Второсортная

- Лиза пропала, - прямо с порога заявил мне в зюзю пьяный Глеб. - Зайди, - почти просила я. И куда подевалась моя бывалая гордость и стервозность? Пошатываясь, он все же зашел. - Снова соблазнишь меня, да? - саркастично ухмыльнулся мужчина, и мне отчего-то стало стыдно. Видеть его в таком состоянии слишком... И больнее только от чувства, что это все из-за меня. Лиза не звонила мне уже неделю, и эту неделю я провела в переосмыслениях. «Что такое любовь?» - спросила я однажды одного из своих любовников. «Любовь, - отвечал тот, - это извращение. Это та же тарталетка с горчицей и клубникой. Правда, горчицы там все же больше». Я не поняла этого, а тот мужчина и не спешил объяснять. Я уже забыла об этом, а вспомнила только сейчас. Смотря на Глеба, я понимаю — только я здесь третий лишний, и никто другой. - И не мечтай, - ответила я на вопрос Глеба с завидным равнодушием, и даже усталостью. - Умоешься, выпьешь чаю, и иди за лилиями в ближайший цветочный магазин. А затем прямиком к дому Лизы, дожидаешься ее там. Впрочем, - глянула на него я, - сначала тебе нужно умыться. Все остальное потом. Боже, какое у него лицо! Не устала бы от всего этого, наверняка рассмеялась. - Жду на кухне, - бросила я через плечо. Придя на кухню и поставив чайник, я просто-напросто плюхнулась на стул и устало вздохнула. Бывает такое чувство, когда хочешь одновременно и плакать, и спать, и кричать от безысходности. Хочется, чтобы тебя вырвало всем этим, и в душе, будто в желудке, стало пусто. Я именно в этом состоянии. Голова болит, спина сгорбилась, ноги гудят. Поздравляю, из двадцатилетнюю стерву я превратилась в семидесятилетнюю старуху. Аллилуйя, господа! Дайте мне револьвер, чтобы я, как героиня драм, истерично рассмеялась и выстрелила себе в висок! Чайник уже кипел, и я, в очередной раз подумав, что этот предмет один из самых известных истеричек в мире, поднялась налить воды в крепкий черный чай. - Благодарю, - хрипло пробормотал Глеб, садясь на стул и беря в руки горячую кружку. Почему-то именно в этот момент мне показалось, что у нас могло бы все сложиться. Была бы такая тихая семья, где все ласково относятся друг к другу. Но, к сожалению, это — не мои приоритеты. Такая характеристика больше подходит паре Глеб - Лиза, нежели паре Глеб — Марина. У нас бы были постоянные ссоры и дикость, страсть — здесь не будет места нежности. Со мной он будет таким, каким его видят люди — чуточку самоуверенным, успешным, презрительным ко всем. А с Лизой наоборот — она заставит его открыться, и с ней он будет ласков, нежен, нетороплив и терпелив. Захотелось расплакаться, и в носу уже защипало — я поспешила быстрее уйти в ванну и умыться холодной водой. Нечего реветь! Спокойно! Все нормально! Судорожно вздохнув, я вновь вернулась на кухню, и застала Глеба, моющего стакан. - Я пойду, пожалуй, - сказал он, не поворачиваясь ко мне. - Куда? - Как куда? В магазин! Ты же сама сказала... - Да, я помню. Иди уже. - Знаешь, - подошел он ко мне, - мы могли бы стать неплохими друзьями. Если у нас с Лизой все наладится, ходи к нам в гости, - ласково улыбался он мне, и это... именно это было хуже всего! Будто он с улыбкой отрывал мне все конечности по одной! - Нам никогда не стать друзьями, - холодно отвернулась я. - Хотя бы потому, что ты никогда не будешь по-настоящему сильно доверять мне из-за этой истории, а я все также буду любить тебя. А после и ненавидеть, и презирать. Не выдержав его удивленно-понимающего взгляда, я ушла в комнату и уже из нее услышала, как захлопнулась входная дверь. Боже, как я завидую ей... Какой же он хороший... Только сейчас, поддавшись чувствам, я заплакала. Лиза могла быть только на Горной пустоши — парке на краю города. Народу там было всегда мало, и потому еще в детстве мы, можно сказать, «зарезервировали» это место. Если честно, это и парком-то назвать сложно — развалины, да и только. Всего лишь пара лавок, клумба цветов и руины старого-старого дома. Это своеобразная достопримечательность. Русоволосая сидела как раз на этих развалинах и смотрела вдаль. - Я знала, что ты придешь, - не поворачиваясь, произнесла она. - Раз знала, могла бы и напомнить, какая тут... горная местность. А то на этих, блин, чертовых шпильках все ноги переломаешь, - с притворной злостью сказала я. На шпильках ходить и правда было не очень-то удобно. Девушка рассмеялась. - Ну, ты как маленькая. Неужели из названия ничего не понятно? - улыбалась она. Я подошла к ней и села рядом. Какое умиротворяющее место... И почему я про него забыла? - Марин, а ты помнишь? - начала Лиза, а я повернулась к ней, подмечая красные глаза — явно не от ветра в лицо. - Мы как-то раз здесь, на этом месте, поклялись, что если поссоримся из-за мальчика, то придем мириться сюда, и никуда больше. Глупое детское обещание. Я всегда тебе завидовала, - я неверяще посмотрела на нее. Завидовать? Мне? Да вы шутите! - Не удивляйся так, прошу. Ты красива, обаятельна, не по годам взрослая — и так было всегда. В садике, в школе, сейчас. Знаешь, я сюда часто приходила. Когда у меня появился первый поклонник, когда ты ходила какая-то разбитая — что, кстати, тогда произошло? А, впрочем, не столь важно. Я приходила сюда и тогда, когда познакомила тебя с Глебом — думаешь, я не видела, как ты на него смотрела? Я не виню тебя. Ты просто... забылась. И ты ведь действительно была пьяна, я знаю... Я уеду, - перебила ее я. Она удивленно на меня посмотрела. - Я уеду, а ты... ты просто забудь про меня и эту историю и живи с ним. Просто живи счастливо. Я не хочу... не хочу, чтобы из-за тебя моя жизнь портилась. Роди ребенка — обязательно девочку! - и пусть из этого ребенка получится хороший человек. - Марин... - Знаешь, - вновь перебила ее я, повышая голос, - в юношестве я всегда мечтала стать крестной или свидетельницей на свадьбе. А лучше и то, и то, - ухмыльнулась я. - Так вот. Прошу, на свою свадьбу и на роль крестной выбери человека, совсем-совсем на меня непохожего. Это мое желание. А после я ушла, напоследок лукаво сказав Лизе, чтобы она шла домой. И плевать мне на то, что в сердце будто иголки врезались. Я и так слишком много несчастья причинила им. Пора и белой полосе прийти на смену черной. И лишь придя домой, я истерично расхохоталась. Она, оказывается, превосходная актриса... Боже, оказывается, она просто-напросто наблюдала со стороны за моими стараниями. Эта ее исповедь... Ха-ха-ха! Ложь! Моя подруга прогнила даже еще больше, чем я. Плевать! Мы незнакомы, я ей никто, она мне никто, и все в норме. Но все же... Я бросила все. Сказала родителям, что хочу переехать в другой город — они послушали мой нелепый бред о том, что в другом городе будет лучше, ушла из института, собрала вещи и просто взяла билет в Волгоград — город-герой! Так будет лучше. Садясь на поезд, я не чувствовала ничего, кроме облегчения и пустоты. Было просто ощущение, что я освободилась ото всех оков. А та грязь, что осталась здесь, в этом городе, пусть и остается здесь. Конец первой части.