Учебное пособие

Никогда прежде Гермиона не перемещалась при помощи портала в тесные помещения. Приземление вышло неудачным: она сильно ударилась коленом об унитаз. Правда, времени жалеть себя не было. Гермиона вспомнила слова Люциуса про пять минут и поспешила справить нужду, пока нашивка не перенеслась обратно в комнату. Перед самым перемещением она без особой надежды подёргала тяжёлую деревянную дверь: заперто, само собой, заперто… За время её отсутствия на распотрошенной постели появился аккуратный сверток. Вопреки собственным словам, Малфой прислал Гермионе новую сорочку. Она подавила желание разорвать ненавистный кусок ткани с легкомысленным орнаментом. В конце концов, провести остаток жизни обёрнутой в простынь не шибко удобно. Она убедилась в этом в туалете, пока пыталась задрать импровизированный подол. Бросив нашивку на тумбочку, Гермиона опустилась на кровать и обняла себя за плечи. Разговор с Люциусом окончательно выбил почву у неё из-под ног. Вдобавок её мутило от недосыпа и скудного питания. В таком состоянии хотелось забраться под одеяло и забыться сном. Но разве могла она позволить себе такую роскошь? Ей нужно было подумать, крепко подумать. Её главной задачей сейчас было не сломаться. А для этого, как ни прискорбно это признавать, Гермионе нужно было пойти на уступки. Например, начать есть. Она притянула к себе миску с кашей и осторожно понюхала. Еда почти не пахла — это внушало надежду, что на вкус она не так отвратительна, как на вид. На деле каша оказалась пресной и почти безвкусной. Гермиона ела, уставившись в окно невидящим взглядом, моргая раз в полминуты. «Это для поддержания сил, это необходимо», — мысленно твердила она себе, отправляя в рот очередную ложку. Закончив завтрак, Гермиона подошла к окну и начала изучать раму. Проёмы, на которые, как правило, накладывались чары невидимого огня, лишь на первый взгляд были прозрачны. Приглядевшись, она обнаружила легкую рябь в нижнем правом углу. От этого не стало легче: эффект от подобного заклинания при правильном его наложении мог сохраняться месяцами. А сомнений в том, что Люциус Малфой всё сделал правильно, не возникало. Значит, о побеге через окно можно было забыть. Гермиона с тоской уставилась на сад, раскинувшийся снаружи. Как же сильно это произведение ландшафтного дизайна отличалось от того созданного самой природой хаоса, что окружал дом семейства Уизли! Внезапное воспоминание о Норе неприятно кольнуло изнутри, заставило шумно втянуть воздух. — Никаких больше слёз! — зло прошептала Гермиона, сжимая пальцами подоконник. — Они не дождутся, сволочи… Подчиниться собственному приказу оказалось архисложно. Жалость к себе захлестывала Гермиону волна за волной. Вдобавок вернулось эгоистичное чувство, что её постигла вселенская несправедливость. Она всё делала правильно в этой жизни, всегда была честной, доброй и отзывчивой. Разве родители не учили её тому, что каждый получает по своим заслугам? Неужели она заслужила всё это? Гермиона не знала, чего в ней больше — злости или отчаянного желания разрыдаться. Это породило новое желание: сломать что-нибудь. Окинув комнату взглядом, она остановилась на злосчастной миске из-под каши. В следующую секунду та полетела в стену. Правда, облегчения это не принесло. Деревянная миска глухо ударилась о каменную кладку и отскочила в сторону невредимой. Это только больше взбесило Гермиону. Она резко сдернула с кровати одеяло, затем попыталась перевернуть тумбочку, но та не поддалась: похоже, её пригвоздили к полу магией. Зарычав от бессильного гнева, Гермиона пнула злополучный предмет мебели, почти с наслаждением принимая боль, которая пронзила ступню. Приступ ярости помог ей немного успокоиться. Тяжело дыша, она опустилась на окончательно разворошенную постель и уставилась в пол. В этот момент к ней пришло неприятное осознание: этого Малфои и добиваются. Хотят, чтобы она сошла с ума, свихнулась в этой чертовой комнате, не зная, чего ещё ожидать от своих тюремщиков. Впрочем, чего ждать от грядущего визита Драко, Гермиона знала прекрасно. От мыслей об этом по телу прошла дрожь отвращения, а губы начало покалывать от воспоминаний о его требовательном поцелуе. Гермиона могла вспомнить все свои поцелуи — их было так мало! Робкий поцелуй с Тони Киллиганом в младшей школе, куда Гермиона ходила до поступления в Хогвартс. Неловкий, но уже почти взрослый поцелуй с Виктором на Святочном балу. И вот этот. Злой, нервный, полный ненависти и непонимания… контакт губ! Даже в мыслях Гермиона не готова была назвать это поцелуем. Но у неё, по крайней мере, не было выбора. А у проклятого Драко Малфоя был! Или… Гермиона спрятала лицо в ладонях и попыталась успокоиться. Успокоиться и подумать. Не мог же Драко поцеловать её, потому что хотел? В сущности, ему вовсе не обязательно было отвлекать Гермиону от той мерзости, которую творил его отец. Даже несмотря на то, что Люциус попросил его об этом. Или Драко настолько безвольная тряпка, что готов выполнять любые приказы Малфоя-старшего? Даже если ему самому это неприятно? Перед мысленным взором всплыло напряженное бледное лицо. Драко определённо не хотел быть там, в подвале, не хотел прикасаться к Гермионе, но всё-таки делал это через силу! Как же глупо было усмотреть в его действиях благородство! Всё это было скорее слабыми уступками собственной совести. В сущности же, Драко почти беспрекословно выполнял волю своего сумасшедшего папаши. Но чего она, собственно, ожидала от жалкого слизеринского хорька? Он всю свою жизнь был нелепой пародией на Люциуса! Такой же высокомерный, самовлюблённый, помешанный на своем происхождении. — Надеюсь, ты доволен, — мстительно прошептала Гермиона, буравя взглядом ни в чем не повинный пол. — Могу поспорить, что ты был безмерно счастлив, узнав о традиции трахать грязнокровок! Последнюю фразу Гермиона выкрикнула, словно надеялась, что она донесётся до Драко сквозь толстые стены особняка. Естественно, находящийся в своей спальне Малфой-младший её не слышал. Однако размышлял он практически о том же самом. В то время, пока Гермиона бесновалась в отведённой ей комнате, Драко изо всех сил старался не сорваться, сидя на своей кровати. Он бездумно сжимал кулаки и растерянно смотрел на дверь, за которой минуту назад скрылся его отец. Они только что закончили очередной унизительный разговор, во время которого Люциус сообщил Драко, что вечером тот обязан пойти к Грейнджер. А также несколько минут в отвратительных подробностях расписывал то, что Драко предстояло с ней делать. Это стало очередным актом абсурдного спектакля, в который Малфой-старший втянул своего сына. И Драко всё больше склонялся к тому, что этот акт должен был стать последним. Сейчас он размышлял над тем, как ему следует уйти из дома: громко хлопнув дверью перед носом Люциуса или потихоньку, пока отец не заметил. Склоняясь ко второму варианту, Драко пытался убедить себя в том, что им руководит вовсе не трусость. Ему хотелось верить, что отец попытается его удержать. — Ну да, конечно, в ноги бросится! — невесело усмехнулся он собственным мыслям. Люциус, скорее, отвесит Драко прощальный пинок под зад. А ещё сделает так, чтобы его нигде не приняли. Ни у родственников, ни в известных магических гостиницах. Да и кому он там будет нужен без гроша? В этот момент Драко готов был проклясть себя за беспечность. Он с раннего детства получал всё, что хотел. И ему ни разу не приходило в голову, что стоит откладывать часть денег, которые давал ему Люциус. Да и зачем? Он всегда наивно полагал, что статус наследника знатного и богатого магического рода неоспорим. И никто, даже собственный отец, не посмеет отобрать у него благосостояние. Надо же было быть таким глупцом! Драко зарылся пальцами в светлые мягкие пряди на затылке и несколько раз с остервенением вонзил короткие ногти в кожу. Его охватило смятение: сильнейшее желание сбежать отчаянно сцепилось с осознанием того, что деваться ему некуда. Он в очередной раз подумал о матери, которая была так безучастна в последнее время. Стоило приспешникам Тёмного Лорда покинуть их дом, как она погрузилась в необъяснимую апатию, и Драко начал подозревать, что причиной тому была грязнокровка. Внезапно он взглянул на всю эту ситуацию под новым углом: ему было невыносимо наблюдать за тем, как его отец смотрит на Грейнджер, касается её… И ещё неизвестно, что он делал с ней один на один! Однако Драко толком не задумывался о том, как ко всему этому относится Нарцисса. Что она чувствует? Глупо надеяться, что она не в курсе, для чего её муж оставил в живых подружку Поттера. Последняя мысль заставила Драко резко поднять голову и вскочить на ноги. Он должен был поговорить с матерью. Немедленно! Застать её в одиночестве не проблема: в такое время Нарцисса обычно гуляла в саду, проверяя, хорошо ли домовики ухаживают за клумбами и кустарниками. Он выскочил из особняка в чём был, тут же пожалев, что не захватил тёплую мантию. Но откладывать разговор ему хотелось намного меньше, чем мёрзнуть. Выбежав из парадных дверей, Драко помедлил: Нарцисса могла находиться в любой части сада. Однако он также вспомнил, что грязнокровку держат в восточном крыле, а топтаться у неё под окном желания не было. Поэтому Драко двинулся в противоположном направлении. В итоге ему всё равно пришлось обойти дом почти кругом. Наконец среди аккуратных кустов рододендрона замаячил знакомый силуэт. Нарцисса, закутанная в светло-синюю утеплённую мантию, прохаживалась по берегу декоративного озера. В такое время в саду ещё ничего толком не цвело, поэтому она просто по привычке гуляла по идеальным дорожкам. Заметив сына, она на секунду удивленно приподняла брови, однако почти сразу её лицо приняло обычное отстраненное выражение. Лишь едва заметный кивок дал понять, что к ней можно подойти. От матери исходил привычный тонкий и прохладный аромат гортензии. Драко втянул этот запах, знакомый с детства, и попытался успокоиться. О чём он, собственно, хотел поговорить с Нарциссой? Почему-то сейчас, рядом с ней, эта идея уже не казалась ему такой правильной. — В чём дело, Драко? — мать неспешно продолжила свой путь, увлекая его за собой. Он поёжился от холодного порыва ветра и зашагал рядом, всё ещё не находя слов. Он же не собирался просить Нарциссу о помощи? Он же не рассчитывал, что она даст ему денег и подскажет, куда отправиться? Тогда зачем он здесь? — Я хотел поговорить, — пробормотал Драко, глядя себе под ноги. — О чем? — ему показалось, или голос матери дрогнул? Драко внимательно посмотрел на её точёный профиль: лицо Нарциссы оставалось непроницаемым. Тогда он собрался с силами и выпалил: — Не могу поверить, что тебе наплевать на происходящее в доме! — Прости? — Я о том, что отец заставляет меня делать с… с подружкой Поттера! — Драко резко остановился, тяжело дыша, Нарцисса же по инерции сделала ещё пару шагов и лишь потом нехотя повернулась к сыну. — Твой отец… — Мой отец и твой муж! — зло перебил Драко, упрямо глядя на мать исподлобья. Его охватила лихорадочная решимость: ему хотелось поскорее выплеснуть на мать все терзающие его изнутри сомнения. — Он делает то, что… не должен… И заставляет меня! Неужели тебе всё равно?! Вопреки ожиданиям, Нарцисса молчала, поджимая губы. Это только больше злило Драко. Он надеялся своими словами расшевелить мать, задеть за живое. Но она выглядела как человек, который смирился со своей участью. У Драко уже не осталось сомнений в том, что она прекрасно осведомлена о подробностях происходящего, но он хотел быть уверен. — Ты знала об этой традиции? — тихо, но с нажимом спросил он, глядя матери в глаза. Она не отвела взгляд, хотя по напрягшимся ноздрям и губам, а также по пальцам, теребящим отворот мантии, было видно, что Нарцисса нервничает. — Твой отец… не обсуждал со мной подробностей. Лишь сказал, что на некоторое время эта девчонка нужна будет живой и останется в доме. Сказал, что это нужно, чтобы… воспитывать тебя. — И ты... — Драко запнулся, ощущая, что переступает какую-то грань дозволенного, но всё же закончил: — Ты не беспокоишься о том, что отец планировал делать… с ней? Этот неудобный вопрос неуклюже плюхнулся между ними, словно какое-то мерзкое, скользкое существо. Драко даже уловил отвращение, на миг исказившее красивое лицо матери. — Я никогда не вмешиваюсь в его дела, — наконец выдавила она, уставившись немигающим взглядом на тёмную гладь озера. От последних слов Нарциссы веяло тоскливой безысходностью. Она вся как-то поникла, чуть сгорбилась — Драко никогда прежде не видел мать такой. И никогда прежде не думал, что она такой же заложник воли Люциуса, как и он сам. В его сознании мать и отец всегда были на одной стороне, однако, глядя на Нарциссу сейчас, он вдруг понял, как глубоко заблуждался. От этого стало неловко. Драко не привык выражать свои чувства, тем более по отношению к ней. Нарцисса была его матерью по крови, но между ними никогда не было истинной близости, какая должна быть между женщиной и её ребенком. Но именно сейчас эта близость была ему так нужна. — Мама… — это слово далось с трудом, но сейчас оно было необходимо. — Ты должна помочь мне. То, что он заставляет меня делать, просто унизительно и… — Да что ты можешь знать об унижении? — горько усмехнулась Нарцисса, снова глядя на Драко. Тот лишь нахмурился, прогоняя из головы воспоминания о четвертом курсе и том моменте, когда его на глазах у всей школы обратили в хорька. Та идиотская детская обида была не лучшим аргументом в этом серьёзном разговоре, поэтому он проглотил её, как горькое зелье. Между ними повисло неловкое молчание. Нарцисса вновь отвернулась: похоже, эта беседа угнетала её. Драко ощущал то же самое, но просто не мог уйти сейчас, ничего не добившись. — Я не прошу тебя лезть в личные дела отца, но это касается и меня тоже. Ты должна вмешаться! Он и не заметил, как начал умолять Нарциссу. Не делал так с раннего детства. Правда, тогда он просил не отправлять его в кровать так рано, а сейчас… — Это то, что я не могу изменить. Голос матери пробирал не хуже ледяного ветра, терзавшего Драко сквозь тонкую мантию. Она отвернулась, тем самым дав понять, что разговор окончен, а он всё не мог сдвинуться с места. Лишь упрямо сжимал окоченевшие пальцы в кулаки и задыхался от бессильной злобы. Глупо было чувствовать себя преданным, но Драко не мог отделаться от этого ощущения. Он видел в Нарциссе свою последнюю надежду, а она отшвырнула его, как никчёмного щенка. Вся жалость к матери вмиг испарилась, осталось лишь кипящее негодование. И оно подхлестнуло Драко ужалить Нарциссу, сделать ей хоть немного больно. — Может, тебе наплевать на то, что он делает со мной, но подумай о том, что он делает с тобой! — прошипел он матери в спину. — Я видел, как отец смотрит на грязнокровку! Она нужна ему не только для того, чтобы, как ты выразилась, «воспитывать меня»… — Драко запнулся, не в силах оторвать взгляд от спины матери, которая начала резко вздыматься от частых вдохов. Пару мгновений он ждал, что Нарцисса сейчас развернётся и влепит ему пощечину. Однако секунды текли одна за другой, а она так и не повернулась. Лишь расправила плечи последним глубоким вздохом. — Уходи. — Не просьба — приказ. В голосе — ни капли эмоций. Это было их семейной чертой, искусством Малфоев — моментально успокаиваться, натягивая маску безразличия. Драко бесило, что он этим искусством так и не овладел до конца. Проглотив вязкую слюну, заполнившую рот, он развернулся на каблуках и стремительно зашагал к дому. Похоже, грядущая встреча с грязнокровкой этим вечером была неизбежна, но смириться с этим у него никак не получалось. Подстегиваемый обидой на мать, Драко вихрем ворвался в холл и с размаху налетел на кого-то. — Поаккуратнее! — огрызнулся человек в дорожном плаще, откидывая капюшон. — А, это вы, мистер Малфой. — А кого ещё вы ожидали здесь встретить, мистер Нотт? — огрызнулся Драко в ответ. — Я полагал, вы вернулись в школу, как и мой сын. — Как видите, я здесь. И в данный момент я спешу, простите. Отец Теодора ухмыльнулся, пропуская Драко к лестнице. Эта короткая встреча оказалась подобна удару под дых: желание сбежать в Хогвартс усилилось в десятки раз. Но вместе с тем воспоминания о сокурсниках странным образом подбодрили Драко. Интересно, что сказал бы тот же Теодор, узнай он, что подружка мёртвого Поттера досталась Малфою в качестве сексуальной игрушки? Однажды на какой-то пьянке Тео признался, что не прочь выдрать гриффиндорскую заучку. Тогда Драко обозвал его извращенцем. Сейчас, узнав, что Грейнджер прятала под школьной мантией хрупкое и необъяснимо притягательное тело, он, возможно, не стал бы высмеивать Нотта... Войдя в комнату, Драко невесело усмехнулся собственному отражению в трюмо и стал размышлять. Несмотря ни на что, Грейнджер раздражала его. Как и ситуация, в которой он оказался по воле отца. Но, раз уж положение было безвыходным, не стоило ли получить от этого сюра хоть какое-то удовольствие? В конце концов, секс — не худшее наказание, к тому же ему не придётся заниматься этим в присутствии отца. Конечно, делиться с Люциусом воспоминаниями совершенно не хотелось, но это было меньшее из зол. Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся листать ненужные уже школьные учебники. Драко никогда не был заучкой, но ему нравилось черпать новую информацию из книг и уделывать сокурсников во время практических занятий. В итоге тяга к знаниям, приправленная тщеславием, помогла ему добиться определённых успехов. Хотя, конечно, до чертовой Грейнджер Драко было далеко. Учебники быстро наскучили, пришлось переключиться на книгу о древних магических обычаях, которую Драко нашел в библиотеке поместья. В ней он безуспешно пытался отыскать упоминания о традициях, подобных той, с которой ему пришлось столкнуться. Ничего даже отдаленно похожего! Тем не менее он продолжал с непонятным даже ему самому маниакальным упорством изучать страницу за страницей, пока часы не пробили шесть вечера — подошло время визита к грязнокровке. Драко с досадой захлопнул книгу и нехотя поднялся. Перед выходом он ещё раз окинул себя в зеркале пристальным взглядом, поправил волосы, тут же разозлившись на этот простой жест: он же не на свидание собрался, в конце концов! Взлохматив обычно такую аккуратную причёску, он прихватил палочку и стремительно вышел из спальни.