Der Wahnsinn Ist nur eine schmale Brucke Die Ufer sind Vernunft und Trieb Ich steig Dir nach Das Sonnenlicht den Geist verwirrt Ein blindes Kind das vorwarts kriecht Weil es seine Mutter riecht Безумие — Это узкий мостик Между берегами разума и инстинкта. Я следую за тобой. Солнечный свет сбивает меня с толку. Я как слепой ребёнок, который ползёт За своей матерью, чуя её запах. Rammstein, песня «Du riechst so gut»
Рауль не знал точно, на сколько дней ему придется задержаться в Лионе, но ему ужасно хотелось быстрее разобраться со всеми делами и вернуться домой, чтобы быть рядом с женой. Конечно, он назвал Кристине дату своего прибытия на вокзал, но ведь всегда можно написать письмо, в котором сообщить о неожиданных изменениях в планах. Эта поездка была еще, своего рода, успокаивающей мерой для нервов графа: после того, как они с Кристиной выбрались из подвалов Гранд Опера, он заметил, что у него развился маниакальный страх — ему казалось, что Призрак Оперы может вернуться и тогда шансов на спасение уже не будет. И сейчас Рауль бежал от своих страхов за жену, свою жизнь, да еще много из-за чего, если вдуматься. Пусть это было трусливо, но он не хотел, чтобы Кристина видела его в подавленном или испуганном состоянии, тем самым, ему не хотелось показать свои слабости. Конечно, мужчина понимал, что из-за отъезда графине придется побыть какое-то время без его внимания и опеки, но он надеялся на то, что поблизости будет граф-де Превиль, и злобный шутник, посылающий анонимные записки, просто не посмеет приблизиться к женщине на близкое расстояние. Когда-то давно Рауль нанял частного детектива, чтобы тот исключил все его опасения по поводу гения Оперы, но в дальнейшем это сказалось на репутации графа — детектив был то ли замечен кем-то, то ли он сам разболтал кому-то о том, что-де Шаньи страдает манией преследования. Слух успели уничтожить еще в зачаточном состоянии, но этот случай научил графа искать помощь подальше от назойливых глаз и ушей. Даже приобретение прав на газету было всего лишь защитой интересов семьи-де Шаньи — все новости проходили через редакцию газеты «Парижский вестник». Да-да, граф купил именно ту самую редакцию, где напечатали некролог про Эрика. Он даже и знать — не знал, что уродливого гения зовут Эрик. Только увидев, в какую истерику впала жена при виде этой фразы (отвечая на немой вопрос Рауля, женщина показала ту злосчастную строчку), мужчине всё стало ясно и без слов. Теперь Рауля тем более не хотел рисковать, поэтому и выбрал столь отдаленный пункт: ему казалось, что слухи из Лиона, дойдя до Парижа, не будут составлять особый интерес. Конечно, он думал о том, что Гийом может рассказать всё Жоржу, но и на эту проблему нашлось решение — или Рауль закрепит свою просьбу хорошим денежным вознаграждением, или просто сам попытается найти нужного человека. По сути, поездка была запланирована еще давно, но не имела срока давности. В Лионе граф и виконт собирались открыть отделение газеты, тем самым, распространяя свое детище на несколько городов. После открытия редакции в Лионе, уехать управлять отделением хотел виконт, переехав вместе с женой на новое место (подальше от ревнивых мужей), а часть прав на парижское отделение отдать Морису, который очень помог мужчинам за это время. Сейчас брат Жоржа был главным редактором, и, благодаря ему, газета стала очень популярна: в ней освещались самые животрепещущие темы, печатались новые колонки и даже рассказы. Вот только загадочная записка нарушила все планы, и поэтому Рауль решил совместить приятное с полезным: посоветоваться по поводу юридических вопросов (благо здание под редакцию было уже выкуплено) и заодно попытаться выйти на людей, способных вычислить автора загадочной записки.***
Жорж долго посмеивался над письмом Рауля, в котором тот написал о своем скором отъезде на некоторое время: «Добрый друг, прости меня, что мне приходится попрощаться с тобой с помощью этого письма, а не при дружеской беседе. В данный момент я не могу объяснить тебе все причины, побудившие меня так скоро уехать, не предупредив никого, но именно эти причины и проблемы заставляют неотлагательно покинуть Париж. Я должен уладить кое-какие дела с нашим общим другом, с которым ты меня по великодушию своей души познакомил. Дела обстоят так, что моя милая Кристина может обратиться к тебе за помощью. Надеюсь, ты окажешь необходимую поддержку в случае, если она потребуется…» «Ох, мой дорогой друг, не всё так просто, раз ты ринулся за помощью к Гийому. Старый плут не расскажет мне, зачем он тебе потребовался, но я уж постараюсь узнать, что происходит в вашей образцовой семье», — мысли Жоржа теперь были только об отъезде Рауля и о том, что у него есть шанс объясниться с Кристиной. Граф долго решался на этот шаг, но каждый раз откладывал важное признание, боясь, что получит не самый желанный ответ. Последнее время брак графа де Шаньи имел шаткое положение, как казалось-де Превилю, из-за того, что Кристина очень хотела детей, но у четы, к сожалению, не получалось зачать наследника. Последние события и холодность Кристины всё больше приводили Жоржа к мысли о том, что графиня уже не любит графа и его присутствие её тяготит. Происхождение Кристины и открывшиеся сведения только раззадорили мужчину, заставляя его быстрее объясниться с возлюбленной. - Папочка, почему ты так улыбаешься? — звонкий голосок вырвал мужчину из раздумий, заставляя вспомнить о своих прямых обязанностях. - О, милая моя, ты помнишь, что сегодня тетя забирает тебя в долгую поездку к морю? Ты взяла все любимые игрушки? — Жорж обнял дочурку, которая с обожанием внимала каждому слову отца. Вместо ответа девчушка лишь утвердительно кивнула, приняв невероятно серьезный вид. Конечно, поездка к морю с тетей и её детьми была для неё событием — до этого девочка ни разу не видела море, и ей ужасно хотелось поскорее почувствовать себя наравне со взрослыми. Разлука с Жоржем расстраивала Мариэллу, но как только она вспоминала, что будет бегать, играть и веселиться, невзирая на правила, её тоска уходила. А граф… Находясь постоянно в делах, он понимал, что иногда уделяет мало внимание ребенку, но позволить себе поехать на море он не мог — на нём держалась не только его семья, но и семья сестры, —, а лишать ребенка морского воздуха было непростительно. Марго лишь усмехнулась, когда услышала о море: ей казалось, что проще отправить девочку только с няней, а не взваливать на неё ответственность племянницу и эту глупую гусыню-няню, но вспоминая о том, что девочка так рано лишилась матери и нуждается в женском тепле, укоряла себя за черствость. Всё вещи были собраны, но присутствовала какая-то суета, мешавшая графу сосредоточиться. Марго Феблюси приехала в назначенное время и при виде Мариэллы расплылась в улыбке, нежно обнимая племянницу. - Де Шаньи уехал по делам, сестра, — Жорж долго посмотрел на сестру, ожидая её реакцию. - Получается, всё теперь будет на Морисе? Виконт же вроде больше и слышать о газете не хочет, — женщина постаралась не подать виду, что данный вопрос ужасно раздражает. Еще бы — Морис просто пролез в редакцию газеты, а потом стал её совладельцем благодаря дружбе Жоржа и Рауля (а именно Рауль убедил виконта-де Берге в необходимости еще одного партнера). Теперь он получал неплохой доход, в то время как женщине приходилось слушать нытье мужа о том, как ужасен и несправедлив мир. К сожалению, муж Маргариты, подававший надежды юрист, с которым они поженились против воли родителей женщины, оказался обычным мечтателем, не способным брать на себя ответственность и тем более, зарабатывать на нормальное существование. Поэтому женщина смогла нанять лишь одну горничную да кухарку. Услуги няни племянника оплачивал Жорж, обещавший, что потом пристроит мальчика в академию. Конечно, женщина сама была виновата в произошедшем, но ничего поделать было уже нельзя и это ужасно раздражало. - Да Бог с ней, с этой газетой! — граф от волнения даже стал проглатывать слова. - Солнышко, спросили у Клары, всё ли готово к нашей поездке? — мадам Феблюси как можно мягче произнесла это, расплываясь в доброй улыбке. Эффект не заставил себя ждать — Мариэлла побежала к своей няне — миловидной девушке лет двадцати пяти. Когда девочка вышла из гостиной, добродушное выражение лица Маргариты стало поддавленным и печальным. — Зачем тебе это нужно? Хочешь из друзей сделать врагов? Забудь об этой женщине и больше никогда не вспоминай. - Знаешь, мне всегда казалось, что не я, а ты старше меня. С чего ты решила, что я тебе буду говорить о Кристине? Я волен поступать так, как считаю нужным, лишь хотел тебя предупредить, чтобы ты не вмешивалась в мои дела, — по лицу графа скользнула недовольство, которое он тут же попытался скрыть. «Да кто она такая, чтобы указывать мне. Как жить? Лучше бы со своим мужем разобралась да за детьми смотрела», — вертелось в голове Жоржа. - Кроме того, ты втягиваешь в свои любовные похождения Мориса! Прекрати делать тайной то, что ты преподносишь всем при любом удобном случае, — женщина скривилась так, будто бы съело что-то ужасно противное и мерзкое. — Почему ты попросил всё выяснить не Гийома? Тот бы точно раскопал всё об этой семье, и тебе бы не пришлось принимать решение, основываясь на каких-то жалких обрывках информации. - Он тебе уже все рассказал? Болтун недоделанный, — чертыхнулся Жорж. — Про Гийома забудь раз и навсегда — его услуги мне обошлись слишком дорого. Ты знаешь, что он не тот человек, с которым можно решать такие дела. Слишком опасно давать в руки ему всю информацию о тех, с кем мы имеем дело. - Но при этом ты уже обращался к нему, разве нет? И дело бы намного посерьезнее, — в вопросе слышался сарказм, но Жорж постарался пропустить это мимо ушей. Дело в том, что встреча месье Шадре и графа де Превиля была не по самому приятному поводу — графа обвиняли в том, что он довел жену до самоубийства для того, чтобы прикарманить её приданное. Гийом умело помог выкрутиться графу из щекотливой ситуации, но после этого случая Жорж стал с опаской относиться к новому знакомому. С Раулем он познакомил его — когда месье Шадре посещал Париж по своим делам — с единственной целью: Гийом неплохо разбирался в людях, и Жоржу было интересно посмотреть его реакцию на чету де Шаньи. «Зачем ему эта женщина, зачем? Неужели он окрутить графиню, записав её в свой послужной список? Как будто ему не хватило бедной Катти! Его срочно нужно чем-то занять, иначе быть беде», — мысли лихорадочно вертелись в голове Маргариты, молниеносно сменяя одна другую. - У неё не самое благоприятное прошлое, брат. Да, Морис мне тоже всё рассказал. Оставь эту затею, прошу, не хватало нам, чтобы еще и в Париже твое имя было связанно со скандалом, — увидев, как помрачнел брат, женщина поняла, что сморозила ужасную глупость. Чтобы не попасть под горячую руку, она еще раз высказала мнение о том, что Жоржу следует забыть о разных глупостях и заняться поиском свободной и благочестивой женщины, но эти слова заставили Жоржа еще сильнее нахмурить и запыхтеть, как чайник. Маргарита ойкнула, быстренько откланялась и побежала искать Мариэллу, чтобы миновать бурю, которую сама и устроила. Внутри мужчины всё клокотало, его переполняли эмоции, и еще больше захотелось признаться Кристине во всем и увезти её подальше о Рауля, сжать в своих объятьях и никогда не отпускать. Его не пугало жить в грехе, не пугало порицание общественности — он уже прошел через многие муки, закалившие его характер. В этом был Жорж: его пылкая натура не терпела натиска со стороны и ему хотелось сделать что-то совершенно противоположное, чтобы доказать свою точку зрения и правоту. От раздумий его отвлекла экономка, которая передала ему письмо, которое буквально только что принесли. Это было даже не письмо, а записка, текст которой состоял буквально из нескольких фраз: «Забудь Кристину де Шаньи. Она никогда не будет с тобой, потому что её Ангел Музыки вернулся за ней, чтобы навсегда быть рядом»