Сёши

      Похоже, что не существует такого острого, как нам казалось, противоречия между суровым велением долга и радостным призывом к наслаждению. При существовании на высшем уровне (Бытие), долг – наслаждение, работа любима и не существует различия между отдыхом и трудом. Абрахам Маслоу

      Сёши в команде спасателей       Денёк выдался солнечный до изумления, но глубокие распадки, заросшие коричником и каменным дубом, надёжно скрывали подозрительные перемещения. Идущий впереди Хьюга просигналил, что путь безопасен.       Наша цель изредка мелькала сквозь лиственные прорехи, и тогда я вертел головой, стараясь ухватить побольше деталей. Учиха-но-Аджито ничуть не походило на традиционные горные крепости, наводя на мысли о другой эпохе и культуре. В какие-то незапамятные беспокойные времена Учиха обтесали две отдельно стоящие горы, придав им ступенчатую форму эдаких зиккуратов по-шинобски. За годы затишья плоские террасы укрылись лесом, но серые отвесные скалы смотрелись по-прежнему сурово. Особенно, если представить, что карабкаешься по ним под хлещущим сверху огнём. Меньший зиккурат венчал гранёный штык сторожевой башни. Более просторную и приземистую гору украшала крепость.       На выпуклой крыше что-то остро сверкнуло, но именно в этот момент Какаши спрыгнул под нависающий берег ручья. Половина команды посыпалась следом. Отец запихал меня поглубже в темень и присел рядом, чтобы не цепляться за низкий земляной козырёк.       – Достаёшь до Убежища?       – Впритык. За горой уже нет, – я растягивал восприятие как мог.       – Есть там кто-нибудь?       – Внутри крепости пятеро, и Шисуи – шестой.       Причём Учиха приходилось целенаправленно отлавливать по чакре. Просто так он не находился, прикрытый какой-то защитой.       – Токума?       Бледно-лиловые глаза Хьюга холодно мигнули в полумраке.       – Так же впритык. Вижу двух человек снаружи и одного внутри. Не Учиха и не джинчурики.       – Паккун?       – Какие-то люди проходили неподалёку. Но не сегодня.       – Хорошо, – постановил Какаши. – Встаёте здесь!       Ближе ко мне проскользнул обеспокоенный Фугаку.       – Как Шисуи?       Хреново. И с каждым часом становится хуже. Я не расписывал, насколько всё беспросветно, но Учиха оставался в сознании не иначе как чудом. Он даже не чувствовал мои касания. Усталость и боль преграждали любые попытки дать понять, что его ищут.       – Держится. С трудом.       Взрослые переглянулись.       – Сможешь уточнить место?       Тонкая поисковая нитка – не лучший инструмент ориентирования, но ступенчатое основание крепости позволило мне худо-бедно определиться с высотой.       – Внутри горы. Третий ярус, если считать сверху.       – Рядом кто-нибудь есть?       – Не знаю. Может быть.       – Уровень тюрьмы, – Какаши, Фугаку и Нара Энсуи дружно уткнулись в карту, – никаких проходов снаружи… только через крепость.       – Будут трудности?       Отец пожал плечами.       – Зависит скорее от количества дверей, чем от охраны.       Пару минут проверка связи. Необходимые приготовления и печати нам сделали заранее, оставалось только убедиться, что всё работает. На мой взгляд, общение при помощи дзютсу Яманака напоминало древнюю телефонную систему “Перетыкайка”.       Чтобы связаться с выбранным абонентом следовало сперва “дозвониться до барышни, сидящей на коммутаторе”, и только тогда тебя любезно соединяли. Правда, в отличие от доисторических телефонисток, Санта мог поддерживать конференц-связь. Ограниченное время.       Но всё равно круто. Потому что телепатия!       Для охраны меня и рыжего оставались Хьюга с Паккуном. Отец, Учиха и Нара уходили к замку.       Я выудил острый камешек у себя из-под бока, закутался в лохматую накидку и поёрзал, устраиваясь в углублении между корней. Пригреться и уснуть мне не грозило. Слишком больно. Каждое прикосновение к покрову Шисуи кидало то в пот, то в озноб.       Хатаке Какаши в Убежище Учиха       – Он ниже на три этажа!.. Или четыре. Может быть…       – Вижу вас, Хатаке. Лестница на двенадцать часов!       – Нет! На этом этаже в центре есть шахта, что-то вроде колодца. Лучше спуститься по ней...       – Понял вас, Учиха.       – Шисуи совсем плохо!       – Не нагнетай!       Я и так спешу, как могу, но долбаный лабиринт всё не заканчивается!       Внутрь внешнего купола я просочился легко и с любопытством крался сквозь помещения, указанные Фугаку, как подходящие, чтобы “придержать Кьюби”.       Удаление от Листа благотворно сказывалось на моей способности соображать. Непривычная работа и расследование заговора, начатого почти пятнадцать лет назад, сильно давили на мозги. Мне требовалось выбраться в лес, прокрасться переходами старого замка, рассмотреть странные рисунки на стенах, чтобы понять – Сарутоби не был откровенен со мной. Старик не рассказал о своих подозрениях, а я не сумел проявить достаточно настойчивости. Он не мог совсем ничего не знать о мотивах бывшего друга. Что-то произошло между ними. Что-то, послужившее причиной разрыва. Какое-то событие, а может, просто скопившиеся противоречия. Зато сбежав от бумаг, я сумел взглянуть на дело с другой стороны.       Пусть Шимура опытнее в интригах – сейчас всё сводится к простейшей тактике. Первым достать врага и удивить его посильнее! И с каждым шагом я чувствовал, что приближаюсь к цели.       Крепость Учиха радовала. Чистыми офуда, наклеенными поверх десятилетней пыли. Свежими каплями крови, рассыпанными поперёк коридора, там, где древние ловушки огрызнулись на неловкого гостя. Новеньким оружейным ящиком, небрежно задвинутым под лестницу…       Спуск на подземные уровни находился позади большого церемониального помещения. В другой день я бы, наверняка, полюбовался остатками причудливой роскоши, но сейчас взгляд упрямо выискивал следы от ботинок шиноби на грязном полу. Скудный свет смазывал отпечатки, и озабоченный расшифровкой пыльной летописи, я не сразу почуял ЭТО.       Тончайшее прикосновение. Неощутимый запах. Неслышный звук. Неописуемый цвет. И вкрадчивое стремление пронизать, завладеть, присвоить…       Гендзютсу!!       Чужая чакра настойчиво искала лазейку к моему разуму. Я замер готовый давить и рвать иллюзию, но строгий холод Дневного Света не позволил себя исказить. Невесомая плёнка приникла и бессильно соскользнула. Покров Хакко и три слоя маскировки отразили нападение.       Забившись в какой-то закоулок, я дозвался Санты:       – Что у вас?! Отчёт!       Никого из моих не задело. Мелкий ответил последним, через несколько долгих-предолгих секунд:       – Я в порядке, но Шисуи… – мысль Сёши споткнулась, – кажется, сейчас помрёт.       И теперь вместо осторожного продвижения я мчался вперёд сломя голову. С включенным фонариком, для пущей незаметности! Хьюга и Учиха наперебой подсказывали дорогу, но спуск отнимал непозволительно много времени. Путаные коридоры, предназначенные не для житья, а исключительно для защиты от нападения, не вызывали ничего, кроме раздражения. Единственного встречного шиноби, куда-то ползущего на четвереньках, я оглушил и закинул под лестницу. Если очнётся через час – его счастье. И только яркий отсвет на полу очередного прохода заставил меня отпрянуть в темноту и вспомнить о безопасности.       Вернуть Хакко! Подкрасться. Заглянуть в настежь открытую дверь. Увидеть пропавшего Учиха… и ещё двоих.       Первый – сидящий на полу Абураме Торуне. Невозмутимый телохранитель Шимура стащил свою всегдашнюю маску и молча плакал. Распахнутые глаза слепо пялились в стену. Слёзы дождём катились по лицу, но он их даже не смахивал.       Второй – незнакомый ирьёнин в балахоне и перчатках, прилёг отдохнуть в лужу крови. В правой руке остался зажат небольшой скальпель, которым он аккуратно вскрыл себе шею.       Живой врач мог бы мне пригодиться, а вот голову Абураме я снёс без колебаний и в несколько секунд сжёг тело до пепла, пока его осиротевшие жуки не начали искать себе новое жильё.       Учиха Шисуи просто лежал и выглядел погано. Руки и шею его усеивали следы уколов. Правый глаз скрывала повязка, левый обильно кровил. Пленника удерживали толстенные кандалы, вмурованные в литой кусок металла.       Я подошёл, и слипшиеся ресницы дрогнули.       – Тихо-тихо. С ними покончено. Сейчас, помогу тебе… потерпи.       Ещё немного.       В общих чертах, я догадывался, что тут произошло. И какая сила заставила врача перехватить себе шею отточенным лезвием, и почему Абураме рыдал как обездоленное дитя. Смертельное помрачение, в которое погрузил родовую крепость отчаявшийся Учиха, разделалось с его врагами. Вот только усилие вышло запредельным, сожравшим силы и души, и тела. Жизни в Шисуи осталось минут на пять, не больше.       Интересно, а где старик? Его телохранитель здесь. Вернее, был здесь. Неужели мы разминулись? Или он тоже ползает тут поблизости, печальный и потерянный?       Мечтая о решении всех наших проблем, я создал двойника и достал из сумки набор неотложной помощи помирающим.       – Санта! Приказ для Учиха и Нара: двигать внутрь и хватать всех, кого встретят. Гони мелкого в Лист! Пусть присылают штурмовиков. Меня не дергать!       Полагаю, некоторое время наши враги будут небоеспособны. Надо пользоваться.       Мой двойник брал образец крови Учиха, а я разглядывал уходящую в пол, неподъёмную железяку. Можно, конечно, раздолбить камень, но это мало что изменит. В печать она не пролезет, при всём желании. Избавиться от оков? Я повертел зажатую в кольце щиколотку. Туго сидит. Чиркнул по металлу сияющим остриём и получил крохотную, почти незаметную, царапину. М-да…       Упрямый Шисуи ещё пытался что-то шептать. Что-то вроде: “Передайте, Хокаге… хыр-пыр, ах-ах…” Ага, передам обязательно. Особенно “ах-ах”. Джирайя-сенсей любит чувствительные сцены.       Ладно! Если не получается раскурочить оковы – пойду другим путём!       Мучить Учиха больше необходимого я не стал. Вогнал иглы в шею, пробивая сразу три крупных потока, и тело бедняги-кандальника обмякло. Мнимая смерть. Шок, останавливающий течение чакры во всём теле. Опасно, но если всё сделать правильно и быстро вынуть иглы, то через несколько минут её движение восстановится. Скорее всего.       С руками я разобрался в два счёта – без затей выдернул большие пальцы из суставов и освободил “похудевшие” кисти от браслетов. Жаль, что с ногами так нельзя. Жгут пришлось наложить выше оков, и секунду я соображал, как лучше резануть. Голень выглядела проще, чем щиколотка, поэтому… Чик!       Плоть не металл. Кожа, мышцы и кости легко расступились под наполненным чакрой лезвием. Меч даже подсушил обрубки – крови пролилось совсем мало. Ещё секунда на то, чтобы выдернуть ноги из браслетов и запечатать тело.       Ух! Гора с плеч.       – Санта! Я закончил. Иду наверх.       – Что с Шисуи? – Фугаку явно волновался за родича.       – Ну-у…       Как говорит Сенджу: “Одно из двух – или умрёт, или выживет”.       Сёши и жизненные трудности       – Пальцы!       Хлестнули по глазам…       – Локоть!       С хряском влетел в висок…       – Добивай!       Согнувшийся противник смачно получил по загривку.       Дыщ! Он не стал смягчать последний удар и разлетелся белым облаком.       – Закончили, – скомандовал Итачи.       – Оу… – признаться, я был разочарован, – спасибо за урок, сэмпай.       Как-то неожиданно быстро. Только-только размялись, самую малость позанимались и уже всё.       – Прости, Сёши-кун, – в суховатом голосе Итачи прорезалось что-то похожее на виноватые нотки, – сегодня мне нужно уйти пораньше. Ты мог бы остаться дома?       – Да. Конечно.       Теперь, когда Шисуи смирно лежал на больничной койке, глотая полезные для здоровья пилюльки и порошочки, опасность того, что малолетний дуроплёт Учиха чего-нибудь отчебучит, вроде как миновала. По-хорошему, мне следовало объявить официальную свободу попугаям и вернуть своего мини-охранника в сумрачную юдоль АНБУ, но я отчего-то медлил.       Уже обуваясь в гэнкан, Итачи уточнил:       – Завтра как обычно?       – Ага.       Как обычно. Школа. Последние деньки перед экзаменами.       Я проводил Учиха до ворот, запер замок и зажмурился.       Месяц. Долбаный месяц. Четыре недели бесплодных поисков Узумаки.       Попытки… Пробы… Чакра Катсую… Советы других шиноби… Новые пробы… Таблетки… Рабочие записи Нидаймё…       И ни единого отклика в ответ.       Испытанное средство “подождать” в этот раз не сработало тоже. После полнолуния отец скомандовал “отбой!” и вышвырнул меня из подземелий. Я потопал домой без возражений. Все возможные осмысленные действия были проделаны не дважды и не трижды – сотни раз. Ломиться куда-то наобум? А толку? Я запретил себе гадать о том “что будет, если…” и затаился в неопределенности.       Утро спасала школа. Неуёмные одноклассники и учителя не давали мне впасть не то что в меланхолию, но даже в элементарную задумчивость. Вторую половину дня забирали тренировки: бесконечные ката, свободная практика – кумитэ и джигэйко, управление чакрой и отработка ниндзютсу… Если под рукой не оказывалось наставника, согласного выбить из меня лишнюю дурь, – переживания тупо заколачивались кулаками в макивару. Вечерами, когда возвращался Какаши, я уже был относительно вменяем, и мог поболтать о пустяках или тихо посидеть рядом.       Кстати, в школе назавтра задали сочинение, надо бы…       …С мыслями о домашке я и вынырнул из темноты.       Упс! Давненько такого не случалось.       Я помнил, как поднимался наверх, в свою комнату. А теперь вот сижу, опираясь спиной на столб тренировочного зала. Сколько же времени выпало? Час? Или больше?.. Голова кружится, почти как с голодухи… Светлые доски пола вокруг меня были ухряпаны зловещими чёрными пятнами, усыпаны писчими перьями и почему-то булавками, что наводило на определённые мысли. Взглядом я поискал ещё улик. И немедленно нашёл. Испачканную тряпку, чуть поодаль линейку, спутанные комки ниток… и наконец, сorpus delicti – красноречивое свидетельство падения остолопа во тьму. Здоровенный квадрат бумаги, склеенный из нескольких листов для черчения, на котором чья-та (чья же?) рука изобразила…       Мандалу?       Наверное. Просто не знаю, как по-другому назвать хаотическую галактику из тысяч символов, крохотных треугольников и причудливо рассыпанных точек.       Присмотревшись, я понял, что рисунок как-то действует на зрение. Оставаясь неподвижным, он словно пытался выделить себя из плоскости листа – сдвинуться вверх, углубиться и растечься вширь. Его элементы едва заметно покачивались. Пульсирующая геометрия оптической иллюзии затягивала внимание в центр и снова отпускала бродить по окраинам фигуры.       Даже не верится, что я смог изобразить что-то настолько сложное.       Почерк происходящего был знакомый, но ситуация требовала уточнения. Кое-кто обещал упрятать скрижаль подальше, минимум до тех пор, пока мне не исполнится пятнадцать. Так откуда дровишки? Спросить у сестры?       Спросили у меня.       – Что вы нарисовали, сенсей?       Незнакомый надтреснутый голос прозвучал почти из-за спины. Я поморгал, стряхивая наведённый живописью морок, и обернулся. Седой как лунь старикан с перемотанной головой ненавязчиво подпирал стену.       И давно он тут стоит?       С некоторым трудом разлепив губы, я ответил:       – Чакру.       Приоритеты поменялись. Тысячелетний камень мог и подождать. А вот какого лешего в МОЁМ доме делает Шимура Данзо?!       Хатаке Какаши, Хокаге, Учиха Шисуи и некоторое количество откровенности       Проходя по коридору госпиталя, Като подробно объясняла, что можно и чего нельзя делать со спасённым Учиха. Джирайя слушал и покладисто кивал. Я плёлся следом, изображая охрану и размышляя над вчерашним разговором. Небрежное предложение попасть в число личных учеников каге, сделанное как бы между делом, маяло меня второй день. Своей очевидной привлекательностью и вопиющей отвратительностью.       Задачка. С одной стороны, отшельник – наставник от бога и человек, которого я уважаю… пожалуй, что больше всех. С другой, стоит ли обучение добровольной кабалы? Согласиться – всё равно что написать себе на лбу ВЕРОЯТНЫЙ ПРЕЕМНИК. Лет через пять начнётся неизбежное нытьё о том, что какому-нибудь старичку хочется покоя, и пора бы молодым подставлять шею под хомут.       Я попросил неделю на раздумья и получил её.       Интересно, что расскажет Учиха.       Шисуи приходил в себя долго и трудно. К истощению добавились последствия мнимой смерти, раны и действие гекияку. Я немного переживал за самолично отчекрыженные ноги, но Като сказала, что с ними всё хорошо. Гораздо больше неприятных последствий оказалось у разнообразной химии, которой люди Шимура пичкали пленника несколько дней подряд.       В палате было практически темно. Правый шаринган Учиха потерял, а уцелевший левый до сих пор оставался воспалённым и болезненным. Зная, какие неописуемые ощущения выдаёт перенапряжённый глаз, я искренне пожалел горемыку. Сейчас ему ещё достанется.       Однако Джирайя не торопился наседать. Выразив пострадавшему положенное сочувствие, он деликатно поинтересовался, за каким чёртом полицейского понесло на бывшую базу АНБУ в одиночку и какого хрена он – Хокаге! – узнаёт о начинаниях подчинённого по пятнам крови на полу, а не из красивого и правильно написанного доклада?       – У меня нет оправданий, Хокаге-сама, – огорчённо прошелестел Учиха.       Отшельник сказал, что почему-то догадывался об этом, но сегодня хорошая погода, и он готов удовлетвориться объяснениями. Шисуи понятливо кивнул и повёл рассказ чуть ли не от сотворения тверди.       Всё началось прошлым летом, в день когда в Коноху проник лазутчик, использующий стихию Дерева и удравший при помощи неизвестного пространственного дзютсу. Полицейский входил в группу, отвечающую за поиски нарушителя. На долю Учиха выпал опрос свидетелей.       – …Канчи, обнаруживший лазутчика, сделал описание чакры. По его словам, она отчасти походила на чакру двух людей – Тахаро Тензо и Сенджу Тсунаде.       Нахмурившийся Джирайя перебил:       – Вы уверены, что это было отражено в документах?       – Нет. Свидетель дополнил свои показания значительно позже. В частном разговоре.       – Вот как. И этот свидетель?..       – Хатаке Сёши.       Хокаге не обернулся, но в воздухе повис вопрос.       Согласен, странно. Но, похоже, что Шисуи был единственным, кому он об этом рассказал. А вот день, когда произошёл “частный разговор”, я припоминаю – с него началось увлечение мелкого картами деревни, а ещё расспросы о нападении Кьюби.       – Что вы предприняли?       – Изучил общие черты их чакры и сравнил с остальными жителями Листа, – отчитался Учиха. – Обнаружил частичное совпадение. Сходную чакру имела правая рука Шимура Данзо.       – Рука? – Джирайя скривился, словно куснул тухлятины.       – Да, Хокаге-сама.       – И вы не доложили об этом?       – Я… – полицейский поискал достаточно обтекаемый ответ, – продолжил наблюдение.       Прекрасно его понимаю. Любой на его месте трижды подумал бы, прежде чем бежать к начальству с такими новостями. Можно и головы лишиться. Невзначай.       – Допустим, – согласился Хокаге, – но почему вы не пришли ко мне, после того как Шимура бежал? Вы джонин и должны были знать, в чём его обвиняют.       Ответ оказался неожиданным.       – Я опасался за семью. Мне пришли письма с угрозами. Вернее с предупреждениями. О том, что Шимура Данзо собирается уничтожить наш клан. Там были намёки на его сообщников.       Однако, чем дальше – тем страннее.       “Уничтожить клан”. Каким, интересно, образом? Собрать полторы сотни человек в одном месте и попросить постоять неподвижно, пока их убивают? Чушь собачья! После первых же убийств всех Учиха поместили бы под охрану. Впрочем… если Шимура рассчитывал на предателей среди АНБУ… или собирался использовать яд замедленного действия. Хм-м…       – Эти письма сохранились? – Джирайя остался невозмутим.       – Да. Они здесь, – Шисуи ткнул в сторону тумбочки.       Самому ему было не дотянуться, но я помог. Полицейский распечатал содержимое небольшого свитка и обессилено свалился в подушки.       Ма-аа… не совру, если скажу, что такое я вижу впервые. Пять конвертов, простенькая карта и три… ненаписанных письма. Очень непривычные. Все до единой буквы были вырезаны из каких-то печатных текстов. Слова, составленные из разномастных частей, скакали по листам без явной последовательности, перемежаясь кляксами и пятнами. Кажется, отправителя мало заботила связность, а ещё ему нравились загадки. Жутковатые загадки с настойчивым и разнообразным приказом соблюдать осторожность. Бдеть и ждать врага!       Рисунки врагов, склеенные из обрывков иллюстраций и дополненные скупыми штрихами, выглядели примитивно, но выразительно. Готов поспорить, что вот этот безымянный человечек с палкой, искорёженной рукой и непропорционально большой головой – Данзо. Фигурка стояла в окружении повторяющихся слов. Не верить! Не приближаться! Остерегаться! Уничтожит тебя, когда захочет...       Да уж. Интересный совет.       Кроме Шимура, были и другие. Худой, мосластый мужчина в одноглазой маске. Обманщик. Вор. Убийца. Бестелесный. Предатель… Знакомый по описанию лазутчик, закутавшийся в листья и торчащий из земли, словно дерево. Следит. Слушает. В земле и в деревьях. Молчи! Убивай – не болтай! И всюду изображение шарингана. Смазанные кроваво-красные отпечатки с чёрными зрачками-томоэ…       Немного отдышавшись, Шисуи поведал обстоятельства получения чудо-почты. Из его слов получалось, что кто-то потратил довольно много усилий, чтобы его не нашли. Подозрительно много.       – Любопытно, – Хокаге разглядывал последнее письмо. – Отправитель явно из Конохи. Возможно, не из вашего близкого окружения, но он вас неплохо знает.       – Я тоже так решил.       – Буквы нарезаны ножом и… – Джирайя принюхался, – чем это пахнет?       – Керосином, – подсказал я. – Он отбивал свой запах.       – Отдашь на проверку.       – Да!       Если неизвестный шиноби счёл необходимым скрыть запах, значит, его можно обнаружить поблизости       – Судя по лёгкости перемещений, это чунин или джонин. Работает в поле и, более того, имеет возможность покидать страну… Незуми, мне нужны списки всех, кто выходил из деревни в указанные сроки.       – Понял!       Джирайя с преувеличенным одобрением покачал головой.       – Каких только выдумщиков нет среди моих шиноби. Один воображает себя великим неуязвимым героем и проницательно ломится прямиком в ловушку. Другой портит книги, бегает по чужим странам и рассылает письма. Остальные… кхм!.. тоже хороши.       Разложив послания по порядку, он подпёр щёку кулаком.       – А ведь если присмотреться, то налеплено не просто так. Здесь есть и смысл, и выверенное расположение. Ваш добрый письмоносец обладает явственным изобразительным талантом. Прямо кайдан в картинках… – Хокаге вопросительно покосился на Учиха. – Вы приняли его предупреждение всерьёз?       Шисуи помедлил, но утвердительно дёрнул подбородком.       – Кто-нибудь ещё видел это?       – Нет.       Утомлённый раненый почти сливался с простынёй, и каге скомандовал перерыв. Като приводила страдальца в чувство, а я лихорадочно вспоминал события последних месяцев. Слова Джирайя развернули мои мысли в новом направлении. Письма… выдумщик… керосин… талант… выверенное расположение… кайдан… Мелкий знает Шисуи и отчаянно беспокоился, когда он пропал. Беспокоился куда больше прочих.       Его похитили!       Первое письмо добралось до Листа через восемь дней после того, как мелкий выучился Призыву. Второе нашли вскоре после нападения Орочимару и, видимо, тогда же было спрятано третье. Прибирая послания, я украдкой оглядел их шаринганом.       Два левосторонних и одно, которое с натяжкой можно назвать, круговым. Буквы наклеены слегка плотнее, чем надо. Есть незначительный наклон нарезанных клочков вправо. Поля небольшие. Бумага рыхлая и дешёвая – для заметок. Один лист сложен письмом, два других просто согнуты посредине. На всех конвертах оттиск личной печати. Окури. Подарок?       Штрихов, сделанных живой рукой, было слишком мало, но в их авторстве я уже не сомневался.       Этот хмырь приходил не в первый раз…       Можно мне узнать о последнем нападении Кьюби?       Что, если кто-нибудь захочет обучать своих шиноби втайне?       Стало интересно, где прячутся АНБУ…       Человек! Попал! В беду!!       Застыв, я старался не спугнуть хрупкое наитие.       Мог ли мелкий подозревать Шимура? Нет. Подозрениями тут и не пахнет. Таинственный отправитель не сомневался – он знал совершенно точно. Отсюда и твёрдый, почти оскорбительный, тон писем. Никаких увёрток – один сплошной приказ.       Поделился ли он своим знанием? Возможно. После нападения Орочимару Сандаймё вызывал Сёши к себе. Сын не особо распространялся о том разговоре, но именного после него старик приказал начать проверку старого друга. Такое вот занятное совпадение.       Многие части головоломки не имели даже предположительного объяснения. Что связывает человека в маске, лазутчика с Мокутоном и семью Учиха? Как сын об этом узнал? Почему доверился именно Шисуи?..       Сейчас это неважно.       Понимание уже трепетало перед моим внутренним взглядом. Ответ памяти, зарытый среди вороха намёков, случайно брошенных подсказок и парадоксальных решений мелкого.       Пап… у меня есть две тайны…       Можно я оставлю их себе?       Число два настораживало меня больше всего. Даже пугало.       Джирайя подождал, пока за Като закроется дверь, и я восстановлю барьеры.       – Не будем терять время. – Врачиха настойчиво просила уложить оставшуюся беседу в полчаса. – Я вас слушаю.       Учиха выглядел всё так же тускло, но сумел собраться с мыслями и доклад пошёл ровнее.       Слежка за Шимура не заладилась сразу. На улице и в общественных местах глава Тёмной Стороны появлялся хорошо если раз в месяц, по великому обещанию. Вынужденный действовать окольными путями, полицейский выделил несколько человек из окружения Данзо и принялся терпеливо пасти. Итоги наблюдения могли бы составить немалый опус, но ничего подозрительного не содержали.       Старую базу в долине отступники посещали дважды. Оба раза Шисуи наблюдал за действиями АНБУ издалека – это его и подвело. Не обладая прихотливым восприятием мелкого, он решил, что внутри зданий находится самый что ни на есть обычный тайник для снаряжения. Интерес вернулся после побега Шимура. Полицейский наново и более тщательно перерыл все подозрительные места. Вот тогда-то и обнаружилась лаборатория.       За работой подземных работников он наблюдал почти сутки.       – …Когда на базу проникли отступники, я собирался следовать за ними. Но они бросились уничтожать людей! – Учиха кинул на Джирайю пристыжённый взгляд.       – И вы не утерпели, – полуутвердительно произнёс Хокаге.       – Сумел обезвредить троих… Очнулся в другом месте и уже без… – Шисуи прикоснулся к повязке, скрывающей пустую глазницу. – Шимура прямо сказал, что ему нужен шаринган. Правый они повредили, когда пытались извлечь. Не знали, что я запечатал глаза.       – И?       – Он потребовал, чтобы я снял печать…       Дальше понятно. У отступников было и время, и желание его заставить. Учитывая, кто именно занимался “уговорами”, парень продержался невероятно долго. Однако Данзо стойкость пленника совсем не радовала. Старик спешил и предложил выбор: отдать оставшийся глаз в обмен на жизнь и свободу, или продолжить упрямиться, и тогда его мёртвое тело будет использовано, чтобы выставить семью Учиха причастной к похищению джинчурики.       Тому, что за этим последовало, я был почти свидетелем. Притворившись сломленным, Шисуи пообещал снять печать. Ему поверили, дали прийти в себя и позволили собрать немного чакры. А потом на замок пало кохани гендзютсу – обширная иллюзия.       – Шимура находился рядом? – Вышел перед тем, как с меня сняли повязку.       Тц! Мы перерыли всю крепость, но скользкий старикан как в воду канул.       – Что сделало ваше гендзютсу?       Учиха помедлил, подбирая слова.       – Уничтожило все побуждения, которые у них были. Отменило приказы и обесценило устремления. Сделало пустым всё, чего они когда-либо хотели добиться…       – А не проще ли было приказать им убить себя? – недоумённо нахмурился Джирайя.       – Мне бы не хватило сил. Это гендзютсу использовало сомнения, которые есть у каждого человека. Подпитываясь ими, оно могло развиваться само.       – Его действие можно отменить?       Шисуи качнул головой.       – Нет. Я должен был обезопасить клан.       Саннин огорчённым не выглядел.       Насчёт Шимура ничего не понятно, но большей части своих подручных он лишился. Из отступников, выживших в Учиха-но-Аджито, один уже умер, в какой-то момент просто перестал дышать. Другой начинал шевелиться, лишь получив приказ. И только третий по капле восстанавливал причины жить, медленно выбираясь из тупика собственной бесполезности.       Хокаге задал несколько уточняющих вопросов, подумал и сухо объявил:       – Учиха Шисуи, ваше поведение неприемлемо. Но я обязательно его улучшу. У вас будет много возможностей исправить свои ошибки. А пока отдыхайте. Мы подумаем, как защитить вашу семью.       – Спасибо, Хокаге-сама, – на лице Учиха проступила растерянная благодарность.       – Поправляйтесь.       Начальственной волей откровения Шисуи преобразились в ворох распоряжений, которые следовало исполнить ещё позавчера и, похватав документы, я с облегчением помчался в десять мест разом. Предупреждать, приказывать, отчитываться и распоряжаться. Самое трудное дело было малодушно отложено.       Прежде чем расспрашивать сына, мне следовало хоть немного подготовиться. И, по возможности, не дома. Потому что я не владею ситуацией. Видимо, я – посредственный отец и аховый шиноби, а иначе бы давно уже всё понял! Мелкий знал о внутренних делах Листа много больше, чем показывал.       Я плохо представлял его цель и ещё хуже источник знаний, но имея перед глазами случившееся в Учиха-но-Аджито, даже недотёпа вроде меня сумеет сделать некоторые выводы. Главное, вовремя вспомнить о последнем рубеже защиты разума. А ещё о том, что есть вещи, ради которых человек не раздумывая идёт до конца. Поэтому я попрошу сына поделиться своей тайной.       Очень осторожно попрошу.       Сёши и Шимура Данзо       – Вы так смотрите, сенсей. Я сильно изменился?       – Не помню.       – Значит, сильно.       Выцветший до неразличимой серости старик был прав. Он изменился, и я это видел.       Единственного взгляда, брошенного на изрезанное морщинами лицо, было достаточно, чтобы тёмная изнанка памяти развернулась как фантик. Бумажный фантик с прошлым внутри – бывшее в глазури случившегося. Образы, записанные не пошлыми химическими связями, а абсолютной мерой движения материи. Вот серьёзный мальчишка в обтрёпанной синей куртке складывает ручные печати… Подросток со старой книгой бережно перелистывает двойные страницы… Хмурый парень в хитае потирает свежий шрам на подбородке…       Мой взгляд просто счищал с него сивый налёт.       – Мне нужен ваш совет, сенсей, – у Данзо и впрямь была эта чертова палка, и он подпёрся ею, чтобы не навернуться во время неловкого поклона.       – Пожалуйста, – я “гостеприимно” указал ему на стопку подушек, и пока он таскался взад-вперёд, подобрал одну из рассыпанных по полу булавок.       Игла вошла в ногу до упора – боль вспыхнула ярко, но реальность не дрогнула. Дневной свет невозмутимо лился в узкие окна, чёрные кляксы пятнали пол, а Шимура Данзо выглядел так, словно его долго били пыльным мешком.       Своё недоверие к ситуации я оценивал в семь пунктов из десяти возможных, но вероятность того, что камень продолжает морочить мне голову, можно было отбросить. Если это иллюзия шарингана, боль не поможет, а всё остальное я уже попробовал.       Данзо устроился напротив меня. Положил палку рядом с собой и тупо уставился на расстеленное между нами бумажное полотнище.       Мы согласно помолчали.       Да. Всё непросто.       Кроме нас, других людей в доме не чувствовалось. Двери в зал Шимура аккуратно прикрыл за собой. Даже если Хусанака зачем-нибудь вернётся – сюда он не войдёт. Я мучительно раздумывал, звать ли отца. В позе гостя сквозила растерянность, но что у него в голове?       Местонахождение Узумаки, например. И много чего ещё.       Ладно, будем считать, что взрослые использовали все свои попытки решить проблему. Теперь моя очередь.       – Так о чём ты хотел поговорить?       Старик с заминкой оторвал взгляд от рисунка галактического хреноворота.       – Что вы знаете… о нынешней ситуации, сенсей?       М-мм… Объёмный вопросец. Описать двумя словами всю сумятицу я бы не взялся. Выделю главное.       – Полагаю, у тебя возникли разногласия с Сарутоби и остальными.       – Разногласия. Именно так, – невыразительно согласился Данзо. – Я украл Кьюби.       Он снова замолчал, словно не зная, как продолжить.       – Тебе нужен совет о том, как поступить с джинчурики?       – С Лисом, – уточнил старик. Шимура впервые посмотрел мне в глаза. – Я знаю, вы надеялись, что мы сумеем использовать его чакру. Мы пытались. Много лет. После Узумаки Мито была другая джинчурики… Мы выбрали очень сильную, но даже она могла только подавлять биджу в себе. Каждое обращение к чакре монстра разрушительно сказывалось на её теле, печать слабела. И со временем опасность только росла…       – Вот как.       Звучало правдоподобно. Решение сложных проблем всегда требует времени и усилий, но совершенно необязательно приводит к желаемому результату. Мы пытались, и у нас не получилось – ситуация обыденная настолько, что её даже провалом не назовёшь. Учитывая, что (вернее, кто!) находится на другом конце противостояния, я бы первый посочувствовал экспериментаторам.       – Тогда зачем красть?       Застывшее лицо старика никак не изменилось, но чакра плеснулась злобной судорогой.       – Учиха. Всё было так, как вы предупреждали. Это повторялось каждую войну. Додзютсу ломало слабодушных. Они начинали убивать без разбора, утоляя ненависть глаз. Мне пришлось уничтожить пятерых безумцев, чтобы не допустить появление нового Мадары, – Шимура отщёлкивал объяснения как метроном. – Обычно после войны всё успокаивалось, но семь лет назад неизвестный Учиха похитил Лиса и бросил его на деревню. Я просил… умолял Хирузена позволить мне устранить угрозу. Он отказался.       Ага. Вместо этого он выселил Учиха в изолированный квартал, удобный для наблюдения. Прежде это казалось паллиативом – теперь же в действиях Сарутоби виделось гораздо больше смысла. Людям (всем, не только Учиха) требовалось время, чтобы прийти в себя после войны и нападения Лиса. Справиться с болезненными последствиями и потом решать. На трезвую голову.       Данзо продолжал “щёлкать”:       – Мои люди находили всё новые доказательства измены, но совет поддержал Хокаге. Пришлось готовить убийц самому. Не хватило времени. Хирузен что-то заподозрил – начал копаться в моих делах. Пришлось бежать. Я забрал биджу. Учиха собирались использовать его гендзютсу для мятежа.       Метроном остановился.       Гендзютсу Лиса для мятежа? Бесконечные иллюзии, неотличимые от реальности.       Футболка прилипла к спине. Абзац! Он же давал мне эту информацию! А я… Думая о гендзютсу шарингана и перспективах переворота, я совершенно забыл про возможности Девятихвостого. Ещё и бухтел недовольно, что АНБУ тратят моё время на тупые методички. Недоумок! Осёл на двух копытах!!       – А если через месяц начнётся война? – поинтересовался я, чтобы хоть что-то спросить.       – Сенсей! – впервые за весь разговор в Шимура проступило подобие душевного волнения. Он заговорил быстрее: – За полвека мы ни разу не использовали биджу против врага. Деревня выросла. В Кьюби больше нет ни нужды, ни пользы.       А-а… как это нет? То есть, совсем-совсем нет?       Я прикусил губу, чтобы чего не ляпнуть.       – Семь лет назад Учиха использовали Призыв Лиса. Они солгали о том, что это знание пропало вместе с Мадарой! До тех пор, пока эти ублюдки живы, Лис будет представлять угрозу. Он – проклятое оружие, которое в любой момент могут выхватить у нас из рук и ударить в спину. Вы должны меня понять, сенсей!.. – прочувствованная речь стоила старику остатков сил. Его заметно накренило на бок, но он продолжал безотрывно глядеть на меня.       Я же окончательно завис, пытаясь разобраться в куче новых фактов, толкований и предположений. Ладно, по порядку. То, что сложности в обращении с биджу не выдумка – очевидно. Наличие или отсутствие психологических проблем Учиха легко проверяется. Три мировые войны, проведённые без Лиса, – тоже веский довод в пользу его сомнительной полезности.       Проблема в том, что до сегодняшнего дня моя картина будущего была неразрывно связана с Наруто и с силой Кьюби. Теперь эта связь затрещала. Твою ж мать! Сознательным усилием я выпихнул мысли об Узумаки из головы. Подумаю их потом, когда Наруто будет в безопасности. Не сейчас!       Данзо что-то высмотрел в моём лице.       – Вы считаете, что я был не прав?       Вопрос вопросов. То, ради чего этот скособоченный призрак припёрся сюда, несмотря на все препоны. Вопрос, заданный не мне, а человеку, которым я, возможно, когда-то был. Ага, словно нет авторитетов поближе и подоступнее!       Впрочем, врать я и не подумал.       – Да. Но только потому, что знаю, кто стоит за нападением Кьюби. Это дело рук отступника. Клан Учиха здесь не причём.       Шимура открыл рот и закрыл. Он выглядел полностью опустошённым.       – Что ты сделал с Узумаки? – у меня не было желания тянуть резину и сюсюкать.       – Ничего.       – Где он сейчас?       – На острове Ичихо.       Я постарался незаметно перевести дух. Наконец-то! Сделал! Самому не верится!! Вот теперь можно позвать Какаши…       Шимура поднял голову, и от выражения его лица у меня внутри заголосила сигнализация. Чёрт-чёрт-чёрт! Ещё не всё! Нужно как-то осторожно закруглить этот разговор.       Данзо прошептал:       – Пожалуйста… что мне делать теперь, сенсей?       – Ничего, – слово спрыгнуло с языка, прежде чем я успел хоть немного подумать.       Брови Данзо переломились в недоумении.       Я оттолкнулся спиной от столба. Под ногами прохрустела бумага. В третий раз это уже не вызывало такого внутреннего протеста. Труднее всего было с Орочимару. Проще с Сарутоби. Сейчас… за меня говорил Нидаймё.       – Ты хорошо поработал, Данзо. Я очень благодарен тебе за деревню. Можешь отдыхать.       Старик замер, переваривая мои слова.       – Спасибо, что уделили время, сенсей. Простите, за…       За что он хотел извиниться, я так и не узнал. Восемь очагов полыхнули разом и близко. Разрубленные двери влетели внутрь зала. Я ещё успел увидеть, как загорелись волосы Шимура, прежде чем меня уволокли прочь.       Тройной рывок Шуншина закончился снаружи. Итачи-один, удерживающий меня, прижимался спиной к забору. Итачи-два замер напротив, прислушиваясь к происходящему.       – Отпусти! – я собирался безотлагательно наподдать своему охраннику-гадюке. А лучше обоим сразу!       – Потерпи!       Для надёжности мне зажали рот.       – Р-рррр!! – прокусить жёсткую перчатку АНБУ оказалось не так-то просто, но я попутно пнул этого засранца пяткой по шарам. Не прощу!! Гад! Гад! Гад!!.. Итачи чертыхнулся и завернул меня каким-то совсем уж головоломным узлом. В нос упёрлось собственное предплечье, грызть которое было недальновидно и больно. Булавка, до сих пор торчащая в ноге, тоже не добавляла мне добродушия.       – Р-ррр!!!       – Терпи!       Этот поганец знал о присутствии Шимура с самого начала! Готов поспорить, ему передали, что старик идёт сюда. А я-то думал, чего он так резво смылся? Дела у него – ага, как же! Подставил меня… падлюка!.. У-уурррою гада!       В доме, раздавая указания, шумела Тсунаде. Изнутри тянуло дымом, и я подозревал, что это догорают остатки Данзо. Перед воротами вертелись шиноби в масках. Меня же разрывало от смеси ликования, злости и страха. Вляпался прямо на глазах у АНБУ! Если коварные сволочи слышали наш разговор – это полный и безапелляционный попадос!       Я попытался придумать подходящее объяснение своим действиям, но в такой позе – скрученным в каральку, мысли приходили исключительно о мести лживому поганцу Итачи. Привлекательные, но неконструктивные. Всё что оставалось – стискивать зубы и утешать себя тем, что Наруто скоро вернётся домой.       Хатаке Какаши и многие знания       Последние дни полутёмные коридоры АНБУ казались как-то светлее и теплее. Звериные маски смотрели дружелюбнее, а в воздухе витало облегчение. Череда малоприятных поражений закончилась. Проходя по этажам, я раз за разом ловил запахи сакэ, маринованной редьки и сушёных сардин, предательски ползущие из-за дверей. Но не останавливался. Пусть. Лично мне хотелось не столько тяпнуть украдкой, сколько скакать до потолка и горланить: “На волю! На волю!”.       Сёши с ловкостью невероятной вытащил из полубезумного старика всё, что мы безуспешно пытались узнать целый месяц. Никчёмные дармоеды, провалившие захват Шимура, додумались задавать мелкому вопросы, но я вернулся домой вовремя – как раз, чтобы вышвырнуть сборище недоделанных дознавателей за ворота. Не их куриного ума дело!       Исключение сделал только для Сенджу. Всерьёз сердиться на Тсунаде у меня не получалось. Запись разговора Шимура и Сёши была слишком красноречива. Старик пришёл в Коноху ради одного-единственного разговора. Встань АНБУ у него на дороге, и мы бы не получили вообще ничего. Сенджу пошла на риск и выиграла.       Но радоваться покойнику в доме было выше моих сил! Ума не приложу, что теперь делать с обгорелыми досками пола. Выкинуть? Или передать эти уголья семье Шимура с соболезнованиями?       Терпеть не могу подобные закавыки!       Сына бесцеремонное самоубийство собеседника не огорчило. Мелкий покладисто перенёс долгий осмотр, устроенный Тсунаде, в подробностях пересказал весь разговор с Данзо, добавил несколько деталей, незамеченных наблюдателями, и непривычно рано ушёл спать. Железный ребёнок.       Возвращение джинчурики прошло без шума, осложнений, и что самое приятное – без моего участия. Высланные команды справились образцово: пришли – забрали – ушли. Немногочисленная охрана, оставленная на острове, не смогла оказать им серьёзного сопротивления. Сам я никуда не таскался потому, что заканчивал свои дела в АНБУ. Наконец-то! Но сегодня мелкий упросил меня навестить Узумаки. Пришлось топать вниз.       Тсунаде пропадала на нижних уровнях уже не первый день, а позавчера туда же канул и Хокаге. На пути в безликие катакомбы мне пришлось дважды показывать пропуск и печать, а потом ещё ждать, пока распахнут тяжеленные двери. Обычно момент перехода в защищённое помещение чётко определялся по тянущему ощущению в ушах и слабому изменению запахов, но в этот раз АНБУ превзошли сами себя – семь разных барьеров! Укушенный змеёй боится верёвки.       Спустившись, я ожидал, что увижу суету ирьёнинов и мастеров фуин, лихорадочно упихивающих Кьюби внутрь мальчишки, но Тсунаде стояла у длинного смотрового окна в полном одиночестве. Комната за стеклом выглядела тускловатой и почти пустой. Стены до самого верха укрывали мягкие серые панели, пол застилал такого же цвета ковёр. Единственным предметом мебели была кровать с гнездом из одеял. Здешний обитатель, похоже, прятался под этой грудой, в то время как его гость удобно устроился на полу. Губы Джирайи двигались, но толстое стекло не выпускало ни звука.       Я поклонился.       – Проверка закончена, Сенджу-сама.       И в делах моих царило истинное благолепие. Стройные ряды АНБУ были прочёсаны частым гребнем и отстираны с мылом. Приятно посмотреть!       Тсунаде отвернулась от окна.       – Хочешь сбежать?       – Вы же знаете, Джирайя-сенсей предложил мне ученичество.       – Ага, слышала. Гребёт двумя руками. Проходимец!       Стекло стеклом, но я предпочёл сменить тему:       – А как Узумаки себя чувствует?       – Понятия не имею, отчего он взбесится в следующий раз.       – Простите? – на мой взгляд, одеяла вели себя вполне примерно.       Сенджу пожала плечами.       – Вчера это был слишком яркий свет и попытка его помыть. Сегодня не понравился запах еды – вон пятна на стене. Раздражается на громкие голоса, особенно женские. Не может носить одежду, даже самую лёгкую. Спит урывками…       Однако. Звучит хлопотно.       – Джирайя обещает обновить печать, как только мальчик немного окрепнет.       – А получится? – засомневался я.       – А почему нет? Намиказе оставил ключ, как раз на такой случай.       Впервые об этом слышу, но Минато-сенсей всегда был предусмотрительным.       – Ну а ты, Какаши? – Сенджу улыбнулась так ласково, что у меня аж спина зачесалась. – Хватит силёнок укротить Лиса? При случае?       Сложно сказать. Мы уже обсудили этот вопрос с Джирайей. Будущий наставник считал, что сейчас мне недостаёт не столько силы, сколько умений. Придётся серьёзно взяться за тренировки шарингана. А ещё приналечь на фуиндзютсу и те аспекты управления чакрой, которые раньше пропускались за ненадобностью.       – Ма-а… Спросите через полгода.       – Как скромно.       Груда одеял закопошилась, из складок высунулась маленькая рука. Хокаге вложил в детскую ладонь что-то круглое и красное. Рука немедленно спряталась, но скоро показалась всклокоченная голова. Джинчурики недоверчиво повертел носом и выкопался по пояс. Он здорово похудел с того времени, как приходил к нам домой – желтоволосая голова болталась на тонкой шее, как на стебельке. Джирайя протянул ему бумажный кулёк. Узумаки неловко дёрнул обёртку, рассыпая содержимое по постели.       Тсунаде нахмурилась.       – Видишь? Утрата простейших навыков. Он голоден, но не может нормально взять еду. Джирайя считает, что личность восстановится после укрепления фуин, но я бы на многое не рассчитывала. Выиграть хоть несколько лет, а за это время найти и подготовить хорошую замену.       Жалко. Я помнил приходившего к нам мальчишку. Полное подобие своей матери – такой же подвижный, неусидчивый и шумный. Что надо было делать, чтобы за месяц превратить его в ЭТО? И что я скажу Сёши?       – Если бы только уцелела приёмная семья Узумаки… – Сенджу вздохнула. – Всё было бы по-другому.       Но они не могли уцелеть. Против кохая у них не было и тени шанса.       Ох, Тензо…       – Ладно, – Тсунаде махнула рукой, отбрасывая невесёлые мысли. – Я обещала тебя отпустить, когда немного разберусь с делами. Всей работы не переделаешь, так что… Благодарю за помощь!       – Всегда пожалуйста.       Так или иначе, это был полезный опыт. Я переделал гору необычной работы, принял множество решений, покомандовал очень разными людьми и окончательно убедился, что Тёмная Сторона не для меня. Поэтому чёрный Незуми отправляется туда же, куда я сбагрил белого Оками. Не представляю, где окажусь в итоге, но сейчас мне просто хотелось перемен.       Оставалось лишь одно последнее дело, не дающее мне покоя. Выполнить его, и можно с лёгким сердцем наслаждаться заслуженной свободой. Настало время предметно побеседовать с Сёши.       Тренировочный зал больше не казался мне подходящим помещением для разговоров, но сын безропотно согласился обсудить “важное дело” у себя.       Причин его скрытности я не понимал, только догадывался, что это не пустое упрямство. Поэтому все мои умозаключения и доказательства были выстроены в порядке важности, а под конец я просто перечислил его оговорки, необычные действия и некоторые их последствия. Услышав о письмах, полученных Шисуи и о выводах, сделанных Хокаге, Сёши страдальчески прикусил губу. Под конец он и вовсе уткнулся взглядом в пол.       Я осторожно поинтересовался:       – Ты не думал, что рано или поздно о твоих знаниях догадаются?       Короткий кивок.       – Ты решил, как будешь отвечать на вопросы?       Отрицательное мотание головой.       – Сёши. Не могу обещать, что никто ничего не узнает, но я всегда буду на твоей стороне. Скажи, какая помощь нужна, и ты её получишь… – в этом месте мне пришлось заткнуться.       Глядя на захлопнутые фусума, я поскрёб в затылке. Похоже, перегнул с серьёзностью. Это впервые, когда мелкий вот так от меня сбегает.       Внизу, в ванной, полилась вода.       Плачет? Умывается? Внезапно решил утопиться в офуро?.. Я до предела напряг слух, но шум текущей воды надёжно глушил остальные звуки. Жертва моего красноречия вернулась минут через десять с мокрой головой. Опустившись на пол, мелкий сипло прошептал:       – Ужасно себя чувствую.       – Можем отложить всё это, если хочешь, – загонять сына в угол, а потом “дружелюбно” предлагать выход мне не хотелось.       Мелкий немного помолчал. Заговорил через силу:       – Глупо получилось. Настолько привык утаивать… что это стало чем-то обязательным. Простите, Какаши-сан, – сын шмыгнул носом, – это всё довольно сложно. И неприятно.       Нисколько не сомневаюсь. Приятные вещи не скрывают так долго. Ради приятных вещей не учатся защите разума и противостоянию допросу.       И мне бы следовало подумать об этом раньше.       – Расскажешь?       – Ага, – Сёши посидел немного с закрытыми глазами. – Предположим… предположим, вы услышали историю. Довольно страшную. Историю о том, что, возможно, случится в будущем.       – Предсказание?       – Нет, скорее… как легенда. Вы не знаете, сколько в ней выдумки, но речь идёт о ваших близких и знакомых.       – И какая-то часть этой легенды может оказаться правдой?       – Да.       – М-мм… Выделю несколько из описанных событий и проверю.       – Вот и я тоже.       Объяснения мелкого мало походили на легенду, слишком сбивчивые и путаные, слабо разделённые на прошлое, возможное будущее и уже несбывшееся. Но постепенно они приобретали черты рассказа. Мой ум привычно работал. Из показаний выделялись даты, имена и названия мест. Среди событий отмечались совершенно невозможные и те, истинность которых легко проверить. Постепенно картина упорядочивалась.       Уничтожение клана Учиха.       Нападение Звука в союзе с Песком и смерть Сандаймё от рук своего ученика.       Могущественная организация отступников, похищающая джинчурики.       Новая атака на Лист.       Война.       И сколько здесь правды? Пятая часть? Десятая?       Сёши давно замолчал, но я никак не мог остановиться и продолжал перебирать предположения. Надо прекратить. Если что-то из описанного произойдёт, то не сегодня и не завтра. У нас есть время, чтобы проверить и разобраться.       Мелкий несколько раз настойчиво повторил, что не знает окончания истории, но её подробности ничуть не менее значимы и опасны. Это оправдывало его скрытность и объясняло окольные пути в достижении цели. Сам я бы действовал по-иному, но ребёнку всё давалось сложнее.       – Понимаю тебя.       – Правда? – он посмотрел с надеждой.       – Не вижу ничего странного в осторожности. Ты не знал, кому можно доверять, а кому нет. Наблюдал и собирал сведения. Более чем разумно. – Я щёлкнул его по носу. – Просто в другой раз соображай быстрее! Папа мог бы помочь.       – Но вы мне помогли. Всегда помогали! – сын возмущённо вскинулся и тут же расстроено поник. – А я напортачил. Из-за моего вмешательства… так всё получилось с Наруто.       Вот мы и добрались до следующей проблемы.       – Возможно, напортачил. Но позволь сделать два замечания.       Мелкий заинтересовано мигнул.       – Первое. Что могло произойти, если бы ты не вмешался?       – Ну-у… клан Учиха и… Шисуи… Но это не точно!       – Неважно. Подумай об этом немного.       Планы Шимура, выполненные даже отчасти, нанесли бы деревне непоправимый ущерб. И судя по результатам расследования, до решительных действий ему оставался лишь год или два. Мелкий вмешался очень вовремя.       Когда эта мысль улеглась в голове сына, я продолжил:       – Второе. Решившись противостоять могущественным людям, неужели ты думал, что они не будут отстаивать свои замыслы? Враги сопротивляются, и самые лучшие планы часто идут наперекосяк. В противном случае моя работа была бы намного проще.       Сёши насупился.       – Наруто очень важен.       – Не спорю. Поэтому давай-ка проверим, насколько правильно я тебя понял. Тайная организация шиноби-отступников попытается собрать всех биджу. Предположительно, их целью является создание некого оружия или дзютсу большой разрушительной силы.       – Глупо звучит?       – Скорее ужасно.       Похищение даже одного биджу способно спровоцировать самые неожиданные конфликты. Что учинят два или три Великих гакуре, лишившиеся своих джинчурики, мне даже думать не хотелось.       – Мы сможем что-нибудь сделать?       – Во многом зависит от того, какие подробности тебе известны.       – Сейчас! – мелкий закопался в шкаф и вынырнул оттуда с небольшой коробкой. – Вот! Я могу назвать четырёх шиноби, которые входят или раньше входили в Акатсуки. С ними тоже всё непросто, но они точно существуют.       Четверо! На такой результат я даже не надеялся. Четыре человека – это целое поле связей. Работать и работать.       – Первый – Орочимару.       – Понятно.       В участие Белого Змея в сомнительных обществах я мог поверить не сходя с места. Как и в его интерес к разрушительным дзютсу. Положением дел в Отогакуре до сих пор оставалось предметом самого пристального наблюдения. Вот и узнаю, что там нарыли!       – Зетсу.       Сёши достал из коробки цветные рисунки. Человек-растение. Вид спереди и сбоку, во весь рост и крупно по плечи. Тщательно и с подробностями. Не фотография, но для опознания более чем достаточно. Показательно, что мелкий знает имя этого колючего лопуха.       Я временно унял вопросы, ожидая следующего подозреваемого.       – Нагато.       На стол легла знакомая книжка – Сказание о храбром шиноби. Мелкий перевернул обложку и подчеркнул строку с посвящением. Моему дорогому ученику Нагато. А вот это неожиданно! Ученик Отшельника, про которого я никогда раньше не слышал. И он отступник?       В коробке белел последний листок.       – А четвёртый?       Сёши смотрел куда угодно, только не на меня.       – Что там такое, мелкий?       Потянувшись, я сам развернул бумагу.       Карандашный оттиск надписи, виденной мною не одну сотню раз.       Учиха Обито 985 – 998.       Сёши и Учиха Итачи       Жизнь хороша! Я ещё раз полюбовался длинной коробкой, в которой лежал свиток с моим школьным аттестатом. Если учесть, что три пятых подданных страны Огня проживают в сельской местности, а половина населения – крестьяне, дети которых посещают только дзюку, то по местным меркам у меня весьма недурное образование.       Для гражданского.       Шиноби дожидалась другая парта, посложнее и повыше. Но сейчас липовому генину Хатаке Сёши было решительно пофиг на всё! Никакие грядущие трудности не могли испортить моего настроения. Недомолвки закончились! Не надо больше обманывать, изворачиваться, выдумывать намёки и обрывать себя, опасаясь сболтнуть лишнего. Тайна ещё не перестала быть тайной, но груз двухлетнего умолчания я скинул. И всю неделю выпускных экзаменов порхал, словно клочок паутинки. Дунь и нету!       Когда Какаши докопался до бумаги с именем своего “погибшего” друга, я напрягся и изготовился линять. Новости были трудные. Додзютсу, позволившее раненому Учиха просочиться сквозь камни. Новая половина тела, выращенная из белой плоти Зетсу. И смерть Рин, закрывшая ему дорогу домой.       Совершенно белый, без кровинки в лице, отец выслушал “мою” версию того, что случилось с Обито. Я ждал отрицания, гнева, подавленности… Какаши справился с принятием неизбежного в своей манере – почти сутки просидел с закрытыми глазами, лишь изредка хмурясь. Ни одного вопроса или уточнения. Только судорожные рывки эмоций.       Паниковать я собирался на следующий день, если не получится залить в него воду, но медитация (а может, ступор) закончилась раньше. Отец растолкал меня спозаранку и решительно поволок работать.       Вся бодяга отняла несколько дней. История Наруто была безжалостно раскурочена на обстоятельства, локации и отдельных людей, а также их истории, мотивы, связи и возможности. Какаши достал книги розыска с портретами и описаниями примет нукенинов и преступников. В одной нашлись сразу двое фигурантов – Какузу из Такигакуре и Акасуна-но Сасори. Песок и Водопад сулили за их тела совершенно заоблачные суммы.       Начитавшись книжек из серии “Их разыскивает милиция”, я засел за составление досье на ключевых персонажей. Начал с Нагато, просто потому что часто вспоминал о Шести Путях. Легко расписал физику – умения, дзютсу, связь между телами, сильные и слабые стороны – а потом долго прикидывал, как выразить забористую смесь макиавеллизма и нарциссизма, присущую Пейну. Интересная работа, но меня больше радовала возможность двигаться дальше. Причём не наугад и ощупью, смутно догадываясь о результате своих действий, а с открытыми глазами. Отец был прав, я недооценивал скорость и силу ответа на свои действия. При отсутствии обратной связи, любое планирование превращалось в крутой аттракцион, вроде катания на санках с завязанными глазами и задом наперёд. Хорошо, если горка маленькая, а если нет?       Теперь, когда ответственность за будущее была аккуратно пристроена на широкие плечи Какаши, душа требовала праздника. Хотя бы маленького. Я как раз прикидывал, чего не хватает для гулянки, и не сразу понял, что меня окликают.       Гений клана Учиха как-то ухитрялся прятаться в редкой тени отрастающей школьной изгороди. Без оружия и мрачных примочек АНБУ мой экс-телохранитель выглядел почти цивильно, напоминая студента Академии на каникулах. Мы не виделись после того самого дня, как горе-охранник слинял, кинув меня вдвоечка с Шимура. Это уже потом Тсунаде объяснила, что охранник не слинял, а произвёл тактическое отступление, согласно её приказу. И всё это было не изощрённым головотяпством, а натуральной спецоперацией АНБУ. Поэтому мне нельзя плевать в Итачи при встрече и швырять в него камни.       Учиха поманил меня ближе.       – Сёши-кун, мы могли бы поговорить где-нибудь… – он покосился на снующих и галдящих школьников, – где потише?       Да не вопрос.       В выбранной мной забегаловке тишина стояла вековая, как на дне океана. Официантка запихала нас в отдельную комнату – эдакий коробок размером в два татами и скоренько накрыла поляну. Я закинул рюкзак в угол, стащил маску и с удовольствием вытер морду влажным полотенцем. Уф-фф… укатали сивку речистые учителя. Не думал, что получу столько пожеланий и трогательных напутствий. Нома-сенсей даже прослезилась от избытка чувств.       Вежливый Учиха налил нам обоим чаю, и некоторое время мы просто жевали. Разговор не начинался, но к этому я уже привык. Конченый сладкоежка будет недоступен для нормального общения, пока не отгрызет от каждого вида десерта. Конфетно-пирожковое гендзютсу в действии. Наконец, последнее дайфуку исчезло с тарелки. Сытый Итачи просветлел лицом, и я рискнул поинтересоваться.       – Как здоровье вашего родственника?       – Лучше. Скоро вернётся домой, – он почти улыбнулся. – Спасибо, что нашёл его вовремя.       – Ой-ой, сэмпай, не захваливайте! Я сделал совсем немного.       Только втравил Шисуи в неприятности, а потом бегал как наскипидаренный и пытался исправить то, что натворил. Гордиться нечем.       Учиха как-то неопределённо хмыкнул.       – Тогда давай поговорим об охране.       – Простите… охране чего? – насторожился я.       – Я бы сказал: охране кого.       – ??       – Так ты не знаешь? – Итачи всё же заулыбался.       – А должен?       – Тебе судить. Нам приказано собрать команду для твоей защиты.       Сестра! Чтоб меня поперёк! Только-только расслабишься, поверишь в хорошее, как непременно вылезет какая-то пакость. Понятно, что близкий родственник VIP-персоны (спасибо, Тсунаде) и носитель стратегических секретов (благодарствую, папочка) – это попадос по двум статьям и всё равно что нашлёпка “При пожаре выносить первым”. Но сказать-то можно было? Почему о таких вещах мне рассказывает Учиха?!       Я посопел, справляясь с возмущением.       – М-мм… Спасибо, что предупредили, сэмпай.       Итачи пожал плечами.       – Меня включили в состав команды. Командир счёл это правильным.       – Понятно.       Посмотрев на мою хмурую рожу, он мягко произнёс:       – Сёши-кун, мне бы не хотелось создавать трудности своим напарникам. Если ты против моего назначения, скажи об этом сейчас и меня заменят.       – Зачем?       – Возможно, с другими телохранителями у тебя сложатся более дружелюбные отношения.       Офигеть! Вот хмырь! А как насчёт моих трудностей?! О них не хочешь подумать? Продаёт ребёнку кота в мешке и не краснеет. Нет уж! Мучайся дальше, сухарь ты бесстыжий!       Покаянное выражение морды нарисовалось само собой.       – Простите, Итачи-сэмпай, я ошибался. Позаботьтесь обо мне, пожалуйста.       – Уверен? – сощурился Учиха.       – Да! Сестра мне всё объяснила. Я очень сожалею, что укусил вас.       – И моё присутствие не станет помехой?..       Не-не-не! Я истово замотал головой. Ни боже мой! Никаких помех.       – Хорошо. И вот ещё, Сёши-кун… – Итачи помедлил, подбирая слова. – Полагаю, что если тебе вдруг захочется сбежать от присмотра или выйти за пределы деревни, мы не сможем этому помешать. Не буду отговаривать, прошу только соблюдать разумную осторожность и не болтать о своей ловкости.       – Да я… и не собирался никуда убегать. Честно! – опасной самодеятельности мне хватило с избытком. Впереди учёба – не до побегушек.       Мой прошлый и будущий охранник одобрительно покивал.       Что именно он сказал, и что я ляпнул в ответ, до меня дошло только к вечеру.       Хатаке Какаши между тем и этим       Выделенная мне комната на предпоследнем этаже башни Хокаге размерами напоминала шкаф. С кладовкой её рознило наличие окна и письменного стола, который я немедленно решил выкинуть и заменить креслом. Сейфа здесь не было, но это легко исправлялось – снять пару нижних полок со стены и поставить на их место подходящий железный ящик. Я свистнул генинов из хозяйственной службы – таскать мебель, а сам заняться наведением безопасности. Сомневаюсь, что буду проводить в этом закутке много времени, но правила есть правила.       В последнее время безделье давалось мне плохо – любая передышка возвращала одни и те же мысли. Обито жив… Возможно, Обито жив… Какой шанс, что Обито жив?.. Что мне делать, если Обито жив?.. Что если мелкий прав, и Обито мог видеть смерть Рин?.. Её лицо, белое с чёрными пятнами глаз, освещённое резкими вспышками молний…       И так по кругу.       Как это может быть правдой? Не знаю.       Я помнил, что очнулся от холода, в луже – единственный выживший на том окровавленном берегу – а потом до рассвета искал её тело среди изувеченных туманников.       Я никогда не думал, зачем она это сделала. За что? Почему не позволила мне сражаться? Рин говорила, что не выдержит плена. Что угодно, только не снова!.. И мы оба знали, что не сумеем сбежать.       Дело было за малым – просто умереть вместе. В бою… раз уж по-другому не получается. Она не позволила.       Потом Минато сам побывал на том месте.       Кто уничтожил ваших преследователей? – Я не видел.       Куда пропало тело Рин? – Я не знаю.       Этих воспоминаний я избегал несколько лет.       Но если Сёши прав. И была причина. Если Обито действительно привели, чтобы показать ему это… Показать, как в театре. Значит, существует кто-то, кому можно задать вопросы. Встретиться со своими страхами…       Ну, теперь я хотя бы старше.       Губы дрогнули. Поселившееся в душе новое чувство ещё не имело точного названия, но думать и работать оно не мешало. Скорее наоборот. Поблагодарив генинов, я потопал в Отдел допросов. Пора проведать свою добычу.       Мелкий назвал двух вероятных лазутчиков Орочимару: учителя Академии по имени Мизуки и генина Якуши Кабуто. Генин оказался чунином, но остальное совпало. Учителя взяли ещё раньше, в ходе общей проверки. А вот Якуши Кабуто – приёмный сын главы врачебного корпуса ухитрился проскочить незамеченным сквозь частое сито. Больше того, именно этот молодой ирьёнин работал с моей собственной командой во время подготовки нападения на Отогакуре! Его приставили к нам как талантливого специалиста по ядам и противоядиям. Догадываюсь, что он подумал и сделал, получив характерный перечень змеиной отравы.       О том, что с этим парнем возможны проблемы, Сёши предупредил меня дважды. Именно поэтому подготовка ареста отняла столько времени. Собрать команду. Осторожно выпасти цель. Уточнить распорядок дня, узнать основные маршруты движения и привычки. Определить круг общения.       И расположить офуда вокруг определённого места… Возле дома семьи Якуши.       Рабочий день ещё не начался, но солнце уже высоко и тени резкие. Мы ждали.       Вышедший из ворот паренёк выбрал затенённую сторону улицы. Вошёл в невидимый восьмигранник. Сейчас!       Раз. Многослойный барьер перекрыл улицу!       Два. Хищные лапы теней спеленали белобрысого чунина на половине шага!       Три. Я делаю шаг. Короткий укол в плечо тоненькой иглой.       Четыре. Хакко сброшено, и чакра шарингана беспрепятственно льётся в распяленные от яда зрачки Якуши.       Токсин, добытый из щупалец неприметной глубоководной медузы, я выпросил у Тсунаде из-за его редкости и быстрого действия. Полный паралич движений, но при этом никакой боли. Подействовало выше всяких похвал. Мне оставалось лишь подхватить обмякшее тело, упаковать и со всеми предосторожностями доставить его в Отдел допросов.       Три дня подготовки – две секунды действия.       Никаких доказательств виновности Якуши я не представил, но Хокаге позволил действовать на основании одних лишь подозрений, под мою ответственность. И сейчас мне не терпелось узнать – кого мы взяли? Могло получиться крайне неловко.       В отделе у Ибики на стук высунулся недовольный чунин. При виде меня он вышел и плотно прикрыл за собой дверь.       – Прошу прощения, но Морино-сан и Яманака-сан попросили не отвлекать.       – Что-то интересное нашли?       Чунин оживлённо кивнул:       – Да, вы были правы, Хатаке-сан. Джуин на этом Якуши как на паршивой собаке блох. Кто-то очень не хотел, чтобы он открыл рот.       Фу-уух…       Прав был, разумеется, не я. О возможном наличии проклятых печатей предостерегал мелкий, но я незаметно выдохнул. Взяли нужного. Обычному ирьёнину джуин ни к чему – одна морока.       – Кто-то?       – Пока ещё трудно сказать, печати довольно сильно отличаются. Морино-сан предупредил, что скорых результатов жать не стоит – это всё затянется не на один день.       – Хорошо. Вас не торопят.       Хокаге в первую очередь интересовал результат. Как и меня.       Сёши говорил, что в будущем этот Якуши мог доставить всем кучу проблем, овладев запретным дзютсу Нечестивого Воскрешения. Что ж, значит, теперь одной проблемой меньше.       Начало положено.