Гравитация

А потом их разлучили, и за ними пришел враг. Никто не помнил, как и где, но почему-то странный замок-корабль стал для каждого тюрьмой и тюрьмой одиночной. Разделенные. Собранные воедино. Как будто бы невидимый центр земли притянул всех на мгновение, чтобы отшвырнуть с ненавистью и неприязнью. Робин оказалась на полуразрушенном балконе – на фиолетовом платье багровело пятно, некрасивое. Она сидела, потому что усталость и страх были сильнее. Под рукой оказался старый серый булыжник. Робин сжала его в ладони, чтобы унять невыносимую пустоту – совсем недавно в ее руке была рука Луффи. Робин хотела запомнить этот момент, заучить наизусть. Враг был сильнее, намного-намного сильнее, и она поняла это, когда еще спускалась по скользкому трапу вниз. Враг не был даже похож на человека – первобытный ужас, не иначе. Враг видел их всех одновременно, враг почти пленил их с Френки, а потом вырвал из ее руки руку Луффи. И теперь враг был здесь, прямо перед ней – не совсем враг, а просто огромный монстр с пустыми глазницами. Его звали Оз, так звали при жизни. Мертвое чудо Севера – Робин читала о нем в детстве, теперь, в зрелости, могла увидеть его собственными глазами. Робин встала, не выпуская булыжника из руки, присела, чтобы отдышаться и не закричать от ужаса и невыносимой ненависти – разлагающая плоть дважды мертвого чудовища обдавала ее запахом трупного смрада, посредине груди белела кость, а на рогах до сих пор болталось тело поверженного врага. Но даже не это внушало ей неприязнь – археологи работают с мертвыми вещами, археологи пробуют их на ощупь и видят их во снах – Робин внезапно узнала в рыке нежити голос того, кого полюбила вечность назад и не успела разлюбить. Робин услышала голос Луффи. И теперь она уже не могла сжимать в руке холодный камень и просто ждать. Она встала так, чтобы ее увидели – и впервые в жизни ощутила себя сильной и непобежденной. Любящей. - Луффи, - сказала она спокойно, как говорила с ним час назад, - Я здесь, Луффи! - Меня зовут Оз, - печально ответило ей чудовище, - Я убью тебя. Летящие валуны не напугали ее – она бы увернулась от них еще быстрее, но легкое непонимание, охватившее ее, решило по-своему. Она снова вглядывалась в полуразрушенную плоть, ужасая, как время беспощадно к великим, упала, но встала снова. И подошла, потому что была уверена – Луффи внутри монстра жив, он просто не слышит ее. - Я здесь, Луффи! Я больше не исчезну! Я тут! – сказала она, а в груди у нее забилась, заметалась одна-единственная мысль – если он услышит ее, то вернется к ней. Или вернет ее себе, как когда-то, как-то, с кем-то. - Я тебя не знаю, но убью, - услышала она. И камень, тяжестью в сто сотен миллионов ее слез, пролетел над головой, едва коснувшись темных волос. Робин присела, и тут же поднялась. Пошла навстречу смерти, потому что уже слышала, уже ощущала внутри себя зов любимого мужчины, и никакие чудовища древности не могла взять над ней вверх. - Я иду, - сказала она. Багровое пятно на платье, посредине груди, стало саднить, но боли она не чувствовала. - Иду, Луффи, - твердила она про себя, как молитву, - Иду… Оз с мгновение всматривался в ее крохотный образ, бегущий к нему, потом попытался вспомнить – там, на диком Севере, где он убивал людей и нанизывал их на острые льдины, были ли там такие вот человеческие женщины, сумасшедшие с волосами, темными, как ночь. Не те, что прятали под лавками от него своих младенцев, а те, что бежали к нему навстречу, называя его чужим дурацким именем… Оз поднял пустые глазницы на небо – вспомнил что-то, но тут же забыл, и перестал думать об этом. Он тоже пошел навстречу к Робин, пошел, переходя на бег, чтобы поскорее сжать ее слабое тело в кулаке, поднести к глазницам, сожрать с костями, чтобы хозяин был доволен, и забыть навсегда. А когда до нее оставалось половина шага, она вместо того, чтобы, наконец, очнуться, подняла свои руки и остановилась, ожидая его в свои крошечные объятья. И смеялась, вытирая слезы, бегущие по лицу прямо по багровому пятну на груди, смеялась и плакала. - Луффи, - сказала она, - Иди ко мне. Оз тоже остановился. Поднял руку, чтобы ударить, но ударить не смог – в этом нет никакого искусства. Сжал ее в ладони, может, испугается, потом поднес к лицу. Голубые глаза, как у северянок с их ледяными корнями, губы, шепчущие чужое имя, на груди пятно – прикоснулся к нему большим пальцем, она сжалась от боли, ранена, значит. Хозяин говорил – уничтожить, Оз хорошо помнил, и она, голубоглазая и, верно, с ума сошедшая, тоже была в списках. - Я люблю тебя, Луффи, - сказала она, без страха вглядываясь в его искаженное временем лицо, - Я больше никогда не покину тебя. И тут их снова разлучили. Пока Оз думал, что убивать человеческих женщин, когда они сами бегут к нему в руки, скучно – руку его перерубили ровно на половину. Связки отказали, потому что разложение может превратить даже монстра Севера в прах. А человеческая женщина не падала к его ногам – она летела. И рядом с ней стоял человек, во взгляде которого читалось презрение, чувство, куда более обидное, чем просто страх. - Это не Луффи, - сказал он, - И не он убьет нас, Робин, не тут. Оз смотрел вниз, пока они опускались на разрушенные камни – она, Робин, кажется, и этот мужчина, который отрицал его, Оза, существование. На Севере он видел таких, диких охотников, которые гарпунами ловили китов, они давали ему отпор, когда он, Оз, приходил за их жизнями и их женщинами. Оз поднял ладонь, коснулся пустых глазниц – глаз еще при той, первой его жизни лишили его вечные бои с охотниками. Теперь, после смерти и второго рождения, новый охотник лишил его руки. Оз рассердился – хозяин свидетель – никому не позволено отнимать у него, чуда Севера, руки и женщин, даже если эти женщины никогда не принадлежали им. Он бросил в мужчину камень, потом свою оторванную руку, потом еще камень. Мужчина увернулся, а потом закрыл за собой голубоглазую женщину, в волосах которой погасла ночь. - Луффи, - снова сказала женщина, но бежать к нему не стала. Перед ней стоял мужчина, и Оз почувствовал – он сейчас убьет его или умрет сам, чтобы не дать ему тронуть женщину. - Ты не Луффи? – спросил он у мужчины, - И я не Луффи. - Луффи наш капитан, - самодовольно бросил ему мужчина в лицо, - Ты всего лишь кусок плоти. Робин и я служим Луффи, не тебе. - А кто ты? – Оз опустился на колени, чтобы слышать мужчину, - Ты живешь на Севере? Почему ты носишь с собой три острия сразу? - Чтобы убить тебя, - ответ был странным и смешным, - Я Ророноа. Ророноа Зоро. - Чтобы убить тебя и вернуть Луффи, - повторил он. - Я сам убью тебя, Ророноа, - пообещал ему Оз. Он поднялся на ноги, чтобы лучше видеть, как будет умирать дерзкий охотник – внезапно ему захотелось, чтобы женщина за его спиной снова была в его ладони. Он выставил руку вперед и поманил ее – как зверька. - Луффи, - сказала Робин, - Я не убегу, Луффи. Я жду тебя. Все ждут. - Я убью вас обоих, - пообещал им Оз. Он вдруг вспомнил, что умер от руки двоих диких охотников, за чьей спиной стояла голубоглазая женщина, пахнущая цветами и снегом.