Учебное пособие

Уизли за дверью ахнула. Это был не тихий вздох, а звук, полный удивления, неверия, шока! От этого звука у Драко по грудной клетке расползлась стайка мурашек; ему немедленно захотелось забрать свои слова обратно, отказаться от них, объяснить Уизли, что она не совсем правильно его поняла, — но он молчал. Оглушённый собственной откровенностью, своей капитуляцией перед чувством, которое было ему максимально чуждо. Нет, нужно было срочно объяснить всё Уизли! Сказать, что он не то имел в виду! Он должен был сказать «Она мне нравится» или, хорошо, пускай даже «Я в неё влюблён», хотя куда правильнее — «Я её хочу»! Драко открыл рот и замер. Даже дышать перестал, пришёл в себя, лишь когда от нехватки воздуха закружилась голова. Как ни странно, Уизли тоже не торопилась комментировать его признание, хотя он ждал от неё смеха, шпилек, обвинения во лжи, чего угодно, кроме… — Мерлиновы рейтузы, как вас двоих угораздило? — Что ты… Двоих? — Я просто поверить не могу! — в голосе Уизли Драко уловил… восторг? Наверное, ему показалось… А она продолжала тараторить из-за двери: — Я почуяла неладное, когда она рассказывала мне о том, что с ней здесь творилось, обвиняла в этом твоего чокнутого папашу, но как будто пыталась защитить тебя! Я думала, это последствия шока, как можно защищать своего насильника? Но теперь я понимаю… Сумасшествие… Ты и она — это просто худшее сочетание на свете! Драко понял, что машинально кивает, соглашаясь с последней фразой. Даже его тело понимало, что он не может любить Гермиону Грейнджер! Но это же тело покрывалось жгучими мурашками при мыслях о ней, это же тело мечтало о прикосновениях к её бледной коже, о её неумелых, но горячих поцелуях… Драко помотал головой, прогоняя наваждение под сбивчивые и весьма эмоциональные попытки Уизли разобраться в ситуации. — А ещё эта мантия слизеринская — твоя мантия! Она никак не хотела из неё вылезать, хотя, по-хорошему должна была мечтать об избавлении от этого мерзкого одеяния! Ещё не дала мне её сжечь! Ох, прокляни меня Моргана, если это не доказательство того, что бедняжка помешалась. Помешалась на тебе, говнюк ты слизеринский! Драко попытался переварить услышанное. Попробовал понять, как он к этому относится. Однако тот факт, что его чувства к Грейнджер, скорее всего, взаимны, не вызвал ничего, кроме смятения: ни радости, ни облегчения. Он вдруг осознал, что даже не задумывался о таком! Слишком зациклился на собственных ощущениях, на их неправильности… И даже в тот момент, когда наконец принял их, он не подумал о том, что же чувствует Грейнджер к нему… — Малфой, ты здесь? Эй, Малфой! — Я… Да… Уизли, ты уверена? — Нет… Почти… — она протяжно вздохнула. — Это может стать нашей главной проблемой, но что-то я не наблюдаю пары десятков вариантов, так что… — Уизли, что ты там бормочешь? — Драко с трудом изгнал из голоса раздражение. — Какие варианты? Что ты придумала? — Чую, я горько об этом пожалею… Я уже ненавижу себя за этот план, а тебя — за то, что ты заставил меня тебе поверить… — Я не заставлял… — Заткнись, — как-то беззлобно бросила Уизли из-за двери, — заткнись и слушай, раз уж у нас мало времени…

***

Пустырь, на котором прятался домик тётушки Энн, был, как ему и полагалось, пуст: никаких признаков засады или прошедшего обыска. Да и то, что их убежища по-прежнему не было видно из рощи, куда они аппарировали, являлось главным признаком хорошей работы заклинания Фиделиус. Гермиона немного расслабилась, но, оказавшись внутри, вновь прибегла к поисковым чарам. — Если бы здесь кто-то был… — осторожно начал Джордж, но смутился под суровым взглядом Гермионы. — Я понимаю, что моя паранойя вам не по душе, но мне так спокойнее. К тому же, если бы вы все были чуть больше параноиками, возможно, Джинни… — Гермиона осеклась и горестно вздохнула. Что толку искать виноватых в произошедшем? Им нужно было смириться с прошлым и придумать, что делать с настоящим. — Так, то, что Джинни в доме Малфоев, мы с вами приняли за факт, верно? — желая немного разрядить обстановку, спросил Джордж. — Именно! Лично мне версия Гермионы показалась вполне логичной! — как-то слишком бодро вставил Фред. — Так как мы поступим? — Нужно придумать, как нам попасть в их поместье. Желательно в тот момент, когда там не будет Люциуса. — Гермиона опустилась в кресло напротив Фреда и устало потёрла лицо. — Попробуем маскировку? — предложил Джордж. — Прикинемся какими-нибудь Пожирателями. — Думаю, пройти как Пожиратели мы не сможем, — покачала головой Гермиона, — наверняка защитные чары особняка реагируют на метку. — Мало ли пособников Волди, у которых нет метки, — пожал плечами Фред. — Не всякий пособник… — Гермиона скривилась, даже шуточная вариация имени Волдеморта была ей неприятна, — не все они на короткой ноге с Малфоем, Фред. И мы никак не узнаем, кто с ним хотя бы приятельствует. К тому же метаморфов среди нас нет, а превратить своё лицо в чужое при помощи палочки… — Но у тебя же вышло! — воскликнул Джордж. — Нет, я смогла лишь поменять кое-какие черты, но если присмотреться, под ними можно было угадать меня. Единственное, что даёт стопроцентный результат, — это Оборотное зелье. Но у нас нет ни времени на его приготовление, ни частичек тех, в кого мы могли бы с его помощью превратиться. — Окей, можем просто замаскироваться, в конце концов, не думаю, что поместье Малфоев под Фиделиусом. Прикинемся какими-нибудь торговцами или… — Ох, Фред, в такое время абы кого на порог не пустят! — Вы же как-то попали туда! — в сердцах бросил тот. В гостиной повисла звенящая тишина. Джордж с укоризной посмотрел на брата, а Гермиона… Нет, ей не хотелось плакать, внезапное воспоминание о том дне отозвалось в её сердце не грустью, а яростью. Она отчётливо представила лица егерей, которые схватили их в лесу, лица Люциуса, Нарциссы, Беллы… Чем больше она об этом думала, тем сильнее ей хотелось уничтожить всех причастных к случившемуся! Вот только она не могла навредить никому из них! Ни Белле, ни Люциусу, ни тем более Волдеморту… Всё, что она могла, — попытаться спасти Джинни и спастись самой… Собственное бессилие наполнило её горьким разочарованием — она буквально чувствовала эту горечь на языке... — Гермиона, ты в порядке? — как обычно, такой отзывчивый Джордж присел рядом с ней на подлокотник кресла и легко коснулся плеча. — Да, в порядке. Если хочешь знать, Фред, нас притащили туда егеря. Кучка никчёмных ублюдков во главе с Сивым. Вот только я не думаю, что мы сможем просто так проникнуть в поместье, прикинувшись егерями. Даже если облавы ещё продолжаются, самый лакомый кусок Волдеморт уже получил. Значит, вряд ли мы сможем заинтересовать Малфоев хоть кем-то. Разве что… — Если хочешь предложить в качестве приманки себя, то забудь об этом! — строго заявил Фред. — Да это и не сработает, — отмахнулась Гермиона. — Не думаю, что Люциус Малфой сходит с ума после моего побега. Он, возможно, разочарован, но не более... Сидящий рядом Джордж кашлянул, они с Фредом обменялись быстрыми взглядами. Гермиона моментально поняла, к чему это, и тяжело вздохнула. Конечно, близнецы хотели знать, как же ей удалось сбежать из Малфой-мэнора. И на этот раз ей стоило рассказать хоть что-то. Хотя бы о непосредственном участии в её освобождении Драко Малфоя… Главное, чтобы это не вызвало у братьев Уизли желания привлечь последнего к спасению Джинни. Едва подумав об этом, Гермиона осознала, что не хочет снова втягивать Драко. Если бы ещё как-то и вовсе избежать встречи с ним… — М-м-м, Гермиона? — Джордж тронул её за плечо. Опять. Эти его словно бы случайные прикосновения всё больше смущали Гермиону. И если раньше они казались ей просто дружескими, то теперь она вдруг подумала, что, возможно, Джордж что-то испытывает… Гермиона зажмурилась, отгоняя дурацкую идею о том, что она может быть симпатична Джорджу. Явно спровоцированную мыслями о Драко… О симпатии которого задумываться ещё глупее. Вот уж кто точно не испытывал к Гермионе ничего, кроме похоти! Ну, может, ещё жалости. А что испытывала она? Только ли желание? А как же её попытка вытащить Драко из лап его одержимого отца? А как же непрерывный поток мыслей о нём? А как же пульсация в груди прямо сейчас, вызванная воспоминаниями о том, как они… — Если ты в трансе, просто скажи, и мы отвалим, — усмехнулся Фред, щёлкая перед лицом Гермионы пальцами. Она вздрогнула и отпрянула. — Я просто… задумалась… Так, ладно. Раз уж вы знаете, как я попала в поместье Малфоев, думаю, вам интересно послушать и о том, как я из него выбралась. — Гермиона уловила оживление на лице Фреда и закусила губу. — Итак… В комнате раздалось тихое, но назойливое жужжание. — Что это? — спросила Гермиона, озадаченно озираясь в поисках источника звука. — Твою мать, — выдохнул Фред, — кто это может быть? Мы ничего не знаем о судьбе двух Уизли, и что-то мне подсказывает, что это вряд ли Чарли... — А я сомневаюсь, что это Перси... — Джордж поднялся, вытащил палочку. Фред последовал его примеру. — Ребята, что происходит? — Гермиона ощутила, как по мере усиления звука её охватывает паника. — Ловушка для друзей, — в голосе Джорджа явственно звучала тревога, — в неё кто-то угодил. Вот только кто? — Самое время проверить, — с напускным спокойствием заявил Фред и первым двинулся в сторону входа в подвал. Джордж последовал за братом, перед этим одарив Гермиону напряжённой улыбкой: — Подожди здесь, ладно? Гермиона кивнула, опустилась обратно в кресло, с которого успела вскочить, и прислушалась к своим ощущениям. Предвкушение, любопытство, страх... Кто мог проникнуть в магазин близнецов и пройти через их специфические загадки? Либо это кто-то очень им близкий, либо… Гермиона поёжилась, представляя, как во Всевозможные Вредилки пробрался какой-то особо хитроумный Пожиратель, способный миновать защитные чары. Хорошо, что на том конце портала его ждёт клетка… А Фред и Джордж сейчас явно должны действовать осторожнее… Прошла минута, другая, третья… Гермиона нервно покосилась на часы: сколько времени могло понадобиться на то, чтобы разоружить новоприбывшего и освободить его из клетки? Кажется, на неё братья не потратили и минуты… Значит ли это, что проникший в убежище маг — нежеланный гость в доме тётушки Энн? Любопытство и предвкушение стремительно таяли, уступая свои места разрастающемуся страху. Гермиона встала и принялась нервно расхаживать по маленькой гостиной. Её тянуло в подвал, на подмогу Фреду и Джорджу, но она напоминала себе, что почти бесполезна в прямых схватках. И, хотя новоприобретённая палочка слушалась всё лучше, Гермиона ещё не готова была доверить ей свою жизнь. Из-за двери в подвал послышались шаги, и Гермиона моментально напряглась, на автомате выбрасывая руку с палочкой перед собой. Кого бы там ни принесла нелёгкая, его явно не ждали, к тому же присутствие этого человека в убежище могло помешать их миссии по спасению Джинни… Дверь с протяжным скрипом отворилась, из-за неё вышел угрюмый, но хотя бы живой и невредимый Фред, а следом за ним… Гермиона чуть не выронила палочку из рук, потому что из-за спины Фреда в круг света от старомодного торшера выступил Драко Малфой. Он выглядел бледнее обычного, был непривычно растрёпан, на впалой щеке красовался свежий порез. Джордж, замыкавший шествие, грубо толкнул Драко плечом, становясь рядом, однако тот, кажется, этого даже не заметил. Он смотрел лишь на Гермиону — пристально, как-то даже вызывающе, — и этот взгляд парализовал её не хуже Иммобулуса. Она тоже не могла отвести от него глаз, не могла ничего сказать, хотя в голове металась сотня различных мыслей. — Не стой столбом, гадёныш, — зло бросил Фред через плечо, — сейчас ты расскажешь нам, каким именно образом смог попасть сюда, миновав нашу защиту. — Как будто это кому-то могло показаться сложным, — огрызнулся Драко, всё ещё не отрываясь от Гермионы. — Не хами, дружок, — неприветливый тон жутко не шёл Джорджу, но, похоже, он был не больше брата рад присутствию в их убежище Малфоя. Гермиона наконец скинула с себя оцепенение и посторонилась, пропуская Драко, который нехотя разорвал с ней зрительный контакт и под прицелом двух палочек поплёлся в сторону одного из кресел. Идущий за ним Джордж свободной рукой вовлёк Гермиону в это нелепое шествие и посадил между собой и Фредом на диван напротив Драко. Последний (если только Гермиона не спятила) крайне неодобрительно покосился на руку Джорджа, лежащую у неё на плече. — Рассказывай, — приказал Фред. Только сейчас Гермиона заметила в его руке ещё одну палочку, явно принадлежащую Драко. — Я уже сказал там, внизу, — в своей привычной манере (и как-то даже чересчур) растягивая слова бросил Драко, — ваша сестра в Малфой-мэноре — она и объяснила мне, как можно попасть в это… — он обвёл гостиную наигранно-брезгливым взглядом, — место. Рассказала, что вы не слишком-то изобретательны в своих, кхм, загадках, перечислила возможные варианты. — Хрен с ними, с загадками, — недовольно раздувая ноздри, выдавил Фред. — Как ты прошёл через преграду против Пожирателей? Мы потратили уйму времени, чтобы навести чары против носителей Чёрной метки. Драко скривил губы, потом нехотя закатал левый рукав мантии и показал им своё предплечье. Гермиона чуть подалась вперёд, силясь разглядеть на коже уродливую Черную метку, но рука Драко была абсолютно чиста. — Ты разве… — Фред немного стушевался. — А, ладно, это уже не столь важно… Близнецы переглянулись, Фред повёл плечами, а Джордж убрал руку с плеча Гермионы и сложил ладони на коленях. В гостиной повисла напряжённая тишина. — Так, хорошо… — наконец произнёс Джордж, сжимая ладони в кулаки. — Теперь мы, по крайней мере, на сто процентов уверены в том, где Джинни. Но... почему она это сделала? Почему рассказала про убежище тебе? — он, похоже, забыл, что должен быть суровым, и с искренней растерянностью посмотрел на брата, ища поддержки. — Хороший вопрос, — процедил Фред, глядя на Драко. Тот с кривой ухмылкой пожал плечами. Гермиона поморщилась: Драко вёл себя как-то… не так. Точнее, он вёл себя как Драко Малфой образца первого-второго курса, как глупый самоуверенный ребёнок, считающий, что деньги и положение его отца автоматически делают его лучше других. В нём не было ничего от того искреннего, хоть и хамоватого Драко, оказавшегося заложником воли безумца, рисковавшего собой ради её спасения… Что это было? Спектакль для близнецов Уизли? Но зачем? — Она просто поняла, что у неё нет иного выбора, кроме как довериться мне, — тем временем ответил Драко всё тем же идиотским тоном. — Что с ней? Она в порядке? — резко спросила Гермиона, удивляясь, что братья до сих пор не поинтересовались судьбой сестры, зациклившись на том, как неприятный им человек смог попасть в их убежище. Драко посмотрел на Гермиону в упор и что-то в его лице моментально изменилось. Слетела эта глупая маска самодовольного придурка, которому плевать на всех. По его лицу было видно, что ему не плевать на Гермиону. — Она… Заперта… И я не знаю, как попасть к ней в комнату. Обычная Алохомора не работает, плюс она не имеет доступа даже в уборную. — А Люциус? — Когда я уходил, его не было. Он ушёл... на собрание… Но перед этим успел применить к ней Круциатус… — Ублюдок! — выкрикнул Фред, вскакивая с дивана. Гермиона осторожно потянула его за мантию обратно на диван. — Сейчас лучше успокоиться, Фред, — мягко произнесла она, заглядывая ему в глаза. — Драко здесь, чтобы помочь нам… — она осеклась и снова уставилась на Малфоя. — Д-да, — нехотя выдавил он, стараясь не смотреть на близнецов. — Я помогу вам попасть в наше поместье, когда там не будет отца. — Но почему? — Джордж был так удивлён, что даже палочку опустил. — С какой радости ты нам помогаешь? Что вообще происходит? — Ваша подруга что, ничего вам не рассказала? — уже без кривляний поинтересовался Драко, не отрывая пристального взгляда от лица Гермионы. Она почувствовала, что краснеет. Не от стыда за то, что не поделилась историей своего спасения с Уизли — в конце концов, она собиралась, — скорее просто от нахлынувших на неё из-за этого взгляда эмоций. — Гермиона? — Фред медленно повернулся к ней, а краем глаза она заметила идентичное движение в исполнении Джорджа. — Я как раз собиралась рассказать вам о том, как выбралась. — На всякий случай Гермиона уставилась на свои руки. — В общем… Меня спас Драко. И эта палочка, которой я пользуюсь, — она принадлежала кому-то из его предков. В гостиной наступила тишина. Только Фред чересчур шумно сопел справа от Гермионы. А она старалась не смотреть на Драко: почему-то стало неловко именно перед ним. Может, знай близнецы о его участии в освобождении Гермионы, они встретили бы его куда дружелюбнее? — Так. Ладно. Так. — Фред с явной неохотой убрал палочку, которая всё ещё была нацелена Драко в грудь, и поднялся — на этот раз куда спокойнее. — Если ты ему доверяешь… И Джинни… Ладно. Мне нужно поесть. Как ни странно, последнее заявление сбавило градус напряжения сразу на несколько пунктов. Гермиона поняла, что и она не прочь перекусить, поэтому двинула за Фредом, мельком глянув на Драко и тут же отведя глаза. — Идём на кухню, — услышала она за спиной голос Джорджа. — Не жди, конечно, пира из десяти блюд, но еды у нас хватит и на тебя. Как ни странно, Малфой не стал отказываться. Молча последовал за Джорджем, уселся за столом и угрюмо уставился в стену. За едой никто не проронил ни слова: они доедали рагу с кукурузными лепёшками, которые Джинни успела испечь перед их отправлением в убежище Делакуров. Подумав об этом, Гермиона чуть не расплакалась, но всё же сдержала слёзы, крайне неуместные в сложившейся ситуации. Когда рагу было запито особым чаем на травах (его из имеющихся запасов собрала Джинни), Фред жестом пригласил всех обратно в гостиную. Его напускная неприязнь к Драко ощутимо поубавилась, однако он всё равно поглядывал на последнего с подозрением. Впрочем, Малфой эти взгляды игнорировал. — Итак, что ты предлагаешь? — поинтересовался Фред без долгих предисловий. — Я уже говорил: я проведу вас в Малфой-мэнор, предварительно убедившись, что там нет отца, — тоном человека, объясняющего прописные истины детям, сообщил Драко. — А как ты собираешься убедиться в этом? — с искренним любопытством спросил Джордж. — Мне поможет мать. Я отдал ей это, — Драко порылся в кармане и показал остальным большую тусклую монету. Гермиона изумлённо выдохнула, близнецы переглянулись в недоумении. — Это же обычный галеон, нет? — с сомнением спросил Фред. — Фальшивый, — буркнул Драко. — Откуда… — начала было Гермиона, но стушевалась под его взглядом. Да что с ней такое? — Я использовал такие на шестом курсе, когда… — на этот раз замялся Драко. — Но ты права, эту идею я украл у тебя, Грейнджер. — И как это работает? — уточнил Джордж. — Протеевы чары, — автоматически ответила Гермиона. — Ого, — присвистнул Фред. — И что он делает? Нагревается? Пищит? — Нагревается. Мы условились с матерью, что она даст знать, когда отец уйдёт. Правда, не факт, что это случится завтра же. Все снова притихли. Гермиона думала о том, что предстоит пережить Джинни в плену и как долго это продлится. Наверняка близнецы размышляли о том же. Один лишь Драко с напускным безразличием вертел монету между пальцами. — Окей, — наконец выдал Фред, — допустим, всё так, как ты говоришь. Но я до сих пор не совсем понимаю: зачем нам ты? Ваш дом не скрыт Фиделиусом — скорее всего, проникнуть в него не так уж сложно. Плюс мы уже проверяли работу магии крови — с её помощью мы нашли убежище Делакура, которое, между прочим, было под защитой! Так что… — О, ты полагаешь, что если на нашем поместье, — Драко будто невзначай особенно выделил последнее слово, — не стоит Фиделиус, вы сможете легко материализоваться посреди гостиной, спокойно добраться до комнаты, где заперта ваша сестра, и так же легко освободить её и слинять? — Неприятная улыбка на губах Драко ширилась с каждым словом. — Возможно, я огорчу тебя, но Фиделиус — не единственное заклинание, которым можно защитить своё жилище от незваных гостей! Фред скривился, но, прежде чем он успел что-то ответить, Гермиона сжала его ладонь. — Давайте не будем тратить время на обмен колкостями, хорошо? — примирительным тоном попросила она. — Наша задача — вытащить Джинни. И Драко может и хочет... — она посмотрела на Малфоя, который лишь передёрнул плечами, — хочет нам помочь. Будем друг к другу терпимее, пожалуйста. Фред практически повторил движение Драко, которое, видимо, означало, что он не особо «за», но готов смириться с положением. Джордж неуверенно улыбнулся Гермионе. После того как хрупкий мир был восстановлен, они обсудили возможные варианты развития событий. В итоге всё сводилось к тому, что они дождутся сигнала от Нарциссы, аппарируют к Малфой-мэнору, проникнут внутрь вместе с Драко под Дезиллюминационным заклинанием (на последнем настояла Гермиона), и попытаются освободить Джинни. Гермиона с большим сомнением отнеслась к тому, что в библиотеке Малфоев им удастся быстро отыскать подходящее заклинание, поэтому, в случае провала, Драко предложил наложить Империус на домовика, хотя не был уверен, что у того окажется доступ в комнату, где содержится Джинни. Когда они закончили, было далеко за полночь. Все откровенно клевали носами, поэтому решили хотя бы немного поспать. Драко предложили спать на диване, который прежде занимала Гермиона, её же Джордж любезно проводил в комнату Джинни. Конечно, Гермиона могла бы пойти туда и самостоятельно, но почему-то Джордж вдруг стал особенно внимательным и настойчивым. Впрочем, покидая гостиную, в которой остались Фред и Драко, она поняла причину такого поведения, ибо краем уха услышала, как Фред что-то говорит Малфою вполголоса. И, судя по тону, вряд ли это была дружеская беседа. В комнате, отведённой в своё время Джинни, по всей видимости, когда-то располагалась спальня неведомой тётушки Энн. По крайней мере, всё здесь напоминало Гермионе о милой старушке с тягой к старомодным предметам интерьера и слишком вычурным украшениям. Нашлись здесь и старинные черно-белые колдографии, на которых часто появлялась одна и та же милая с виду девушка. — Это ваша Энн? — поинтересовалась Гермиона, следя за тем, как девушка на снимке кокетливо вертит в руках зонтик от солнца. — Похоже на то, — улыбнулся Джордж. — А она была очень даже симпатичной, как считаешь? — Очень даже, — эхом откликнулась Гермиона и внезапно вздрогнула от того, что Джордж прижался к ней плечом. — Эй, ты в порядке? — чуть отстраняясь, поинтересовался он. Гермиона кивнула, хотя состояние, в котором она пребывала с того момента, как в убежище появился Драко, никак нельзя было назвать порядком. Нет, скорее, это было что-то противоположное: внутри неё царил настоящий хаос, происхождение которого Гермиона не могла объяснить даже себе. На неё просто нахлынуло… всё и сразу! Воспоминания о том, что они с Драко делали, пусть и по указке Люциуса (в памяти тут же возник «второй сеанс», на который Драко пришёл по собственному желанию), её мысли о том, что она предательница и шлюха, но главное, эти странные чувства, что она испытывала по отношению к Драко и которые старалась отгонять от себя с тех пор, как оказалась на свободе. Сейчас ей хотелось поскорее остаться одной: присутствие и внимание Джорджа начали смущать сильнее прежнего. Его явная расположенность к Гермионе казалась абсолютно неправильной, незаслуженной и… неприятной. Осознав последнее, Гермиона украдкой коснулась своего лба — хотела проверить, не температурит ли она. Лоб был холодным и сухим, никаких признаков физической болезни, значит, проблема была внутри, в её голове. — Тебе принести чего-нибудь? — голос Джорджа звучал издалека, смысл его слов едва доходил до Гермионы. Как во сне она медленно покачала головой, кажется, сказала, что очень хочет спать. Джордж попрощался с ней и наконец-то вышел. Как ни странно, Гермионе сразу стало легче, словно забота одного из близнецов Уизли душила её. Побродив по комнате, она приблизилась к двери, но тут же подавила желание отправиться в гостиную и выяснить, о чём Фред говорил с Драко. Ей совсем не хотелось сталкиваться с кем-то из близнецов. Что же касается Малфоя… Гермиона с тихим стоном опустилась на постель и закрыла неприятно пульсирующие от усталости глаза. Драко был здесь, в убежище, спустя всего несколько дней после того, как она практически умоляла его уйти с ней из Малфой-мэнора! В тот момент это казалось ей правильным, хотя, стоя в паре сотен метров от своей тюрьмы, она не могла видеть дальше «бежать подальше от этого места». Она не знала, где окажется, но готова была оказаться там с ним. Потому что… Просто потому что знала, что его ждёт суровое наказание за освобождение грязнокровки. Пойди он с ней, всё могло сложиться иначе. Вот только как именно, Гермиона представить не могла… Вряд ли Драко отправился бы с ней к Уизли. Скорее всего, они разошлись бы на полпути в неизвестных друг другу направлениях. И тогда после похищения Джинни у них не было бы шанса её спасти. Да, хорошо, что он остался, просто замечательно! Гермиона перевернулась на бок, подтянула коленки к животу. Сейчас она ощущала себя беспомощной, и вовсе не потому, что ей предстояло вернуться в ненавистный дом и попытаться освободить Джинни, минуя сложные чары, наложенные взрослым опытным волшебником… Она была беспомощна перед странными, неуместными мыслями и предположениями, которые роились в её голове. Что было бы, если… Она уже пыталась представить раньше, как Драко берёт её за руку и они вместе аппарируют прочь от Малфой-мэнора, она пыталась представить, что было бы, окажись он здесь вместе с ней, но, столкнувшись с реальностью, Гермиона осознала, что понятия не имеет, как ей быть. Драко из мыслей и Драко из жизни отчаянно не желали вести себя одинаково. Настоящий Драко зачем-то строил из себя мерзкого слизеринского выскочку и при этом прожигал в Гермионе дыры своими серыми глазами, дыры, которых не должно было в ней возникать. Что ей за дело до этого идиота и до его дурацких взглядов? Она пыталась внушить себе эту мысль, но что-то упорно сжималось в груди, стоило ей зажмуриться и представить лицо Драко, который пристально смотрит на неё... Это было невыносимо! Гермиона рывком поднялась, свесила ноги с кровати и замерла. — Что я, чёрт меня задери, делаю? — тихо спросила она у фотографий молодой улыбчивой Энн. Та лишь продолжала крутить зонтик, прижимать к груди букет каких-то полевых цветов, придерживать шляпку, которую норовил унести ветер. Энн на снимках выглядела беззаботной, счастливой и явно знающей, как ей быть. Гермиона завидовала ей, хоть и понимала, что реальной Энн, скорее всего, даже нет в живых. Она встала с постели, снова принялась расхаживать по комнате, остановилась возле двери и прислушалась. В доме было тихо, наверняка все остальные уже спали. Ей стоило последовать их примеру, отдохнуть после такого долгого и полного неприятных событий дня. Гермиона нехотя оторвалась от двери, магией погасила свечи в маленькой люстре и опустилась на прохладную постель. Нужно было просто лечь и попытаться уснуть: темнота и усталость должны были сделать своё дело. Вот только сон никак не шёл, даже глаза, вроде бы сильно уставшие, не желали закрываться. Гермиона зажгла огонёк на кончике своей палочки, принялась изучать цветочки на подушке возле своей щеки и тут же наткнулась на длинный рыжий волос. Джинни — вот о ком ей следовало сейчас думать! О своей подруге, угодившей в лапы жестокого и неадекватного Пожирателя смерти, возомнившего, что он в праве решать, кто достоин жизни, а кто смерти! Мысли о Люциусе Малфое разозлили Гермиону: сейчас вдали от него, хоть в какой-то безопасности, она его уже не боялась, а снова мечтала покарать. И хотя она, как и прежде, отлично понимала, что не выстоит с чужой палочкой против Малфоя и минуты, она уцепилась за свою злость, которая так хорошо отвлекала от других смутных чувств… Она поразмышляла о том, сможет ли Джинни выдержать пытки, потом о том, зачем же вообще Малфой заставил Делакура похитить младшую Уизли. Они как-то не коснулись этой темы во время разговора с Драко, хотя Гермиона ещё до того решила, что Джинни ожидала судьба нового «учебного пособия». Уточнить это у Драко ей почему-то не пришло в голову. Может, он и не знал о планах своего отца относительно Джинни… Гермиона сглотнула вязкую слюну, с чего-то вдруг вспомнив собственные страхи о том, что Люциус бросится разыскивать её после побега... Не мог же он схватить Джинни ради того, чтобы достать Гермиону? Он и не знал, что она отправится к Уизли, хотя догадаться о таком не составило бы труда… Гермиону вновь окутали страшные предчувствия, и идея о том, чтобы не соваться в Малфой-мэнор, яркой табличкой запульсировала перед её мысленным взором. Но ведь это было лишь очередное проявление её паранойи, верно? Кто она такая, по мнению Люциуса Малфоя? Всего лишь ошибка природы, грязная бесполезная шваль, которую можно использовать лишь в качестве подстилки для его сына. Да, он и сам пытался… Гермиону передёрнуло от воспоминаний, но она постаралась взять себя в руки. Да, он сам пытался… надругаться над ней, но, скорее всего, лишь в качестве ещё одного проявления своей безграничной власти. Наверняка он разозлился, когда обнаружил её исчезновение, наверняка пытал Драко, осмелившегося освободить грязнокровку, но вряд ли он до сих пор ищет её... «Тем более тебе не стоит показываться в Малфой-мэноре», — прошептала трусливая Гермиона внутри неё. Но они собираются в поместье, когда Люциуса там не будет! Гарантирует ли это хоть какую-то безопасность? Гермиона не знала. У неё скопилось так много вопросов и смутных подозрений, что всякая надежда на спокойный сон пропала. Ей хотелось прокрасться на кухню и выпить ещё чашку чая на травах, но это означало, что ей нужно сперва преодолеть гостиную, где спал (или, как и она, бодрствовал) Драко. Впрочем… Он мог ответить хотя бы на часть терзавших Гермиону вопросов. Если он вообще захочет разговаривать… Гермиона поднялась, подкралась к двери, снова прислушалась. Тут же почувствовала себя ужасно глупо и вернулась к кровати. Несмотря на то, что в комнате было прохладно, она ощутимо вспотела. Моментально захотелось выбраться из чужой (и к тому же довольно грязной после многочисленных аппараций) одежды и принять ванну: Гермиона знала, что ванная комната как раз рядом со спальней тётушки Энн. Проблема была в том, что из чистых вещей у неё была только украдкой постиранная ею слизериновская мантия… Она никогда не была сильна в хозяйственной магии, так что стирать пришлось руками. При этом Гермиона даже себе толком не могла объяснить, зачем она это делала. Почему не позволила Джинни уничтожить злосчастную мантию? Проскользнув в маленькую уютную ванную комнатку, она заперла дверь и на всякий случай накинула на неё Муффлиато. Использовать заклинание, придуманное предателем-Снейпом, ей не особо нравилось, но шум воды мог разбудить остальных. Уж лучше пусть слышат невнятное жужжание, если вздумают пройти мимо. Окунувшись в тёплую воду, Гермиона осознала, как же давно она нормально не принимала ванну. В те несколько дней, что она провела в убежище, ей удавалось лишь недолго постоять под душем. На бортике ванны нашлось несколько пузырьков — в одном когда-то было зелье, создающее ароматную пену, но сейчас флакончик был пуст; другой же, на радость Гермионы, содержал в себе ароматную настойку для волос. Минут через пятнадцать (как же чудесно было лежать в ванне столько, сколько ей самой хотелось) Гермиона вылезла из остывшей воды и облачилась в мантию. Довольно странно было являться к Драко именно в этом, но идти к нему в глупой футболке Джорджа ей хотелось и того меньше. Впрочем, Гермиона до сих пор не была уверена в необходимости ночного визита… В конце концов, она могла придержать свои вопросы до утра, вот только её страшно смущала перспектива беседовать с Драко при близнецах, да и что-то ей подсказывало, что в их присутствии он снова станет вести себя как идиот. Поэтому она собралась с духом и бесшумно прокралась в гостиную. Малфой явно не спал. Он полулежал на диване и, судя по неярким сиреневым вспышкам, использовал для чего-то манящие чары. Гермиона замерла метрах в двух от дивана и попыталась успокоить ни с того ни с сего участившееся сердцебиение. А заодно подавила желание развернуться и сбежать в свою комнату. Чего она испугалась? Что Малфой пошлёт её куда подальше? Или наложит какое-нибудь заклятие? Кстати, было немного странно видеть его с палочкой — видимо, Фред, скрепя сердце, решил её вернуть. Это был поистине благородный жест, шаг к доверию… Так почему же Гермиона испугалась? В конце концов, он освободил её. Да, однажды он применил против неё магию, но тогда всё было иначе… Было ли? Гермиона сделала несколько глубоких вдохов и приблизилась к дивану. — Смотрю, Фред отдал тебе палочку? Драко вздрогнул и резко обернулся, направляя палочку на Гермиону. — Кто учил тебя подкрадываться к человеку с оружием, Грейнджер? — возмущённо поинтересовался он, медленно отводя палочку и зажигая на её кончике мерцающий огонёк. — Я… Можно присесть? Он убрал с дивана ноги, зажёг свечу, стоящую на столике. Света от неё было мало, поэтому Гермиона попыталась сотворить небольшую светящуюся сферу, но то ли для чужой палочки такая магия была слишком сложна, то ли ей мешало волнение, которое в непосредственной близости с Драко лишь усилилось. — Не слушается? — насмешливо поинтересовался он. — Не всегда, — просто ответила Гермиона. У неё не было настроения на словесные пикировки, ей вдруг захотелось побыстрее убраться, но раз уж она пришла… — Ты знаешь, зачем твой отец забрал Джинни, — без вопросительных интонаций заявила она. — Грейнджер… — Малфой! — Гермиона повысила голос и тут же спохватилась. Накладывая Муффлиато, она понадеялась, что с этим новая палочка справилась лучше, чем со светящейся сферой, после чего повернулась к Драко. — Это ещё что? — Ты про заклинание? Так, кое-какая магия вне школьной программы: чтобы не было слышно нашего разговора. — Что, не хочешь, чтобы твои дружки нас подслушали? — даже в неясном мерцании свечи от Гермионы не ускользнула довольная ухмылка, растянувшая губы Драко. И чему он так радовался? — Слушай, — она вздохнула, — я не хочу, чтобы Фред и Джордж натворили дел. Я боюсь, что они захотят… отомстить. — Кому? Люциусу? — Драко скептически приподнял бровь. — Хотел бы я на это посмотреть! — О, да что с тобой не так? — Гермиона всплеснула руками. — Ты лучше других знаешь, на что он способен! И ты знаешь, зачем ему Джинни! — С чего ты взяла? — ухмылка на лице Драко быстро сменилась раздражением. — Не знаю, — честно призналась Гермиона, — просто думаю, ты в курсе. Драко отвернулся, откинулся на спинку дивана и направил палочку на перламутровый шарик, который Гермиона заметила только сейчас. Небольшая вспышка на кончике палочки, и шарик скользнул к Драко в руку. Похоже, он тренировал невербальное использование манящих чар. Самое время для такой ерунды! Гермиона собиралась уже возмутиться, как шарик из рук Драко плавно левитировал обратно на стол. Это уже ни в какие ворота не лезло! Прежде, чем он ещё раз приманил шарик, Гермиона сыграла на опережение: невербальной формой таких простых заклинаний, как Акцио, она владела в совершенстве, даже чужая палочка не могла стать помехой. Гермиона громко хмыкнула, когда тяжёлый холодный шарик упал на её ладонь. — Какого?.. — Драко ринулся к ней, но Гермиона отдёрнула руку с шариком подальше. И почувствовала некоторое разочарование от того, что Малфой не попытался отобрать свою игрушку силой. Странное было ощущение, Гермиона мысленно отругала себя за него и максимально строго взглянула на Драко. — Ответь мне. — Я не слышал вопроса. — Зачем твой отец забрал Джинни? — Твою мать, Грейнджер, почему ты так хочешь знать это? — Почему ты никогда не называешь меня по имени? — внезапно спросила Гермиона и сама удивилась своему вопросу. Она замечала такую особенность и раньше, но почему-то именно сейчас это резануло ей слух. Драко, судя по виду, был удивлён не меньше. — Я… Не знаю, ты всегда была Грейнджер или… — Грязнокровкой, — закончила за него Гермиона. Драко лишь кивнул, не сводя с неё пристального взгляда. Такого же, как в момент своего прибытия в убежище. — Я не задумывался об этом, ясно? — наконец сказал он и отвернулся. — Что касается Уизли… — Джинни, — машинально поправила Гермиона. — Со слов отца, изначально он планировал заменить ею тебя... Гермиона вздрогнула. Её догадка оправдалась! Только вместо ликования она ощутила отвращение. Мало Люциусу было её унижения… — Но сейчас… — Драко замолчал, поджал губы, словно боялся, что тщательно оберегаемая им информация случайно проскользнёт. Гермиона напряглась. Что могло быть хуже превращения Джинни в новую подстилку для Драко? — Просто скажи, прошу, — тихо попросила она и, повинуясь внезапному порыву, протянула Драко перламутровый шарик, будто это могло что-то значить. — Оставь себе, — буркнул он и сжал ладонь Гермионы своей. И почему-то не стал убирать руку. В отличие от прикосновений Джорджа, которые вызывали только неловкость и странное ощущение незаслуженности, прикосновение Драко заставило Гермиону дрожать. Буквально всем телом. Её и так немного лихорадило с тех пор, как она решилась на разговор в гостиной, но сейчас мандраж мгновенно усилился раз в десять. При этом вырывать свою руку, отстраняться, сбегать не хотелось. Если близость Джорджа казалась ей неправильной, неуместной, то с Драко всё было совсем наоборот. И это пугало Гермиону. — Грейнджер, — голос Драко звучал хрипло и напряженно, — я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я знаю, мы тут обсудили, что побежим спасать твою подружку все вместе, взявшись за руки, но, думаю, мы с рыжиками обойдёмся без тебя. — Почему? — тупо спросила Гермиона, не в силах оторваться от хмурого лица Драко, и на автомате, повинуясь непонятным ей инстинктам, придвинулась к нему. Вместо ответа Драко привлёк её к себе — ближе, ещё ближе! — зарылся одной рукой в ещё влажные волосы на затылке, второй прошёлся по спине, от лопаток до поясницы. Перламутровый шарик выпал из дрожащей руки Гермионы, закатился куда-то под диван вместе с её решимостью. Она почувствовала себя беспомощной в объятиях Драко, слабой и готовой расплакаться. И с этим желанием никак не вязалось нарастающее ощущение предвкушения, расползающееся по груди, шее, плечам… Гермиона ждала и боялась поцелуя, потому что он означал бы крах. Крах её попыток убедить себя в том, что Драко ей безразличен. Что она безразлична ему. Поэтому она зажмурилась прежде, чем сухие горячие губы коснулись сначала её щеки, потом подбородка, шеи… Драко целовал её бережно и аккуратно, намеренно избегая контакта губ, и это было мучительно. Но Гермиона не решалась открыть глаза, потому что всё это могло оказаться наваждением, сном, а ей не хотелось просыпаться. Когда он наконец осторожно скользнул языком по её губам, Гермиона неожиданно громко застонала и даже успела мысленно похвалить себя за наложенное вокруг них заклинание, прежде чем окончательно потеряла способность мыслить связно. Спустя мгновение она полностью отдалась происходящему, утонула в обрывках ощущений, всполохах на кончиках нервных окончаний. Драко больше не осторожничал, теперь они целовались агрессивно, неистово, то и дело передавая друг другу право сделать короткий вдох — лишь для того, чтобы снова нырнуть в это безумие, эту схватку губ, языков, дрожащих рук, пальцев, скользящих по влажной коже. Движения Драко были хаотичными, он касался всего, что не закрывала ткань мантии, словно каждое прикосновение к обнажённой коже было источником его сил. Гермиона потеряла связь с реальностью, однако чувствовала, что все ощущения стекаются в одну точку, больше прочих жаждущую прикосновений. Сейчас всё было иначе, она больше не боялась и не стыдилась того, что происходило, она хотела этого, хотела Драко, она сама, как умела, ласкала его, осторожно, но настойчиво направляя его руки туда, где уже пульсировало нечто, что Гермиона никак не могла контролировать. Наконец его пальцы скользнули под симпатичные кружевные трусики (которые Гермиона украдкой позаимствовала из вещей Флёр перед тем, как покинуть временное убежище Делакуров), и последние жалкие крохи самообладания Гермионы растворились в одуряющем возбуждении. Она стонала и, возможно, всё-таки плакала, ощущая пальцы Драко в себе и раскаляясь всё сильнее от каждого нового, более жёсткого касания клитора. Возбуждение было слишком невыносимо, оно за секунды переполнило Гермиону и, кажется, способно было уничтожить её, поэтому всё, что ей оставалось, — это отдаться сокрушительному оргазму. А после — практически отключиться, прижавшись мокрой щекой к плечу Драко. — Как же ты… быстро… — шепнул он не то разочарованно, не то, напротив, удовлетворённо. Гермиона не знала, что ответить, она просто наслаждалась затихающей пульсацией во всём теле, потихоньку приходя в себя. Совершенно не хотелось думать о том, что только что произошло. Она знала: стоит начать анализировать это, как тут же нахлынет запоздалое чувство вины. Нет, нет, она не позволит самой себе испортить момент. Она лучше будет сидеть в объятиях Драко Малфоя — так долго, как только можно, — и не станет думать вообще ни о чём. — Грейнджер. Молчи, ты всё испортишь! — Грейнджер, это нечестно. Словно во сне Гермиона оторвалась от Драко, боясь увидеть на его лице осуждение, озабоченность, напряжение, с которым он говорил, что хочет оставить её в убежище… А он ухмылялся. Как если бы сказал ей, что она выскочка и заучка, при толпе своих прихлебателей. Вот только сейчас здесь никого не было, никого, кроме них, поэтому Гермиона потянулась и губами смазала эту дурацкую ухмылку с его лица. А в следующую секунду она уже лежала под Драко и чувствовала дрожь его тела, его нетерпение, которому он не давал волю. Он медлил, осторожничал, а Гермиона уже снова начала заводиться и поэтому стала нетерпеливо подаваться вперёд. — Тихо, тихо, — прохрипел Драко, аккуратно стаскивая с Гермионы чужие трусики. Она послушно замерла, но лишь затем, чтобы через мгновение содрогнуться всем телом от резкого проникновения и начать двигаться вместе с ним — поначалу неловко, сбивчиво, однако с каждым вдохом всё более уверенно, слаженно, прекрасно... Превращая хаотичные фрикции в гармоничный танец двух тел, которые жаждали этого, изнемогали без этого… Драко наращивал темп плавно, однако по всему было видно, как тяжело ему это даётся. Он дышал хрипло и прерывисто, а одной рукой слишком сильно сжал плечо Гермионы, только она почти не замечала этого. Она сама вцепилась в него руками и ногами, словно боялась, что иначе может его упустить... Хотя куда он мог деться? В этот момент они были почти единым целым — одним страстным, болезненным, неразделимым целым… За границей всего, что творилось в жизни каждого, за пределами своих страхов, заблуждений и невысказанных признаний… Всё — потом, а сейчас только он и она, он в ней, как будто так и должно быть, как будто только так и правильно! Сильнее, Драко, сильнее! Это у Гермионы в голове, или она шепчет это ему? Или она кричит это, потому что иначе никак, иначе она погибнет — если потеряет эту связь! И он слышит её, подаётся вперёд, входит глубже и двигается всё быстрее, быстрее, рычит её имя, имя, ИМЯ, и ему даже не нужно больше просить её кончить для него — она и так на пике, на пределе, она чувствует, как всё внутри вибрирует, дрожит, застилает ей разум!.. И она стонет, не думая уже ни о том, что их могут услышать, ни о том, что это так непохоже на неё, Гермиону Грейнджер… Второй оргазм был мощнее, дольше, он оказался более… глубоким. Гермиона провалилась в эти ощущения и не сразу поняла, что всё закончилось. Левое ухо обжигало дыхание Драко, а у неё самой дышать почти не получалось: он навалился на неё всем своим весом. Гермиона завозилась, и Драко чуть сдвинулся, что на этом узком диване было практически невыполнимым трюком. В гостиной было тихо, но тишина эта звенела, будто ещё хранила призраки тех звуков, что наполняли помещение совсем недавно. Гермиона прислушалась к себе, поискала то, чего так боялась: стыд, сожаление, неприязнь… Внутри было так же тихо, как и снаружи. Она не знала, хорошо это или плохо, но не хотела выяснять прямо сейчас. Сейчас она должна была найти в себе силы побороть подступающую дрёму и уйти в свою спальню. Ей никак нельзя было оставаться здесь, рядом с Драко, ведь Фред или Джордж могли спуститься в кухню, и тогда… — Ты помнишь то, о чём мы говорили перед… — Драко не договорил, но отчётливо усмехнулся ей в шею. При этом его правая рука легла ей на грудь, туда, где была нашивка Слизерина, а его пальцы едва ощутимо стали обводить букву S. Гермиона вздрогнула. Сейчас голос Драко был так не похож на тот, что она слышала несколько минут назад. — Я… да, пожалуй. Ты просил меня остаться здесь. — Верно… — Драко наконец оторвался от её шеи и посмотрел Гермионе в глаза. Тяжёлым взглядом человека, который не потерпит возражений. — Я смогу помочь… — начала было Гермиона, наперёд зная, что его невозможно будет переубедить. — Ты останешься здесь. — Помедлив, Драко наклонился и поцеловал её — на этот раз медленно, вдумчиво, будто запечатывая этим поцелуем свои последние слова, превращая их во что-то большее. Разорвав поцелуй, Гермиона поняла, что не хочет спорить. Ей вдруг стало страшно знать. Внезапно неведение превратилось в тихую бухту, где можно было спрятаться от шторма, бушующего снаружи. Если Драко считает, что она должна остаться, значит, так она и сделает. Потому что он не стал бы просить её об этом без какой-то веской причины. Гермиона вздохнула и вдруг каким-то небрежным, непривычным для себя жестом погладила Драко по щеке. Он удивлённо приподнял бровь, а потом ухмыльнулся. Эта ухмылка сильно отличалась от тех, что кривили губы Драко, когда здесь были близнецы Уизли. Этот Драко был приятным. Настолько приятным, что Гермионе не хотелось уходить от него, но она должна была. В темноте (свеча давно потухла — то ли догорела до основания, то ли была задута вихрем, недавно бушевавшим на диване) она нашарила трусики, нашла палочку, встала с дивана и тут же едва не налетела на столик. Драко не помогал, но и не мешал. Лишь прошептал очищающее заклинание и сунул палочку под подушку. Гермиона же обошла диван и замерла. Нужно было ещё что-то сказать? Пожелать ему спокойной ночи? Сейчас, когда возбуждение рассеялось, всё казалось нелепым и неуместным… Поэтому она просто развернулась и на слабых, ещё немного подрагивающих ногах направилась в комнату тётушки Энн. Правда, почти сразу налетела на что-то и решила всё-таки зажечь палочку. Гермиона успела пройти ещё пару шагов, когда в круг магического света попала чья-то фигура. Она резко остановилась и подняла палочку выше. Перед ней стоял Джордж. И выглядел он так, словно был здесь давно, и если уж не слышал, то видел определённо всё.