***
Ударившись о холодный каменный пол, Гермиона в первую секунду решила, что Крипси притащил её в ванную комнату, из которой нельзя было выйти. Однако придя в себя и оглядев плохо освещённое помещение, она поняла, что это вовсе не ванная, а, по всей видимости, кухня. Посреди комнаты с низким потолком располагался длинный стол, у стены стояла большая старомодная плита, а напротив… напротив плиты была дверь. Она была плотно закрыта, но у Гермионы не возникло и толики сомнения в том, что дверь не заперта. Она поднялась так резко, что закружилась голова, и уже рванула было к заветной цели, но тут почувствовала, что не может двинуться с места. Это походило на те ощущения, что возникали, когда Люциус Малфой при помощи магии поднимал Гермиону с пола. Но он же не мог… Нет! Её буквально затошнило от страха, и, кажется, прошла вечность, прежде чем она смогла обернуться, чтобы увидеть Крипси, который протягивал к ней крошечную ручку в грязной повязке. Похоже, домовик собирался её окликнуть, предупредить, что ей не стоит покидать кухню. Но что тогда её удерживало? И тут до Гермионы дошло: Крипси и был источником той силы, которая не давала ей сдвинуться с места! В этом маленьком нелепом тельце была сосредоточена небывалая магия, с которой Гермиона прежде не сталкивалась. «Мерлин, и как это они умудрились сделать вас рабами?» — пронеслось у неё в голове прежде, чем она спросила: — Крипси? Что ты делаешь? — Мисс нельзя… Крипси должен вернуть мисс в её комнату! — Нет! Крипси, умоляю! — Гермиона предприняла ещё одну попытку сдвинуться с места, но всё было тщетно: домовик намертво приковал её к полу своей магией и, кажется, не собирался сдаваться. На его лице вечный страх смешался с решимостью, и Гермиона могла бы испытать за домовика гордость, если бы за этой его решимостью не стоял рабский инстинкт. — Хозяин… Запретил… — слова вырывались из горла Крипси вместе с каким-то жутким бульканьем и хрипом, ему явно всё сложнее было удерживать Гермиону, и в этом, похоже, заключался её единственный шанс на освобождение: ей нужно было пересилить несчастного домовика. Она повернулась к двери и представила, как распахивает её и вырывается в тёмный коридор; представила, как бежит по нему всё дальше и дальше и наконец добирается до холла, выскакивает на улицу… Сейчас ей меньше всего хотелось думать о том, что ждёт за дверью в действительности. Гермиона старалась не думать о том, что кухня, судя по отсутствию окон и давящему потолку, располагается в подвале, выбраться из которого будет непросто. О том, что даже если ей каким-то чудом удастся покинуть поместье, она не сможет аппарировать без палочки. Она просто не могла сдаться сейчас, после того, как чудом вырвалась из своей комнаты! Гермиона сосредоточилась на мысли о спасении, напряглась и с новой силой подалась вперёд, так, что от напряжения заломило спину. Магия Крипси держала её крепко, но не мог же этот жалкий домовик оказаться сильнее! Гермиона даже не стала упрекать себя за гадкие мысли, потому что сейчас она была реально зла на Крипси, который виделся ей единственным, самым последним препятствием на пути к свободе. К боли в спине подключилась ломота в плечах и шее, вдобавок у Гермионы начала кружиться голова. Это напомнило ей, что она уже давно не ела. И почти не спала. И в тот момент, когда она с горечью подумала, что слишком слаба и измотана для полноценного противостояния столь мощной магии, её что-то будто подтолкнуло к вожделенной двери. Она сделала всего пару нелепо размашистых шагов на одеревеневших ногах, а потом запнулась и кубарем покатилась по каменному полу. Несколько следующих секунд Гермиона провела, прижимаясь щекой к холодной шершавой поверхности и прислушиваясь к гулу в черепной коробке. Она лежала с закрытыми глазами и не понимала, что произошло. Может, Крипси сменил тактику? Может, он устал её держать и решил оглушить и перетащить в спальню? — Крипси? — тихо позвала она, не открывая глаз. Ответа не было. Гермиона осторожно приподнялась с пола и посмотрела туда, где совсем недавно стоял домовик, но его в кухне уже не было. Он исчез. И сделать это он мог только по одной причине: его позвал хозяин.***
— Итак, что ты задумал? — Нарцисса смотрела на Драко в упор, и от этого взгляда ему стало немного жутко. Он передёрнул плечами и мысленно напомнил себе, что они заодно. — Я… то есть мы… мы поможем Грейнджер выбраться. — Как? Как ты планируешь это сделать? — на лице матери Драко отчётливо разглядел отражение своего собственного отчаяния, которое, подобно ядовитому дыму начало расползаться внутри. То, что ещё час назад казалось ему планом, сейчас выглядело как авантюра с ничтожным шансом на успех. Но отступать было поздно. — Нам понадобится палочка — без неё Грейнджер не выбраться и не аппарировать. — Ты полагаешь, что кто-то из нас… — Нет! Я думал о семейном склепе… Глаза Нарциссы стали шире: во взгляде боролись страх и негодование. Драко наблюдал за этой борьбой молча: он знал, что бесполезно умолять мать или давить на неё. Она сама должна прийти к мысли, что это — единственный выход. — Так значит, в этом твой план? — наконец выдавила Нарцисса. — Украсть одну из палочек своего почившего предка и отдать эту реликвию грязнокровке? — Без палочки не обойтись, мама, и ты это знаешь. А моим предкам они всё равно без надобности. Я бы не впутывал тебя, но только ты знаешь, как снять чары, защищающие склеп от проникновения. — Это дикость, Драко! Кто мы, по-твоему, жалкие пройдохи, расхитители могил? Как низко ты готов пасть ради этой девчонки? — Как бы я ни старался, ниже отца мне не пасть, — процедил Драко. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом, пока Нарцисса не сдалась и не отвернулась. В этот момент Драко стало страшно: он всё поставил на то, что мать согласится ему помочь, он ни на секунду не задумывался о том, что она будет против! Подгоняемый отчаянием, он протянул руку и сжал её хрупкое плечо, но не успел вымолвить и слова: Нарцисса заговорила первой. — Ты так молод, Драко, — она посмотрела на него с грустной улыбкой. Это выражение было абсолютно новым для лица Нарциссы, оно было слишком человечным. Пугающе участливым. — Зажигаешься от одной искры и рвёшься в бой, не думая о последствиях. — О чём ты… — Ты готов рискнуть всем, чтобы вызволить эту несчастную девочку, но что будет с тобой после этого? И со мной… Ты только подумай: твой отец, обнаружив пропажу, сразу поймёт, кто этому поспособствовал! Ты знаешь, на что он способен, Драко! — Знаю, — Драко медленно убрал руку с плеча матери, — потому и хочу вызволить Грейнджер. Как бы он ни злился на меня, вряд ли он дойдёт до убийства. А вот Грейнджер явно обречена. И я не хочу быть причастным к её смерти. Она… Драко замолчал. Не потому, что боялся сболтнуть лишнего, а потому что не знал, что ещё сказать. Его чувства к Грейнджер были необъяснимыми, иррациональными настолько, что невозможно было облачить их в слова. — Слушай, он даже не узнает, что ты была причастна! Я возьму всю вину на себя! Можешь даже встать на его сторону, когда он будет меня карать! Просто помоги мне, мама! Драко снова поймал взгляд Нарциссы, и на этот раз она не стала отворачиваться. Её губы несколько раз дрогнули, словно она собиралась что-то сказать, но так и не решилась. Вместо этого она просто кивнула. И этот короткий кивок отрезал путь назад.***
Секунда, две, десять… Сотня… Тысяча… Кажется, прошло не меньше тысячи лет, прежде чем Гермиона сообразила, что может двигаться. Что должна двигаться! На этот раз Крипси не станет спасать её от Люциуса, он приведёт своего хозяина сюда, как только перестанет колотиться своей дурацкой башкой об пол! Эта мысль напомнила Гермионе, что она сама до сих пор сидит на полу, хотя должна уже быть за дверью, за которой её вряд ли ждёт свобода, но она всё равно зашла уже слишком далеко. Нужно хотя бы попытаться… В следующее мгновение она была уже возле двери из наспех обработанного дерева. И только сейчас поняла, что не видит ни ручки, ни замочной скважины. Сглотнув подкатившую к горлу тошноту, Гермиона всем своим ничтожным весом навалилась на то, что совсем недавно казалось ей выходом, однако с тем же успехом она могла биться об стену: дверь не поддавалась. — Нет! Нет-нет-нет! — Гермиона принялась бездумно ощупывать неровные доски, царапать их, в надежде найти какую-то потайную задвижку или... хоть что-то! но дверь была неприступна. — Нет, пожалуйста, алохомора! — выкрикнула она в отчаянии, но это было бесполезно. Гермиона столько читала о стихийных выбросах магии, даже испытала это на себе однажды, когда ей было лет девять и она ещё не знала о своей сущности, но сейчас это не сработало: она была в западне, и всё, что ей оставалось, — это дождаться Люциуса, который с минуты на минуту появится в кухне и убьёт её. И это будет лучшим исходом, потому что ещё одной пытки она просто не выдержит. Гермиона осела на пол, прислонилась лбом к фальшивой двери и завыла. Она не пыталась сдерживаться, её уже не беспокоило, что кто-то может услышать этот душераздирающий нечеловеческий вой. Для неё всё было кончено, и в последние секунды своей жизни ей не хотелось больше бояться. Воздух в лёгких кончился быстро, Гермиона затихла, судорожно втягивая новые порции, когда услышала за спиной знакомый треск. С трудом проглотив вмиг образовавшийся в горле ком, она выдохнула, не оборачиваясь: — Давайте покончим с этим.***
Они условились встретиться у комнаты Грейнджер через полчаса: столько нужно было Нарциссе на то, чтобы добраться до семейного склепа, войти и взять одну из палочек. Это было семейной традицией — хранить палочки почивших Малфоев рядом с их тлеющими останками, — и сейчас Драко готов был воспевать эту традицию во весь голос. Раньше ему казалось отвратительным, что его предков не закапывают в землю, а помещают в каменные саркофаги так близко к месту, где они живут. В детстве он ужасно боялся семейного склепа, скрытого в глубине сада среди ив. Даже в самые солнечные дни стены из тёмно-серого гранита выглядели мрачно и навевали тоску. Маленькому Драко строго-настрого запрещалось входить в склеп без взрослых, но ему и не нужны были запреты, чтобы обходить это жуткое место стороной. Даже сейчас, будучи достаточно взрослым, Драко мысленно порадовался тому, что не он должен пойти туда и добыть для Грейнджер палочку. Впрочем, то, что доступ был у его матери, Драко, поразмыслив, счёл небывалой удачей: кровных родственников Нарциссы Блек в склепе не было, ничего не мешало Люциусу сделать себя его единственным посетителем. Пришлось отгонять параноидальные мысли о том, что мать, оказавшись на пороге, не сможет попасть внутрь или, чего доброго, активизирует какие-то сигнальные чары, которые сообщат хозяину дома о попытке взлома. По пути в комнату Грейнджер Драко напомнил себе, что отец просто не в курсе их планов, и это необходимо использовать сполна. У самой двери он остановился и попытался собраться с мыслями. Нет, Драко не сомневался в том, правильно ли поступает, но он вдруг понял, что с каждой секундой всё больше сомневается в успехе затеянной им авантюры. Люциус мог вернуться в любую секунду, а о том, как далеко он готов будет зайти, чтобы отыскать сбежавшую пленницу, Драко мог лишь догадываться. Он осознал, что его знания о магии и её возможностях ничтожно малы. То, что он изучил за шесть с небольшим лет в Хогвартсе, было лишь верхушкой айсберга, окутанного со всех сторон тайнами. Драко никогда не жаловался на оценки, но он также никогда не пытался углубляться в предметы, не изучал сверх того, что задавали. Наивно полагал, что его происхождения более чем достаточно для того, чтобы считаться хорошим волшебником. Смеялся над Грейнджер, готовой поселиться в библиотеке, ухмылялся тупым шуткам Гойла о том, что если кто однажды и трахнет эту кучерявую занозу, то разве что учебник по трансфигурации. — О, Грегори, как жестоко ты ошибался… — пробормотал Драко и распечатал дверь в спальню «кучерявой занозы». Ему потребовалось секунд десять на то, чтобы осознать, что комната пуста. Даже если бы Грейнджер захотела спрятаться, здесь ей это не удалось бы. Значит, либо она в ванной, либо Драко опоздал: Люциус каким-то образом оказался в спальне грязнокровки первым и забрал её. Туда, откуда Драко её уже не спасёт. — Так, спокойно, спокойно… — свободной рукой Драко перехватил ту, что сжимала палочку, чтобы унять дрожь. — Если она в ванной, то скоро будет здесь… Она не будет торчать там вечно… Он не заметил, как принялся расхаживать по комнате — очухался, ударившись ногой о край кровати. Только в этот момент Драко осознал, что впервые оказался в спальне Грейнджер при свете дня. Наконец-то он мог оценить, насколько это маленькая и невзрачная комнатка: камин из грубого камня, словно сложенный наспех, простое трюмо, маленькая тумбочка, на которой стоял поднос с нетронутой едой, и старый, чуть покосившийся шкаф напротив кровати, на которой не было ни балдахина, ни удобного матраса, лишь простенькое изголовье. Драко и подумать не мог, что в их доме есть подобная мебель — настоящий хлам. Единственным украшением голых стен служили довольно убогие часы: Драко словно загипнотизированный пялился на них до тех пор, пока секундная стрелка не сделала десятый оборот. Похоже, Грейнджер не собиралась возвращаться, но Драко не хотел верить в то, что её забрал Люциус. Это было не в духе Малфоя-старшего: он не стал бы скрываться, нет, он, скорее, заставил бы сына смотреть на расправу над их пленницей. Наверное, Грейнджер задержалась в ванной комнате. Если бы только Драко знал, где она расположена… Поразмыслив, он решил, что это в подвале: там располагалась кухня, какие-то подсобные помещения, там могла быть и ванная для «гостей». Драко мрачно усмехнулся и уже собирался покинуть унылую спальню, как вдруг его осенило: вместо того, чтобы тратить драгоценные минуты на поиски неизвестно где расположенной комнаты, он мог бы отправить туда того, кто там, скорее всего, бывал! Тот домовик, который притащил сюда его мать по велению Грейнджер, наверняка он же носил ей еду и сопровождал в туалет. И тогда, во время первого урока… Наверняка это был тот же эльф. Как же его звали… — Кренби? Корси? — Драко поморщился, пытаясь извлечь из памяти нужное имя. — Чёрт, было бы намного легче, если бы этих коротышек звали нормально! Крибзи? Да как же… Крипси! Драко не ожидал, что сработает так быстро: прошло от силы секунды три между его зовом и появлением домовика. Странно, но до этого он никогда не призывал их: обычно они являлись сами с записками от Люциуса. Признаться честно, Драко испытывал к домовикам неприязнь и даже некоторое отвращение, поэтому старался особо с ними не контактировать. Но сейчас это было необходимо. — Эм, Крипси? Ты не знаешь… Не успел Драко договорить, как домовик распластался на полу и принялся биться об него головой. — Крипси виноват! Плохой! Плохой! Плохой! — каждый новый «плохой» сопровождался глухим ударом головы о деревянный пол. Драко оцепенел, он понятия не имел, что ему делать с истерикой домовика. — Эй, что ты… — Плохой! — Крипси! — Плохой! — Прекрати это! Домовик остановился мгновенно, так и не донеся свою несчастную голову до пола. Драко вздохнул, посмотрел на часы: его мать должна была прийти сюда через семь минут — ему следовало поторопиться. Он перевёл взгляд на маленькое тельце под ногами и предпринял новую попытку. — Крипси, ты знаешь, где девушка, которая здесь была? Домовик громко всхлипнул. — Крипси не хотел, — забормотал он и крупно задрожал. — Она вцепилась в него, и он аппарировал с ней на кухню! — Что? Она сейчас там?! Домовик затряс головой, от чего его огромные уши заколыхались, словно развеваемые ветром. — Отведи меня к ней! — приказал Драко и, помедлив, протянул домовику руку. Крипси проворно поднялся, схватил его за палец и аппарировал.***
Приземлился Драко довольно неуклюже: впечатался коленями в каменный пол и потратил несколько мгновений на то, чтобы сориентироваться. Правда, Грейнджер он увидел сразу: она была ярким белым пятном посреди окружающей серости. Она сидела на полу спиной к нему и, как только он появился, что-то сказала. Драко не расслышал, но его удивило то, как спокойно Грейнджер отреагировала на его появление. Она даже не обернулась! Это немного разозлило. Что эта девчонка себе позволяет? И какого, собственно, чёрта она делает на кухне? — Грейнджер, ты сбрендила? — Драко даже не пытался скрыть возмущение, клокотавшее в груди. — Ты надеялась сбежать через кухню? Она вздрогнула и резко обернулась. Судя по выражению лица, она не ожидала увидеть здесь Драко. — Ты? Что ты тут… — Это я должен спросить, что ты тут делаешь! — резко перебил её Драко. В этот момент он испытывал одновременно раздражение и облегчение. Выходка Грейнджер была вопиющей, но, по крайней мере, она была жива. — Я хотела… — Неважно, — снова перебил Драко — чуть резче, чем следовало. Похоже, раздражение побеждало облегчение. Грейнджер нахмурилась. — Прибежал за мной, чтобы вернуть меня в камеру, пока папочка не заметил пропажи? Или это он отправил тебя? Тебе же нравится быть его марионеткой! — Заткнись… — Не затыкай меня, ты, больной… Драко сам не понял, как так получилось: он просто сжал палочку, которую держал в руке, пытаясь усмирить ярость, бурлившую внутри. Поведение Грейнджер разозлило его, а её слова жалили хуже диких пчёл… И на секунду он позволил себе подумать, что было бы здорово придушить эту глупую грязнокровую выскочку, которая даже не понимает, что её пытаются спасти!.. Грейнджер резко замолкла, оборвав свою гневную тираду на полуслове, и схватилась за горло. Секунду-другую Драко пялился на её краснеющее лицо, пока не почувствовал боль в пальцах, сдавивших палочку. Она была непривычно горячей, как если бы через неё текла магия… Резко разжав пальцы, Драко рванул к Грейнджер, но почти сразу остановился, словно уткнулся в невидимое препятствие. — Ты… в норме? — осторожно спросил он, ощущая странное смятение. — Как ты… — Грейнджер откашлялась, прочищая горло. — Невербальная магия? — Я не произносил заклинаний, если ты об этом, — Драко подобрал с пола свою палочку. Она уже успела остыть. — Это было скорее похоже на… стихийный выброс. Такое со мной случалось лет в восемь в последний раз. Не знал, что такое возможно… с палочкой… — Я тоже, — еле слышно сказала Грейнджер. — Хотел убить меня? — Только заткнуть, — Драко сделал ещё один осторожный шаг и оказался достаточно близко, чтобы протянуть сидящей на полу девушке руку. — Идём, нужно вернуться в твою спальню. — Я надеялась… Идиотка. Думала, смогу сбежать отсюда, — Грейнджер проигнорировала его ладонь и даже не взглянула на Драко, когда поднималась. Он, напротив, не мог оторвать от неё глаз. Она выглядела по-настоящему жалко в своей короткой ночнушке, едва прикрывающей бёдра. Помедлив, Драко стянул с себя мантию и протянул Грейнджер. — Прикройся. Не хочу, чтобы ты предстала перед моей матерью в таком виде. — Она меня уже видела в «таком виде», — огрызнулась Грейнджер, однако мантию приняла. — Слизерин, — фыркнула она, растянув в руках ткань, на которой красовалась эмблема факультета. Потом она как-то странно посмотрела на голого по пояс Драко, от чего ему даже стало не по себе. — Надень, нам пора, — проворчал он, игнорируя странное желание чем-нибудь прикрыться. Грейнджер почти подчинилась и уже просунула одну руку в рукав, как вдруг резко нахмурилась. — Стоп, а при чём тут твоя мать? — Она помогает мне, — отрезал Драко и ткнул Грейнджер палочкой в плечо. — Пошевеливайся, у нас мало времени. Крипси! Из дальнего угла кухни донёсся шорох, а через мгновение перед ними предстал домовик, трясущийся всем телом. — Верни нас в спальню, — приказал Драко, одной рукой подхватывая Грейнджер под локоть, а вторую протягивая Крипси. По крайней мере, его не нужно было уговаривать: домовик вцепился в указательный палец Драко, и мгновение спустя тот ощутил знакомый рывок в области пупка.***
В этот раз приземление было ещё более жёстким: Драко сильно ударился бедром о тумбу, рассыпав то, что было на подносе. Грейнджер повезло чуть больше: она очутилась возле кровати и неуклюже плюхнулась на неё. Придя в себя, Драко огляделся и с ужасом понял, что комната пуста! Он посмотрел на часы: они опоздали минут на пять, но не могла же Нарцисса так быстро уйти, даже не дождавшись его! Значит, что-то случилось… Воображение тут же нарисовало столкновение его матери с разъярённым Малфоем-старшим, который застал её за похищением палочки из семейного склепа… Стараясь не поддаваться панике, Драко бросился к двери и лишь чудом удержал себя от того, чтобы распахнуть её. Вместо этого он прислушался, а потом осторожно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы высунуть голову. Несколько ужасных секунд он думал, что коридор пуст, как и спальня, но потом его внимание привлекло движение одной из тяжелых портьер напротив. — Драко? — Бледная, как сама смерть, Нарцисса выглянула из своего нехитрого убежища. — Где ты был? — Забирал гряз… Грейнджер из… — он замялся, решая, стоит ли рассказывать Нарциссе о том, что их пленница пыталась бежать. — Ванны, — наконец неуклюже закончил он. — Я так и подумала, — кивнула Нарцисса, выходя из-за портьеры. — А почему ты не ждала нас в комнате? — О, я решила, что если твой отец внезапно появится на пороге, вряд ли я смогу объяснить ему своё присутствие, — ответила Нарцисса с выражением «что за глупый вопрос?» на лице. Драко открыл дверь пошире и посторонился, пропуская мать в спальню. Она кинула на него неодобрительный взгляд и уже было открыла рот, чтобы спросить, где его мантия, но потом заметила её на Грейнджер и поджала губы. Драко прикрыл за Нарциссой дверь, запечатав её заклинанием. Жалкая мера предосторожности, но это было лучше чем ничего. А ещё (хоть он и не желал себе в этом признаваться) Драко сознательно оттягивал момент, когда нужно будет повернуться к двум женщинам, сверлящим его голую спину взглядами, и объясниться с ними. — Драко, — голос Нарциссы звучал тихо, но требовательно, — у нас мало времени. — Да, — выдавил он, отворачиваясь наконец от двери. — Ты достала? Вместо ответа Нарцисса извлекла из кармана, спрятанного в складках платья, палочку. — Отлично, — Драко протянул руку, но мать не торопилась отдавать ему то, что принесла из фамильного склепа. — Ты ведь осознаешь, насколько серьёзными будут последствия того, что мы делаем сейчас? Драко внимательно посмотрел на мать, затем перевёл взгляд на Грейнджер, которая всё ещё сидела на кровати и выглядела абсолютно ошарашенной. — Я осознаю, насколько они будут серьёзными, если мы сейчас не сделаем ничего, — твёрдо произнёс он и снова протянул руку. Нарцисса тоже украдкой глянула на Грейнджер и отдала Драко палочку. — Что мы… — Мы с тобой на этом закончили, — Драко попытался улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса. — Спасибо за помощь, мама. Нарцисса кивнула, но с места не сдвинулась. — Иди же, — Драко нахмурился. — Если кое-кто сейчас вернётся, я не хочу, чтобы он знал, что ты в этом замешана. Иди! Нарцисса уже повернулась к двери, как вдруг остановилась, критически оглядела сына, потом глянула на сжавшегося в углу домовика. — Живо принеси мастеру Малфою рубашку! — приказала она ему. Крипси исчез, и Нарцисса, не найдя больше поводов для задержки, наконец покинула спальню. Когда дверь за ней закрылась, Драко почувствовал, что волнение, стягивающее его грудь последние несколько часов, немного ослабело. По крайней мере, его мать теперь в относительной безопасности. Он позволил себе тихо выдохнуть, а потом повернулся к Грейнджер. — Слушай внимательно… — Что здесь происходит? — резко перебила она, вскакивая с кровати и тыча в Драко пальцем. Этот жест выглядел ужасно театрально, так что Драко не удержался и ухмыльнулся. — Да что ты… — Так, Грейнджер, успокойся, закрой рот и послушай меня. — Он сжал её плечи и легонько тряхнул, надеясь этим немного усмирить. — Люциуса нет в поместье, но он может появиться с минуты на минуту. Поэтому тебе нужно убираться прямо сейчас. — Убираться? — тупо переспросила Грейнджер, не сводя взгляда с губ Драко, словно надеясь, что из них вылетят какие-то другие, более понятные слова. — Вот, возьми, — Драко протянул ей палочку, когда-то принадлежавшую кому-то из Малфоев. — Конечно, она не будет такой же послушной, как твоя, но для аппарации и этого будет достаточно. — Ты ведь сейчас разыгрываешь меня? Что ты несёшь? У тебя жар? Или ты сбрендил? — Грейнджер даже не взглянула на палочку, зато удосужилась посмотреть ему в глаза, при этом вид у неё был одуревший. — Грейнджер, очнись! — Драко снова встряхнул её, на этот раз куда сильнее. — Я достал тебе палочку, сейчас мы выберемся из дома туда, где не действуют антиаппарационные чары, и ты будешь свободна! Он собирался сказать ещё что-то, но в этот момент в комнате появился Крипси с его рубашкой. Драко почувствовал, как Грейнджер ощутимо вздрогнула в его руках, напуганная резким звуком, и с трудом подавил в себе желание обнять её и успокоить. Вместо этого он забрал рубашку у домовика и отослал его на кухню. — Идём, — бросил он через плечо, натягивая рубашку на ходу, — не хватало нам попасться в самый последний момент. У двери он прислушался, но коридор, кажется, был пуст, поэтому Драко осторожно выглянул, чтобы в этом убедиться. — Путь свободен, — тихо сообщил он, всё ещё не глядя на Грейнджер. Почему-то это резко стало каким-то… непреодолимым. Будто один лишний взгляд на неё испортил бы всю эту немыслимую по степени своей дерзости и глупости операцию. Она больше не спорила и не пыталась уличить Драко в сумасшествии. С того момента, как они покинули спальню, Грейнджер вдруг стала невероятно тихой, даже пришибленной. Драко всё же оглянулся на неё пару раз украдкой и понял, что никогда не видел гриффиндорскую выскочку столь испуганной и зажатой. Они молча миновали коридор, спустились по лестнице для прислуги (которой, разумеется, никто не пользовался, так как прислуга в этом доме преимущественно аппарировала) и оказались в тёмном коридоре, ведущем в холл. У Драко промелькнула шальная мысль о том, чтобы выбраться из дома при помощи камина, но он сразу отмёл её: Люциус почти всегда возвращался этим путём, к тому же Драко не сомневался, что у его отца были способы отследить перемещения из поместья. В отличие от лишённого окон коридора, в котором они стояли, холл был ярко освещён лучами недавно вставшего солнца, и это нервировало Драко. Красться по тёмным закоулкам Малфой-мэнора было легко, но пройти через холл, а потом и двор, по ощущениям было ничуть не лучше, чем списывать, сидя под носом у Макгонагалл. Драко усмехнулся примеру, пришедшему в его голову. Он не вспоминал старуху с тех пор, как вынужденно покинул Хогвартс, а тут вдруг её строгое надменное лицо вспыхнуло в его воображении до того отчётливо, что ему стало не по себе, словно он с треском провалил экзамен по трансфигурации. — Почему мы остановились? Что-то не так? — испуганный шёпот Грейнджер вернул Драко в действительность. — Всё нормально, мне просто нужно было перевести дух, — Драко открыл дверь чуть шире, и в этот момент в большом камине вспыхнул зелёный огонь. При таком ярком солнечном освещении легко было не заметить пламя, охватившее обугленные поленья, но Драко увидел его так чётко, словно стоял в сантиметре от каминной решётки. Он оцепенел буквально на секунду, после чего резко подался назад, налетев на Грейнджер. Она ойкнула и собиралась уже начать возмущаться, однако Драко успел развернуться к ней лицом и зажать ей рот ладонью. Сначала он подумал, что Грейнджер дрожит, но потом понял, что это его трясёт словно в приступе лихорадки. До них донеслись приглушённые дверью ругательства, затем шаркающие звуки — Люциус стряхивал с мантии пепел. В том, что это был именно Малфой-старший, Драко не сомневался. Он некоторое время прислушивался к тому, что происходит за дверью, потом повернулся к Грейнджер, которой всё ещё зажимал рот. Она была не просто напугана: в неестественно распахнутых глазах плескался животный ужас. Сейчас она была похожа на зверя, угодившего в капкан. — Соберись, — еле слышно прошептал Драко, медленно убирая ладонь от лица Грейнджер. — Что ты… Он же сейчас пойдёт туда! В спальню! Всё кончено! — она тоже говорила шепотом, но даже он не мог скрыть нотки истерики. — У нас есть время, — Драко шагнул к двери и выглянул в маленькую щель как раз для того, чтобы увидеть, что Люциус поднимается по лестнице. Когда тот миновал площадку между первым и вторым этажами, Драко снова повернулся к Грейнджер. — Сейчас, — произнёс он одними губами и протянул ей руку.***
Гермиона думала об оленях. О тех, которых парализует страхом перед хищником. Она читала о них, но не верила, что такое возможно. Какая ерунда — столбенеть в момент опасности! Особенно если ты олень, которым управляют инстинкты, один из которых — инстинкт самосохранения. И вот сейчас она ощущала себя оленем. Маленьким, парализованным страхом оленем. Кажется, её мозг отключился с того момента, как Драко нашёл её на полу кухни. Она решительно не понимала, что происходит. Оказавшись перед запертой дверью, она оставила последнюю нелепую надежду на спасение, и вдруг всё перевернулось! Тот, на кого она больше не рассчитывала, внезапно примчался спасать её! Как принц, притащивший вместо коня свою мать. И это делало ситуацию ещё более абсурдной. Пока они пробирались по тёмным лестницам, Гермиона всё не могла отделаться от мысли, что затея Драко обречена на провал. Когда они добрались до холла, она практически внушила себе мысль о том, что там их будет ждать Люциус. Ей просто не верилось, что Малфой-старший не предусмотрел возможность побега своей пленницы, наверняка он навёл какие-то чары… Но, даже несмотря на ожидание провала, в тот момент, когда Драко отпрянул от двери, в которую они чуть было не вышли, Гермиона ощутила тот самый парализующий ужас, что, должно быть, охватывает оленя перед хищником. Ничто не способно было спасти Гермиону от тошнотворного страха перед её мучителем. Когда Драко протянул ей руку, она даже не шелохнулась. Это было просто нелепо — пытаться проскользнуть к выходу под носом у Люциуса Малфоя! И уж кто-кто, а его сын должен был это понять. Однако Драко, похоже, не думал сдаваться. Когда он понял, что Гермиона не собирается следовать за ним по доброй воле, он схватил её за предплечье и потащил за собой. Двигаться одновременно быстро и бесшумно было чертовски сложно, и тем не менее холл они миновали столь стремительно, что Гермиона даже опомниться не успела. Массивная входная дверь показалась ей неприступной, однако Драко легко открыл её одной рукой, то ли потому, что был Малфоем, то ли потому, что на двери были односторонние чары, которые осложняли лишь вход, но не выход. Вторая рука Драко всё ещё была занята тем, что сжимала предплечье Гермионы, причиняя боль. Впрочем, Гермиона была не против: эта боль отрезвляла, помогала не провалиться в пучину страха и отчаяния. На улице было жутко холодно. Едва они вышли, порыв ледяного ветра пробрал Гермиону до костей, так что она почти инстинктивно прильнула к Драко. Он то ли не заметил этого, то ли сделал вид, что не заметил, в любом случае не сбавляя темпа потащил Гермиону через двор к кованым воротам. — У нас мало времени, — не оборачиваясь сказал Драко. — Даю голову на отсечение, что он направился прямиком к тебе. Они как раз достигли ворот. Драко наконец отпустил Гермиону, достал из-за пояса две палочки, секунду разглядывал их, потом протянул одну ей, а второй коснулся одно из ничем не примечательных чугунных цветков, составляющих узор на воротах. В ответ на прикосновение те скрипнули и медленно разошлись, ровно настолько, чтобы мог пройти один человек. — Пусть пару минут он потратит, думая, что ты в уборной, — продолжил Драко, когда они оба выбрались из ворот и зашагали по открытой местности к расположенным неподалёку кустам с едва распустившимися листочками. Гермиона хотела было оглянуться на поместье, но воображение тут же нарисовало образ разгневанного Люциуса Малфоя, вырывающегося из дверей. Она невольно ускорила шаг и нагнала Драко, который уже почти скрылся в зарослях. — А потом… — Драко умолк, резко остановился и огляделся. — Да, кажется, здесь. — Что? — Граница. Отсюда можно аппарировать. Он кивнул на палочку, что отдал Гермионе перед воротами. Она тоже посмотрела на неё, словно только сейчас заметила. И на вид, и на ощупь та была чужеродной. То ли Гермиона в принципе успела отвыкнуть от этого атрибута, то ли всё дело было в том, что от её собственной палочки эта отличалась разительно. Она была короче, толще, гораздо темнее и совершенно не лежала в руке. — Отправляйся туда, где тебя трудно будет достать. Конечно, вряд ли он настолько тебя ненавидит, что бросится искать по всем закоулкам, но всё же лучше избегать очевидных мест, вроде родительского дома. Гермиона кивнула, на секунду впустив в мысли образ их дома, который родители наверняка уже продали. — Найди кого-то, кому доверяешь, кого-то, кто сейчас не в Хогвартсе и… — Драко осёкся. — Жив, — мрачно закончила за него Гермиона. — Да. — Выбор у меня не велик, наверное… — Стой! Не говори! — Драко нахмурился. — Мой папаша знатный легилимент, ему даже пытать меня не придётся. Так что лучше мне не знать, где ты. У Гермионы неприятно свело горло. Секунду она смотрела на бледное, преисполненное мрачной решимости лицо Драко, а потом тихо произнесла: — Идём со мной. — Что ты… — Ты должен бежать со мной, — перебила она. — То есть, если хочешь, потом можем разойтись, но ты должен бежать! Отец убьёт тебя, когда узнает… — Грейнджер, я не могу. Во-первых, убийство единственного наследника — это совсем не в духе Малфоев. Максимум, что меня ждёт, — это круциатус. Во-вторых, я должен защитить мать. Если я сбегу, гнев отца падёт на неё. А вообще... — Драко как-то слишком наигранно пожал плечами, — это уже не твоя забота. У последних слов был горький привкус, Гермиона почти ощутила его во рту. Она понимала, что теряет бесценные секунды, но не могла сдвинуться с места. — Проваливай уже, он скоро достанет этого домовика и выпытает у него правду о том, что это я тебя похитил, — Драко ухмыльнулся уголком рта, на секунду снова превратившись в того самодовольного ублюдка, каким Гермиона помнила его со школы, а потом развернулся и зашагал к воротам. Глядя на удаляющуюся напряжённую фигуру, Гермиона ощутила знакомую резь в глазах. Ей хотелось не просто плакать — рыдать в голос, правда, она пока не поняла: оттого ли, что она наконец была спасена, или же оттого, что она не в силах была спасти Драко.