Гравитация

Возвращение Усоппа праздновали долго, с утра до самой поздней ночи, а, когда проснулись, оказалось, что еды осталось достаточно, и бочка саке ждала на палубе со дня отплытия. Празднование продолжилось по тому же закону гравитации – тяжелое к сердцу земли, взъерошенная голова снайпера к теплой груди Нами, к сердцу капитана, к плечу будущего лучшего мечника. Будущий лучший мечник был рад. Даже больше – он был счастлив. Со времени своего далекого детства Зоро напрочь и наотрез разучился терять близких и постигать эту странную науку так и не захотел больше. Они вернули Мерри – вернули ее даже больше чем, если бы она не сгинула в пламени. Они вернули Усоппа – и вернули его и для себя самого, получившего важный жизненный урок. Об остальном Зоро не волновался. Робин он никогда не считал ушедшей и потерянной, как и не считал ее другом. Робин, ничтоже сумняще, он привык считать своей. - Поплывем теперь к зимнему острову, - предлагал Луффи, когда еда, наконец, приказала долго жить, - Поваляемся в снегу, да? Это весело. - Ты заболеешь, - вздыхала Нами, пока стеклянный полушар дрожал и угасал на ее запястье, - И лучше поплыть туда, где тепло и спокойно. - Ничего против спокойствия не имею, - Усопп делал отчаянно смелое лицо, - Конечно, я не боюсь ничего, но Луффи нужен отдых. Робин молчала, спрятав взгляд в потрепанных листах старой книги, сдавленно шевеля губами, как будто пытаясь запомнить то, что было прочитано. Зоро смотрел на нее и думал – кто скажет, что она в себе носит трагедию куда более страшную, чем Охара, и смерть куда более нелепую, чем падающая с лестницы Куина. Ему захотелось коснуться бледного лба, чтобы она подняла глаза – чтобы ее взгляд объяснил ему, о чем она молчит теперь, когда ее жизнь вне всяких сомнений принадлежит Им, Ему принадлежит. Он думал – хорошо бы стереть с лица потерянную ее пустоту, заставить ее дрожать от смеха или страсти, хорошо бы иметь возможность подойти к ней и заставить ее подняться, отобрать у нее книгу и сделать его счастливее. Или не его? Робин почувствовала на себе взгляд и торопливо перелистнула страницу – резиновая ладонь уже летела к ней, срывая ее с места, потянув ее на себя. - Зимний остров, Робин! – радостно говорил Луффи, - На зимний остров, да? - Было бы неплохо сменить климат, - отвечала она. Оставленная без присмотра книга медленно закрывалась – но Робин уже не помнила о ней. Ее жизнь на самом деле теперь принадлежала Им, подумалось Зоро. Разве можно сомневаться в этом? Она принадлежала Им задолго до города воды и встречи с ледяным человеком. Можно подумать, она стала принадлежать Им с первой встречи в пустынном царстве. Она спасла Луффи. Луффи спас ее. Начало странной и затянутой истории по классику. - Уснул, Зоро? – спрашивал Луффи, снова и снова теребя своего мечника, - Нас ждут приключения! Он смеялся так радостно и счастливо, как будто бы целый мир сейчас повернулся к нему лицом – и пока одна его рука сжимала руку Робин, другая тянулась к Зоро, лучшему, верному, любимому… Зоро вздохнул и притворился спящим – дабы не разочаровать. Зоро тоже любил Луффи. Не так, как любил Робин. Не так, как мог полюбить Куину. Не так, как могли бы однажды полюбить его самого. - Отличный вечер, - сказал он, выходя из камбуза. Вечерело – крики команды стихали где-то на кухне, остывая чаинками в изящной чайной чашке прямо у забытой Робин книги. - Отличный, - подтвердила она, не поднимая глаз от той же страницы, на которой остановилась днем, - Зоро. - Если ты снова решишь уйти, - вдруг сказал он неожиданно для самого себя, - То… - То? – Робин вдруг вспомнила лицо Зоро, стоящего у ворот правосудия – сухое и спокойное, как будто бы он всегда знал, что однажды увидит Робин на другой стороне баррикад, что однажды потеряет ее. - То не уходи, - безразлично закончил он, - Луффи этого не вынесет. - Я знаю, - неслышно сказала она. Они оба замолчали, не глядя друг на друга, спокойные и счастливые в своем неведении будущего, замолчали, пытаясь понять – о чем им можно поговорить сейчас, когда никого из команды нет рядом, когда всем безразлично на то, что вечер окрашивает облака в алый, а чай Робин совсем остыл. Зоро усмехнулся – Робин закрыла глаза, опуская голову на собственные ладони, и если бы кто-то сказал ему, что она может быть еще красивее, еще желаннее, чем сейчас – он бы рассмеялся этому смельчаку в лицо. Или заплакал бы. - Спасибо тебе, Зоро, - вдруг сказала она, ясно и четко, как будто смысл ее дня заключался в этой благодарности, - Спасибо тебе. За меня. За Луффи. За то, что ты есть. За… Она хотела добавить что-то, но замолчала, потому что слова «За твою любовь» не шли с ее губ – за такое не благодарят. По крайней мере, сейчас – не благодарят. Зоро не нуждался в ее защите – не будет нуждаться и теперь. И теперь, когда сердце ее отдано другому. Пусть даже тому, кого Зоро и сам любит больше жизни. - Не… - и голос его самому себе показался сбитым и жалким, - Не стоит благодарностей. Она подняла глаза, чтобы последний раз поймать его, любовью наполненный взгляд – но отвернулась. Крики команды стали чуть громче, вечерним туманом оседая на оставленных без внимания страницах. Робин улыбнулась – и в улыбке ее ему почудилась улыбка капитана, широкая и счастливая, пока цветочная ладонь касалась взъерошенных волос и загрубелого от ветра и морской соли лица. - А вы все тут сидите? – счастливо закричал Луффи, спрыгивая к ним вниз – отчаянный в своем падении, - Робин, тебе нужно одеться потеплее. Зоро, у нас целая бочка саке, и мы ее выпьем. Нас ждет зимний… Он опешил, потому что Робин уже поднималась со своего места, пряча глаза – а на лице Зоро, его Зоро, его любимого друга гасла странная улыбка. Так же Зоро улыбался, когда обнажал перед Михоуком свое сердце, когда проигрывал, когда держал его, Луффи, руку, чтобы тот не мог позвать Усоппа назад. Страшная улыбка, до которой никому – ни одному морскому королю или ужасу глубин – никогда не дотянуться. - Нас зимний остров ждет! – кричал он в лицо мечнику, - Зоро! Там будет снег – целые горы снега, как на родине Чоппера. И много льда – мы будем кататься там на коньках. А Санджи сварит горячий суп. И можно будет построить снеговика. И драться в снегу! Устроим турнир по снежкам! Да, Зоро? И потом ты научишь нас фехтовать на ветках. И мы встанем с якоря, как настроится лог. И поплывем дальше! Да? Дальше, дальше, еще дальше… Он замолчал, счастливо касаясь загрубелого лица своего мечника, стирая с них непрошенные слезы и нечаянную улыбку. - И будем плавать снова и снова, пока не найдем новый остров, - улыбнулся он, своей ладонью трогая старый шрам на глазу снова и снова – может, из-за него Зоро больно… - И ты сможешь спать, пить и резать столько, сколько захочешь. А потом ты станешь лучшим мечником – ты мне обещал. А я стану королем пиратов. Правда же, Робин?! - Правда, - отвечала им обоим Робин, - Правда, Луффи, Зоро… Вторая резиновая ладонь у нее на плече – как доказательство.