***
Гермиона проснулась довольно рано, но не спешила покидать спальню тётушки Энн. Она просто лежала, пялилась в потолок и пыталась отделаться от скверного чувства... не стыда, нет, скорее ужасного смущения от того, что Джордж стал свидетелем… Гермиона в очередной раз зажмурилась и накинула на голову одеяло, но, увы, этого было недостаточно, чтобы спрятаться от себя и своих мыслей. Даже с закрытыми глазами она видела растерянное лицо Джорджа. Оно преследовало Гермиону и во сне, и наяву. Его же ей предстояло увидеть за завтраком… Неизбежность их встречи делала ситуацию максимально скверной. Мысли об этом вытеснили даже страх за Джинни и противоречивые чувства, оставшиеся после… после того, что они творили с Драко. Даже в собственных размышлениях Гермиона старательно обходила любые слова, которыми можно обозначить ночное происшествие… У неё не осталось ни сил, ни желания обдумывать это, проще было не придавать этому значения. И у неё вполне могло бы получиться, если бы не этот растерянный и, кажется, разочарованный взгляд Джорджа… Гермиона заставила себя выбраться из-под одеяла, переодеться (злосчастная слизериновская мантия стала казаться ещё более неуместной) и дойти до двери, однако выйти из спальни она так и не смогла. — Соберись, — приказала она себе, — ты ничего не обещала Джорджу, не делала намёков, почти не реагировала на проявляемую им симпатию! Ты ни в чём не виновата перед ним! Гермиона прислонилась лбом к двери и протяжно вздохнула… Всё это было нелепо, неправильно, несвоевременно! Где был Джордж с его ненавязчивыми ухаживаниями, когда неуверенная в себе, но вместе с тем беззаботная девочка Гермиона Грейнджер, как и все другие беззаботные девочки, мечтала о внимании противоположного пола? Ну, может, и не мечтала, но задумывалась об этом точно... Сейчас было не время и не место для пустых переживаний и любовных треугольников. Гермиона невольно прыснула — уж чего-чего, а любви в этом бардаке она не видела. То, что толкнуло её в объятия Драко Малфоя, не могло быть любовью. Страсть, похоть, желание забыться, в конце-концов, но не любовь. Их отношения были с самого начала отравлены сумасшествием Люциуса Малфоя, они были обречены… Называть это отношениями в принципе глупо… Ну вот. Гермиона собиралась не думать о Драко и о ночном происшествии, но всё равно думала. Она думала о нём постоянно, и это ей порядком надоело. Это попахивало одержимостью, а Гермиона Грейнджер, одержимая Драко Малфоем, — это какой-то новый виток безумия, разворачивающийся вокруг неё в последние дни? недели? Гермиона попыталась вспомнить, сколько прошло с момента её заточения, и не смогла. Слишком много боли, слишком много потерь… Это не вмещалось в привычные временные рамки, ибо каждую минуту, проведённую в лапах Люциуса, можно смело исчислять годами. Гермиона поняла, что плачет, и поспешно вытерла слёзы. Даже для них сейчас было не время. Нужно думать о спасении Джинни, а потом… Потом всё скрывалось во тьме неопределённости, потому что Гермиона боялась загадывать. Она слишком крепко увязла в кошмаре, так что не могла представить, что ждёт её после пробуждения. В дверь осторожно постучали. Гермиона поборола сиюминутное желание спрятаться под одеялом, притворившись спящей, и открыла. На пороге стоял Фред — в этот раз Гермионе даже не пришлось присматриваться, чтобы точно понять, который из близнецов перед ней, потому что Джордж просто не мог как ни в чём не бывало заявиться к ней в спальню. — Мы там вроде как собираемся завтракать. То есть я собираюсь, хо… то есть Малфой, в ответ на мой вопрос о еде пожал плечами, а Джордж… — Что Джордж? — чересчур резко спросила Гермиона и выдавила неуверенную улыбку в ответ на удивлённый взгляд Фреда. — Он сказал, что не хочет есть, — похоже, это не сильно удивляло Фреда, а вот у Гермионы неприятно ёкнуло сердце. С другой стороны, ей не придётся смотреть Джорджу в глаза прямо сейчас… Драко уже восседал за обеденным столом, за что был награждён неодобрительным взглядом со стороны Фреда и язвительным: «О, прошу, не помогай нам готовить, мы рады услужить дорогому гостю». — Неужели ты думаешь, что я стал бы здесь хозяйничать, Уизли? — в тон Фреду бросил Драко, даже не глядя на своего собеседника. Нет, он снова смотрел на Гермиону, и от этого взгляда ей становилось жарко. В голову тут же полезли обрывки воспоминаний о происходившем между ними ночью, и Гермиона поспешила отвернуться. Разложив приготовленный омлет на четыре тарелки (ей не верилось в то, что Джордж действительно не хотел есть), Гермиона молниеносно проглотила свою порцию и хотела уже сбежать в комнату, как вдруг Драко резко сунул руку в карман и вытащил фальшивый галеон. — Что? Что там? — роняя вилку, воскликнул Фред. — «Возвращайся домой один», — прочёл Драко на ободке монеты и нахмурился. — Похоже, что-то не так… Мать должна была просто сообщить, что Люциус убрался из поместья, но это… Гермиону начало ощутимо подташнивать. Что могло произойти? Почему Нарцисса просила Драко вернуться в Малфой-мэнор без подкрепления? Неужели спасать Джинни уже поздно? Ей не хотелось думать о плохом, но ужасные картинки произошедшего уже поднимались перед мысленным взором одна за другой… Кто-то резко толкнул её в плечо: это Фред пролетел мимо, извиняясь на ходу. В кухне остался лишь Драко. — Думаешь, что-то случилось? — осторожно поинтересовалась у него Гермиона. — Может и нет, — Драко повертел фальшивый галеон в руках, сунул в карман, — но это сообщение странное. — А его не мог… — Гермиона помедлила, поспешно обдумывая пришедшую ей в голову мысль, — не мог его отправить твой отец? — Исключено! — быстро ответил Драко, хотя его лицо не выражало той же уверенности, что и голос. — Он не знает о причастности мамы к твоему спасению, а сама она ни за что не стала бы рассказывать. Если ты веришь мне, Грейнджер, то должна верить и ей! Вот так. Снова Грейнджер. Проглотив это, Гермиона кивнула: — Я верю, но что, если ему рассказал Крипси? Он же не может ослушаться… — Крипси мёртв, — оборвал её Драко каким-то чужим голосом. — Я... убил его. Гермиона в ужасе закрыла рот рукой, не в силах что-либо сказать. — Я не мог иначе! — с горьким отчаянием в голосе воскликнул Драко. — Я должен был защитить мать! Гермиона снова кивнула. Бездумно преодолела разделявшее их пространство и взяла Драко за руку. Она не знала, что сказать, но видела, что признание (как и само убийство) далось ему нелегко. Ей показалось, что он склонил голову, будто собирался поцеловать её, но в этот момент в кухню влетели близнецы Уизли, и Гермиона отшатнулась от Драко, как от чумного. Украдкой посмотрела на Джорджа, но тот, случайно или намеренно, не глядел ей в глаза. — Что мы будем делать? — голос Фреда звучал взволнованно, но куда сдержаннее, чем прежде. — Мы — ничего, — спокойно ответил Драко. — Я — отправлюсь в поместье и узнаю, в чём дело. — А что потом? — поинтересовался Джордж. — Как мы попадём туда, если ты не вернёшься? — Я вернусь, — Малфой чуть нахмурился. На его лице читалась явная неприязнь, и Гермиона вдруг подумала: а не случилось ли у них с Джорджем стычки после того, как она покинула гостиную? Она бы услышала это, верно? — Нам надо как-то поддерживать связь, — покачал головой Фред. — Оставь нам свою зачарованную монету, дома у тебя будет доступ к монете матери, — тихо произнесла Гермиона и приняла тут же протянутый ей галеон. Он был ещё теплым — то ли от действия чар, то ли оттого, что Драко сжимал его в кулаке. — Рано переживать, — заметил он и даже попытался улыбнуться, но вышло довольно скверно. — Я всё разведаю и… — Думаю, нам лучше пойти с тобой прямо сейчас, — перебил Джордж. Его лицо было полно решимости. — Если с Джинни случилось что-то ужасное, нельзя терять время! А если нет — мы всё равно попытаемся вытащить её! — Вы, может, и сильны в изготовлении всякого забавного магического барахла, — выдавил Драко сквозь зубы, — но против Пожирателя, отлично владеющего Тёмной магией, вы что щенки против мантикоры! — Смотрю, ты просто лопаешься от гордости за своего всемогущего папашу, — ввернул Джордж. Драко смерил его полным неприязни взглядом, ухмыльнулся. — Да вы даже с Делакуром не справились — ваша сестра рассказала мне! — Мы не ожидали от Делакура такого, — прорычал Фред, сжимая кулаки. Обстановка на кухне накалялась с каждой секундой. Гермионе стало не по себе, она не знала, кого поддерживать… — У вас нет шансов, — продолжал гнуть своё Драко, — а я не собираюсь так подставляться! — Может, ты вообще не собирался нам помогать… — начал было Джордж, но в этот момент Гермиона поняла, что остаться в стороне у неё не получится, и закричала: — Хватит! Все резко замолкли и уставились на неё, даже Джордж наконец удостоил Гермиону своим взглядом. — Ваши пререкания лишь тратят драгоценное время и не приближают нас к спасению Джинни! И Джордж прав, Драко, — Гермиона заметила, как после этих слов у Малфоя скривилось лицо, — вам лучше пойти вместе сейчас. Я наложу на ребят дезиллюминационное заклятие, в крайнем случае ты сможешь спрятать их в своей комнате… — Стоп, а ты? — ошарашенно перебил её Фред. — Разве ты не идёшь с нами? — Ей лучше остаться, — ответил за Гермиону Драко. — Ей нечего делать в поместье. Почему-то Фред не стал спорить с Драко по поводу участия Гермионы в спасательной операции. Видимо, и он считал, что ей стоит оставаться в убежище. А вот самой Гермионе всё больше становилось не по себе. Сомнения драли её изнутри. С одной стороны, неясные намёки Драко на грозящую ей в Малфой-мэноре опасность до смерти пугали, но с другой — она снова и снова прокручивала в голове тот сценарий развития событий, в котором Уизли погибают от рук Люциуса, а она остаётся одна в полном неведении. Что в такой ситуации предпринял бы Драко? Сухо оповестил её о смерти друзей при помощи заговорённого галеона или всё-таки вернулся бы к ней? И что тогда? Они зажили бы, пусть не очень долго и не особо счастливо, в доме тётушки Энн? Немыслимо… Впрочем, было принципиальное различие между тем немного опрометчивым походом в дом Делакуров и предстоящим самоубийственным — в Малфой-мэнор. В первом случае Гермиона лишь предполагала опасность, во втором опасность была столь очевидна, что от одной мысли о возвращении в поместье Малфоев её бил неприятный мандраж. И скрытность Драко его лишь усиливала. Поэтому, стоило Фреду и Джорджу отправиться в свою комнату, Гермиона буквально затолкала Малфоя в спальню Энн. — Полегче, Грейнджер! — Его голос звучал насмешливо, словно ничего ужасного не происходило. — Или ты уже изголодалась по моим губам? — С этими словами Драко небрежно привлёк Гермиону к себе и почти поцеловал, замерев буквально в паре сантиметров от её лица. Она опешила от такой наглости, но не потеряла самообладания. Решительно вывернулась из объятий Драко и приняла максимально закрытую позу. — Соберись, Малфой, — Гермиона не без удовольствия отметила, как Драко, услышав такое обращение, поджал губы, — нам нужно поговорить. — Будешь просить взять тебя в поместье? — скучающим тоном осведомился Драко. — Нет, я… Я хочу знать, что мне там угрожает. — Мой ненормальный отец, что же ещё! Тебе память вчера отшибло? Гермиона не знала, как ей реагировать на все эти вскользь брошенные напоминания о проведённой ими ночи. Она откровенно не понимала, чего добивается Драко. Пытается смутить её? Уесть? Или за этим шутливым тоном он прячет своё истинное отношение к произошедшему? Неуместные размышления полезли в голову, вытесняя вопрос, на который она жаждала получить ответ… Ей пришлось отвернуться от нагло ухмыляющегося Малфоя, чтобы сосредоточиться. — Ты что-то недоговариваешь, — тихо произнесла Гермиона, глядя в окно. — Что-то пытаешься скрыть… Твой отец всё ещё жаждет убить меня? — Само собой, Грейнджер! — Драко не скрывал раздражения, будто разговаривал с недалёкой первокурсницей. — Ты сбежала у него из-под носа! — Я понимаю, что это его задело, но вот насколько… — Дело не в тебе… — оборвал её Драко. — То есть не столько в тебе… Ох, твою мать, Грейнджер, зачем ты лезешь в это дерьмо?! Тебе так сложно посидеть здесь, в безопасности? Твоя грёбанная гриффиндорская натура не позволяет тебе остаться в стороне? Он больше не пытался паясничать, напротив — выглядел рассерженным, даже злым. Гермионе в который раз стало не по себе, но она посмотрела на Драко в упор, упрямо поджав губы, всем своим видом выражая желание докопаться до правды. Наверное, они могли бы стоять и сверлить друг друга недовольными взглядами ещё очень долго, но внезапно дверь в спальню распахнулась и на пороге возник взволнованный Фред. — Годрикова грыжа, я вас обыскался! Что вы тут делаете? — Тебя не учили стучаться в комнату дамы, Уизли? — зло процедил Драко, не отрываясь от Гермионы. Она же, наоборот, демонстративно повернулась к Фреду, чтобы увидеть на его лице смесь возмущения и стыда. — Прости, мне надо было поговорить с Малфоем. Вы готовы отправляться? Идём, я дезиллюминирую вас с Джорджем. И вышла из комнаты, с трудом сдержав детский порыв толкнуть Малфоя плечом. Сейчас в Гермионе кипело раздражение, подогреваемое страхом и непониманием. Она чувствовала, что так ничего толком и не добилась от Драко. Рвение, с которым он скрывал причины того, почему решил оставить Гермиону в убежище, в равной степени пугало и бесило. Ей хотелось вернуться в комнату и двинуть Малфою по морде, как когда-то на третьем курсе. Ей хотелось плакать, спрятав лицо у него на груди, как тогда, в день убийства Уизли. — Надеюсь, с этой палочкой дезиллюминационное получится убедительным! — она поманила к себе Фреда и привстала на цыпочки, но всё равно с трудом дотянулась до его макушки. К счастью, чужая палочка сработала ладно: Фред подобно хамелеону стремительно сливался с мебелью, перед которой стоял. Гермиона повернулась к Джорджу и смущённо улыбнулась. Тот на улыбку не ответил, просто шагнул к ней и подставил голову. Гермионе от этого стало невероятно тоскливо, снова появилось совершенно необоснованное чувство, что она предала Джорджа Уизли. А теперь ещё отправляет его на опасное задание, тогда как сама планирует отсидеться в безопасном месте. В гостиной появился Драко — хмурый и явно недовольный сложившейся ситуацией. Буквально на секунду к этому выражению добавилось замешательство, однако он почти сразу сориентировался, заметив неестественное искажение пространства рядом с Гермионой. — Не сказал бы, что это самая потрясающая маскировка на свете… — Заткнись, Малфой, — огрызнулся Джордж. Или Фред — Гермиона уже не понимала, где кто. Её ощутимо трясло от нехорошего предчувствия, что всё пойдёт не так. И если случится нечто ужасное, её даже не будет рядом. Но страх перед Люциусом Малфоем перевешивал любые переживания, поэтому она мысленно уговаривала себя расслабиться и верить в лучшее. Выходило, прямо скажем, паршиво: нежелание отпускать близнецов с Драко увеличивалось с каждой секундой. — Я… Я провожу вас, — сказала Гермиона, силясь разглядеть лица Уизли. Как во сне она вышла следом за почти неразличимыми близнецами и Драко во двор, забыв о своём недавнем страхе слежки. Драко недобро зыркнул на неё, но ничего не сказал. В напряжённом молчании они добрались до рощи, откуда перемещались в прошлый раз. — Когда появимся рядом с Малфой-мэнором, — сочащимся раздражением тоном произнес Драко, — держитесь рядом, потому что пройти через ворота нужно очень быстро. Не знаю, что будет ждать нас внутри, но надеюсь, что я успею проводить вас в комнату, где держат вашу сестру. — А что потом? — судя по неприязненому тону, вопрос задал Джордж. — Потом… — Драко скривился. — Потом будем действовать по обстоятельствам, раз уж вы такие нетерпеливые говнюки! Если получится, я отвлеку отца, пока вы будете пытаться вытащить свою сестру. Если нет… — Он не договорил, лишь передёрнул плечами. Гермиона шумно вздохнула. Слова (и особенно тон!) Драко стали последней каплей. Ей захотелось вцепиться в близнецов и помешать их аппарации в поместье Малфоев. Вот только при свете дня их совсем не было видно, да и сил в Гермионе было недостаточно для такого манёвра. Поэтому она решительно вцепилась в единственную видимую ладонь — ладонь Драко — за мгновение до того, как тот исчез.***
Нарцисса Малфой была до смерти напугана. Кажется, даже год назад, когда Тёмный Лорд подрядил Драко на убийство старика Дамблдора, она переживала меньше. Впрочем, она знала, что время имеет странное свойство — стирать эмоции из воспоминаний… С тех пор как она отправила сыну сообщение с помощью заговорённой монеты, не прошло и часа, однако Нарцисса уже не находила себе места. Сколько времени может понадобиться Драко, чтобы вернуться домой? Неужели он настолько далеко, что не может просто аппарировать к воротам поместья? Несколько раз она порывалась связаться с ним ещё раз, но не хотела слишком волновать сына. В конце концов, то, что Люциус обнаружил пропажу палочки из семейного склепа, само по себе не смертельно. Прямого доказательства вины Драко не было, разве что Люциус решит воспользоваться Легилименцией… — Драко — хороший окклюмент, хороший, — пробормотала Нарцисса, заламывая руки. Она уже несколько минут металась по своей спальне и только сейчас заметила это. Сделав над собой усилие, она остановилась возле окна. И со смешанным чувством радости и тревоги увидела сына, размашистым шагом приближающегося к воротам. Особо не задумываясь, Нарцисса бросилась прочь из комнаты — к лестнице, ведущей в холл. Ей нужно было успеть переговорить с Драко до того, как его перехватит Люциус. Она была на середине лестницы, когда открылась входная дверь. Нарцисса притормозила, дожидаясь Драко, но ему, как ни странно, понадобилось секунд десять на то, чтобы войти. К тому же он, если ей не почудилось, с кем-то разговаривал: Нарцисса не разобрала слов, лишь отметила весьма рассерженный тон. Она достаточно громко откашлялась, привлекая внимание сына. — М-мама? — Драко резко поднял на неё глаза, и Нарциссе стало не по себе от мелькнувшего в этих глазах смятения. — Нам надо поговорить. — Не сейчас, прошу тебя… — он мельком глянул за плечо, и Нарцисса наконец заметила… что? Она не поняла, что именно её смутило, но обратила внимание на странное искажение пространства возле двери. Нарцисса подошла ближе, присмотрелась и наконец всё поняла. — Я же написала, чтобы ты пришёл один… — К сожалению, кое-кто решил, что твою просьбу лучше проигнорировать, — раздражённо процедил Драко, снова глядя через плечо. — Где отец? — Он был в своём кабинете. Что вы собираетесь… — Мне нужно проводить их в спальню, где держат Уизли. Всех их. — Драко явственно злился, и его состояние мигом передалось Нарциссе. И как угораздило её сына связаться с жалкими предателями крови? Её уже не радовало то, с каким отчаянием он пытался помочь всем этим людям… Особенно грязнокровке… Нарцисса чувствовала, что с этой девушкой всё не так просто, ещё когда они вытаскивали её из поместья. Сейчас же Драко готов был рисковать, чтобы спасти эту безмозглую Уизли лишь потому, что она подруга грязнокровки. Однако отступать было не просто поздно, но и опасно, поэтому скрепя сердце Нарцисса двинулась к лестнице. — Я провожу их, — бросила она Драко через плечо, — а тебе лучше пойти к отцу. Он откуда-то узнал про ту палочку, что ты отдал грязнокровке, и впал в бешенство. Драко не двинулся с места. Нарцисса остановилась и вопросительно посмотрела на него. — Отец не в курсе, что ты в этом замешана? — наконец спросил он. — Нет, но если нужно… Драко приблизился и резко схватил Нарциссу за плечо. На его лице она увидела выражение, от которого ей стало по-настоящему страшно. Это была решимость мужчины, а не упрямство мальчишки. — Не вздумай говорить отцу, что ты мне помогала, поняла? Я сумею защитить ту часть воспоминаний, которые относятся к тебе. Я брошу на это все силы. А ты уходи. Лучше всего — из поместья. Если будет возможность — уезжай из города. Прошу тебя, мама! Это слово на букву «М» — всё ещё такое непривычное и такое нужное ей сейчас. Нарцисса поняла, что ради того, чтобы сын называл её мамой, она готова спасти и предателей крови, и всех на свете грязнокровок. — Но ты… — Со мной всё будет хорошо, — твёрдо произнёс Драко, а потом сделал то, чего не делал очень давно: привлёк к себе мать и обнял. Нарцисса растерянно обняла его в ответ, но в этот момент где-то наверху хлопнула дверь и раздался звук шагов. Это мог быть только один человек... Драко выругался, отстранился от матери. — Отведи их в мою комнату, быстро. А потом убирайся из этого проклятого дома! — Я не оставлю тебя! — Уходи, прошу! — с пугающим отчаянием прошептал Драко и бросился к лестнице, чтобы перехватить показавшегося у её вершины Люциуса. Тот выглядел не просто взбешённым, скорее спятившим — Нарциссе стоило большого труда остаться на месте, а не броситься следом за сыном и закрыть его собой. — В мой кабинет, живо! — буквально выплюнул Люциус, направляя палочку на Драко. На Нарциссу он даже не посмотрел, что было к лучшему: он мог заметить сопровождавших её Уизли. В том, что это были именно уцелевшие близнецы, она не сомневалась, так как перед уходом Драко рассказал ей о своём плане в общих чертах. Сейчас Нарцисса с радостью выдала бы этих двоих своему ненормальному мужу, если бы такой шаг мог избавить Драко от предстоящего наказания, но в глубине души она понимала — это бесполезно. Оставалось только верить, что Люциус не зайдёт слишком далеко…***
В отцовском кабинете было жарко из-за растопленного камина. Драко стащил с себя мантию, оставшись в простой футболке. Он вдруг вспомнил, что Люциус ненавидит эту часть его гардероба — «магловские тряпки», — и усмехнулся, украдкой глянув на отца, который опустился в стоящее перед камином кресло. Тот, похоже, совладал со своим гневом по дороге, потому что сейчас выглядел куда спокойнее и не спешил устраивать расправу. И это беспокоило куда больше типичной язвительности или агрессивности. — Что ты хотел, отец? — поинтересовался Драко, старательно игнорируя нарастающую внутреннюю дрожь. — Ты по-прежнему смеешь называть меня отцом после того гнусного поступка, который совершил? — Люциус говорил тихо и как будто даже равнодушно, но Драко не мог обмануть этот спокойный тон: это было затишье перед бурей. Повинуясь банальному инстинкту самосохранения, Драко отступил на пару шагов, однако от бури это, конечно, не спасло. Движения Люциуса были пугающе плавными: он изящно поднялся из кресла, будто совершая танцевальное па, вот только редкий танец сулил такую невыносимую боль. Драко пронзило силой, вобравшей в себя всю злость, всё разочарование его отца. Боль потекла по венам, вытесняя кровь, она расползлась по коже, заполнила каждый орган; последней добралась до головы, раскалывая её на части. Драко ждал боли, но не в силах был совладать с ней. Он даже не успел защититься, хотя у него мелькнула такая мысль перед тем, как отец начал свою жестокую пытку. Его кромсало, выворачивало, сминало ненавистью, что изливалась из Люциуса через его палочку. Это было не обычное Непростительное заклятие, оно имело отчётливую эмоциональную окраску, которая превращала отвратительный Круциатус во что-то ещё более ужасное. По-настоящему тёмная магия… Та, что порождает желание сдаться, умереть, лишь бы больше не страдать… Драко практически мечтал услышать два слова, которые должны были прекратить его мучения, но вместо этого Люциус наконец остановил пытку и при помощи палочки заставил сына принять сидячее положение возле стены. — Ты не перестаёшь разочаровывать меня, Драко, — сообщил он спокойным голосом, который просто не мог принадлежать человеку, только что вложившему столько ярости в Круциатус. Драко молчал, в основном потому, что его рот был полон крови: то ли он прикусил язык, пока извивался на полу, то ли из него потихоньку выходили перемолотые в фарш внутренности. — Ты освободил грязнокровку — хорошо, я мог бы списать это на твою глупость и на то, что ты принялся думать членом, а не головой, — продолжал Люциус, перемещая кресло по кабинету и устанавливая его прямо перед распростёртым у стены Драко, — но похищение палочки одного из своих предков?! Этот поступок настолько дерзкий и отвратительный по своей сути, что уже не вписывается в рамки обычного бунтарства! Он снова опустился в кресло, чуть наклонился к Драко. Лицо Люциуса в этот момент было непроницаемым, лишённым эмоций: самая скверная маска Малфоя-старшего, скрывающая его суть. И самая ненастоящая. Драко с отвращением проглотил заполнявшую рот кровь и улыбнулся. Он понимал, что ведёт себя как обречённый глупец, который дразнит разъярённого дракона, но остановиться уже не мог. Его тело пылало, мысли путались в голове, однако даже это не ослабило желания досадить отцу. Единственное, что его немного сдерживало, это необходимость защитить мать. — Где ты был? — внезапно спросил Люциус. Улыбку Драко он, похоже, даже не заметил. Возможно, принял её за спазм. — С каких пор я должен отчитываться в своих передвижениях? — С тех пор, как начал творить немыслимые по своей наглости вещи. Где ты провёл ночь? Драко напрягся. Если Люциус заметил его отсутствие, значит, наведывался в его спальню по возвращению. Вопрос, зачем? — Молчишь? — Люциус неприятно усмехнулся. — Ты же знаешь, что есть и другие способы докопаться до истины. Драко едва успел заблокировать свои воспоминания, в которых присутствовала Нарцисса, как почувствовал вторжение в собственный разум. Впрочем, всё, что мог увидеть Люциус, было не так важно: Драко знал, что его пребывание в убежище Уизли будет надёжно укрыто магией Фиделиуса. Главное, не выдать мать! Он сосредоточился на этом, бросил все силы на то, чтобы упрятать воспоминания о Нарциссе поглубже, почти не вникая в картинки, мелькающие перед глазами. Он говорит с Джинни Уизли через дверь. Он спешно одевается в своей комнате и выходит в ночь. Он материализуется в Косом переулке и стремительным шагом направляется к магазину придурков Уизли. Люциус внезапно прервал связь и уставился на Драко. — Что спрятано в магазине этих ублюдков? Там их убежище? Драко удивлённо приподнял бровь. Похоже, Люциус особо не вслушивался в его беседу с девчонкой Уизли. Иначе как он умудрился упустить объяснения о том, как ему через магазин попасть в дом, где прячутся её братья? Оставалось лишь радоваться такой промашке отца. — Убежищем это можно назвать с натяжкой, — Драко картинно скривился. — Так, конура… — Грейнджер они прячут там же? Он что, правда полагает, что Драко просто расскажет ему об этом? Судя по лицу, Люциус и сам понял, сколь нелепо прозвучал его вопрос, поэтому снова направил палочку на лоб Драко. Чтобы увидеть, как тот шагает из пустоты под сень полуголых деревьев, а следом за ним из этой пустоты выныривает Грейнджер и, спустя несколько секунд, хватает его за руку. А через мгновение появляется рядом с ним на подъездной дорожке перед воротами Малфой-мэнора.