Краткий миг разлуки

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя, Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала. Мне бы звезды, чтоб осветить твой путь, Мне б увидеть сон твой когда-нибудь. Женя Любич, песня «Колыбельная тишины»

22 августа 18…г. Вестей от Поля пока не было, и Рауль решил — на время, конечно, — избавиться от всех переживаний и спокойно насладиться приятным вечером у Гийома. Ничего нельзя сказать, Шадре устроил по-настоящему грандиозный вечер, который должен был запомниться всем гостям без исключения своей изысканностью, величием и теплом. Сначала Рауль чувствовал себя немного не в своей тарелке из-за того, что большинство гостей были ему совершенно незнакомы, но вот к нему подошел господин Лятре — тот самый мужчина, что так хотел увидеть Гийома — и с легкостью начал с ним разговор, будто бы они с Раулем были знакомы сто лет. — Месье, как я рад Вас видеть! Возможно, Вы помните, вчера мы с Вами пересеклись у старины Гийома? — Лятре был высоким, чуть полноватым мужчиной с добродушным, открытым лицом, излучающим легкое спокойствие. Ему было чуть больше тридцати, но седые виски и пряди всё же старили его лицо без единой морщинки. — Вчера? Это было сегодня, месье! Конечно, я помню Вас, жаль, что у нас было мало времени пообщаться, — Рауль коротко поклонился и одарил Лятре теплой улыбкой. Графа ничуть не смутила оплошность мужчины — он прекрасно понимал, что тот пытался найти повод завязать разговор, но, видимо, не знал с чего начать. — О, извините меня, я вечно путаю даты! Как Вам скромный прием месье Гийома? Бьюсь об заклад, что это всё он приготовил ради Вас, — мужчина хохотнул. — Ему несвойственны таки пиршества, уж поверьте, я знаю его довольно долго и наше с ним знакомство переросло в хорошую дружбу. — Почему Вы решили, что этот прием был рассчитан на меня? Здесь много гостей и… — Все эти гости приходят к нему изо дня в день, лишь новое лицо на данном торжестве, — Лятре ехидно ухмыльнулся, рассчитывая на удивленное выражение лица графа. Но Рауль даже не улыбнулся — на переносице у него залегла глубокая морщинка, не располагающая к удивлению или веселью. — Хм… Если все было рассчитано на меня, то боюсь, что месье Шадре зря это затеял — буквально на днях я уезжаю, мне нужно съездить по делам еще кое-куда. А если это как дань моего визита… Тем более, это было лишним. Я не привык быть кому-то обязанным, это немного нервирует, — Рауль как-то странно улыбнулся, смакуя последние слова. Они с Лятре поболтали еще о многих вещах, которые не имели особого значения, но были необходимы для поддержания светской беседы. *** Письмо Кристины было приятной неожиданностью — Рауль соскучился по жене, ему не хватало её нежного взгляда и прохлады рук. Ему казалось, что без него она обязательно пропадет: с ней обязательно что-то случится, с чем-то не справится или попадет в неловкую ситуацию. Это гиперопека была связана еще с тем, что Рауль чувствовал себя виноватым перед Кристиной из-за того, что у них не было детей. Он знал причину этой маленькой семейной трагедии, и она крылась отнюдь не в его здоровье или его жены — тут была ситуация намного сложнее. Рауль развернул письмо и с наслаждением стал читать: «Мой дорогой Рауль! У меня столько вопросов, столько всего на душе, что даже не знаю, с чего следует начать свое письмо… Знаю, ты уехал в тот момент, когда нам больше всего требовалось побыть вдвоем, чтобы разрешить ненужные разногласия, уверить друг друга в том, что недоразумения не помешают нам. Излишняя скрытность отдалила нас друг от друга. Поверь, для меня нет ничего важнее, чем быть уверенной в том, что ты в безопасности и держишь меня в курсе своих дел. Как я могу еще проявить свою заботу и любовь, если даже не знаю, что происходит в твоей жизни? Не надо пытаться оградить меня от своего мира, уверяя в том, что это для моего блага, не возводи границы, которые мы в дальнейшем не сможем преодолеть. Кто как не жена будет рядом с тобой, кто, как не семья, поддержит тебя в любой ситуации? Разлука напомнила мне, что я не могу на тебя долго обижаться, поэтому я с нетерпением жду нашей встречи. Прошу, не переживай за меня: скучно мне не будет, так как я всегда могу заехать к баронессе, оказавшейся премилой женщиной, или меня навестит Жорж, поэтому преспокойно решай все свои дела и ни о чем не беспокойся. На днях я, вероятно, уеду в Перрос-Гирек, подышу морским воздухом, навещу родного человека… Не обижайся за мою спонтанность — сейчас мне это необходимо как никогда. Что-то далекое тянет меня туда, призывая еще раз услышать вой холодного ветра и ощутить вкус соли на губах. Тем более, я хочу еще раз испытать то чувство, когда мы впервые встретились, посетить место, где всё началось. Моя поездка продлится немного — несколько дней, может, чуть больше, но не более недели. Остановлюсь я там же, где всегда, так что, даже если вдруг ты задержишься, ничего страшного не произойдет. Жду твоего скорейшего возвращения, Твоя любящая жена Кристина де Шаньи 19 августа 18… г.» Письмо удивило графа де Шаньи настолько, что он даже запаниковал. Перрос-Гирек ассоциировался у него не только с детством, но и с тем посещением кладбища, что чуть не закончилось трагедией для него и Кристины. Собрав волю в кулак, мужчина еще раз прочитал письмо и вроде бы не нашел того, что так перепугало его при первом прочтении. Решила уехать жена и решила — что в этом такого? Перрос-Гирек… Там действительно живут воспоминания о их любви, о том, сколько всего связывает их сердца, поэтому нет ничего удивительного, что Кристина выбрала именно это место для покоя и успокоения души. Мужчина догадывался, что так гнетет его премилую жену, но признать вылезающую наружу правду ему не хватало сил. Пусть всё идет своим чередом, пусть — спокойствие никому еще не вредило. Собираясь, Рауль решил еще раз заглянуть к Гийому, чтобы попрощаться и высказать свое предложение посетить поместье де Шаньи, когда он с дочерью будет в Париже и если, конечно, ему это позволит время. Главы семейства не было дома, но Алиса радушно приняла гостя и упросила остаться его на обед. Рауль чувствовал себя неловко, и это небольшое отсутствие манер у еще юной девушки ставило его в неудобное положение, но отказываться было бы некрасиво с его стороны. — Как же повезло Вашей жене, месье де Шаньи! Жаль, что Вы приехали без неё, думаю, мы могли бы с ней подружиться, — девушка произнесла это с такой мольбой в голосе, что Раулю невольно почувствовал угрызение совести. Видимо, у Алисы было так мало подруг — и причин такого расклада, судя по всему, было много, — что общество любого человека было для нее подарком. Это мысли не дали подумать мужчине о самом главном — почему сначала девушка сказала о том, что мадам де Шаньи «повезло». — Я… Мадам не смогла поехать со мной, но я уверен, что вы бы действительно поладили друг с другом. — Как это прекрасно, когда между супругами царит любовь и гармония! Простите мне мою дерзость, но папа говорил, что не видел более красивой пары, чем Вы и мадам. О, как прекрасно, когда брак строится на любви, доверии и уважении супругов! Отец постоянно говорит о том, что мужчина должен быть выгодной партией, что он должен быть надежным, а чувства появятся после рождения первенца, — девушка фыркнула и закатила глаза, — но как же без чувств, как так? Вы меня понимаете? — Ваши желания еще не сформировались, потому что Вы слишком молоды и неопытны, — Рауль холодно улыбнулся.- Чувства не спасут Ваш брак, если муж Вас не будет уважать и начнет вести себя неподобающим образом. А если он не сможет Вас обеспечить, будете ли Вы готовы жить со своим мужем на последнем этаже разваливающего дома, в маленькой комнате с дырами в стенах, прикрытыми грязными обоями, где сквозняк —извечный гость? Зато у Вас будут великие чувства, что же еще требовать? Рассудок должен быть всегда стоять на первом месте, а потом следует думать о чувствах. Если человек безответственный, ненадежный, Ваши чувства не проживут больше месяца. Возможно, я немного груб, но… — Я поняла Ваши мысли, граф. Но… Но неужели для Вас Ваша жена была самой выгодной партией и Вы руководствовались только разумом в своем выборе? — девушка спокойно смотрела на мужчину, будто бы в её вопросе не было и капли провокации. Рауль молчал, находясь в тягостном раздумье. Что ответить этой девушке? Чувства… Тогда он любил Кристину и только любовь двигала его вперед, навстречу с неизвестностью. А сейчас? Стабильность, размеренность их жизни заставляло его кипеть от неведомой злости и бессилия. Как объяснить ей, что он разрушает всё из-за того, что не знает, что делать дальше? — Этот вопрос бестактен, на мой взгляд, но на правах доброго друга, я отвечу на него. Меня жизнь… Я разрушаю не только свою жизнь бездумными поступками, но и жизнь дорогих мне людей. Простить себя для меня — непозволительная роскошь. Я был романтиком, но теперь другие времена. Другие времена требуют другого поведения, мадмуазель. Разочарование приносит больше боли, чем разлука или расставание. Представьте: Вы создадите свой собственный маленький мир, в котором будет любовь к Вашему избраннику, и этот мир станет для Вас всем — Ваша жизнь подчинится этому миру взаимоотношений. Но вот окажется, что мир не такой яркий и красочный, что этот маленький мир — мир лжи и обмана. Как Вы сможете дальше жить? Теперь молчала Алиса, отведя глаза от испытующе смотрящего на нее Рауля. Она почувствовала, что разворошила тайные страхи мужчины, ненароком выпытала у него горькие мысли, которые он никогда бы просто так не сказал вслух. — Я был романтиком, но жизнь последние несколько лет выбивала из меня всю романтичностью и мечтательность. Жизнь — суровая штука, мадмуазель, и чем скорее Вы это поймете, тем лучше для Вас. Влюбитесь в правильного человека, который обеспечит Вам спокойствие души и тела — вот мой совет. Их тянущийся разговор прервал Гийом, который вернулся пораньше домой. Алиса восприняла его приход, как знак Небес, и быстренько ретировалась к себе в комнату, ссылаясь на головную боль. Рауль сделал вид, что поверил ей, хотя сам хотел найти способ поскорее завершить неприятную беседу. — Надеюсь, она не утомила Вас, друг мой, — месье Шадре широко улыбнулся, ощущая, что обстановка между дочерью и графом была накалена — Алиса не стала бы убегать, наоборот, она стремилась к общению и чем было больше собеседников, тем лучше. — У Вас потрясающая дочь: умная, красивая, чистый взор которой не затуманили боль и страдание. Дай Бог, что горечи жизни обошли её стороной! — граф де Шаньи поблагодарил Шадре за гостеприимство, перекинулся с ним еще парой незначительных фраз, как того требования приличия, откланялся и вернулся к себе в гостиницу. Он был полон решительности, каких-то идей, событий и мыслей: в его голове кипела работа, не приводящая к какому-то результату, но заставляющая раз за разом спрашивать себя «Как там Кристина?». Раулю казалось, что он упустил что-то, не увидел самой сути неразрешенной проблемы, и разговор с Алисой только подтверждал эти догадки. Граф быстро собрал вещи, отправил по нужному адресу письмо сыщику о своем новом местопребывании и прямиком поехал в Перрос, чтобы перехватить Кристину. *** Рауль, уставший скорее не от дороги, а от томительного ожидания встречи с женой, понуро смотрел на уже ставшую доброй знакомой владелицу постоялого двора. В этом уютном доме они с Кристиной иногда останавливались, вспоминая дни минувший лет, поэтому мужчина первым делом отправился именно сюда, прекрасно понимая, что в другом месте Кристина не остановилась бы. Какого же было его удивление, когда мадам Люси удивленно ответила, что мадам де Шаньи не появлялась, и она даже не представляет, приехала ли жена Рауля в Перрос.