***
Наяра взбежала на утопающий в зелени холм, с восторгом осматривая, казалось бы, позабытую местность. Полусонная трава вбирала в себя краски восходящего солнца, что мягкими лучами своими пробуждало жизнь, поигрывало на крупных радужных каплях росы. Веселые колокольчики перекликались с пролетающим ветром, а ярко-желтые сердцевины ромашек поворачивались и приветствовали светило раскрывшимися белоснежными ладошками. В мягких красках зелени водили хоровод сочные цвета лета, которое словно не желало покидать сей благодатный край. И все-таки под ногами шелестело истинное время года: шуршали жухлые листья, покрытые узором осени, и предрассветный иней морозным дыханием сковывал моложавую природу. Девушка вздохнула полной грудью и прикрыла глаза. А память перед внутренним взором прорисовала известный с детства путь. Вот тропинка неспешно идет к холму, а затем резко несется вниз и, плавно уходя немного наверх, круто берет направо. Петляя между деревьями, оставляет по правую руку Сердце Лориэна и бежит вперед – прямо к Владыкам леса. А если взять чуть левее, то вскоре можно увидеть и огромный тополь, раскидистые ветви которого скрывают от любопытных взглядов фэлет, с резной спинкой скамейку и оставленную на ней маленькую деревянную лошадку. Наяра резко открыла глаза – настолько реальным был родной дом, открывшийся перед взором. Девушка улыбнулась, в который раз убеждаясь, как Лориэн превращает ее в маленького шаловливого ребенка. И хочется, как в детстве, бегать босиком по лугу и охотиться за разноцветными бабочками; высматривать рыбин в бегущем ручейке и пытаться поймать; и ловить солнечные блики в искрящихся каплях воды. «Или, разогнавшись как следует, помчаться вниз с этого холма и размахивать руками, ловя солнечных зайчиков, и кричать что-то безудержно-веселое!» - выдал вдруг всегда рассудительный разум. «А что? Давай! Ну, давай-давай!» - проснувшаяся тут же маленькая непоседа уже подпрыгивала от нетерпения на месте, теребила за душу да просительно заглядывала в глаза. «Нет, - неуверенно возразила им Наяра и тут же замахала руками. – Нет! Нет и еще раз нет! Благовоспитанные эллет так себя не ведут!» «Ты не эллет», - нашелся тут же мозг, подавив скучающий зевок. «И не всегда благовоспитанная», - хихикнула следом смешливая егоза, качнув задорными хвостиками, что топорщились в разные стороны. «Разве ты сама этого не хочешь?» - елейным голосом подначивал мозг. «Или в своих странствиях ты превратилась в кочерыжку? А может, покрылась налетом старости?» - непоседа охнула, всплеснув руками, и с деланным испугом распахнула карие глаза, принюхиваясь к душе и примечая новые на ней заплаты, сработанные наспех. «В конце концов, - не выдержал разум и фыркнул, - глупо твердить, что тебе не хочется этого сделать. Мы же знаем, что это не так. Смешно обманывать саму себя!» – разум недовольно передернулся и отвернулся. «Ну, ты же дома. Мы дома», - очень тихо и по-взрослому серьезно прошептала притихшая егоза. - Я дома, - откликнулась Наяра, смакуя эти два слова, и улыбнулась. – Дом. Мой дом. - Только, чур, руками размахивать я не буду, - сварливо пробормотала девушка и пригрозила кому-то. – И кричать безудержно-веселое тоже. «Как знаешь», - равнодушно откликнулся разум. «Ну вот…» - приуныла егоза. - И обувь, - смущаясь, добавила Наяра, - обувь я снимать не буду. «Да-да, - поспешно отозвался мозг, согласно кивая, - не стоит, ты права». «А почему? - не удержалась от вопроса непоседа, но тут же поумерила свой пыл под суровым взглядом разума и немного обиженно пробурчала. – Вот так всегда! Ничего не говорят. Взрослые», - немного завистливо вздохнула она. Наяра пропустила вперед Халдира и полуросликов, втайне радуясь, что вездесущие Мерри и Пин не обращают на нее никакого внимания, с восторгом осматривая открывающуюся местность. Девушка качнула головой и улыбнулась. И правда, не всегда она проявляла благовоспитанность, как подобает истинной эллет. Но и бежать вприпрыжку по этой тропке сейчас она не стала - капли разума все же хватило, чтобы удержаться от столь детского поступка. Девушка подавила смешок, представив глаза Халдира и друзей, если бы она сейчас, с оружием наперевес и походным мешком, дала стрекача с этого холма, раскинув руки в разные стороны и радостным криком заполняя воздух. Кстати, о мешке… - Леголас, - резко повернулась она к прошедшему мимо нее эльфу и, схватив за руку, потянула за собой. – Ты не мог бы мне помочь? – заговорщически прошептала она в самое ухо принца, не замечая удивления смешанного со смущением. - Все, что угодно, - с готовностью откликнулся Леголас, вдыхая сладкий аромат расположенного рядом луга. - Ты не мог бы на время взять мой мешок? – также шепотом попросила Наяра, пытаясь спрятать в уголках глаз озорную егозу. – Ну, пожалуйста, - просительно протянула она. Леголас не смог сдержать улыбки: девушка была похожа на малыша, который удумал какую-то шутку, но не может обойтись без помощи взрослого. - А для чего? – подражая тону Наяры и подавшись вперед, тихо осведомился принц. – Я не против, конечно, понести твой мешок. Но, может, откроешь, для чего это нужно? - Я так не играю, - пробурчала она, слегка надувшись. – Так нечестно. Не хочешь, не помогай, - казалось, вот-вот Наяра покажет язык и отвернется. - Ну что ты, помогу, конечно! Леголас пошел на попятную, с улыбкой подумав, с какой лёгкостью большие и маленькие непоседы могут вить из него веревки. Или только двое: Наяра и их маленькое чудо? И вспомнил вдруг, как под заливистый смех девушки их смешливая егоза каталась на его спине и называла своей лошадкой. Леголас пытался тогда сопротивляться и даже хмурил свои точеные брови, но звонкие поцелуи в щеку сводили на нет любые попытки призвать к благоразумию. Наяра же смеялась, лишь разводя руками, и не пыталась ему помочь, только наблюдала со счастливой улыбкой за веселой кутерьмой на лугу. Принц вспомнил это и тут же прикрыл глаза от накатившей на сердце боли – их маленькое чудо так было похоже на Наяру. - Ну так поможешь? – допытывалась девушка, заглядывая в глаза. - Конечно. «Конечно, помогу, мое чудо!» Прошлое разбавило серые тона леса кровавым цветом, и Леголас криво улыбнулся, подавив подступившее отчаяние. - Конечно помогу, - уже увереннее произнес он, поглядывая на Наяру, свет которой дарил краски окружавшей ее природе. – Давай сюда. Только обещай, что то, что ты задумала, не навредит тебе же. - Не волнуйся, мой Леголас, - весело проговорила она, вручая сумку принцу, но увидев суровость, застывшую во взгляде, уточнила: – Обещать, что вести себя как благовоспитанная эллет я, конечно, не буду. Но и рисковать собой тоже не намерена. Так, - неопределенно повела она плечом, - детская шалость. - Обещай мне, - все также строго произнёс принц, угрожающе направив указательный палец в сторону девушки. - Обещаю, обещаю. А теперь иди, - заверила она, невзначай подталкивая Леголаса в спину. - Что-то ты темнишь, Наяра, - качнул головой принц, внимательно посматривая на пританцовывающую от нетерпения девушку. - Конечно, темню, мой милый… Леголас, - она запнулась и тут же улыбнулась, разрешив себе вновь притронуться к его руке и ощутить тепло. Он медленно поднял глаза, чувствуя, как густой насыщенный жар разливается вокруг них и укрывает от посторонних взглядов. Ощущая тонкое покалывание кожей, взял ладонь Наяры и поднес к губам, осторожно целуя кончики пальцев. Она не двигалась, замерев и даже не мигая, смотрела на него. Леголас поймал себя на стойком желании поцеловать эти губы цвета спелой земляники, вкусить горькую сладость лесной ягоды. Той самой, что манила его этой ночью во сне; той самой, что он так и не смог отыскать. - Леголас… - в томном полувздохе слышалась ему еле сдерживаемая страсть, а также волнение и участие. Принц мотнул головой, не понимая, как связать то, что почудилось ему в ласкающем голосе Наяры, и с удивлением посмотрел на свою руку, крепко сжимающую приторный воздух леса. Девушка стояла напротив Леголаса, тепло ее улыбки сладко саднило сердце, но взгляд карих глаз не был полон желания – внимание и забота заслонили собой все, что мнилось эльфу. - Леголас, это же Лориэн. Здесь все будет хорошо. Обещаю. А теперь иди и не оглядывайся, - она хихикнула, стараясь придать лицу строгое выражение, не удержалась и рассмеялась, все так же продолжая подталкивать принца по направлению к тропинке. Он кивнул, не произнеся ни слова, махнул рукой и споро пошел нагонять спускающихся Хранителей. - Фродо, осторожно, - услышал принц голос Халдира, помогающего хоббиту перепрыгнуть ручеек, что разрезал тропинку у самого основания холма. – Раньше здесь было русло старой реки, давно высохшей и мертвой. Но проливные дожди пробудили спящие воды – и снова жизнь разлилась здесь. - Разве это плохо? – спросил Арагорн, поставив Мерри на землю. – Раз лес дарует новую жизнь старым потокам, быть может, и злу не будет здесь места? - Быть может, - хмуро отозвался Страж. – Не знаю, во благо он здесь или нет, но скрытен. И увидеть его можно, лишь подойдя к самому краю. И дети, что любят сбегать с этого холма, не раз уже попадали в ловушку этого ручья, проваливаясь в него с головой. И страшно даже представить, что могло с ними произойти, не будь поблизости взрослых. Мы должны быть осторожны даже в собственном доме, - с горечью проговорил Халдир, покачав головой.***
Тем временем Наяры уже не было на вершине холма. Девушка отошла на несколько шагов назад, полностью скрывшись от возможных любопытных взглядов. Она понимала, что эльфы Лориэна уже почувствовали ее отсутствие, но и возвращаться за ней не будут – все знали ее неугомонный нрав и всевозможные детские выходки. Знали и закрывали глаза на это. Ибо, как говорили старейшие из родов эльфов, так спокойнее будет. Девушка прислушалась. Ветер донес звук голоса Халдира – немного встревоженный и грустный – и мерный топот удаляющихся ног. Выглянув из своего укрытия и убедившись, что тропка пуста, Наяра озорно улыбнулась внимательно наблюдавшей за ней белке, во взгляде которой читалось недоумение. - Что ты так на меня смотришь? - вопросила у нее Наяра. – Что значит - я не ребенок? А кто? Нет, ты мне ответь, кто? – допытывалась девушка, но рыжая красавица махнула пушистым хвостом и быстро стала подниматься на самый верх дерева. - И все равно, даже когда я буду сморщенной старушкой, буду приходить сюда и сбегать с этого холма. Ну, или сходить. Но бодро. Слышишь? – она запрокинула голову и, пригрозив пальцем спрятавшейся белке, добавила: – Возраст измеряется не прожитыми годами, а тем, насколько молода твоя душа. Наяра подпрыгивала от нетерпения на месте, предстоящее озорство жгло изнутри и пыталось быстрее вырваться наружу. Девушка еще раз прислушалась и удовлетворенно кивнула, с наслаждением втягивая воздух и прикрыв глаза. И тут же, раскинув руки в стороны, сорвалась с места и понеслась по тропинке. Затормозила на самой верхушке холма – и сразу же ринулась вниз. Ветер – в лицо. Счастье – в душе. И крик радости и восторга рвется из груди. И мысль простая и обжигающе-приятная жжет тело: «Дом! Вот я и дома!» Леголас повернул по тропке направо и замедлил шаг. Слова Халдира о ручье не давали покоя. И ощущение разгадки было совсем рядом – стоит только повернуться, ухватить пролетающую мысль. Но каждый раз ужом она выскальзывала из цепких рук принца. Он больше почувствовал, нежели услышал. Но что-то настойчиво звало Леголаса обернуться и вернуться на несколько шагов назад. Он вновь увидел залитый солнцем холм. Деревья качнулись, склоняясь в поклоне, вот только это не его приветствовали они. А потом появилась Наяра. Золотые лучи взошедшего светила пронизывали девушку насквозь и плавно прорисовывали ее стройный силуэт. Она казалась ожившей грезой, и Леголас, позабыв обо всем, залюбовался ею. А потом ветер что-то шепнул Наяре на ушко, и девушка, легко улыбнувшись, помчалась вниз, размахивая от переполняющего её восторга руками. Леголас понял, что она упадет. Провалится в этот спокойный ручей. И побежал навстречу. Хотел что-то крикнуть. Не смог. Захрипел. Протянул руки, чтобы поймать. Чтобы просто успеть. Она оттолкнулась от воздуха. И ветер – ее друг и помощник – тут же подхватил и стал крыльями раскинутых в сторону рук. Пронес над ручьем, поднимая мелкие брызги тихой воды, и осторожно опустил на землю. Леголас поймал Наяру у самой кромки ручья. Девушка обвила руками шею принца и, весело смеясь, зарылась лицом в его мягкие волосы. Прижав к себе сильно и не решаясь отпустить, эльф под гулкие удары собственного сердца судорожно гладил Наяру по голове. - Ты обещала... не рисковать… Могла же… погибнуть. Ручей… Ты мне обещала… - бессвязно шептал он, чувствуя теплое дыхание на своей коже. - Я дома, Леголас, я дома! – не слыша его, смеялась Наяра и, взглянув на принца счастливыми глазами, прошептала, вновь обнимая. – Я дома, мой милый. Мир ожил, взорвавшись красками и звуками. Веселая птичья трель, подчас переходящая в нежное воркование под самым небом, пронзила собой Леголаса. И он услышал то, что было недоступно ранее – не простое чириканье разноголосых птах, а тайную мелодию Жизни. Красочные цвета деревьев и травы особенно ярко переливались под желтым блином румяного светила. Пестрела опавшая листва золотым и багряным узором, а журчащий ручей был отражением неба – такого же ослепительно голубого цвета с искрами веселящейся воды. Повсюду Леголас чувствовал любовь. Настолько оглушительно звонкой она была, что сердце с непривычки пропустило удар, а потом, словно боясь не успеть, учащенно забилось, стараясь нагнать то, что было упущено. Принц с наслаждением вдыхал теплый запах волшебного Леса и тонкий аромат земляники.***
Щебетание поднебесных птах напоминало о прошлом. О тех прекрасных, наполненных светом и счастьем деньках, когда путь еще не выбрал его. Когда долг не навалился всей тяжестью на сердце, стараясь пригнуть ближе к земле. Не сломить, нет, лишь указать единственное верное направление. Угрюмо вздохнул, а рука ненароком потянулась к шее. Прохладный металл странным образом прояснял мысли, но томления с сердца не снимал, да и память вновь оживала под чуткими прикосновениями и уносилась к далекому и прекрасному «вчера». Он вновь посмотрел наверх, на небо, что было сокрыто под сотканной из листьев сеткой. - Это что-то новенькое, - немного ехидный голос не дал закончить порхающую мысль. – О чем мечтаешь, Странник? Ну, не врагов же высматриваешь здесь? Арагорн мотнул головой и обернулся. Нахмуренные брови дернулись, а вся отповедь, в мгновение ока пронесшаяся в голове, так и не смогла слететь с языка – с озорной непосредственностью взирали на него яркие карие глаза. Еще не разгладив недовольство на своем челе, Арагорн почему-то вспомнил беззаботные, по-детски счастливые лица Наяры и Леголаса, когда те, догнав отряд, усиленно делали вид, что никуда не отлучались и их совсем не распирает от безудержного смеха. Странник тогда втайне порадовался за них, с непроизвольной грустью пожелав им счастья в это мрачное время. А сам вспомнил свою прекрасную, но далекую звезду… - Врагов-то здесь нет, - бойко заговорил Арагорн, пряча глухую тоску, - но вот девицы, бывает, прямо с деревьев падают. - Думаю, сейчас не урожайный год. На девиц-то, - с улыбкой возразила ему Наяра. - Как знать, - усомнился Арагорн, улыбаясь в ответ, - тогда тоже был, вроде, не урожайный. Но девица упала знатная. К земле припечатала и чуть не искалечила. - Уж не хочет ли сказать Странник, что девица была тяжеловата? – вопросительно изогнув бровь, Наяра смерила взглядом Арагорна. - Я лишь хочу сказать, что изяществом ее падение точно не отличалось, - стоял на своем он. - Да ничего бы этого не случилось, - прошипела девушка, уперев руки в боки, - если бы ты так резко не затормозил у того дерева. Я целый день за тобой следила, как белка прыгала с ветки на ветку, чтобы ты меня не заметил. Думаешь, это легко? Бегать по воздуху и оставаться незамеченной? – Наяра наступала на ничего не понимающего Арагорна. – Знаешь, как я устала? Вот и оступилась там, - она сокрушенно вздохнула, потерла давно заживший локоть и сварливо добавила: – Мог бы и понежнее меня поймать. - Ты следила? За мной? – удивлению Арагорна не было предела. – Но зачем? - Как это зачем? – Наяра передернула плечами и, вздохнув, начала объяснять. – Ты пришлый, чужак… - Ну, спасибо, - не удержался Странник и хмыкнул. - А что? Тогда ты и правда был таким. Незнакомым. Таинственным. В то время мы постоянно спорили с Халдиром. Он вечно доказывал, что от меня не будет проку, что я не умею ходить бесшумно. А эльфы, все эльфы Лориэна, просто играют со мной в поддавки, - девушка нахмурилась и закусила губу от несправедливой обиды. – И тут ты. Понимаешь? Чужой. Кто не знает меня. Вот я и решила доказать и себе, и Халдиру, что чего-то да стою. Я ходила за тобой целых пять дней, следила, разведывала. И ты ни разу не обратил на меня внимания. Не замечал. И вот в последний день… - Наяра удрученно вздохнула и развела руками. - Так это все было ради того, чтобы доказать, что ты хороший разведчик? – пораженно проговорил Арагорн и на утвердительный кивок присвистнул, тихо проговорив. – А я-то думал… - А что думал ты? – тут же переспросила девушка, с любопытством заглядывая в глаза Страннику. - Я… ничего… такого… - совсем не воинственно промямлил он. - Нет уж, говори, - не отступалась девушка, наседая на почему-то покрасневшего друга, и чем больше отмалчивался Арагорн, пряча глаза, тем больше росло подозрение. – Ты думал, что я?.. – задохнулась она от праведного гнева и шумно выдохнула, качая головой. – Мужчины... Одни только мысли на уме, – фыркнула она, перестав сверлить взглядом смущенного Странника. - Я… - Ладно, что было – травой поросло, - махнула рукой Наяра, а потом очень тихо спросила: – Скучаешь по ней? Он хотел уйти от ответа, но понял, что бессмысленно врать и лишь выдавил: - Это так заметно? - Нет, - пожав плечами, проговорила Наяра. – Но я бы скучала. - Ты девушка, - резонно возразил Арагорн, но Наяра лишь хмыкнула на это объяснение. - Как будто в разлуке это имеет значение. Разве мужчины отличаются от женщин способностью любить и сопереживать? Разве вы не скучаете и не ждете встречи? – прервав себя на полуслове, Наяра дотронулась до руки Странника и еле уловимо сжала ее. – Она скучает по тебе. - Она теперь далеко, - горестно выдохнул Арагорн, пряча взгляд. – Я не принял ее дара. Теперь она по дороге на Запад. - Ты правда думаешь, что она отступится? – заглянув в глаза другу, проговорила Наяра. – Думаешь, она уйдет? А как же любовь, Арагорн? - Любовь… - горько произнес он. – Любовь не должна быть эгоистична, она жертвенна, понимаешь? – Странник поднял глаза на выжидающую девушку. – Разве мог я ради собственного счастья поступиться ее? Разве мог пойти на то, чтобы она медленно увядала здесь, когда Мрак все быстрее накрывает даже Благодатные земли. Не мог… - А она? Ты спросил, что хочет она? – Наяра не унималась, стараясь понять, почему и во имя каких целей можно пожертвовать самым главным на свете. – Почему ты все решил за нее? - Я посчитал, что так будет лучше, - твердо прозвучало в ответ, но выдержать надломленного взгляда девушки он не смог. - Для кого? – тихий вопрос заставил Странника вздрогнуть. – Для кого будет лучше? Для нее? Или все же для тебя? Она же любит тебя. - Знаю, Наяра, - Странник погладил по волосам уткнувшуюся в него девушку. – И я тоже люблю ее. Всем сердцем люблю. Но иногда приходится жертвовать своим счастьем ради счастья того, кого ты любишь. И уходить, не оборачиваясь, ради него же. - Но разве любовь не великий дар? И разве не она ведет тебя, оберегая от бед и напастей?.. – она шмыгнула носом и прогнусавила: – Как можно отрекаться от нее? Как можно?.. Арагорн не знал, что ответить. Но тогда предложенный Элрондом вариант хотя и больно ударил под дых, но был единственно верным. И Странник знал это, потому что сама мысль о том, что прекрасная звезда тихо угасает в ожидании его, враз перекрывала дыхание, и тело нестерпимой болью разрывалось на части. Он все решил за них. Так будет лучше и пусть будет больно только ему. Главное – она жива… - Она ближе, чем ты думаешь, - Наяра отстранилась от друга, посматривая на его задумчивое лицо. – Намного ближе. - Она не ослушается отца, - возразил Арагорн, но девушка лишь качнула головой и улыбнулась. - Разве свет звезд, которые так манят тебя, могут заменить память о ней? Или, быть может, их холодное мерцание ты чувствуешь на себе ее теплом? Звезды... они так далеки. А Арвен намного ближе к тебе. - Я не понимаю, Наяра, что ты хочешь сказать, – Странник мотнул головой. - Оставь небу звезды. Арвен... она всегда с тобой… всегда рядом, - грустно улыбнулась Наяра каким-то своим мыслям и продолжила. – Она здесь… - дотронулась пальцами до лба Арагорна, - и здесь… - прикоснулась к груди, где билось сердце. – Навсегда рядом. - А вот и Халдир! – выкрикнула Наяра, резко обернувшись. – Все-таки, как бы он ни говорил, но и его поступь я могу различить не хуже прирожденного эльфа-разведчика. Хе-хе, - довольная улыбка расползлась по лицу девушки. – Он водил хоббитов на Дэлонь Эмроса? – спросила она, обернувшись к Арагорну. – А почему ты не пошел? Твое сердце разве туда не стремится? - Стремится, - улыбаясь, подтвердил Странник. – И найдет там упокоение, если наш путь не завершится победой. А сейчас мне незачем туда идти: моя Арвен всегда со мной. Здесь и здесь, - коснулся он сначала лба, а потом груди. - О, прости, - смущенно пробормотала Наяра, виновато взглянув на Арагорна. – Прости. Вечно я лезу со своими советами и нравоучениями, забывая, кто стоит передо мной. Уж точно не мне стоит поучать великого и мудрого нуменорского витязя. Прости, Эстель, что вечно лезу не в свое дело. Как глупо, как глупо… - тихо ругала она себя, не смея поднять взгляд на друга. - Нет, мудростью я, конечно, не обделен, - приосанился Арагорн, подмигнув Наяре. – Но на счет величия ты погорячилась, - усмехнулся он. – И явно польстила мне. Во мне нет того, о чем ты говоришь – я лишь тень былого. А если даже и был бы великим, - взмахом руки останавливая готовую возразить девушку, - то с благодарностью воспринял твой совет. За что прощать тебя, Наяра, если ты напомнила мне о том, что позабыл я в походе и сражениях. - Лучше бы отругал, чем благодарил, - пробурчала в ответ девушка. - Если не прекратишь наговаривать на себя, то точно отругаю, - сдвинув брови к переносице, строго проговорил Арагорн и тут же улыбнулся. – Разве меж друзей не принято открытое общение? - Принято, - вздохнув, согласилась она, склонив голову набок. – Но в следующий раз, когда на меня найдет состояние всезнайства, прошу, останови меня. - Хорошо, - со смехом прозвучало в ответ. – Но только, если совет будет лишен твоей извечной мудрости, мой друг. - Опять издеваешься… - обиженно засопела Наяра, а острый локоток уже метил в открывшийся бок Арагорна, но на поляну вышел Халдир, и девушка, разгладив невидимые складки на одежде, приняла степенный вид.***
Сэм хмыкнул, поправив заплечный мешок, и с толикой житейской мудрости, присущей обычно достопочтенным седовласым старцам, подумал, что вряд ли в своей жизни его что-то сможет еще удивить. Со спокойной уверенностью хоббит скользил взглядом по тянущимся ввысь мэллирн, по пестрым мельтешащим птичкам, что сладким пением своим услаждали слух. Он сдержанно кивал им, чуть улыбаясь, но шага не замедлял. Восторг поубавился, и Сэм понял для себя две простые вещи: он устал удивляться, и Лес принял его. Ожившая мечта детства, зародившаяся под треск поленьев в камине и красочный голос Бильбо, оплетала нитями сказки хлопающего глазами хоббита, вторила лесной мелодией и тихо щекотала прозрачными пальчиками ветра. Сэм замер тогда, улавливая, как растекается вокруг него тонкий медовый аромат волшебства, и ощутил себя частью Леса. И с легкостью ноги зашагали по мягкой зеленой тропке, размеренно. Сэм почувствовал, что будто бы вырос, а поступь стала подстать эльфийской. Хоббит величественно вскинул голову и преисполненный гордости продолжил путь, ненароком проведя рукой по волосам, проверяя. Но скорбный вздох сорвался с уст Сэма: не остроту ушей нащупал он, а мягкую плавность. Вздохнул и тут же забыл дышать. Перед взором путников открылись Ворота, прорубленные в южной стене. Древние зодчие не стали смыкать стену, а протянули ее концы дальше, оставив узкий коридор. А там за стеной, под черным небом, усыпанным мерцающим серебром, высились невиданные могучие ясени. Ветви гигантов росли вкруговую, создавая древесные этажи, в густой листве которых мерцали разноцветные огоньки. - Это Галадхэн - Лесная Крепость, - совсем рядом прозвучал голос Наяры, но Сэм лишь зачаровано кивнул. – А Ворота, посмотри, обращены к Андуину Великому. Пошли, Сэм, - легонько подтолкнула девушка застывшего в изумлении хоббита, - нечего порог обивать. Там, впереди, тебя ждут большие чудеса. И встречи, - с улыбкой добавила она. – Тебя ждут. - Уж прям так и меня, - промолвил Сэм, ощущая во рту непривычную сухость. – Вряд ли эльфы Лориэна и его Владыки ждут маленького, несуразного полурослика, который толком-то ничего не умеет. - Во-первых, ты к себе слишком строг, - произнесла девушка, качнув головой. – А во-вторых, что значит маленький? - Да кто я такой? И что совершил? – перебил Сэм, горестно вздохнув. – Вот Бродяжник, я понимаю. Или Леголас. И Фродо… А я? Маленький и несуразный садовник… - Не бывает маленьких дел или больших. И каждый значим по-своему. Не принижай себя, мой друг. Ты и половины себя не знаешь, - девушка взлохматила волосы Сэма и снова улыбнулась. – Быть может, для звезд мы видимся лишь жалкой пылинкой. Но для близких наших – мы огромный мир. Пойдем, мой друг, Сэмуайз! Или ты хочешь обидеть своим отсутствием Владык леса? Сэм, стараясь скрыть смущение, уже привычным жестом поправил лямку мешка и с трепетом вложил широкую ладонь в протянутую узкую руку. Девушка ободряюще сжала чуть влажные пальцы хоббита и потянула за собой в ожидающий их проем открытой и радушной двери.***
Она успела подзабыть, насколько высокой была эта лестница, в неторопливых поворотах и закруглениях ведущая к Владыкам Леса. Устав считать ступеньки, что быстро сначала мелькали под легкими шагами, Наяра оперлась о серебристо-белый поручень и медленно вела по нему рукой. «Неужто, это старость? - чуть усмехнулась про себя девушка, вспомнив укоризненный взгляд белки и свои недавние детские проделки. – Ну, уж нет! Еще повоюем!» - придав суровость своему лицу, она старательно справлялась со сбившимся дыханием, сглатывая рвущийся наружу кашель. И все же через несколько пролетов Наяра готова была признать поражение, рванув назад и отыскав ту белку, что одним лишь взмахом яркого рыжего хвоста поселила невиданное прежде сомнение. Втянув носом теплый сладковатый запах леса и чуть поперхнувшись тихим шепотком, что донеся сзади вместе с хриплым натужным дыханием гнома, девушка прикрыла на миг глаза. Сколько раз она вот так взбегала по лестнице в радостном предвкушении встречи и волшебства, а порой и плелась под суровое, но справедливое бурчание Стража? Уже и не сосчитать всего, правда. Но шаг был легок и уверен. Так что же сейчас? «Ты дома, - простая по своей сути мысль вольготно расположилась в голове. – Притворяться не нужно. И доказывать тоже. Никому. Ни им, ни себе. Ты – это просто ты. Тяжело… Тяжело быть самим собой…» …Серебро дэлони мелкими хлопьями невесомо кружилось в воздухе. Легкое плетение украшающих узоров, казалось, еще поутру вобрало цвет солнца, чтобы потом, под покровом ночи, нежными переливами растечься белоснежным светом. Волшебство… Тонкое кружево его ощущалось через пропахшие кровью и смертью доспехи, стирало горечь потерь и будто врачевало душу. Наяра посторонилась, пропуская Гимли, и встала рядом с Халдиром. Рассеянно внимала приветствиям Владык, не вслушивалась в плавную речь Келеброна. И только оброненное кем-то имя больно полоснуло по притихшей душе, что девушка пошатнулась, и рука метнулась к горлу, сдерживая рвущийся всхлип. Чье-то плечо стало опорой, без ненужной жалости поддержало, не требуя ничего взамен. Наяра перевела взгляд с расплывчатых серых фигур Хранителей на Стража, но тот невозмутимо смотрел вперед, не принял благодарность, мелькнувшую во взоре, лишь дернул уголком тонких сжатых губ. «Отпусти себя. Хватит. Здесь твой дом, и каждый листок помнит и знает, какая ты есть. Пусть в тебе переплелось множество характеров и судеб. Пусть ты запираешь себя в темницах души, спасаясь от боли. Но здесь и сейчас ты не бесстрашный воин, не стойкий разведчик. Ты – дочь Леса, что наконец-то вернулась домой…» Показалось, или в глазах Халдира промелькнула улыбка? Но тепло настойчиво обвило кольцом и в безудержном хороводе закружило мысли. Тяжести больше не осталось. Не придавливала к земле горечь потерь, хотя и саднила, не давая забыть. Дочь Леса уверенно расправила плечи, с теплой улыбкой осматривая дэлонь. Наяра чуть усмехнулась, заметив как Мерри и Пин, наморщив лбы, что-то усиленно прикидывают в голове; ободряюще улыбнулась Сэму, который вдруг мучительно покраснел, но тут же уверенно тряхнул головой и смело посмотрел в яркие пронизывающие глаза. Подивилась девушка и спокойствию на лицах Арагорна и Леголаса; но тут же нахмурилась, увидев мечущийся взгляд Боромира и подрагивающую руку, что сжимала рог. Галадриэль… Белая Владычица. Мудрая и бесстрашная. Храбрая и сильная. Верная… Ты пойдешь на все, правда, чтобы защитить Лес и жителей его? Пойдешь на все, чтобы только выиграть эту битву? «Прошу, не надо. Не мучай его, не даруй ложного выбора. Не искушай. Я знаю силу твою, знаю плавность речей. Прошу, не надо... Он сильный и честный. И также готов на все ради народа своего. Прошу, дай ему время… Он справится, я знаю… Верю…» - Здравствуй, Наяра, - глубокий голос проник в сознание, заставив подчиниться себе. – Я рада, что ты вернулась домой. Мягкая улыбка и теплота глаз. Ярких, пронизывающих и таких родных. Тихая поступь. Рука, что нежно провела по волосам, как когда-то далеко в детстве. Убаюкала, приласкала. Тяжесть и легкость одновременно в душе. Что-то уходило, освобождая сердце, но не давало заполнить и давило, прижимая к земле. Хотелось расплакаться и прижаться, во всхлипах и бессвязных фразах о чем-то рассказывать. Но знать, что все будет… Просто скажи, что все будет хорошо… - Почему ты не вошла в воды Нимродэль, Наяра? – тихо спросила Галадриэль, заглядывая в глаза. – Она исцелила бы грусть, даровала бы успокоение. И память бы не терзала тебя болью воспоминаний. - Не хочу… - хрипло проговорила девушка, - не хочу ничего забывать… Хочу помнить. Все помнить. Пусть больно… пусть… главное – не забывать, - она дернулась и решительно взглянула в яркие голубые глаза. - Упрямая… - с легкой улыбкой ответила Владычица, вновь проведя рукой по волосам. – Хоть что-то не меняется с течением времени. - Пока я помню – он жив, он со мной. Хотя бы так. Пусть так… - прошептала Наяра, прикусив губу. - Девочка моя, разве воспоминания должны быть пропитаны болью? Разве их тепло не должно согревать и даровать надежду? Поверь мне, - Владычица взяла подрагивающие руки Наяры в свои и тихо проговорила: - Он не покинет тебя, если боль уйдет. Он навсегда останется в наших сердцах. В твоем сердце… - Митрандир не был безумцем, - ровным голосом произнесла Галадриэль, словно продолжая прерванный разговор. – И нам неизвестны все его помыслы. Как знать… - речь оборвалась на полуслове, Владычица задумчиво посмотрела вдаль, а потом, связывая Хранителей воедино, обвела их взглядом, лишая возможности двигаться, и после паузы с улыбкой на губах произнесла: - А теперь вас ожидает отдых.***
Большой шатер раскинулся около фонтана Лориэна. Чуть приоткрытый полог в приглашающем жесте зазывал утомленных путников оставить тяготы дня за порогом и спокойно отдохнуть на удобных постелях. Вместительный стол, накрытый под открытым небом, не ломился от яств, но было там вдоволь всего, чтобы не оставить путников с урчащими звуками голодных желудков. - Уже покидаешь нас? - спросил Арагорн, отвлекаясь от начищенного клинка и посматривая на Наяру. - Наверное, да, - немного неуверенно произнесла она, с рассеянной улыбкой скользя взглядом по шатру. - Поручение Владычицы выполнено: я проводила вас до места ночлега и убедилась, что вы ни в чем не будете нуждаться. Хотя и без моего участия, я думаю, вы бы по достоинству оценили гостеприимство эльфов. - Быть может, и оценили бы, - в ответ улыбаясь, кивнул Арагорн. - Да только Владычица, думается, хотела иного от твоего поручения. - Ох, нет, Арагорн, - качнула головой Наяра, смеясь. - Уволь меня от разгадывания подобных шарад. Владычица мудра, и мудрость ее не знает границ. И вряд ли я буду той смертной, что разгадает тайный смысл ее фраз и поступков. И все же, ты прав, мне пора. - Мы свидимся еще до нашего отбытия из Лориэна? - тихо спросил Арагорн, подходя ближе. - Быть может, - замялась Наяра, отводя взгляд. - Ты же знаешь, Лориэн не так уж и велик. Но порой в нем сложно встретиться даже тем, кто живет неподалеку. - Обещай, что навестишь нас. - А ты, что присмотришь за... ними. - Так-так! - чей-то звонкий, чуть насмешливый голос разорвал воцарившуюся тишину. - Смотри-ка, знать белки не зря судачат на каждом дереве о том, кого принес сегодняшний ветер. Леголас недовольно вскинул голову, успев мельком кинуть взор на Арагорна, но тот лишь пожал плечами. Нахмурившись, принц смерил взглядом незнакомца, который преспокойно стоял на тропинке меж двух раскидистых тополей. Казалось бы, эльф. Ничего особенного. Но было в облике его что-то такое, чему сразу и не найдешь объяснение. Быть может, волосы? Белые, сравнимые по своей чистоте с только что выпавшим снегом. У лица коротко стриженные – острые пряди едва ли прикрывали уши, - а сзади длинные, но не распущенные с замысловатыми косичками, а стянутые простой темной полоской кожи в хвост. Леголасу подумалось, что у отца такой же чистый цвет волос, вот только у Трандуила они отсвечивали теплым золотом, от незнакомца же веяло ледяным холодом. Леголас бесцеремонно рассматривал незваного гостя, отмечая и правильные, благородные черты его лица. И глаза… насыщенного зеленого цвета. Они не были схожи с молодой весенней травой, со зрелыми листьями лета, с мягким болотным мхом. В них было что-то иное… Почему-то вспомнилась отцовская сокровищница. Леголас не разделял страсти Трандуила к сверкающим камням, предпочитая холодному равнодушию оживленные краски природы. В тот вечер принц скользил скучающим взглядом по драгоценностям, которые рассыпали искры под светом свечей. Душа же Леголаса рвалась на волю – в темный сухой лес, где ночное небо уже обряжалось в тонкую паутинку сверкающих звезд. И все же во всем многообразии самоцветов был один камень, привлекший внимание принца. Изумруд тонкой работы, в гранях которого изумительным образом преломлялся свет – и вот перед тобой согретый солнцем луг. А если чуть повернуть камень, то кажется, что пушистые ели протягивают тебе свои лапы. А еще в камне ощущалась сила: древняя и поистине мощная, отголоски которой почему-то чувствовались в зеленом взоре незнакомца. Что за глупость?! Леголас даже фыркнул пришедшей идее. Ну что может быть общего между этим молодняком и той энергией, что пульсировала в камне?! - Интересно, какой же ветер решился принести тебя на этот раз, – продолжал незнакомец, не замечая пристального внимания со стороны Хранителей. - Южный. Сегодня это был южный, - неожиданно громко прозвучал голос Наяры. - Странно, а мне показалось, будто прохладнее стало, - хмыкнул эльф, словно подзадоривая. Наяра резко обернулась. Охватила взглядом всю фигуру незнакомца, и Леголасу подумалось, что таким взором можно костры разжигать. Зелень в глазах всполохнулась и задрожала. - Ну, здравствуй, малыш… Показалось, или в словах незнакомца промелькнула нежность? И эта ласка во взоре? И тепло улыбки?.. Леголас еще в задумчивости поглядывал на эльфа, когда краем глаза заметил, как Наяра стремительно шагнула вперед. Замерла на мгновение – и стремглав ринулась к улыбающемуся незнакомцу. Он обнял ее, закружив, а она прижалась душой, укрывшись у него на груди. Леголас дернулся, как от пощечины, а зеленый огонек его фэа вдруг загрустил, и золото, что раньше искрилось на крылышках, потускнело. Надо всего лишь отвернуться, не видеть этой неподдельной радости, но принц замер, с хваленой эльфийской отчетливостью замечая каждую деталь столь нежданной встречи. Тот, другой, бережно поставил Наяру на землю. Провел рукой по волосам, с нежностью смотря на девушку. Не удержался, щелкнул по носу. И тут же поцеловал. Наяра рассмеялась. Легко и свободно, излеченная одним ласковым прикосновением от затаенной боли потерь. «Он сделал то, что ты желал. А ты не смог. Боялся? Думал? Просто не смог?» Почему-то никто не предупредил, что будет больно… Почему-то казалось, что свет только для них… Почему-то казалось… «Теперь поздно. Уже поздно…» «Поздно… Поздно… Поз… дно… дно… дно…» - слово с грохотом падало вниз, обивая ступени души; потом разлетелось, оставляя острые мелкие осколки на кровоточащих ранах. Леголас ничего не слышал, сердце ухало в груди, в висках что-то стучало. Обрывки фраз проскальзывали через невыносимый грохот в душе, цеплялись, повизгивали. Стать бы глухим, слепым и не чувствовать. Не чувствовать любви, что пульсировала между Наярой и незнакомцем. Забыть и забыться. Поверить, что это все сон. «Поздно…» - непривычно грустно вздохнула душа. - … да, уже поздно… Голос того, другого, резанул по сердцу, и Леголас ошалело поднял глаза. Да, как ты смеешь?!. Но эльф даже не смотрел на принца. Улыбнулся Наяре, потрепав по плечу, и продолжил: - Малыш, уже поздно. Нам пора. Она кивнула, не спуская завороженных глаз и улыбаясь счастливо. Сделала шаг, но была остановлена властным жестом руки. - Ты же знаешь, малыш, не люблю оружия в доме. Хотя бы первые несколько дней. Девушка опять ничего не ответила, чуть смущенно кивнула, позволяя руке незнакомца пройтись по плечу, соскользнуть на шею, погладив спину. С промелькнувшим отвращением обойти кинжалы и, отыскав перевязь, наконец-то развязать ее. Наяра приняла оружие, не спуская глаз с эльфа, стремительно развернулась и легким пружинистым шагом подошла к Арагорну. Свет ее глаз, как казалось Леголасу, обладал невиданной силой, стремясь озарить собой как можно больше темных уголков. - Ты возьмешь их, можно? – взор лучился, невольно заставляя улыбаться в ответ. – Я приду за ними, Арагорн… Как только смогу. Не дожидаясь ответа, Наяра отдала оружие Бродяжнику, небрежно махнула Хранителям на прощание и юркнула под выставленную руку незнакомца. Мягко утонула в его объятьях и, не оглядываясь боле, неторопливо уходила прочь по вертлявой тропке. - Ну, и кто это был? А, Арагорн? – требовательно произнес Гимли. – Кто? Девочка рванула так, что и словом с нами не обмолвилась. - Не знаю, - Бродяжник перевел взгляд с как будто потускневшего оружия на гнома, который был явно не удовлетворен таким ответом. – Да, мы познакомились в Лориэне и несколько раз пересекались на дальних рубежах Леса. Намного позже, уже не в здешних местах, мы сдружились, и я услышал обрывки ее истории. - Слышал, остроухий, - хмыкнул гном, – не до историй ему здесь было. Еще бы, - неопределенно добавил он, подмигнув Арагорну. Леголас, словно во сне, медленно обернулся к Хранителям, даже не пытаясь придать своему лицу беззаботный вид. Перед глазами принца стояла еще рука незнакомца, которая так обнимала Наяру, словно имела на это право, словно тот, другой, был больше, чем просто друг. - Что это? – завороженно проговорил Пиппин, прислушиваясь. - Песня о Гэндальфе, - разомкнув пересохшие губы, тихо ответил Леголас. Тоска с новой силой накатила вслед за усталостью. - А что они поют, а? – допытывался хоббит, не отставая от бредущего в сторону шатра эльфа. - Слишком тяжело… слишком тяжело, чтобы переводить сейчас, - грустно произнес принц и скрылся за пологом. - Когда песня идет от сердца к сердцу, порой слова не имеют значения. Правда, Пиппин? – похлопав хоббита по плечу, проговорил Арагорн. – Гэндальф.. это всегда Гэндальф. И может быть, благодатный воздух Лориэна переплавит нашу горечь в песню. И вознесет она подвиг серого мага и нашу благодарность ему. А теперь нам необходим отдых, - подталкивая полуросликов в спину, сказал он и, обернувшись, удивленно добавил: - Боромир, ты идешь? - Да… - неуверенно пробормотал гондорец, поглядывая куда-то наверх, - уже иду…***
Тёмно-серый холм бесстрастно возвышался над приниженным лугом. Тонкая рваная осока, мятые бутоны то ли колокольчиков, то ли васильков понуро смотрели вниз. Безмолвно ревущий ветер пролетал по самому низу, заставляя разбегаться в стороны травинки, вот только корни их мертво сидели в черной тяжелой земле. Порой обрывались серые нити, разлетаясь с иллюзией мнимой свободы. Бесцветными комьями неслись спутанные листья, в немой борьбе пытавшиеся отделаться наконец-то от тянущих вниз собратьев. Вырваться. Разделиться. Зажить. Но обессиленным тленом всегда опадали на землю, никчемные и жалкие в своей глупости. В какой-то момент холм ожил. В ворчливом его полувздохе взметнулась трава, приосанилась - и тут же поникла в сером бесцветии. Откликнулся вековой клен. Зыркнул по сторонам, оскалился содранной прогнившей корой и, бесшумно заскрипев скрюченными бесплодными ветками, замер, равнодушно уставившись вдаль. Ожидание... Оно наполняло воздух гнетущей вязкостью, подобострастием и страхом... Застывший ветер окинул траву взглядом, заставив замереть и прислушаться. Гулкие бесшумные шаги... Звук пришел отовсюду, враз окатив и сбив с толку. Земля сжалась, поникла и затаилась. На холм неторопливо восходил угольно-черный конь, выплевывая из-под копыт комья пыли и грязи. Во влажных глазах, что порой скользили по серой округе, читалось спокойное равнодушие, перемешанное со скукой. Единожды промелькнуло в темных зрачках презрение на рванувшуюся из-под копыт траву. Недовольно всхрапнул, повел головой, покосившись на всадника, будто призывая в свидетели. Человек не откликнулся, не провел рукой по лоснящейся гриве - безмолвной статуей восседал он на скакуне. И только поравнявшись с кленом неуловимым движением приказал остановиться. Скрестил на груди руки и пристально вглядывался в тонкую полоску горизонта. Тишина поглощала. Густым сиропом растеклась она по окрестностям, обездвиживая и притапливая все, что встречалось на пути. Даже ветер и тот, казалось, заворожен и лишен воли. От спертого воздуха, который со вздохом распирал сейчас разгоряченные легкие, щеки надулись и посинели. Еще чуть-чуть... Еще немного... и лопнет от натуги омертвевший и закоченелый ветер... Громкий звук был резкий и противный, и все же скрытая мелодичность его угадывалась под толстым слоем каркающего звона. Холм дернулся, задел брюзжащий клен и вместе с всадником устремил взор вдаль. Тонкая полоска света. Легкого, не яркого, но отчего-то такого родного и теплого. Дрожь прошлась по земле, словно пробудилась древняя твердь, словно вспомнила что-то давно потерянное, что-то в приказе забытое. Конь всхрапнул, забил копытом и попятился. Не сдерживаемый рукой своего властного хозяина сделал пару шагов, но остановился в нерешительности. Раздувая ноздри и пофыркивая, конь навострил уши, направив их вперед. Свет не давал ему покоя; свет обелял его черную кожу; свет пугал неведанным доселе теплом. Свет... Одинокие капли росы искрились на прозрачных травинках воспрянувшего луга, что протягивал тонкие стебли к разливающемуся лучу света. Крепчал ветер, но больше не оглядывался он на темный скукоженный холм, а летел задорно и весело, вспоминая легкий мотив пробуждающейся весны. Всадник чуть отклонился назад, вновь утопая в непроницаемой черноте. И все же тьма не могла скрыть злобы и неприятия, исказивших правильные черты лица. А усмешка, жесткая и ледяная, сковала тонкие благородные губы. Всадник неторопливо, основательно поправил оружие; провел рукой по черным, словно шкура дракона, доспехам; коснулся рога, висевшего на бедре. Неуловимым движением ног тронул коня, нетерпеливо бьющего копытом. Черная тень двинулась навстречу свету, безжалостно вытаптывая приподнявшуюся траву. Но стебли поднимались. Изломанные, искалеченные. Но не было больше в них раболепности, и гордость, зарожденная пробивавшимся лучом, искрилась на ободранных листьях. Привычная гримаса равнодушия сменилась недоброй ухмылкой, когда всадник заприметил светлый силуэт, что прорисовался в теплом луче. - А вот и ты, - шепот не был зловещим, чуть надсмехающийся, уверенный в своем превосходстве. - Думал, сильнее меня? Ну-ну. Тебе не выстоять, не победить меня. Никогда, - жестко закончил всадник, а глаза его, темные и неживые, ярким янтарем блеснули во тьме...