Краткий миг разлуки

Вновь сменяет день ночь, Заметает снег след, Остается пыль снов, Слов не переписать, нет… ЧетыреЧе, песня «Вновь сменяет день»

25 августа 18. г. — Месье, к Вам посетительница, — сестра коротко постучала в плату к Жоржу и, просунув в дверной проем своё миленькое личико, вопросительно посмотрела на больного. Жорж кивнул, поправил одеяло и отложил книгу на прикроватную тумбочку. Какого же было его удивление, когда он увидел подругу своей покойной жены! — Чем я обязан столько неожиданному визиту, мадам? Вы последний человек, кого я ожидал здесь увидеть. Как Вас занесло в Париж? — ехидно произнес мужчина, недовольно рассматривая посетительницу с ног до головы. — Жорж, прошу, давай без твоего сарказма и злословия, — баронесса де Турьи присела на краешек стула, не дожидаясь галантности со стороны де Превиля. — Давай лучше ты скажешь, какого черта ты пришла сюда после всего, что произошло! Порадоваться, что я был на волоске от смерти? Довольна? Уйди прочь с глаз моих, пока я сам не встал и не выгнал тебя! Граф стал пунцовым от злости, его крик эхом разносился по палате, атакуя женщину со всех сторон. Но Жоржетта не сдвинулась со своего места, продолжая всматриваться в лицо озлобленного мужчины. — Я любила тебя, всегда любила. И сейчас… сейчас, после всего, что ты сделал, я всё равно люблю — ты же это знаешь. — Поэтому ты донесла полиции, что это я застрелил Катти? — Жорж брезгливо поморщился, пропуская мимо ушей нелепое признание в любви. — И это после всего того, что я для тебя сделал! — А что ты для меня сделал? — у женщины затряслись губы от переполняемого её гнева. В один миг из влюбленной нимфы она превратилась в ожесточенную фурию. — Что? Ты хоть капельку любил меня? Нет, нет и еще раз нет! Пользовался мной, заставлял доносить тебе о моём брате, манипулировал, и что я получила взамен? — жаловалась Жоржетт. — Мужа, деньги и беззаботную жизнь. Ты, кажется, забываешь, что являешься сводной сестрой Рихарду, и ему было давно пора вышвырнуть тебя на улицу, на свое законное место. Разве замужество не возвысило тебя? Я еле — еле уговорил этого идиота жениться на тебе. И Рихарду досталось на орехи — и это всё из-за одной только тебя! -Ты и Рихард продали меня, как последнюю … — взвизгнула женщина, и разразилась рыданиями. — Как ты смеешь что-то говорить мне? Ты, ты… Ты продал меня, женился на Катти, а потом заставлял меня за ней шпионить! Тебе был нужен номер её счета? Пожалуйста! Чтобы она заложила украшения ради твоего дела? Без проблем! А что получила я? Что? Ты обращался со мной, как с пустоголовой куклой, марионеткой… А я любила, любила тебя и была предана тобой… — Прекрати, прекрати нести всякую чушь! Любила… Да, конечно, любила! — Жорж покраснел и отвел глаза. Он использовал эту женщину в своих целях и никогда не задумывался, почему она безропотно соглашалась со всем, что он предложит. Да, у него были с ней близкие отношения, но ему казалось, что это мимолетная страсть. Лишь её изощренный способ найти к нему тайный ключик, чтобы поработить его сердце и манипулировать им — вот чем были их несколько совместных ночей. — Неужели ты сейчас плохо живешь? Неужели так ненавидишь меня? — Ты сгубил не только мою жизнь, но и жизнь своей жены. Своими руками ты лишил её жизни… — Нет! Не смей так говорить! — взревел Жорж, пытаясь резко встать, но ослабленный организм не позволил ему этого. Он схватился за голову и снова лег. — Она разлюбила меня, понимаешь? Изменяла мне, издевалась своими придирками и истериками. У неё началась депрессия, я в своём собственном доме искал пятый угол. Последствие родов, слабого здоровья и рассудка… Она была немного безумна, ты разве не замечала этого? Я нанимал лучших врачей, но все без толку. — Каких врачей? О чем ты? — Жоржетта невольно побледнела, припоминая странных людей, что постоянно были в дом де Превилей. Разнообразие публики поражало: на оном званом вечере могли присутствовать как известные врачи, так и мелкие клерки, газетчики и тому подобное. Многих раздражало такой выбор графа, но он лишь усмехался и пожимал плечами, объясняя это тем, что его двери открыты для всех. — Она была больна, серьезно больна, Жоржетт, — граф трагически вздохнул, смотря куда-то сквозь свою собеседницу. Он был сосредоточен и загадочен — за всем этим женщина даже не заметила, что в его взгляде нет ни капли жалости или сочувствия. — После тяжелых родов в ней будто бы произошел надлом, словно, рождение дочери для неё стало ужасным потрясением, а не радостным событием. Она тихо сходила с ума, пытаясь то поругаться со мной, то ползать на коленях, произнося слова любви. На почве каких-то одной ей известных переживаний, она, словно бы разлюбила меня в один миг. У неё появился любовник: тщедушный типчик, который, как мне кажется, был сильно в неё влюблен, несмотря на истеричность своей пассии. И вот застал их на месте преступления. Её ухажер быстренько испарился, я даже не успел вызвать этого проходимца на дуэль. Мне было так мерзко, что я накричал, сказал, что она перешла все рамки. Потом ушел, долго бродил по городу, обдумывая, что делать. Решил сделать вид, будто бы я не видел их вместе и направить её на воды подлечиться. Когда вернулся, она была уже мертва. Мой пистолет всегда был в тумбочке кабинета, ты знаешь. Учитывая, что меня тогда искали… — женщина закивала, прекрасно помня, что махинации Жоржа не довели до добра, его разыскивали некоторые загадочные личности, о которых лучше не упоминать. Пистолет всегда был у него под рукой, но об этом знали лишь близкие люди. — В том нет моей вины. — Но заряженный пистолет при больной жене… — с сомнение сказала баронесса. — Боже, дорогая, но не настолько же она была больна, чтобы я должен был от неё прятать под замок вилки, ножи. Да, я забыл в тот день закрыть кабинет, но разве я мог подумать! — возмутился де Превиль, гневно смотря на женщину. Она даже не заметила, насколько холодны были его глаза в момент ужасного признания. — Я виновата, милый, виновата! Это из-за меня, из-за меня… Ты сейчас… такой… — женщина кинулась на шею к Превилю, пытаясь расцеловать ничего не понимающего мужчину. — Прости меня, прости, это я, все я! Я не хотела таких последствий, хотела только отомстить… — О чем ты? — приобнимая баронессу, шепотом спросил граф. — Я подговорила официанта, и он подсыпал тебе кое-что в кофе. Я не знала, что так получится! Я хотела, чтобы ты страдал, но убивать тебя у меня не было в мыслях! Какая я дура, какая же дура… Прости меня, пожалуйста, прости! Врач сказал, что ты поправишься… Я уеду как можно дальше, исчезну из твоей жизни, но только прости меня! — Что же ты подсыпала? Не крысиный яд, надеюсь? — мужчина похолодев, на миг представив, что могла натворить эта сумасшедшая. — Я… Я не хотела… Нет, это что-то вроде рвотного средства… Я не знаю, почему оно так подействовало на тебя… Может из-за кофе? Жорж застонал, словно его кто-то толкнул под дых. Неужели она настолько тупа, что совершенно не думала, что творила? Его поразила глупость и ограниченность женщины, которую он считал чуть ли образцом идеальной любовницы. Его собеседница посчитала, что мужчина стало плохо от такого признания, поэтому она вновь принялась биться в истерике. — Ну-ну, не убивайся так, — граф мягко погладил Жоржетт по голове, пытаясь успокоить несчастную. — Не надо никуда уезжать, живи, как живешь. Теперь мы квиты и свободны друг от друга. Нам лучше не видеться, пока ты и я… по крайней мере, пока я не поправлюсь. А теперь позволь мне побыть одному — болезнь берет своё. Граф удобнее устроился на подушках и печально посмотрел на женщину, выражая своё желание не только словами, но невероятно подвижной мимикой, совершенно несвойственной больному человеку. Он чувствовал себя вполне сносно, но врачи настаивали на полном покое и тщательном наблюдении еще хотя бы неделю. Может они действительно переживали за здоровье своего пациента, а может просто хотели отщипнуть от графа еще немного денег. Жорж внимательно смотрел, как его бывшая любовница кротко улыбнулась и закрыла за собой. Он лишь горько усмехнулся, произнеся: «Пусть лучше так. Так будет лучше для всех». В этот момент взгляд его упал на тумбочку, и он увидел письмо в белом конверте, которое, по каким-то неведомым причинам, до этого не заметил. Рука потянулась к письму, он быстрым движением разорвал конверт, пахнущий чем-то смутно знакомым. Он быстро пробежал взглядом по строчкам, побледнел и тут же позвонил медсестре. Она незамедлительно пришла и, перепуганная неестественно бледным пациентом, тут же спросила, что случилось. Граф заверил, что с ним все в порядке. — Прошу Вас… скажите, мне… кто оставил это письмо? — спросил Жорж, пытаясь совладать с дрожащим голосом. — Месье, Вы были под действием лекарств, но одна мадам — она не назвала своего имени, к сожалению, — очень просила пустить к Вам. Она сказала, что Вы бы хотели её видеть и, что у неё был единственный шанс увидеть Вас. Она пробыла у Вас где-то с час, а потом, вся дрожащая и взволнованная, ушла. Я заглянула к Вам, чтобы убедиться, что с Вами всё в порядке… Мне кажется, что письмо появилось после её визита к Вам, — медсестра загадочно посмотрела на графа, пытаясь по его лицу прочитать истинную причину происходящего. Но лицо мужчины было беспристрастно. — Благодарю, Вы можете идти. Мне больше пока ничего не требуется. Как только дверь закрылась, Жорж замер, боясь вздохнуть из-за нестерпимой боли в груди. — Значит, это был не бред. Значит, это всё правда, — прошептал граф и заплакал, пытаясь сдержать рвущиеся из самого сердца рыдания.