, застланное черничными облаками. И облик их уже не вызывал ужаса, и не были похожи они на предвестников Мрака. - И где же беловолосая дева, Леголас? - с улыбкой вопросил хоббит у стоявшего неподалеку эльфа. - Не знаю, Фродо, - смеясь, отвечал принц, примечая яркую живость в глазах полурослика. – Возможно, она застеснялась. - Да ты посмотри повнимательней, быть может, она где-то рядом, - со всей серьезностью посоветовал ему хоббит и вновь прикрыл глаза. Леголас улыбнулся в ответ и присел на корточки, опустив руки в холодные воды чудесной реки. Он нежно поглаживал прозрачные пряди беловолосой красавицы и размышлял над древним сказанием, гласившим, что всякий, кто увидит здесь Деву, будет вознаграждён бессмертной любовью. И ненароком эльф пробегал глазами, пытаясь отыскать отблеск снежных волос. Но лишь искристый смех речной чаровницы был ему ответом. Леголас выпрямился во весь рост и потянулся, расправляя уставшие плечи. Пригладил выбившиеся волосы и мокрой рукой провел по лицу, стирая пыльную дремоту. И замер с устремленным в сторону взглядом. На небольшом камне около самой реки сидела дева. Полумрак, вплетенный кружевом в волосы, прикрывал лицо, а тонкая рука обнимала колени. Хрупкой и изящной казалась она, со склоненной на бок головой. Что-то тихо шептала бегущему потоку да свободной рукой голубила прозрачную мягкость. Свет далеких звезд мантией лежал на плечах, и изящной короной виделся свободолюбивый ветер. Три мерных глухих удара, словно голыш ударился о кожу эльфийских сапог, мокрые капли в лицо – и вот Леголас мотает головой и стирает пресную влагу. А когда принц поднял глаза, девы уже не было на приречном камне. И только Наяра стояла на другом берегу Нимродэль, обхватив себя за плечи, и смотрела на звезды, что ярко отражались в глазах. Хранители нехотя выбирались из ласкающих вод чудной реки, оберегая поселившееся в сердце тепло, и медленно брели по тропке, вслушиваясь в благожелательную тишину. Гимли тем временем постоянно ворчал и что-то рассказывал шедшим рядом хоббитам, то ли успокаивая их, то ли, наоборот, вгоняя в страх. - За нами наблюдают, - чуть удивленно проговорил Леголас, - и будто идут по пятам. - Эй, вы! – громогласно прогремел Гимли, мгновенно останавливаясь и выхватывая секиру. – Что смелости на большее не хватает, кроме как подглядывать за утомленными путниками? Давай, не стесняйся, выходи по одному. - На твоем месте, гном, я бы убрал оружие, - холодный голос обжег Хранителей. – Лес не терпит такого отношения. Как бы беды не приключилось. - Ты не на моем месте, невидимка, - зло процедил на это Гимли. - Гимли, перестань, - просительно прошептал Леголас. – Убери секиру. В конце концов, это неучтиво - обнажать оружие в чужом доме. - Значит, вежливость моя недалеко ушла от эльфийской учтивости, - проворчал на это гном, но размахивать секирой все же перестал. Легкий ветерок пробежался между остановившимися Хранителями. Сэм моргнул и изумлённо потер глаза, не веря себе: между стройными стволами исполинских кленов, хранивших всего секунду назад лишь мерное покачивание воздуха, стоял эльф. Звезды, выглядывающие из-за крон деревьев, бликами играли на светлых волосах, а глаза холодно и равнодушно взирали на путников. Тихим шепотом выдохнул Лес, выпуская безмолвные тени, что бесстрастно смотрели сквозь вторгнувшихся пришельцев. - Приветствую тебя, северный родич, - глубоким голосом произнёс эльф и учтиво склонил голову. – Добро пожаловать в Лориэн. Меня зовут Халдир. Страж границ, разведчик. Нечасто нам приходится принимать гостей, особенно во времена смут и всеобщей беды… - О, да, - пробормотал себе под нос Гимли, - то-то вы шли за нами по пятам и не высовывались. Арагорн предостерегающе поднял руку, с укоризной взглянув на гнома, но Страж лишь дернул уголками губ. - Прости, гном, что сразу не вышли тебе навстречу, - в спокойном голосе эльфа не чувствовалась ни ирония, ни раскаяние, - но не мог я прервать тебя, не дослушав до конца те истории, что ты рассказывал о нашем доме. Гном вспыхнул, представив все то, чем он награждал Лориэн, но эльф уже не обращал на него никакого внимания, вновь обернувшись к Леголасу. - В странной компании ты путешествуешь, северный родич, - проговорил Страж, оглядывая Хранителей. – Хоббиты, люди, эльф и гном, - легкая усмешка тронула губы. – Не будь мы предупреждены посланниками Элронда, вряд ли поверили бы своим глазам. И уж точно не пропустили бы в Лориэн, - ставший тяжелым взор эльфа остановился на гноме, который сразу же набычился и исподлобья в ответ сверлил Халдира недобрым взглядом. - Ты что-то имеешь против моего народа, эльф? – свирепо осведомился Гимли, угрожающе покачиваясь на каблуках сапог. - Черные годы разрушили наш союз, гном, но за тебя поручился сам Элронд. И если… - помедлил Халдир, выжидательно взглянув на Леголаса. - Я ручаюсь за него, - незамедлительно ответит он. - Что ж, северный родич… - Леголас, - мягко прервал его принц, представившись. - …ты отвечаешь за гнома, - невозмутимо продолжил Страж так, словно и не принц Лихолесья стоял перед ним. - Гимли. Меня зовут Гимли, - хмуро бросил гном. – И я сам за себя отвечаю. - Прости его, Халдир! – закрывая гнома от пронизывающего взгляда Стража, проговорил Арагорн. – Гномы учтивы и веселы. Но только не тогда, когда голод сковывает их желудки и разум, а ноги устали мерить лиги в ожидании безопасного ночлега, - и в подтверждении слов обиженное и чуть недовольное урчание огласило поляну. - Сегодняшнюю ночь вы проведете здесь, а завтра поутру отправимся в путь. Пойдемте, мы проведем вас к месту ночлега. Хоббиты удивленно оглянулись, но не увидели никого кроме Стража, и гном еле сдерживался, чтобы не съязвить по этому поводу. Но только качнулись деревья, исторгая из себя полумрак, который оказался и не тенями вовсе, а недвижно стоящими эльфами Лориэна. - Пойдёмте, - проговорил Халдир, взмахом руки приказав следовать за ним, но тут же остановился, вглядываясь в ночную тьму, и, резко обернувшись к Леголасу, пристально вгляделся ему в глаза. - Что-то не так? – холодно осведомился принц. Но Страж ничего не ответил, медленно повернул голову в сторону и отчетливо произнес: - Я знаю, что ты здесь! Я чувствую это. Ты думаешь, не узнаю твою поступь? Надеешься прокрасться незаметно? Смешно, – Халдир без тени улыбки повел плечом и тут же махнул рукой в темноту. – Выходи. Ты проиграла. Все насторожились, оглядываясь по сторонам, а Леголас вдруг приметил подобие улыбок, что коснулись губ двух эльфов, бесстрастно стоящих неподалеку. Коснулись – и тут же исчезли. - Это нечестно! – звонкий, по-детски обиженный голос, донесся откуда-то сверху. – Ты знал! Знал! Тихо откликнулась трава на бесшумный прыжок, когда чьи-то ноги коснулись земли, и темная фигура показалась в просвете двух стволов. - Ты так и не оставила эту глупую затею обхитрить меня, Хвинде, - покачал головой Халдир, разворачиваясь, и Леголасу показалось, как на краткий миг удивление и толика гордости промелькнули в глубине глаз Стража – и тут же холодное спокойствие заплескалось во взоре. – Тебе со мной не тягаться, упрямая. - Так нечестно, - было слышно, как надувшись, вздохнул силуэт. – Ты знал, что я приду. - Я всегда все знаю, не забывай, - строго произнес Халдир. – Хватит прятаться, ты раскрыта, - и снова повторил: - Не тебе тягаться со мной, Наяра. Девушка фыркнула и легким пружинистым шагом пошла навстречу ожидающему ее Стражу. - И все-таки, ты ждал меня с другой стороны, признайся, - строго произнесла она, не спуская глаз с Халдира. - А это значит, - озорная улыбка тут же расползлась по лицу, - что мне все же что-то да удалось! - Я не буду отвечать на твои детские выходки, Наяра. По крайней мере, сейчас, - чуть нахмурившись, проговорил Страж, старательно не замечая легкие улыбки, что скользили по губам его отряда. – Помни, пожалуйста, что благовоспитанные эллет так себя не ведут. Мы поговорим с тобой позже, - продолжил он, не обращая внимания на то, что девушка надулась, что-то бормоча себе под нос. - Сейчас нам пора выдвигаться, а то голодное урчание животов твоих спутников привлечет сюда всевозможную нечисть. Халдир, не оборачиваясь, зашагал вперед, краем глаза подмечая, как радостно встретили эльфы его отряда Наяру, с улыбками приветствуя этот неспокойный Хвинде; и как принц Лихолесья ледяным взором своим почему-то прожигал его спину.***
Леголас смотрел на звезды, что стыдливо прятались от него в кроне раскидистого ясеня. Небесные фонарики прикрывали ладошками свои смущенные лики, но тут же с озорным любопытством смотрели вниз на молодого, по их меркам, эльфа, что подставил лицо под дуновение ветра и вдыхал воздух, пропитанный сладостной дремой. Соседнее дерево вдруг ожило голосами хоббитов, которые, пресытно отужинав и позабыв былые передряги, пытались уснуть. Но дэлонь, казалось, не внушала им доверия, и они тихо переговаривались, обсуждая возможность поутру оказаться на земле. В тишине Леса была явно слышна их суетливая возня, и Леголас не смог скрыть улыбки, увидав курчавую лохматую голову Пина, мужественно выглянувшего наружу и тут же отпрянувшего от края платформы. Принц весело хмыкнул и стал взбираться по веревочной лестнице, с присущей ему жизнерадостностью подумав, что стоило хоббитам предложить вырыть норку, раз ветвистые деревья им не по нраву. Представшая перед глазами картина была столь уморительна, что Леголас еле сдержался, чтобы не расхохотаться в полный голос. Улыбка блуждала по лицу принца, когда он вступил на дэлонь и тут же замер в нерешительности, увидев, как Халдир о чем-то тихо разговаривает с Наярой. Леголас хотел было уже тихонько спуститься, чтобы не мешать своим присутствием, когда его окликнули. - Вот и ты, северный родич. На сегодня это место станет ночлегом. Надеюсь, тебе не в тягость будет разделить его с Наярой и нами, разведчиками Лориэна. - Что ты, Халдир! – воскликнул принц и учтиво поклонился. – Почту за честь. - И все же, мне кажется, что вряд ли мы сумеем выспаться, - как ни в чем не бывало, проговорил Страж. – Вам удалось оторваться от орков каким-то неведомым мне чудом, - Халдир замолчал и испытующе посмотрел на Наяру, но девушка лишь неопределенно пожала плечами. – Но, думается мне, что это не единственный отряд, что шел по вашим следам. В последнее время бесчисленные орды орков стекаются к стенам Мории, и этой ночью мы пойдем патрулировать наши границы. Наяра сделала прерывистое движение, будто собиралась встать, но Страж мягко опустил руку ей на плечо и что-то тихо проговорил, глядя прямо в глаза. И девушка обмякла, покорно опускаясь назад. Бесстрастное лицо Халдира ничего не выражало, и лишь в глубине глаз плескалась улыбка, которая нет-нет, да и показывалась, когда он поглядывал на сидевшую девушку. Страж махнул рукой и бесшумно спустился вниз, не оставляя позади себя даже мимолетного колыхания веток.***
Тишина не звенела - молчала, устав надрывать осипшее горло. Прикорнула на ветках деревьев да сонно поглядывала по сторонам, зевая порой. Благодать накрыла Лес, и не было большей радости для утомленного путника, как соснуть безмятежным сном, позабыв все тревоги. Но Леголаса что-то удерживало от простого решения, сердце настойчиво стучало в груди и рвалось. Рвалось к Наяре, что сидела, подогнув под себя ноги и нахохлившись, как маленький птенец. Странное желание услышать голос девушки охватило Леголаса, и он ничего не мог с собой поделать. «Скажи, скажи хоть что-нибудь», - молил принц, не спуская глаз с Наяры, но она молчала, не поднимая взгляда, и хрустела большим ярко-оранжевым яблоком, казавшимся темным в ночи. Отчаяние сжимало грудь, а простая мысль, что завтра они достигнут сердца Лориэна, тупой болью отдавалась в теле. Вот и все… Окончен путь… Дошли… И времени мало… Наедине… С ней… Не хочу!.. Расставаться не хочу!.. Остановить!.. Остаться!.. Быть рядом!.. Навсегда!.. Нельзя… Война… Долг… И путь… Без нее… Один… Без нее… Он хотел вцепиться себе в волосы и завыть от безысходности, но остался внешне спокойным и блуждал взором по площадке, заставив себя подумать о приготовлении ночлега. Но и здесь Леголасу не повезло – его плащ был аккуратно расстелен и покрыт пледом, с отогнутым уголком наружу - так, как обычно делала Наяра. Сердце сладко заныло, и принц забыл вдохнуть, воочию увидев, как девушка заботливо поправляет плед и нежно проводит рукой по мягким ворсинкам. - Хочешь яблоко? – шепот казался продолжением грезы, и Леголас не сразу откликнулся на предложение. - Нет, - мотнул он головой, обернувшись к Наяре, которая на раскрытой ладони держала большое аппетитное яблоко, и не смог сдержать улыбки. – Спасибо, не хочу. - Как знаешь, - пожав плечами, ответила она, убирая пахнущий медом плод в сумку. - Я не видел тебя за ужином, - Леголас цеплялся за любую возможность, чтобы эти бархатные глаза дольше смотрели на него, а улыбка не сходила с уст. - Да, меня отвлек Орофин, а когда я пришла, тебя уже не было, - и будто сожаление просквозило в голосе. - Орофин? - Брат Халдира, - кивнула она, - он показывал мне новое деревце, что зародилось не так давно. Да выпытывал все, как это мы обогнали орков. - Брат Халдира? – удивленно переспросил Леголас. – Тот улыбчивый и смешливый эльф? Не может быть! - Ага, - откликнулась девушка и поднялась на ноги, придерживая одной рукой съезжающий плащ. – Это ты еще Румиля не видел – вот уж кто здоров байки травить. Он, кстати, тоже брат Халдира. - Большая семья у стража границ, - хмыкнул принц. - И он жизнь готов за них отдать, - серьезно прозвучало в ответ. - Прости, я не думал его обидеть, - виновато проговорил принц, увидев просквозившее недовольство во взгляде девушки. – Просто Орофин так не похож на Халдира. Более живой и легкий в общении, - Леголас неловко махнул рукой, пытаясь выразить то, что его так смущало. - Да, знаю, - голос смягчился. – И хотя серьезность и ответственность у них в крови, Орофин и Румиль намного веселее и охочи на разные выдумки и затеи. Они могут скинуть груз проблем и наслаждаться жизнью. А Халдир… - девушка задумалась, немного подивившись своей откровенности с Леголасом. – Он слишком рано повзрослел, став защитником и кормильцем семьи. И практически не видел радости детства. Леголас кивнул. Бывало и ему приходилось встречать эльфов, что не справлялись с поселившейся грустью в сердце, не пытались взрастить новое счастье внутри себя и уходили на Запад, в надежде забыться и обрести покой. Но Халдир решил по-другому: и хотя в осиротевшей душе не было больше легкой радости, Страж нашел себе отдушину в неистовой защите Леса и теплой заботе о братьях своих. - Давай спать, Леголас. Завтра вы будете представлены Владыкам Лориэна, и мне бы не хотелось, чтобы ты был в помятом виде, - улыбнувшись, Наяра пристально оглядела принца и качнула головой то ли довольная его видом, то ли наоборот. - Завтра ты будешь уже дома, - тихо проговорил он, ожидая ответа, но девушка лишь кивнула и опустила взгляд. – Наяра… Она медленно подняла свои глаза цвета пряной ночи, встречаясь с напряженным взором принца. - Я хотел… - сдавленно произнес он, - попросить у тебя прощения… - За что? – удивленно дрогнули ресницы. - За Морию… За мое неблаговидное поведение… За… - За то, что ты спас мне жизнь? – перебила она, пристально вглядываясь в лицо принца. – Или за то, что не дал упасть в пропасть, удержал, подставил руку помощи? – еле слышимое негодование сквозило в голосе. - Нет… - мотнул головой Леголас, принимая ее немигающий взгляд настороженных глаз. – За другое… – За другое… - после некоторого замешательства эхом откликнулась она и отвернулась. - Тебе не за что извиняться, - глухо произнесла Наяра и добавила. – Уж если на то пошло, то и я вела себя недостойным образом. И мне есть, за что просить у тебя прощения, Леголас. - Что ты, нет! – воскликнул он, протестующе махнув рукой. - Значит, нам обоим не за что извиняться, - проговорила девушка, так и не поднимая глаз. – Давай просто забудем все то, что произошло в пещерах. Будем считать, что мы оба были… не в себе. Да, не в себе. Давай забудем все, а, Леголас? – она нерешительно посмотрела на принца, и он почувствовал еле слышимую мольбу в голосе девушки. - Всё? – почему-то осипшим голосом переспросил Леголас. Взор помутнел и будто обратился назад, к темным сводам пещер Мории: вот ее рука, что плавно скользит по его израненному телу; их обоюдный смех, что излечивал души; и глаза - черные влажные, что смотрели в самое сердце и не хотели отпускать; ее страх и боль, его надежда и вера; переплетение рук и объятья, сначала сладкие до дрожи, потом с толикой горечи; и слова колкие ядовитые, но притягивающие друг к другу; и рука его, что нежно лелеяла прядь волос… Он ждал ее ответа, но она молчала. Молчала и лишь неотрывно смотрела, завораживая его. Потом вздрогнула, будто увидев все то, что мелькало перед глазами принца, и поднесла руку к груди, запирая эти воспоминания в сердце. - Ты лучше посмотри, как красиво! – заговорила о другом Наяра и резко отвернулась; плащ неловко соскользнул с ее напряженных плеч и точно упал бы наземь, но Леголас подхватил его, прижимая к себе. Девушка подошла к самому краю площадки и посмотрела вдаль, где под яркими звездами спал Лориэн, и могучие деревья испускали серебряный свет. Она почувствовала, что Леголас встал прямо за ее спиной, ощутила его горячее дыхание, что опалило шею, но не смела повернуться. Они молчали, наслаждаясь тайной близостью и единением друг с другом и с природой. И казалось, что нет войны и нет печали, нет тех, кто уже не вернётся домой. Есть только звезды, яркие и смешливые. И двое, что стояли на самом краю дэлони… - Ты знаешь, это так странно, - заговорила Наяра, прервав благоговейную тишину, но волшебство никуда не исчезло. – Я скоро буду дома. Дома… - раздельно повторила она. – И я должна радоваться, правда? Быть счастливой, что этот путь для меня окончен. Что не будет бессонных патрулей и бесконечных троп. Что будет еда и мягкая постель. И ванна… Всегда. Ведь, правда, Леголас, это же счастье? – она чуть повернула голову, стараясь рассмотреть выражение глаз эльфа, но так и не решилась посмотреть прямо и вздохнула. – Так почему же мне грустно?.. Принц не знал, что ответить и как скрыть метание души. Подался вперед, почувствовав, как дрожит девушка. - Ты замерзла, Наяра, - только и смог вымолвить Леголас. Он аккуратно набросил плащ, закутав девушку в него, и приобнял за плечи, но рук убрать уже не смог. Не хотел. Стоял, боясь пошевелиться, упивался теплом и дурманящей близостью и что-то тихо шептал, пытаясь заговорить время. - Посмотри, как они близко, - не смея говорить громко, прошептала она и запрокинула голову, вглядываясь в звезды, а волосы эльфа, подхваченные ветром, обласкали ее лицо. – Разве они не прекрасны… - Разве может быть по-другому? - тихо спросил он, борясь с желанием поцеловать открывшееся ушко. – Разве могут они светить иначе, если знают, кому дарят свой свет? Звезды, и правда, светили ярко: они знали все, о чем мечтали эти двое, но не решались сказать. Знали, и поэтому светили. И ждали, когда прозреют сердца…***
Это был грязный каменный пол, покрытый толстым слоем то ли пыли, то ли праха похороненных здесь существ. Часто моргая и неосознанно щурясь, Наяра постаралась определить, где она находится. Но видневшиеся то тут, то там пятна запекшейся крови не давали полной картины. Девушка попыталась подняться, застонав от ломающей тело боли, словно пролетела многие лиги и со всей силы впечаталась в недовольную твердь. Наяра оперлась сначала на ладони, тяжело дыша и борясь с тукающей головной болью. Потом – на локти, выпуская воздух сквозь сжатые зубы и справляясь с подкатывающей тошнотой. Девушка подтянула ноги и медленно села на корточки, почувствовав себя настолько утомленной, что тело вновь требовало вернуть его в лежачее положение. И все-таки, также неспешно, через силу, встала, схватившись тут же за густой прелый воздух. Голова практически касалась свода пещеры, а ноги утопали в коричнево-сером тумане, расползающемся по всему полу. Наяра сделала шаг вперед, держась за стену и неприятно ощущая себя так, словно выросла до размеров энта. Да и собственное тело вызывало отторжение и неприятие, будто было своим и чужим одновременно. Девушка покосилась на руку, но та расплывалась и двоилась, создавая впечатление черной когтистой лапы. И звуков здесь не было. Даже эхо шагов не рождалось, протяжно умирая. Лишь слабый стук срывающихся капель крови, темно-алыми призраками, оседающими на землю. И холод. Пробирающий до самого нутра, замораживающий то, что когда-то было душой. Наяра не смогла бы точно сказать, сколько времени она вот так бесцельно двигалась вперед. Порой казалось, что она стоит на месте, маршируя по приказу невидимого насмешника. Отчаяние давно сменилось равнодушием, но внезапно коридор закончился, и девушка шагнула в большой овальный зал. Морозный воздух тут же сковал легкие, а выдох причудливыми ледяными кристаллами застыл перед ней, мгновение спустя разлетевшись на множество мелких острых осколков. В середине странного зала лежала небольшая серая фигура. Остроконечная шляпа, проткнутая стрелой, валялась неподалеку. - Гэндальф! – крикнула девушка, но горло родило лишь гортанный рык. Маг пошевелился, тяжело поднял голову и в упор посмотрел через свисающие на лицо волосы. Рука медленно нащупала лежащий рядом меч, и Гэндальф, не спуская глаз со счастливой Наяры, медленно поднялся. - Гэндальф! Ты жив! – не скрывая радости, девушка в пару шагов преодолела казавшееся огромным расстояние. - Я не дамся тебе, прислужник Моргота, - угрюмо прозвучало в ответ, и маг молниеносно сделал выпад. - Гэндальф, - обескуражено молвила Наяра, с удивлением наблюдая, как слишком яркая тягучая кровь, сочится сквозь ее пальцы. - Гэндальф, это же я, - чуть не плача просила девушка, отступая от сурового мага. - Тебе не заговорить меня, демон! – строго вымолвил он, и глаза его полыхнули огнем ненависти. – Двоим нам здесь не место! Наяра не поняла, как в руке очутился кровавого цвета меч, а темный оборванный хлыст пресек атаку Гэндальфа. - Это же я. Это же я! – вновь и вновь повторяла девушка, беспомощно смотря на мага, но тот лишь хмурил брови и кривился в ухмылке. Посох яркой вспышкой ослепил Наяру. И она закричала протяжно, громко, пронзенная острой, невыносимой болью. Рука выронила хлыст и плетью повисла, теряя тонкие нити связи с остальным телом. Девушка покачнулась, даже не пытаясь поднять меч, и обреченно наблюдала за неторопливо приближающимся магом. И в то самое мгновение, когда Гэндальф практически подошел к ней вплотную, наставив Гламдринг, меч Наяры ожил и нанес сокрушительный удар. …Ненависть. Странная, жгучая ненависть и ярость стекали по рукоятке и впитывались беспокойными венами. Черная, чуждая всему живому, сила неслась следом, разливаясь по телу и сковывая его одновременно. Но резко остановилась у самого сердца, словно не решаясь войти без разрешения. И перед глазами замелькали слова, что давали иллюзию выбора. Жизнь или душа… Жизнь или душа? Что выберешь ты?! Жизнь без души? Или смерть, но с душой? Жизнь? Или смерть? Жизнь или смерть?.. И сила все поняла. С холодной уверенностью просочилась в крохотную щелку, что подло приоткрыли предатели внутри. Смела все потоком неистовой мощи и утвердилась на новом месте. «Тебе не выстоять, старик, ни тогда, ни сейчас!» - с бешеной злобой вдруг подумала Наяра, и красноватым отблеском полыхнули глаза. Страха и боли не осталось. Наполненная новым чувством, Наяра, не раздумывая, бросилась вперед. Ее огненный меч встречался с холодным Гламдрингом, рассыпая яркие алые искры. Девушка крутилась, наскакивая и тесня мага, подгоняемая только одним желанием – выжить любой ценой. Она отпрянула назад, чувствуя, как обдало холодом горло от пронесшегося совсем рядом Гламдринга. Потом молниеносно рванулась влево, заставляя мага податься вперед. И с разворота ударила. Но пылающий яростью меч лишь чиркнул по руке Гэндальфа, расписав серый запыленный рукав тонкой красноватой змейкой. Наяра недобро зашипела, пригибаясь и медленно обходя старика, следящего за ней немигающим взглядом. И в следующее мгновение маг нанес удар. Взметнулся посох, надвое рассекая тяжелый воздух. Ледяными искрами рассыпалась звонкая сталь. И громким рыком пронесся голос старца, не отражаясь от сводов пещеры протяжным долгим эхом. Наяра не успела подивиться ни свету, что озарял атаку Гэндальфа. Ни силе взгляда, в котором виделась непобедимая уверенность. Ни стойкому желанию биться до победы, отстаивая не столько свою жизнь, сколько свою правду. Лишь неловко ушла от удара, словно вспомнив о чем-то важном, что жило когда-то в черном, сейчас очерствелом сердце. Нехотя подставила меч, заставляя захлебнуться мощную атаку Гэндальфа. И легко стряхнула с себя Гламдринг, с удивлением повернув голову и высматривая знакомые черты в злом ненавистном лице. Но маг не медлил. Не предавался воспоминаниям о том, что было. Перехватил удобнее посох и со всей силы толкнул в живот, заставляя согнуться пополам и ртом хватать воздух. И тут же обрушил рубящий удар на спину, распарывая оголенную кожу. Наяра иступлено завыла, выгнулась, но не упала. Сплюнула на пол тягучую кровавую слюну. Повела плечами, чувствуя, как обугленная кожа запечатывает глубокую рану. Вскинула голову и посмотрела звериным взглядом на мага. Холодные угли ее черных глаз вспыхнули, а кровавый свет запалил ободок радужки. И тысячи сожженных заживо душ заплясали в них. Гэндальф попытался отшатнуться, но Наяра не дала ему это сделать. Ухватилась слабеющей левой рукой за торчащий посох и рванула со всей мочи на себя. Не вырвала, лишь приблизила мага и дохнула на него смрадом вековой ненависти. И больше не сдерживая хлыщущую ярость, с громким рыком, замахнулась мечом и перерубила жалкое древко. Яркий ослепительный свет заполнил собой всю пещеру. В последнем рывке умирающей силы оттолкнул друг от друга двух непримиримых врагов. И затих. Не оставив и капли искры. Обычной обрубленной палкой нашел упокоение в середине безвестной пещеры. Наяра медленно поднялась на ноги, подслеповато щурясь, посмотрела на мотающего головой мага. Она ринулась на помощь, распростерла руки. Но натолкнулась на прежний непримиримый взгляд, полный презрения и ненависти. Наяра остановилась, недобро усмехнувшись. Передернула плечами, раскрывая темно-алые крылья. И рванулась в атаку, держа над головой вновь появившийся меч. Они изматывали друг друга. То расходились в разные стороны, пританцовывая. То бросались в центр, оставляя зазубрины своего превосходства. Тяжело раненные, но не отступающие ни на шаг, они со свирепой ненавистью прижигали друг друга, уже не заботясь о себе. Наяра всхрапнула, когда меч Гэндальфа пронзил ее и повернулся несколько раз в ране, наматывая внутренности на себя. - За что, Гэндальф? За что? – обреченно шептала она, и взгляд карих глаз беспомощно скользил по пещере. Наяра медленно упала на колени, ловя неприязненный взгляд мага, резким рывком освободившего свое оружие. Тонкая струйка крови уже стекала с одного уголка рта, и немощь, острыми иглами колющая пальцы, уверенно сковала тело. - Тебе не место здесь, исчадье Моргота, - жестко проговорил Гэндальф, посматривая на распростёртое перед ним тело. Но Наяра уже не слышала его. Стеклянные глаза девушки безучастно смотрели в морозное темно-синее небо, а крупные хлопья снега уже не таяли на ее побелевших губах...***
Она резко открыла глаза, судорожно втягивая носом прохладный предрассветный воздух. Зубы отбивали торопливый мотив, клацая так громко, что заложило в ушах. Наяра села, обхватив себя за плечи, сдерживая дикую дрожь, непрерывными волнами накатывающую на нее. Взгляд нервно пробегал от дерева к дереву, неосознанно останавливаясь на белесой дымке тумана, что опускался на землю. Вдох. Выдох… Живой теплый пар, исходящий изо рта, сковывался морозной прохладой. Наяре казалось, что можно дотронуться до сплетенного в узоры замерзшего дыхания и почувствовать, как лед чуть притапливается, оставляя на пальцах мимолетные слезы. Девушка поплотнее завернулась в теплый подбитый мехом плащ, заботливо оставленный Халдиром, и стала растирать себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону и отмечая, что мурашек не становится меньше. А дрожь все продолжала пробивать непослушное тело. - Холодно… Холодно… - непрерывно шептала она посиневшими губами. Плащ не помогал, а запущенный природный механизм не справлялся с нарастающим холодом. Наяра согревала руки дыханием, пробегая взглядом окружающую местность, и пыталась отыскать источник тепла. На круге втором или третьем, когда девушка с трудом могла пошевелить заледеневшими пальцами ног, взгляд зацепился за спящего Леголаса. Его золотистые волосы, загорелая рука, на которой покоилась голова, и размеренное дыхание манили к себе, обещая такое необходимое тепло. Она думала не долго. Отринув сомнения и стыд, встала на колени и медленно поползла к эльфу. Синюшные ногти и белые, словно отмороженные, пальцы цеплялись за небольшие сучки и выступы, подтягивая практически сдавшееся тело. А губы тихо шептали: «Мне только согреться…» Не думая ни о чем, Наяра нырнула к Леголасу и уткнулась носом ему в затылок. Она почувствовала, как эльф мгновенно проснулся и напрягся. - Холодно… - смущенным шепотом пробормотала она, стараясь не слишком сильно клацать зубами. Девушка прижимала руки к груди, сдерживая передающуюся эльфу дрожь и ощущая тепло. Тепло живого тела. Согреться. Лишь бы чуток согреться. А там пусть острит себе, усмехаясь. Пусть молчит, презрительно поджимая губы и отворачиваясь. Пусть. Все это будет потом. Сейчас бы только согреться. Леголас завозился, и Наяра со страхом подумала, что он хочет прогнать ее. Девушка сжалась в комочек и закрыла глаза, не в силах бороться с холодом и во взоре эльфа… …Ему показалось, что это просто сон. Одна из тех редких сладостно волнительных иллюзий, после которых сердце учащенно стучало в предвкушении чего-то и замирало от щемящей грусти. С трудом поборов неосознанное желание ущипнуть себя и вконец уверовать в сказку, Леголас услышал прерывистый шепот и понял, что все реально. Что Наяра реальна. Он еще какое-то время спорил с собой и пытался собрать крохи самообладания, не замечая, что стали влажными вдруг ладони, и боялся пошевелиться, наконец-то признавшись себе, что не хочет разрушить эту волшебную близость. «Ей всего лишь холодно, - спокойным и безразличным до тошноты голосом вернул его к реальности разум. – На твоем месте мог оказаться кто угодно. Халдир. Фродо. Боромир. Любой…» - протянул напоследок коварный ум и выжидательно замер, скрывая довольную ухмылку и зная наперед, какой будет реакция. «Ну и что! – огорошил его Леголас. – Пусть так. Но сейчас здесь я!» - рыкнул он на мгновенно испарившийся голос. Неизменная гордость на этот раз отмалчивалась, словно разрешила сейчас Леголасу самому распоряжаться судьбой. И эльф сделал свой выбор. Перевернулся на другой бок, примечая, как сжалась Наяра, затихая, и притянул девушку к себе. Он рукой прошелся по ее волосам и соскользнул по спине, что дышала под его прикосновениями ледяным холодом. Взял ее ладони в свои, и теплым дыханием окутал их, согревая. А потом, не в силах больше бороться с желанием, прикоснулся губами к подрагивающим пальчикам. И невесомыми поцелуями очертил ее ладошку, рисуя устами неведомые узоры. Он чувствовал, как трескается ледяная корка, покрывающая их сердца и тела, и как замирает Наяра, сдерживая рвущийся изнутри жар. Руки Леголаса вновь уверенно заскользили по спине девушки, разминая напряженные мышцы и разгоняя застоявшуюся в венах кровь. Тонкая ткань рубахи не скрывала странного холода, что прочно держал оборону от спасительного тепла, и эльф нахмурился, забыв о накатывающем желании. Он обвил руками Наяру, сильнее прижимая к себе, чтобы стук ее сердца звучал и в его груди. Прикрыл глаза, становясь с девушкой единым целым, и дарил себя и свое тепло, дыша в унисон и вздрагивая одновременно от тонких игл вспарывающего льда. Мыслей не было. Осталась пустота – мягкая и всепоглощающая. Заполнила собой все: пропали деревья, трава и дэлонь. И звезды, еще цеплявшиеся за клочки испаряющегося неба, исчезли, будто их и не было никогда. Ни звука, ни ветра, ни света. Пустота… Лишь двое, что, обнявшись, лежали, парили и разгорались новым пламенем. Тепло пришло отовсюду, не дав сделать судорожного промозглого вздоха. Окатило нежностью и томящимся в груди желанием. Растеклось от рук, что нежно обнимали ее, и губ, что не решались прикоснуться. Она перестала непрерывно дрожать, хотя холод еще жил внутри нее и разъедал приближающееся тепло. Ледяные пальцы никак не согревались, а жар, исходящий от тела эльфа, будоражил и бередил желание, что жгло душу. Наяра вдруг отчетливо поняла, что хочет прикоснуться к Леголасу, самой почувствовать то тепло, которым делился с ней принц. Она высвободила руки, уловив тихий выдох печали, и осторожно провела пальчиком по груди эльфа, ощущая, как откликнулось его обнаженное тело. Ее руки медленно двигались вверх, сначала немного нерешительно и осторожно, но прерывистое дыхание Леголаса подстегивало, и девушка без стеснения и робости, забыв о холоде и приличиях, обследовала уже тело эльфа, останавливаясь на шрамах и убаюкивая их. Наяра дошла до плеча и провела тонкую линию от него по шее, поглаживая скулу большим пальцем. И остановилась, не решаясь на большее. Чуть недовольно качнулись волосы, а тихий бессвязный шепот вырвался из приоткрытых губ – и больше не осталось сомнений. Сердце пропустило удар… Ноготком своим провела по руке, заставляя покрыться мурашками тело, и в ту же секунду эльф притянул к себе, сокращая и без того небольшое расстояние. Леголас целовал ее волосы, рассыпающиеся мягкой волной, и щекотал дыханием своим ушко, красневшее от накрывающей нежности. Прошелся губами по шее, отодвинул ворот рубахи и чуть недовольно заворчал, наткнувшись на непредвиденную преграду. Но приоткрыл выглядывающую ключицу и ласками осыпал ее. И тут же вздрогнул от ответных прикосновений, что оставляли на его груди тонкие корочки льда. Они упивались друг другом, то нерешительно замирая, то вновь безудержно бросаясь навстречу, доводя другого до еле заметной грани. Их прикосновения, невинные и страстные одновременно, пробудили то, что тщательно оберегалось. И стало бессмысленно обманывать себя: их души, кружась, слились в новую – одну на двоих. А губы искали. Неистово и жадно растворялись в изящных линиях рук, но никак не могли встретиться. И только беззвучно шептали то ли призывы, то ли признания, идущие из недр сердец. Шептали и вновь устремлялись на поиск. Наяра медленно вела рукой по груди Леголаса, раскрытой ладошкой спустившись на упругий живот и остановившись в замешательстве у самого края ремня. Большой палец в задумчивости описывал линии слева направо, но каждый раз замирал ровно посередине, соскальзывая вниз и ощущая, как напрягается молодое желанное тело, и как сдерживает эльф рвущийся наружу стон. Рука опять пошла вверх, вызывая вздох, больше похожий на недовольство и жалобу, и плавно очерчивала круги на вздымающейся груди принца. Она забыла, как дышать… Наяра чувствовала власть над Леголасом, когда каждое ее прикосновение, полное ласки и невесомости, отдавалось внутри него мощным разрядом, сотрясающим тело и накрывающим их с головой. И с легкостью могла разжечь огонь страсти, а в следующую секунду окутать нежностью, убаюкивая и даря безмятежность. Она подчиняла себе эльфа и одновременно подчинялась ему, чувствуя, как властные руки диктуют свою волю, заставляя дрожать и льнуть все ближе. Как тихие слова и губы, дарящие нежную мягкость, дурманили и окрыляли. И девушка растворялась в ласковых объятьях принца, без прежней надменности умоляя не останавливаться. Но сейчас она была его повелительницей и королевой. Сейчас ее нежность сводила Леголаса с ума, заставляя в нетерпении покусывать губы и попытаться перехватить ее руку, чтобы уже самому дарить наслаждение. Но ладонь, смеясь, ускользала и вновь опьяняла, не давая ни единого шанса. Наяра завороженно следила за пальцами, что рисовали причудливые узоры, оставляя на разгоряченной коже Леголаса морозный хрустящий иней. А эльф дрожал, постанывая, и замирал, не в силах пошевелиться. Вдруг нестерпимое желание завладело ее мыслями. Девушке захотелось увидеть его глаза. Она оперлась двумя ладонями в грудь принцу и, отодвинувшись, заглянула в его глаза. И тут же зажмурилась, тряхнув головой. Сердце пропустило удар… Образы впились в мозг, мельтешили перед глазами и не давали передышки. Чего-то хотелось, такого, о чем она не могла и помыслить. Такого, что ее так пугало. Наяра приказала себе открыть глаза и снова взглянуть на Леголаса. Его лицо было умиротворенным и счастливым. Легкая улыбка застыла на губах, а ярко-голубые глаза смотрели как-то по-особенному: весь мир и она отражалась в них. Наяра сглотнула подступивший ком и перевела взгляд на свои руки. И тут же отшатнулась, зажимая ладонью рот. Обнаженное тело Леголаса было покрыто тонкой корочкой льда, и лишь на самой груди виднелись отпечатки горячих девичьих рук, словно впечатавшись навсегда в его сердце. Не веря себе и своим глазам, посмотрела Наяра на бледное заострившееся лицо эльфа. Ее Леголаса. Жадные губы, так и не нашедшие ее, покрылись сухим инеем. Пустые глаза такого же яркого голубого цвета, подобно живому бодрящему небу, бесцельно взирали на нее. Но уже не отражали ни ее радости, ни его счастья. Ничего. Лишь лед во взоре. И колючий снег, что безжалостно покрыл пушистые ресницы эльфа. Она забыла дышать… Дрожащими пальцами дотронулась до ледяного тела, пытаясь почувствовать жизнь. Но не нашла. Не услышала ни стука пламенного сердца, ни обволакивающего прижатые к губам пальцы дыхания. Ничего. Даже тепла не осталось. Того самого тепла, которым так щедро делился он с ней. Того самого тепла, которое она так бездумно выпивала капля по капле. У него… Она отпрянула. Пятилась назад мелкими шажочками, пока не уперлась в ограждение дэлони. И только тогда, не сдерживая больше рвущейся боли при виде бездыханного Леголаса, закричала надсадно и громко.