Учебное пособие

В комнате было темно и холодно: Гермиону тут же пробрал озноб, несмотря на близость чужого тела. Впрочем, Малфой почти сразу отстранился, схватив её за шею. — Что вы… — Заткнись! — гаркнул он, сильнее сжав пальцы. Гермиона тихо всхлипнула от боли и перестала вырываться. Люциус зажег факелы на стенах, а также старинную люстру на потолке. Комната наполнилась зловещим мерцающим светом. В ней не было ничего, кроме каменного прямоугольного возвышения по центру. Малфой толкнул к нему Гермиону, попутно произнося заклинание. Она не расслышала его, но через мгновенье почувствовала, как её подхватили чары левитации. Опустившись спиной на холодный каменный постамент, она тут же попыталась хотя бы сесть, но Малфой оказался проворнее: ещё один взмах палочки — и её запястья и щиколотки обвили прочные веревки. — Вы — мерзкий, гнусный… Немедленно отпустите меня! Отпустите! — в отчаянии завизжала Гермиона, силясь освободить руки и ноги. Её попытки оказались тщетны: концы верёвок были надежно привязаны к ржавым железным кольцам, торчавшим по бокам постамента. — Ничтожество, — в злом бессилии прошипела она, сморгнув непрошеные слезы. Её охватила почти неконтролируемая паника, но Гермиона не хотела показывать, насколько ей страшно. Подавив желание забиться в очередном приступе истерики, она проследила взглядом за Малфоем. Он медленно приблизился к ней, попутно достав из кармана какой-то пузырек. На его безупречном лице красовалась страшная улыбка: он явно получал удовольствие от всего происходящего. — Придержите ваш гадкий язычок, мисс Грейнджер, он понадобится вам… для других целей, — Люциус подошел вплотную и бесцеремонно схватил Гермиону за подбородок. Она дернулась, но тут же почувствовала, как в нежную кожу под челюстью вонзился твердый ноготь. — У меня есть кое-что для вас. Придется выпить это. — Нет! — наплевав на боль, Гермиона замотала головой и тут же получила оглушительную пощечину. Перед глазами заплясали черные точки, а в следующее мгновение она ощутила, как длинные пальцы Малфоя сдавливают её щёки. Гермиона попыталась сжать челюсти, но Люциус не позволил ей этого сделать. — Не заставляйте меня снова причинять вам боль, — прошептал Малфой, наклоняясь к её лицу. Он был слишком близко — Гермионе захотелось зажмуриться, но она лишь отвела взгляд. — Будьте уже послушной девочкой, мисс Грейнджер. Когда сюда придёт Драко, вы должны быть готовы. Это всё-таки заставило Гермиону зажмуриться, но глаза почти сразу в ужасе распахнулись от непривычного прикосновения влажного горячего языка к её губам. Он что, действительно только что облизал их?! От этого по телу пробежала неприятная дрожь: Гермиона уставилась на Малфоя, не в силах вымолвить ни слова. Он лишь плотоядно усмехнулся и поднес к её рту склянку с бледно-розовой жидкостью. — Это успокоительное зелье. Немного модифицированное. Оно поможет вам расслабиться. — Не смейте, — Гермиона ещё раз попыталась дернуть головой, однако рука Люциуса на её лице не дала ей возможности отвернуться. Он снова наклонился совсем близко. — Не будьте строптивой дурой, мисс Грейнджер. Или вы хотите, чтобы я отдал вас толпе Пожирателей смерти? — сказал он уже без улыбки, пристально глядя Гермионе в глаза. — Как думаете, что сделала бы с вами толпа мужчин, многие из которых относятся к подобным существам ещё хуже, чем я? Гермиона, загипнотизированная его взглядом, его близостью, его обжигающим дыханием на своём подбородке, лишь шумно втянула воздух в ответ. — Я вам подскажу, — шепнул Люциус, на этот раз почти касаясь губами её уха. — Эти люди не стали бы возиться с вами, не стали поить успокоительными зельями. Они бы дружно отымели вас во все доступные отверстия вашего прелестного тела и бросили где-нибудь умирать. — Вы не посмеете, — тихим срывающимся голосом пробормотала Гермиона. Её начало трясти, не то от страха, не то от возмущения. Масла в огонь подлило и то, что Малфой нарушил все мыслимые границы её личного пространства. Он был слишком близко, и это нервировало. — Не сомневайтесь во мне, мисс Грейнджер, — всё также сладко прошептал Люциус, медленно перемещая свою ладонь с её лица на шею и легонько надавливая на трахею. — Если вы откажетесь помогать мне, я превращу остатки вашей жалкой жизни в ад. — Помогать?! — Гермиона поперхнулась от возмущения. — Да вы просто больной уб… Давление на горло моментально усилилось, Малфой отпрянул и посмотрел на Гермиону с нескрываемым отвращением. — Ещё слово, и я вырву ваш поганый язык! Если подумать, в том, что вам предстоит, он играет не самую важную роль. В этот момент раздался протяжный скрип двери, и Люциус резко повернулся к ней, слегка ослабив свою хватку. Гермиона хрипло задышала, смаргивая слёзы. Теперь её определенно трясло от страха, он сочился из каждой поры и окутывал её с головой. — Проходи, Драко, — голос Люциуса, секунду назад полный злобы и ярости, прозвучал на удивление бесстрастно. Гермиона повернула голову и увидела в дверном проёме до боли знакомую фигуру Малфоя-младшего. Он нерешительно мялся на пороге, глядя на своего отца с какой-то тоскливой обреченностью. — Войди и закрой дверь! — приказным тоном отчеканил Люциус. Даже в неясном свете факелов Гермиона видела, как изменилось лицо Драко: напряглись ноздри и верхняя губа, сдвинулись к переносице светлые брови. Тем не менее он молча вошел и запечатал дверь заклинанием. Маленькая, ещё не охваченная паникой часть души Гермионы, зашлась в злорадном смехе: бедный хорёк вынужден плясать под дудку своего ненормального папаши! Куда подевалась вся его спесь, которой он был переполнен в школьные годы? Она бы рассмеялась вслух, если бы сама ни была в ещё более отвратительном положении, чем Драко… — Помоги мне, — коротко приказал Люциус, снова сдавливая щёки Гермионы. Она попыталась вывернуться, но тщетно. Драко приблизился, мельком взглянул на неё и тут же отвел глаза. — Это обязательно? — спросил он, сжимая кулаки. — Успокоительное зелье необходимо, иначе эта дикарка не сможет нормально расслабиться, — поучительный тон Люциуса никак не вязался с происходящим. Гермиона посмотрела на его точеный профиль и удивилась тому, насколько он выглядел спокойным, хотя совсем недавно был в ярости. Драко, напротив, заметно нервничал, покусывал губу и не знал, куда деть руки. — Я… не только о зелье, — выдавил он, пряча от отца глаза. Гермиону удивило поведение Малфоя-младшего. Настолько, что она забыла о возникшем было желании поязвить. Несмотря на страх, несмотря на последнюю угрозу Люциуса, она хотела показать, что будет сопротивляться до последнего. Однако поведение Драко несколько дезориентировало её. Почему-то она была уверена, что тот не откажется от возможности унизить её. Но он, в отличие от своего отца, похоже, был не в восторге от происходящего. — Мы уже всё обсудили, — холодным тоном произнес Люциус. — Помоги мне влить зелье грязнокровке в рот, и приступим. Драко наконец посмотрел на отца — зло и обреченно. Гермионе сложно было поверить в то, что его угнетает сложившаяся ситуация, но он всем своим видом давал понять, что не хочет быть здесь и не хочет делать то, что приготовил для него Люциус. Тем не менее он шагнул к нему и взял склянку. — Хороший мальчик, — прошептал Малфой-старший и сильнее надавил на щёки Гермионы. Она невольно вскрикнула, но, прежде чем успела хоть что-то сказать, Драко влил ей в рот зелье. Люциус мгновенно пресек попытку выплюнуть жидкость, с силой сдавив её губы и вдобавок зажав нос. Гермиона проглотила сладковатое зелье и закашлялась. — Не понимаю, почему вы так сопротивляетесь, — с нескрываемым раздражением процедил Люциус. — В вашем положении это зелье просто незаменимо. — Ненавижу вас, — выплюнула Гермиона, с ужасом осознавая, что выпитое секунду назад варево уже начинает действовать. Это не было похоже на эффект стандартного зелья успокоения, которое Гермиона пробовала во время учебы. Хотя и ситуация была другая. Но если в прошлом зелье лишь устраняло чувство нервозности и тревоги, то сейчас Гермиона чувствовала, как будто из неё насильно вытаскивают страх, скопившийся внутри. Это походило на стремительно обволакивающую её апатию. Ощущения были странные: умом она понимала, что меньше всего хочет того, что должно было произойти. Но все чувства, связанные с этим, поблекли. И паника, и ненависть, и отвращение как будто испытывал кто-то другой, сама же Гермиона превратилась в равнодушного свидетеля всего этого кошмара. — Как вы себя чувствуете? — с притворной заботой поинтересовался Люциус, наклоняясь к ней. Гермиона пару раз быстро моргнула, пытаясь прийти в себя. — Что вы со мной сделали, вы… — слова нехотя выползали изо рта, в голосе не было эмоций. Малфой усмехнулся. — Почти готова, — он прошелся тонким пальцем по её щеке, спустился на шею, надавил на ключицу, причиняя боль. Её Гермиона ощутила вполне ясно: похоже, зелье действовало лишь на её сознание. Впрочем, Люциус решил не заигрываться и убрал руку в тот момент, когда Гермиона готова была зашипеть. — Итак, Драко, приступим к обучению, — сказал он, поворачиваясь к сыну. Тот выглядел так, словно проглотил пригоршню мерзких насекомых, которые теперь копошились у него во рту. Гермиона скользнула безразличным взглядом по лицу Драко, уже без особого удивления отмечая это, и тут же отвернулась. — Отец, я… Мы можем обойтись без этой… унизительной процедуры? — Драко из последних сил цеплялся за надежду, что Люциус просто передумает и не станет заставлять его сношаться с грязнокровкой. Это всё ещё казалось ему скверной шуткой. — Это не обсуждается, — резко оборвал его Люциус. — Раздень её. Драко нехотя посмотрел на Грейнджер. Она равнодушно пялилась в стену, хотя должна была биться в истерике и орать. Похоже, зелье было действительно сильным. Он прошелся взглядом по её телу, отмечая его почти болезненную худобу. На ней была лишь легкая сорочка, такая короткая, что можно было без труда разглядеть простые белые трусы. Наконец он посмотрел на веревки, обвитые вокруг лодыжек и запястий Грейнджер. — Придется развязать её… — О, Мерлин всемогущий, волшебник ты или кто? — зарычал Люциус, теряя терпение. — Используй волшебную палочку, глупец! Драко недовольно поморщился: он терпеть не мог, когда его называли глупым. Отец же делал это с завидным постоянством. Ему как будто нравилось тыкать собственного сына в его несостоятельность. Однако как бы это ни бесило, всё, что мог сделать Драко, это проглотить своё раздражение и достать палочку. Заклинание без труда распороло тонкую ткань сорочки, обнажая тонкое тело и небольшую грудь. Грейнджер шумно втянула воздух и даже дёрнулась, словно хотела прикрыться. Драко поспешно отвернулся, как только она глянула ему в глаза. Искусственное безразличие в её взгляде пугало и отталкивало. Посмотрев вместо Грейнджер на отца, Драко заметил, с каким вожделением тот уставился на обнаженное девичье тело, распростертое перед ним. Видеть такую неприкрытую похоть на его лице было неприятно. И, главное, по отношению к кому? К этой грязнокровке? Не самой красивой, далеко не самой сексуальной, но, главное, к грязнокровке! Люциус наконец оторвался от созерцания Грейнджер, а заметив внимание Драко к себе, лишь усмехнулся. — Осталось снять с неё трусики, и мы можем приступать. Драко с трудом сглотнул вязкую слюну и снова направил палочку на Грейнджер. Как только он распорол белье, Люциус шагнул к ней и отбросил ненужную ткань, попутно разведя худые ноги. Драко уставился на то, что было между ними. В школе он слыл ловеласом, и его вполне устраивала подобная слава. Однако на деле он никогда прежде не созерцал голую женщину в таких откровенных подробностях. Первое, что бросилось ему в глаза: Грейнджер была абсолютно гладкой. Думать о том, что об этом позаботился отец, не хотелось. Пока он пытался отвести взгляд от промежности грязнокровки, Люциус с помощью магии чуть удлинил веревки и заставил её согнуть ноги в коленях. — Итак, — произнес он, вырывая Драко из странного оцепенения, вызванного видом обнаженной девушки, — первое, что ты должен запомнить: с женщинами нельзя торопиться. Драко машинально кивнул, облизывая пересохшие губы. — Подойди к ней, — почти приказал Люциус, и на этот раз ему захотелось безропотно подчиниться. Он приблизился и посмотрел на Грейнджер, которая снова глядела в сторону. В её глазах стояли слёзы. От этого Драко стало гадко. Но вместе с тем он почувствовал непреодолимое желание коснуться её, этой девчонки, которую он всегда воспринимал исключительно как занозу, загнанную под ноготь. — Юноши в твоем возрасте непозволительно торопливы, — наставлял Люциус из-за спины. — Женщина же нуждается в ласках. А в браке ты обязан будешь заботиться не только о собственном удовлетворении, но и о том, чтобы твоей жене было хорошо. Слова о браке и жене вырвали Драко из плена непонятных желаний. Он обернулся к Люциусу, готовый вновь вступить с ним в спор по поводу ранней женитьбы, но тот пресёк его попытку жестом. — Мы не будем снова обсуждать это, особенно в присутствии нашей маленькой гостьи, — холодно заметил Люциус. Драко глянул на Грейнджер: её, похоже, данная тема нисколько не взволновала, она по-прежнему пялилась куда-то отсутствующим взглядом. — Что бы ты стал делать с девушкой, не будь здесь меня? — будничным тоном поинтересовался Люциус. Драко почувствовал, что его начало мутить. Эта ситуация становилась всё омерзительнее с каждой секундой. Он почти ощущал лёгкое покалывание по всему телу в местах крепления воображаемых лесок, за которые его дёргал отец. Но, ещё раз взглянув на него исподлобья, Драко понял, что ему вряд ли удастся что-то изменить: глаза Люциуса горели алчным блеском, он явно предвкушал небывалое развлечение. — Ну же, Драко, я уверен, у тебя есть хоть какое-то представление о том, что нужно делать, — в голосе Малфоя-старшего звучала неприкрытая издёвка. Драко было не привыкать к подобному отношению отца, но сейчас он явно вышел на новый уровень. — Я… Не хочу этого делать… — Вот как? — теперь в голосе Люциуса слышалась искренняя заинтересованность. — Может быть, ты забыл, какими были мои условия? Этот выпад пришелся точно в цель: как бы ни страдала гордость Драко, но остаться без средств к существованию он не хотел. Поэтому ему не оставалось ничего другого, кроме как подойти к Грейнджер и впервые дотронуться до неё. Она дёрнулась и посмотрела на него… разочарованно? — Гадёныш, — прошептала она едва слышно и без энтузиазма. Драко подавил в себе внезапное и абсолютно нелепое желание извиниться перед ней. За что, собственно? Не он пленил девчонку, и уж точно не он решил превратить её в сексуальную игрушку. Если уж на то пошло, он тоже был в безвыходном положении. Проглотив рвущийся наружу едкий ответ, он легко провел по руке Грейнджер вверх-вниз, неуверенно погладил по щеке. У неё была на удивление мягкая кожа. Если они и правда несколько месяцев скитались с Поттером неизвестно где, её кожа, в представлении Драко, должна была загрубеть и обветриться. Но нет — гладкая и прохладная, словно шелк. — Смелее, Драко, смелее — мисс Грейнджер не хрустальная, — усмехнулся Люциус, подходя к постаменту с другой стороны. — Женщину важно возбудить, а не усыпить. Он по-хозяйски, с нажимом провел ладонью по внутренней стороне бедра Грейнджер и проник пальцами в промежность. Грязнокровка охнула, попыталась свести ноги, однако Люциус с силой развел их обеими руками. — Будете сопротивляться — вместо ласки получите очередную порцию боли, — процедил он, впиваясь ногтями в бледные ляжки. Грейнджер всхлипнула и оставила свои попытки. Драко наблюдал за этим со смесью отвращения и негодования. Его вдруг накрыло осознание того, что это, чёрт побери, его отец, и он трогает эту… девушку. Сложно поверить, что Нарцисса знает обо всём этом и совершенно не беспокоится! В Драко проснулся мальчишка с обостренным чувством справедливости. Мальчишка, который не желал смотреть на то, как его папа изменяет его маме. Он встретился с Люциусом взглядом, в который вложил всё своё возмущение. Тот лишь снова криво усмехнулся в своей излюбленной манере. — Юная мисс Грейнджер совсем сухая. Но это легко исправить, и я научу тебя, как. А наша гостья, — он слегка повысил голос и в упор посмотрел на грязнокровку, — не будет нам мешать, верно? Кажется, он снова вонзил ногти в её бёдра, потому что Грейнджер отозвалась очередным всхлипом и коротко кивнула. — Полагаю, нам не помешает сделать ещё кое-что, — задумчиво пробормотал Люциус, достал палочку и, направив её на грязнокровку, шепнул: «Силенцио». Драко видел, как мелко, почти незаметно трясутся её губы, как к вискам сползают слёзы. Даже несмотря на зелье, она была напугана. И наверняка испытывала не меньшее отвращение ко всему происходящему. Странно было осознавать, что Драко чувствовал то же, что и Грейнджер, хотя должен был быть заодно с отцом. С отцом, который сейчас смотрел на эту жалкую, по его же собственным понятиям, девицу с пугающим вожделением. Драко захотелось уйти. Просто сбежать. Какая-то часть его уже откровенно сожалела, что он не сделал этого, когда Люциус предложил ему покинуть мэнор. Он вернулся бы в Хогвартс, а после… После нашел бы себе место в новом мире, благосклонном к чистокровным, вроде него. — Драко, очнись! — холодный голос отца вырвал из неясных размышлений о будущем. Пару секунд Драко глядел на обнаженную Грейнджер так, словно увидел её впервые, затем посмотрел на Люциуса, который явно ждал от него каких-то действий. — Что я… — пришлось прочистить горло, — что я должен делать? — Ты должен расслабить её. Заставить желание победить страх. Как же странно было обсуждать это с отцом! Не то чтобы Драко обладал большим опытом в сфере предварительных ласк, но ему казалось, что это довольно просто. В конце концов, некоторые девчонки в школе, судя по их поведению, готовы были сами вешаться на Драко. «Эти девицы, похоже, текут от одного твоего вида» — заметил как-то Нотт с завистью, добавив тем самым лишних очков самолюбию Малфоя-младшего. А чертова Грейнджер не была «этой девицей», к тому же она ненавидела Драко. Однако Люциус требовал невозможного: возбудить её сейчас, в таком состоянии. И выбора он не предоставил. — Не думаю, что у меня получится… Когда она… — Ты должен быть готов к тому, что твоя будущая супруга будет пребывать в первую брачную ночь в похожем оцепенении, — Люциус кивнул на грязнокровку. — Однако ты обязан будешь скрепить ваш союз сексом. И, само собой, придется обойтись без насилия. Так что сейчас у тебя есть прекрасная возможность… потренироваться. Начни с груди. Драко судорожно втянул воздух и уставился на грудь Грейнджер. Небольшой размер компенсировала приятная форма. Маленькие соски с аккуратными тёмными ареолами были напряжены из-за холода, царившего в комнате. Они бесили Драко, потому что притягивали, вызывали желание дотронуться... И ведь именно этого ждал от него Люциус. Чёрт возьми, на секунду ему удалось забыть о присутствии отца, на секунду ему представилось, что он здесь один, с Грейнджер, которую… хочет! Нет, не может быть. Это же Грейнджер — мерзкая скучная заучка, ничтожество. Всё дело в этих её сосках… — Не заставляй меня накладывать на тебя Империус, — процедил Люциус, глядя на Драко с нескрываемым раздражением. — Неужели ты до такой степени беспомощный и неопытный? Выслушивать такое от собственного отца было в высшей степени противно: Драко скривился, но спорить не стал. Просто протянул руку и легонько сжал упрямо торчащий сосок. Грейнджер зашипела и метнула в него недовольный взгляд. — Вспомни, что я говорил тебе о ласке. Будь нежнее, — усмехнулся Люциус, наблюдавший за действиями сына с небрежной улыбкой. — Попробуй сделать это губами. Мысленно послав отца куда подальше, Драко наклонился и нерешительно опустил губы на грудь Грейнджер. Она вздрогнула, попыталась отстраниться, но деваться ей было особо некуда. Драко зажмурился и поцеловал снова, на этот раз смелее, прихватил сосок губами и потеребил его кончиком языка. Это вызвало новые попытки увернуться от его ласк, но Драко овладела какая-то принципиальная решительность: он переключился на вторую грудь, поглаживая первую пальцами. Грейнджер беспомощно засопела: подняв на неё глаза, Драко снова увидел слёзы. Несмотря на относительную мягкость собственных действий, он мгновенно ощутил себя насильником. Это заставило его отпрянуть. — Я не думаю, что смогу… Расслабить её! — он сделал пару шагов в сторону, глядя на отца с бессильной злобой. — Посмотри! Она же не хочет этого! — Это усложняет твою задачу, но не делает её невозможной. — Люциус говорил спокойно, но по тому, как перекатывались желваки на его скулах, можно было понять: его терпение на исходе. — Её эмоциональное состояние не волнует нас, важна лишь физиологическая реакция на твои действия! Посмотри! Он сильнее развел колени Грейнджер, игнорируя её жалкие попытки сопротивляться. Драко нехотя приблизился к отцу. — Потрогай её. — Я… — Я сказал, трогай! И… будь нежен с ней, — Люциус гадко усмехнулся и отошел, уступая Драко своё место. Пришлось подойти ближе и положить ладони на костлявые, почти детские коленки. Ноги Грейнджер были напряжены, однако она не пыталась закрыться. Драко осторожно провел по внутренней стороне её худых бёдер. Он медлил, отчасти потому, что кожа здесь была ещё мягче и от неё не хотелось отрываться, отчасти потому, что боялся исполнить приказ отца. Однако Люциус стоял совсем близко и даже молча умудрялся давить на сына. Драко вздохнул и скользнул пальцами к промежности. Ладонью, оставшейся на хрупком колене, он ощутил, как Грейнджер напряглась ещё сильнее и даже мелко затряслась. «Наплевать», — решил он, раздвигая пальцами аккуратные половые губы и ощущая скользкую густую смазку. Её было не очень много, но, черт возьми, Грейнджер действительно текла от его неумелых ласк! Осознание этого отозвалось внутри приятным волнением, от него слегка закружилась голова. Лишь через пару секунд Драко понял, что неосознанно водит подушечками пальцев по влажной промежности грязнокровки. Резко отдернув руку, он поймал на себе взгляд отца. В нем причудливо переплелись издевка и удовлетворение. — Вижу, ты вошел во вкус, отлично. Правда, это не приведет к нужным результатам, если ты будешь прерываться. С этими словами Люциус слегка подвинул сына, запустил пальцы в промежность грязнокровки и судорожно вздохнул. Драко передёрнуло. Быть свидетелем того, как собственный отец возбуждается от одного прикосновения не просто к какой-то девчонке, а к ненавистной подружке Поттера! — Взгляни на это, — Люциус чуть отстранился. Драко против воли уставился на пальцы отца, раздвинувшие половые губы Грейнджер. — Вот оно, средоточие женского удовольствия, — он легонько потеребил какую-то точку. Грейнджер завозилась. — Женщины устроены довольно сложно, и далеко не каждая способна кончить от простых фрикций. Ты же знаешь, что это? Драко кивнул, чувствуя, как жар заливает его лицо. Обсуждать с отцом секс было не менее стыдно, чем заниматься им у него на глазах. Вовсе не потому, что он ничего не знал об этом, как раз наоборот. Ещё на пятом курсе Блейз Забини притащил в школу книгу Антонио Френесси «Таинство любви», в которой Драко и его сокурсники нашли много странного и познавательного. Конечно, он знал, что такое фрикции, он догадывался, что точка, которую медленными круговыми движениями продолжал стимулировать Люциус, — это клитор. Из той же книги он узнал, что женщины, в отличие от мужчин, редко испытывают оргазм от «стандартного» секса. Сейчас обрывки знаний, украдкой почерпнутых из книжки Забини, никак не желали складываться в цельную картину. Драко не знал, было ли причиной тому присутствие отца или то, что первой женщиной, к которой он мог применить эти знания, стала ненавистная Грейнджер. Однако он был до тошноты смущён и этой ситуацией, и этим разговором. — Довести женщину до оргазма — это своеобразное искусство, — нараспев произнес Люциус. В этот раз он не пытался скрыть улыбку, в которой читалось превосходство. — Сделать это быстрее всего можно лаская клитор. Драко завороженно наблюдал за движениями отца, который то и дело смещал пальцы ниже, ко входу во влагалище, чтобы зачерпнуть новую порцию обильно выделяющейся смазки. На Грейнджер это действовало необычно: она продолжала дёргаться, однако Драко заметил, что её движения стали менее хаотичными. Кажется, она пыталась подстроиться под ритм ласкавших её пальцев. — Посмотри на неё, — прошептал Люциус еле слышно, словно боялся спугнуть, — как бы сильно она ни презирала нас, она не может бороться с банальной физиологией. Конечно, не будь в ней успокоительного зелья, она была бы менее сговорчива, но это не так уж важно сейчас. А теперь попробуй сам. Стоило ему прервать ласку, как Грейнджер дёрнулась, резко свела колени и приподняла голову. Похоже, действие успокоительного зелья начало сходить на нет, потому что она уже не выглядела отстраненно-безразличной. Её лицо пылало, искусанные губы выделялись на нем алой кляксой, глаза блестели. Она была всё так же напугана, но ещё больше рассержена. Лишенная голоса, она лишь беззвучно открывала рот и испепеляла Люциуса ненавидящим взглядом. Драко нехотя признал, что в этот момент грязнокровка выглядела… притягательно. Ему захотелось до хруста сдавить её рёбра и прикусить тонкую ключицу, проступившую под кожей... Наваждение было уничтожено Люциусом, метнувшимся к Грейнджер. Он бесцеремонно схватил её за горло и впечатал головой в камень. — Мы разве не договорились? — прошипел он, склоняясь и почти касаясь грязнокровки губами. — Я бы не советовал вам дёргаться, милая моя. Не отказывайте себе в первом и, возможно, последнем оргазме в вашей никчемной жизни! Драко не видел лица Грейнджер, однако после слов Люциуса её судорожно сжатые колени робко разошлись в стороны, вновь открывая ему вид на влажную промежность. — Продолжай, — коротко бросил Люциус, всё ещё сдавливая горло Грейнджер. Драко неуверенно коснулся её, не глядя нащупал нужную точку. Сложно было определить, правильно ли он действует, потому что на этот раз чертова сучка напряглась, будто в камень обратилась. — Точно не хотите расслабиться? — прошептал Люциус, перемещая ладонь с шеи Грейнджер на её грудь. — Вряд ли ваши друзья когда-нибудь одаривали вас подобными ощущениями. — Он царапнул напрягшийся сосок ногтём. Грейнджер резко втянула воздух, неконтролируемо прогнулась в пояснице. В этот момент Драко почувствовал сумасшедшее желание проникнуть в неё. Повинуясь этому возбуждающему порыву, он резко толкнул в Грейнджер сразу два пальца. Несмотря на обилие смазки, она зашипела и вновь попыталась закрыться. Драко отдёрнул руку, поймав на себе очередной укоризненный взгляд отца. — Полегче, Драко, сдерживайся. Навряд ли кто-то до тебя успел лишить нашу маленькую мисс девственности. Верно? — он посмотрел на Грейнджер с неким подобием отеческой улыбки на лице, от которой даже Драко передёрнуло. Та завертела своей лохматой башкой и снова попыталась свести колени, вместо этого больно впившись ими Драко в бока. — Похоже, я угадал, — мрачно усмехнулся Люциус. — Что ж, это легко исправить. Горло Драко скрутил гадкий спазм. Исправить? Сейчас? Он не был готов… Или отец имел в виду себя? От этого стало тошно вдвойне. Он уже собирался протестовать, когда Люциус крикнул: — Крипси! Драко постарался отогнать идиотскую мысль о том, что отец заставит домовика лишать Грейнджер девственности. Этот вариант развития событий показался ему самым отвратительным. Он в недоумении уставился на Люциуса. Но тот лишь отдал короткий приказ: — Принеси новую свечу и баночку с заживляющей мазью, быстро! Домовик моргнул своими нелепыми выпуклыми глазами и тут же исчез.