Two Piece / Ту Пис

      Ван Хоэнхайм — один из гениальных ученых, который добился немалых достижений на службе у дозора. Вегапанк, Спаннер, Хоэнхайм, — трио самых гениальных ученных дозора, которые были признаны за свои достижения и успехи в научных исследованиях, но в совершенно разных направлениях, и считались лучшими в своих делах. Именно их труды смогли кардинально изменить будущее и принесли миру новые, доселе не виданные технологии, как в военной отрасли, так и в повседневной жизни.       С начала своей карьеры Ван Хоэнхайм бредил идеей, создать сильнейшего воина — фруктовика, у которого не было бы слабостей. Для остальных ученых его идея были бредом, и никто не верил, что ему удастся воплотить эту идею в жизнь, ведь все считали это невозможным.       Именно по этой причине Ван хотел доказать им обратное и почти все свое время проводил за работой. Его жена Триша Элрик, которая родила ему двух прекрасных сыновей, Эдварда и Альфонса, разделяла взгляды мужа и верила в него всем сердцем.       В раннем возрасте братья Хоэнхаймы оба стали фруктовиками. Ван хотел на собственных детях показать всему миру, что сможет создать идеального, без слабостей, фруктовика. Альфонс, младший из братьев, который мечтал в будущем стать врачом, был избран Ваном первым, кто станет идеальным фруктовиком. Поэтому проводя множество различных исследований в данном направлении, Ван начал создавать сыворотку, вещество, получившее название «Философский камень», которое бы могло избавить Альфонса от слабости к морской воде.       Братья же, после получения силы своих фруктов, начали их развивать. — Душа-душа фрукт, — довольно произнес Альфонс, демонстрируя своему брату способности своего фрукта. — Благодаря ему я могу перемещать свою душу, временно, в неодушевлённые предметы, — после чего душа из тела мальчишки переместилась в одну из игрушек и ожила. — Круто! — не переставал удивляться Эдвард, старший из братьев, который очень любил своего младшего брата. — А у меня алхим-алхим фрукт и я могу управлять на молекулярном уровне любыми молекулами неорганических веществ, — довольно проговорил он и приложив ладонь к деревяшке, в мгновения ока трансформировал ее в деревянный меч.       Радости семьи Хоэнхаймов не было предела, до момента пока Триша не скончалась от страшной и неизлечимой болезни, которую она скрывала от детей. В роковой день ее смерти Ван окончательно решил, что добьется поставленной цели и создаст из своих сыновей идеальных фруктовиков. — Что это? — не понимал Альфонс, когда отец начал вводить первые разработки сыворотки в сыновей, надеясь, что она лишит их слабости к морской воде. — Лучше бы ты сделал сыворотку роста, — недовольно пробурчал рядом сидящий Эдвард. — А то из-за того, что я ниже Альфонса, все думают, что старший из нас он, а не я! — Аха-ха, — засмеялся Ван, когда закончил делать укол Эдварду. — А все потому, что пьешь мало молока, — с улыбкой ответил Ван, смотря на надутого и недовольного Эдварда и попросил сыновей опустить в ведро с морской водой свои руки, чтобы убедиться, что сыворотка подействовала.       Однако, хоть и сыворотка была не вредна, чего Ван изначально добивался, прежде чем начать испытания на своих сыновьях, но нужного эффекта не приносила и слабость к морской воде оставалась.       Проходили дни, месяцы и годы, сыворотки философского камня не приносили успеха. Последние несколько разработок сыворотки, в которые он начал добавлять вещества, имели побочные эффекты, Ван опробовал не на детях, а на животных-фруктовиках, в своей лаборатории. Последний эксперимент принес успех и испытуемое животное избавилось от слабости к морской воде.       Проектом «Философский Камень» заинтересовалась высшая знать и захотела создать для себя супер-рабов для своих дальнейших амбиций. Поэтому для проведения демонстрации выслала несколько подростков и детей, которые являлись все фруктовиками.       В день демонстрации узкому кругу людей из высших чинов дозора в одной из лабораторий, которая находилась на огромном фрегате, Ван решил привести и своих сыновей, чтобы, наконец-таки сделать из Альфонса идеального фруктовика. — Отец, а почему на этих детях кандалы и ошейники? — вопросил Эдвард, указывая на кучу детей, которые находились в комнате ожидания. — Все эти дети-рабы, принадлежат высшей знати, — ответил Ван, который внутренне был рад и счастлив, а и одновременно боролся со страхом и дрожью от волнения перед предстоящей демонстрацией своего проекта. — Высшей знати? — не понял Альфонс, смотря на бедных детей. Особенно среди всех выделялись трое, одна синеволосая девочка, которая постоянно плакала, и двое мальчиков, чуть постарше, один из них был обладателем розовых волос и был довольно буйным, у второго же все лицо было в пирсинге. — Они ведь еще дети, как и мы, разве дети могут быть рабами? — Увы, в нашем мире, могут, — пожал плечами Ван, который не хотел пока что просвещать своих сыновей о жестокости этого мира. — Альфонс, через пять минут начнется демонстрация, так что будь готов, — покидая комнату, предупредил Ван и ушел. — Ал, ты только глянь! — заметив в кабинете у отца огромные рыцарские доспехи, восхитился Эдвард. — Ого! Точно! — поддержал брата Альфонс и решил переместить свою душу в эти доспехи. — Ты только глянь, брат, я теперь настоящий рыцарь! — став ходячими живыми доспехами, обрадовался он. — Аха! Не хватает только дракона! — засмеялся Эдвард и после недолгих раздумий, приложил ладонь к железному столу и тот трансформировался в небольшого дракона.       Начавшейся веселье братьев прервал вернувшийся отец, который попросил их перестать дурачиться и привести в порядок его кабинет, вернув его рабочему столу прежнюю форму.       Альфонс вернулся в свое тело и вместе с братом направился в комнату демонстрации. Отец попросил Эдварда постоять в комнате наблюдения, откуда он мог наблюдать за экспериментом через окно. — Итак, господа, меня зовут Ван Хоэнхайм, — начал свое выступление ученый перед высшими чинами дозора. «Значит, все они из дозора?» — подумал Эдвард, смотря на собравшихся людей из дозора, среди которых были двое других ученных, один из которых носил очки, а другой был в странной шляпе, которые наблюдали за выступлением Хоэнхайма. — А вот и наши фруктовики, — объявил Ван, указывая на кучу детей, которых завели в лабораторию и начала пристегивать в специальные капсулы. — Им выпала честь стать первыми идеальными фруктовиками! «А вот и Ал!» — узнал среди детей своего брата Эдвард и крепко сжал кулачки за него, надеясь, что им с отцом удастся превратить Альфонса в фруктовика без слабостей. — Я хочу домой! — начала хныкать синеволосая девочка, пока ассистенты профессора Хоэнхайма пристегивали ее и других ребят в капсулы. — Уроды! — разгневанно прокричал буйный розоволосый мальчишка, пытаясь всеми силами вырваться из капсулы.       Пока другие дети продолжали кричать и плакать, Ван решил не медлить и как можно скорее закончить данный эксперимент. Улыбнувшись своему сыну, что был среди этих детей в одной из капсул, он произнес: — Скоро все закончится. Потерпите. Будет немного больно, но эта боль сделает из вас идеальных фруктовиков, — закончил Ван и нажал кнопку, которая активировала ввод инъекций его сыворотки в тела детей, что находились в капсулах. — Папа, мне не хорошо, — чувствуя себя очень плохо, проговорил Альфонс, смотря на отца. — Потерпи, сынок, осталось совсем немного, — смотря на индикаторы заполнение сыворотки, ответил Хоэнхайм.       Внезапно от розоволосого паренька начали исходить языки пламени, которые в мгновения ока охватили его капсулу огнем. — Что это? — не поняли все присутствующие. — Сволочи! — разгневанным голосом послышалось из капсулы, которая дала трещину, после чего произошел мощный взрыв, который полностью разрушил лабораторию и другие капсулы, а также охватил все огнем.       Взрыв получился сильным и неожиданным, что достиг даже смотровой комнаты Эдварда, который не успел отреагировать вовремя и попал под него. Взрыв также повредил и расплавил стальные стены, образовав брешь, через которую огромными галлонами начала проникать вода и затапливать помещения. — Внимание! — из местных микрофонов послышались предупреждения об опасности. — Брешь в лабораторном отсеке! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и пройдите к спасательным шлюпкам! — затем все лампы начали испускать красный свет и мигать, оповещая всех об экстренной эвакуации с корабля. — Ч-что… это… — чувствуя сильную боль в голове, а также заглушенные звуки сирены и крики экипажа фрегата, проговорил Эдвард, немного открыв глаза. — Всех уделаю в хлам! — послышался отчетливый голос где-то из глубин внутренних отсеков корабля, после чего произошел очередной мощный взрыв, который отдался эхом в коридорах корабля. — Отец! Альфонс! — наконец-то приведя мысли в порядок, и поняв, что произошло несколько секунд назад, опомнился Эдвард и хотел подняться на ноги, но почувствовал острую и внезапную боль в правой руке, которая отказывалась слушаться своего хозяина. — Ч-что это?.. — раскрыв глаза от удивления и смотря на свою правую полностью обгорелую конечность, со слезами на глазах промолвил Эдвард. — Моя рука! — очень громко взвыл он болевого шока, но из-за хаоса, который сейчас творился на корабле его никто не услышал.       Еле терпя невыносимую и сильную боль, ему все-таки удается подняться и добраться до смотрового окна, за которым он увидел полыхающие огнем множество полуразрушенных капсул, где еще недавно находились дети-рабы, среди которых был и его младший брат. По помещению плавали множество осколков стекла и других лабораторных инструментов и оборудования, а также расплавленные куски металла и пластмассы, среди которых было множество трупов. Едкий и черный дым от огня начал быстро заполнять помещения. — Отец! Альфонс! — в панике прокричал Эдвард, которого охватил страх и ужас, когда он увидел бездыханное и обгорелое тело отца, дрейфующее на поверхности воды среди остальных трупов. — Нет… Нет… Нет! — продолжая отвергать увиденное в панике повторял себе Эдвард. — Брат! — последнее, что услышал он и увидел перед глазами рыцарское забрало, когда произошла очередная серия взрывов, которая полностью разрушила лабораторию и корабль от критических повреждений начал уходить на дно.       Дальше была непроглядная тьма, а также перед глазами мелькали самые яркие эпизоды жизни Эдварда, когда отец принес им дьявольские фрукты, заверив своих сыновей, что они станут первыми в мире идеальными фруктовиками, затем множество эпизодов, когда их мать была жива и они всей семьей счастливо дурачились за обеденным столом, а также лабораторию отца, где он увидел одну из самых последних сывороток философского камня, которая оказалась неудачной и сразу убило испытуемое животное. — Быстрее, нам нельзя терять времени! — Он ведь выживет, выживет? — Уинри мастер своего дела, все будет супер-р!       Послышались множество странных голосов, которые на мгновения вывели из непроглядной тьмы Эдварда и он немного приоткрыл глаза, видя перед собой множество расплывчатых силуэтов незнакомых ему людей, среди которых он немного смог разглядеть блондинку, а также парочку других людей в белых халатах, после чего Эдвард вновь отключился. — Альфонс… — первое, что произнес Эдвард, когда наконец-таки открыл глаза, видя перед собой белый потолок, а также чувствуя легкий запах кипяченного молока в комнате. — Что?       Он чувствует легкое головокружение, после чего приподнимает немного голову, смотря на свое полностью перевязанное бинтами тело, а также просторную белую и чистую комнату, в непонимании, что произошло и как он тут очутился. — Альфонс! — наконец-то приведя мысли в порядок и вспомнив о трагедии что случилась во время эксперимента, спохватился Эдвард и резко приподнялся с постели, но почувствовал непривычный холод в правом боку, а также неприятные и странные ощущение. — Что… это? — раскрыв глаза от удивления, сказал он, смотря на механическую правую конечность, которая заменяла ему правую руку. — Эд? — удивился Альфонс, когда зашел в комнату, неся в руках поднос, на которым был завтрак для старшего брата. — Брат! — уронив поднос на пол, разлив все содержимое по линолеуму, а также осколки фарфора, обрадовался Альфонс и поспешил к брату. — Ал? — испугавшись огромного здоровяка в рыцарских доспехах, не поверил своим глаза Эдвард, находясь в холодных объятиях. — Да, я Альфонс! Я твой младший брат! — крепко обнимая Эдварда, радостно проговорил Альфонс, находясь чуть ли не на седьмом небе от счастья. — Альфонс, это действительно ты? — не веря своим глазам, уточнил Эдвард. — Да, я не знаю, что произошло тогда во время эксперимента, но после взрыва, я очнулся уже, находясь в этих доспехах, — коротко пояснил Альфонс и присел на стул, рядом с кроватью. — Ты переместил душу в эти доспехи? — Не знаю, ведь те доспехи, с которыми мы играли остались нетронутыми в кабинете отца, а я же принял их облик, словно моя душа запомнила последний объект, в который я ее перемещал и заменила его мне моим настоящим телом, — объяснил Альфонс, который спас своего брата после того взрыва в лаборатории на корабле, когда он начал уходить на дно.       Альфонс тоже поначалу думал, что его душа просто переселилась в объект, который он использовал последний раз в качестве сосуда, но когда Альфонс плыл к поверхности, неся в своем теле раненного брата, то увидел точно такие же доспехи, в которые он переселял свою душу и они дурачились с братом в кабинете отца до начала эксперимента. — Уже проснулся? — улыбнулась девушка, блондинка, стоя в дверном проеме и смотря на братьев. — А ты кто? — не понял Эдвард, смотря на незнакомую ему девушку. — Я Уинри Рокбелл, — представилась та и прошла в помещение, но чуть не поскользнулась на мокром полу, на который недавно был разлит завтрак Эдварда и пол был довольно скользким. — Ой, виноват! Сейчас же все уберу! — опомнился Альфонс и быстро побежал в уборную за тряпкой. — Тоже мне, — недовольно сложив руки на груди, проворчала Уинри, скептически смотря на неуклюжего рыцаря. — Почему ты помогаешь нам? — поинтересовался Эдвард, который смерил девушку не доверительным взглядом. — Ал тебе еще не рассказал? — удивилась та и присела на стул. — Когда твой брат дрейфовал в открытом океане, то корабль моего дяди заметил вас, и мы помогли вам. Он уже рассказал нам, что с вами случилось, так что соболезную насчет отца. — Понятно, спасибо, — кивнул Эдвард и опустив голову, немного поникнув и вспомнив, что отца больше нет. — Значит, и эта рука, тоже ваша работа? — смотря на механический протез, спросил он. — Да, нравится? — улыбнулась Уинри, гордясь своей работой. — Это лично мое изобретение, уверена, оно тебе очень понравится! Оно очень легкое и подвижное, а главное, сделано из нержавеющей стали. — Ясно, — ответил Эдвард и поднял голову. — Можно я подышу свежим воздухом? — Поняла, — сказала Уинри и помогла Эдварду подняться на ноги и проводила до палубы, где он попросил оставить его, чтобы побыть немного одному и собраться с мыслями.       Наслаждаясь морским свежим и теплым ветром, который приятно обдувал лицо, Эдвард подошел к перилам, вновь погрузившись в тот злополучный день, когда потерял отца, а Альфонс свое тело. — Парень, ты наконец-таки очнулся? — послышался радостный голос со стороны, который вывел Эдварда из своих мыслей, и он обернулся на источник звука. — Что? — удивился он, смотря на странного, огромного мужика, с огромными руками и с не менее странной прической в виде голубой шевелюры. — Рад за тебя, малыш, — приняв странную позу, радостно заявил этот мужик и соединив руки вместе, прокричал: — Супер-р! — Ты кого малышом назвал?! — тут же вспылил Эдвард, который очень не любил, когда его называли маленьким. Его всегда бесило, что его младший брат Альфонс был на голову выше него и братьев всегда путали, считая Эдварда младшим. — Ты кто вообще такой? — Я Френки, капитан Санни Го, — корабля, на котором ты сейчас находишься, — приподняв свои солнцезащитные очки, представился мужчина. — Санни Го? — удивился Эдвард и подняв голову, наконец-то увидел черный пиратский, развивающийся на ветру влаг, находящийся на самой верхушке мачты. — Так вы пираты? — В точку, парень! — подтвердил Френки, и посмотрел на небо. — Поэтому, как бы я не хотел, не могу оставить таких прекрасных малышей, вроде вас у себя. Слишком опасно! — Тц… — вновь услышав обидное слово в свой адрес, цыкнул Эдвард. — У нас с братом нет больше дома. — Я уже в курсе, Альфонс нам все рассказал. Не переживай, через несколько дней мы прибудем к Айсбергу, — коротко пояснил Френки и развернувшись, направился в сторону носовой части. — Что? — не понял Эдвард, по телу которого пробежался легкий холодок. — Айсберг? — Да, так что все будет супер-р! А пока иди отдыхай и восстанавливай силы, — заверил мальчишку Френки и скрылся в каюте. — Брат! Тебе уже лучше? — вопросил только что подошедший Альфонс, смотря на удивленного и немного напуганного Эдварда. — Тебе плохо? — Альфонс, нам надо срочно убираться с этого корабля! — решительно заявляет тот. — Почему? — Нас хотят бросить на каком-то Айсберге! — Серьезно?! А я думал они хорошие люди, раз спасли нас! — запаниковал и Альфонс, не ожидавший такой подставы от своих спасителей. — Аха-ха-ах, — послышался заливистый девчачий смех со стороны, который привлек паникующий братьев внимания. — А вы смешные! — Чего смешного? Френки сказал, что вы хотите бросить нас на Айсберге! — возмутился Эдвард, смотря на смеющуюся Уинри. — Дядя? — усмехнулась та. — Вы неправильно поняли, Айсберг, это имя человека, который живет в Ватер Семь. — Вот оно что?! А я-то думал… — засмеялся Эдвард, поняв, насколько глупо он выглядел, когда думал, что их с братом могли оставить на куске ледышки посреди Гранд Лайн. — Посмеялись и хватит, а теперь марш в постель, тебе требуется отдых, — мгновенно став серьезной, приказала Уинри. — Понял, уже идем, — поняв, что с этой девушкой шутки плохи, тут же согласились братья и направились в свою каюту.       Через несколько дней путешествия по водам Гранд Лайн, Санни Го благополучно прибыл в Ватер Семь, город, который прославился своей необычной архитектурой и поездами, рассекающими водную гладь Гранд Лайн. — Нма, что за детей ты с собой притащил, Френки? — смотря на мальчишку и огромного рыцаря, вопросил Айсберг, когда Френки вместе с ребятами пришли к нему в офис. — Я нашел их дрейфующими в океане, они были совсем одни! Им так сильно досталось, — начал печальный рассказ о судьбе братьев Хоэнхаймов Френки, который не мог больше сдерживать слез. — Я не мог их бросить, поэтому позаботился о них! И я не плачу, черт тебя дери! Совсем не плачу! — шмыгая носом, и вытирая слезы и сопли, закончил он объяснение Айсбергу. — Дядя, ты в своем репертуаре, — тяжело вздохнула Уинри, подавая уже десятую салфетку своему расчувствовавшемуся дяде, пока тот рассказывал печальную историю бедных братьев.       Что до самих парней, они молча сидели на диване и смотрели на ревучего взрослого мужика в одних плавках, не зная, что и сказать и как реагировать на происходящее. — Ясно, и ты решил спихнуть их мне? — дослушав историю друга до конца, подытожил Айсберг, сложив руки перед собой. — Как бы я не хотел оставить их у себя, не могу, ты и сам знаешь, что я в розыске и со мной им будет опасно, — пояснил Френки, окончательно перестав плакать. — Нма, и то правда, — не стал спорить с другом Айсберг и поднялся из-за стола, поняв, что у него не остается другого выбора. — Тогда если вы хотите остаться тут, вам придется сменить свою фамилию. — Зачем? — не поняли братья. — Затем, что за вами скорее всего могут начать охотиться дозорные. Раз вы дети Вана Хоэнхайма, то они точно не оставят его проект «Философский Камень» в покое и захотят продолжить его. — Серьезно? — удивился Альфонс, который и не думал, что такое может случиться, но Айсберг точно дело говорил. — Раз такое дело, тогда мы теперь не Хоэнхаймы, а Элрики, — улыбнувшись, заявил Эдвард, решив взять фамилию своей матери. — Вот и хорошо, — кивнул Айсберг, не став вдаваться в подробности выбора такой фамилии. — Также раз вы останетесь у меня, то мне не нужны бесполезные люди, и вы станете плотниками. — Согласны, — согласился Эдвард, не став спорить с главой «Галей-ла», ведь возвращаться братьям Элрикам было некуда и теперь новым домом для них станет Ватер Семь.

***

      Оказавшись снова в стенах лаборатории, на Альфонса нахлынули не очень приятные воспоминания, когда он потерял свое тело и отца. — Как интересно получается, — изучая броню Альфонса, который был прикован к стальной кушетке, изумился розоволосый ученый. — Если бы не увидел в живую, то никогда бы не поверил, что ты просто живой доспех. — Почему вы все так восхищаетесь моим проклятием? — не понимал Альфонс, ведь сколько он себя помнил, то наоборот стремился найти способ вернуть свое настоящее живое тело и избавиться от этих бездушных доспехов. — Мы — ученые, а ты, мой маленький друг, гениальное творение, которое мы хотим изучить, — усмехнулся ученный, поправляя свои очки. — И когда я с тобой закончу, то мы сможем тоже создавать фруктовиков без слабостей и тогда сила дозора будет приумножена во много раз. — Зачем тогда вам я? Я лишь неудачный эксперимент своего отца. — Неверно мыслишь, друг мой, — не согласился ученый дозора, перебирая лабораторные инструменты. — В тебе кроются первые разработки философского камня, которых нам как раз и не хватает, чтобы завершить формулу до конца, — объяснил он и внезапно послышался звук сирены, а затем дверь в лабораторию открылась и в помещение вбежал один из младших помощников ученого. — Заель-сама, на наш институт напали неизвестные, — отчитался он. — Закрой дверь и выйди вон отсюда! — выругался Заель на своего подчинённого и тот, послушно кивнув и извинившись, закрыл за собой дверь. — Такие пустяки не повод отвлекать меня от такого уникального материала, как ты, — жутко улыбаясь, протянул он и посмотрел на Альфонса, лежащего на кушетке. «Брат, надеюсь, что это не ты пришел за мной, я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня! — подумал Альфонс, беспокоясь об Эдварде, который хоть и был умным и расчетливым, но мог совершать безрассудные поступки и отправиться спасать своего младшего брата.