Пираты Карибского моря. Сокровище Джека Воробья

"Конкорд", или, вернее, легендарный корабль «Месть королевы Анны» не сразу отчалил от не менее легендарного острова Тортуга. Вдали от всех глаз и судов грозный бриг в полном одиночестве раскачивался у самого отдаленного причала на ленивых прибережных волнах гавани. Капитана и основную часть команды, которая уже давно разбрелась по всему острову, на бывшем французском корабле "Конкорде" дожидался Ганс – старший помощник Барбоссы. Старпомом Гектора он стал относительно недавно, с тех пор, как Барбосса стал капитаном «Мести королевы Анны». Вместе с ним на корабле было еще двое пиратов. Ганс вел с ними дружбу и находил их приятными собеседниками. Это были те самые пираты из числа немногих, которые вели этакий «здоровый образ жизни»: не пили, не интересовались азартными играми, не испытывали слабость при виде красивой распутницы, те самые пираты из числа многих, которые стали на разбойный путь по той же причине, что и некогда капитан Гектор Барбосса. Так вот, я и говорю: ближе к полуночи на палубу пиратского корабля взобрался самый что ни на есть обыкновенный кот. Да, да, кот! Нет худа без добра; хотя и добро в этом районе давно не околачивалось. Знаете, на судне у пиратов кот – хорошая примета, добрый знак. Особенно, если это пушистое чадо пробралось на корабль само. Да и вообще, из всех животных больше всего пират старается взять с собой в плавание кота; не попугая, не мартышку или собаку – стереотип - именно кота. Почему? Это обясняется хотя бы тем, что у кота спокойный и ровный характер. А еще, пираты верят в то, что коты - колдуны, которые, будучи на судне, в открытом океане, будут делать все, чтобы отогнать от себя, в том числе и от корабля, всевозможные морские стихии. Таким образом корабль уцелеет, пираты доберутся домой живые и невредимые, а кот, по своей натуре жутко не любящий воду, не окажется в морской пучине. Но в этой весьма обыкновенной примете, есть свое исключение: кот не должен быть черного цвета. Какой угодно: белый, рябой, коричневый, темно-коричневый, да хоть серо-буро-малиновый, только не черный! И на беду "Конкорда" на его величественную палубу имел совесть взобраться именно черный-пречерный котяра! Первым на борту объявился Джек. Ему было все равно, что его присутствие в отсутствие Барбоссы воспримется на "Конкорде" враждебно. Ему захотелось слегка подшутить над командой, или, точнее говоря, как можно скорее оповестить всех местных о том, что его величество Джек Воробей, ах, простите, капитан Джек Воробей, прибыло. Гектор вместе со своей свитой из двух крепких матросов отстал где-то позади, и не потому, что они медленно шли, а потому, что Джек их нарочно обогнал. Один из пиратов решил остановить его, но Барбосса присмирил пыл здоровяка и дал Джеку возможность делать то, что ему вздумается. Гектор был уверен, что за Джеком следить не нужно; Воробей никуда не денется, пока у него нет всех картин. Когда Джек ступил на "Конкорд", его гордая физиономия враз сменилась на маску разочарования; на борту никого не было. Он обвел палубу вопросительным взглядом, и, нахмурившись, сделал два шага вперед. И все равно никого нет. Джек резко обернулся в сторону, откуда по идее должен был идти Гектор, но вдруг с раздраженным фырканьем позади него пронесся кот. Джек от кота как от очень плохой приметы, которая могла к нему прицепиться, отшатнулся в сторону борта и даже испуганно согнул ногу в колене. В лице капитана был и испуг, и еще раз испуг, и неожиданность разом. С угрожающим оскалом Джек проводил взглядом убегающего кота. Черное пятно скрылось где-то у третей мачты на корме. Взяв себя в руки, Воробей слез с планшира, но тут же следом за котом с визгом, угрожающими словами и проклятиями пробежали пираты. Вот уж кого-кого, но их Джек совсем не испугался, напротив, он ожидал, что кто-то побежит следом за котом. Воробей на мгновение попробовал прикинуться фикусом, чтобы те его не заметили. Сразу то они его и не заметили, лишь пробежав мимо, вдруг остановились и обернулись в его сторону. - Воробей, - хриплым голосом удивленно проскрипел один из пиратов, указав на кэпа пальцем. Джек скопировал удивленную гримасу пирата, словно и сам не ожидал себя здесь увидеть. Он даже с места не сдвинулся и стоял, как истукан: по-моему, до сих пор прикидывается растением! Что с ним делать, матросы сразу не додумались. Но как только на палубу поднялся Гектор, те вмиг засуетились вокруг Джека и схватили его, словно пленника. Джек якобы испуганно глянул на них и после с глубочайшей насмешкой и иронией обернулся на Барбоссу. - Отпустите его, - грозно фыркнул Гектор и на мгновение отвел взгляд на мерцающие огни Тортуги. Следом за Гектором поднялись Джошами и верные охранники. Один из охранников нес Ванессу. От Джека и Барбоссы не скрылось удивление троих матросов. И не потому, что на палубу подняли женщину, а потому, что практически вся команда знала, что у Барбоссы объявилась дочка - Эния Велласкес; в руках сильного пирата была именно она. Гектор недоверчиво оценил реакцию своих подданных, искоса глянул на Воробья, который и сам был немного смущен, гордо выпрямился и рявкнул: - Ну, что уставились? Дел никаких нет? Собрать всю команду с острова… чертовы пьяницы! Подготовить судно! – а после довольно и добродушно, с ноткой торжественности добавил. - Утром отчаливаем в путь за сокровищами! - Есть, капитан! – послушно выкрикнул Ганс и, замявшись, неуверенно спросил. - А с этим-то что делать? – ткнул он пальцем в самое ребро Джека. Воробей аж скривился. Ганс был достаточно крепким. Он нарочно больно ткнул Джека. - Ничего! – абсолютно равнодушно ответил Барбосса и, как победитель, посмотрел на Джека и продолжил. – Мистер Воробей соизволил плыть с нами. Он благородно и абсолютно безвозмездно согласился нам помочь. - Безвозмездно? – всполошился Джек. - А ты, Воробей, что-то имеешь против? – с надеждой, что тот отвяжется от него, спросил Гектор, хотя и сам прекрасно понимал, что не может отпустить Воробья, пока Эния у него на палубе. «Этот мелкий пройдоха сдружился с Ванессой, и мало ли, что еще он может ей про меня наплести?!» – подумал Барбосса. - Против? Нет, против ничего не имею! Это ты решил взять Энию на свой бриг, и, заметь, тебя никто не заставлял, – Барбосса не мог оставить свою дочку на пиратском острове в беспомощном состоянии. - И ты прекрасно осознаешь тот факт, - продолжал Джек, - что она тебе не доверяет, а я могу сделать так, что Ванесса тебя зауважает! Поэтому не ты сделал мне одолжение, взяв меня на свой корабль, а я, согласившись тебе помогать! Якобы мне больше заняться нечем, - элегантно отмахнувшись ладонью, заметил Джек. – Не хочешь со мной связываться, оставь Велласкес на острове… - Гектор уже чуть не закипел от злости. Он свирепо глянул на хитрого Воробья и, изо всех сил подавляя внутри себя гнев, сказал ему. - Ну уж нет! Ни за что! Слышишь?! Ни за что я не оставлю ее на этом проклятом острове, еще и один на один с тобой!!! - Джек чуть язык со страху не проглотил. Гектор говорил так свирепо, прямо ему в лицо. Еще никогда Джек не видел его настолько… самоотверженным, что-ли? В такие моменты Воробей забывал шутить. Он невольно вспомнил первую встречу с Велласкес. Тогда, когда она схватила его и свирепо, нешуточно стала угрожать. Сильный и бесстрашный характер, который проявляется у человека в моменты раздражения и злости. Как сильно Барбосса сейчас был похож на Ванессу… или, правильно будет сказать, Ванесса похожа на Гектора? «Упаси Посейдон! Двоих таких я не переживу,» – шутливо подметил сам себе Воробей и все-таки, взяв всю свою волю в кулак, посмел уточнить: - А как же остров? Помнится, ты лично оставил ее на том острове один на один со мной! – Джек аж расплылся в широкой и наглой улыбке. – Мы с ней там очень долго пробыли! - Джек, - сдерживаясь от того, чтобы не придушить Воробья, спокойно обратился к нему Гектор. - Не испытывай мое терпение! Ты здесь благодаря Энии, но это очень слабо удерживает меня от того, чтобы пристрелить тебя! - Никогда не понимал, почему ты меня так не любишь? – пытаясь как-то увести разговор в другую сторону, спросил Воробей. Гектор сказал свое, и Воробей без слов понял, что тот имел ввиду; Джек не был пленником, и у него, образно, было два выхода: первый - остаться на "Конкорде" и поделиться своим портретом, при этом не забывать рассказывать Энии, что Барбосса не так уж плох, как описывают, и, собственно, как описывал он сам, второе – уйти с "Конкорда", но быть уверенным, что там, где-то на Тортуге, его отыщут матросы Гектора и отберут у него картину, если не отберут сразу на выходе с судна. А Ванесса? Ну что, Ванесса? Гектор тот еще… он с легкость наплетет ей рассказ о том, что Джек споил ее, предал, обокрал, а он, Гектор, герой и праведник, в нужный момент ее спас… «Интересно, она поверит такому бреду?» – спросил сам у себя Джек, уже приняв свое решение, выбрав первый вариант. На удивление Воробья, самым страшным во втором варианте для него было не то, что у него отберут картину, а то, что Ванесса может раз и навсегда разочароваться в нем. Велласкес отнесли в самый отдаленный кубрик, уложили и дали ей возможность отоспаться и освободить тело от хмельного яда. Гектор был неумолим со своими матросами, но всякий раз, когда его взгляд падал на нее, лицо капитана менялось, и казалось, что ради этой еще до недавнего времени абсолютно чужой девушки он готов вынести все, забыть обо всем на свете, а ей простить самый жуткий грех. Он так мало знал Энию. Он так много хотел у нее спросить. Джек в этот момент расхаживал по палубе, словно ему ни до чего не было дела и он отдался на волю судьбе. Однако вот, что творилось в его голове, в его мыслях: «У меня была цель – найти вторую часть рецепта эликсира бессмертия. Какова теперь моя цель? По идее, такая же, ибо я еще не настиг ее, чтобы сменить на другую.». Джек до сих пор не мог понять, для чего вдруг Энии понадобилось это снадобье. Конечно, от бессмертной жизни мало кто откажется, но Воробей нутром чуял: «Не для себя она желает его добыть…». Он был уверен, что кто-то, кто для нее дорог, испытывает потребность в этом эликсире. «Ну тут уж или с Альдом что-то, или с королем?» – предположил Джек. Капитан Джек Воробей с легкостью восхищался многими людьми, как и многие восхищаются им. В каждом человеке он находил что-то особенное. Джек необыкновенен тем, что он не имеет врагов, но во врагах многих находится сам. Воробей ни к кому не относится со злостью, ни на кого не держит обиду. Он лишь изучает человека, находит к нему подход. Что касается Ванессы, подход к ней ему не нужно было искать. Она такая, какая она есть. Она сама располагает к себе людей. И что еще более восхищало Воробья в этой девушке, она независима от тех мелочей, по которым сходят с ума практически все люди на планете. Но, в то же время, она зависима от тех, кого хоть раз назвала своим другом, близким, любимым. Ей не страшно потерять жизнь ради счастливой судьбы другого человека, даже если он желает ей зла. Джек еще не встречал таких людей. Да и думать не думал, что такие существуют. Но рядом с такими хочется быть таким же. Он до сих пор не мог понять, как ей, с ее натурой, удалось стать маршалом, недурным маршалом. Остаться честным и справедливым человеком средь ядовитых придворных змей и мерзких гиен политики. Одиночество Воробья нарушил его преданный старпом и друг Джошами. Тот стал напротив него и пытливо, как заговорщик, посмотрел в его глаза. Джек скривился и так же вопрошающе глянул на него, спрашивая, чего тому нужно. Мистер Гиббс смог разгадать этот вопрос и, оглянувшись, тихо задал в ответ свой: - Джек, я не понимаю, что происходит? Я вполне уверен, что ты что-то задумал. - И что? – гордо и риторически переспросил Джек и посмотрел на Джошами так, как обычно смотрят капитаны на своих подчинённых. - Может, поделишься задумкой? - Ах, мой любопытный приятель, да, ты прав, у меня есть план! – Джек говорил не серьезно, хотя бы потому, что на самом деле у него никакого плана не было. Как обычно - чистая импровизация и надежда на удачу. - Так, я слушаю! – протянул Джошами. - Значит так… - Джек забросил руку на плечи Гиббсу и по-дружески повел Джошами в сторону выхода с судна. Их увидел Ганс и заметил, что они собираются сойти с корабля. Его это немного смутило, и если бы Барбосса не дал ему точно понять, что Джек не пленный, Ганс ни за что бы не отпустил Воробья. Те двое о чем-то шептались. Старпом Барбоссы не стерпел и выкрикнул: - Эй, мистер Гиббс? – Джошами уже довольно-таки неплохо слился с командой "Конкорда" и поэтому выполнял все приказания Ганса и Гектора в разумных пределах. Джек и Джошами скривились из-за того, что Ганс нарушил их беседу. И все же, Гиббс послушно подошел к нему: - Да, ты что-то хотел от меня? - Вижу, бездельничаешь? Бросай трепаться! Нужно выполнять приказ капитана. Я с матросами подготовлю корабль к отчаливанию, - имея в виду себя и двоих своих приятелей, сказал Ганс. - А ты ступай и собери остальных по острову! И поживее! Джошами дал добро на выполнение приказа. И как бы Ганс не старался, Джек все равно увязался следом за своим старпомом. Тем временем Гектор Барбосса был в своей каюте. Свою картину, картину Джека, которую тот уже отдал, и картину Энии он спрятал в прочном металлическом шкафчике за двумя замками, один ключ от которых он прятал в каюте, а второй всегда носил с собой. Как можно было уже понять, в этом шкафчике он хранил все самое ценное. Не исключением был и изумруд Софии. Но в этот раз он не оставил его в нем. Драгоценный камень он спрятал у себя в кармане камзола. На душе у Гектора было неспокойно. Даже немного страшно. Он знал, что там, за стеною, в кубрике - его дочка, его кровь - великий маршал, часть Софии. Стук в дверь, которого он ожидал, пронесся по его сердцу громом. Он сделал два шага вперед, ступая по дощатому полу деревянной ногой, и немного строго приказал войти. - Капитан, я оставил девушку в соседнем кубрике, как вы и велели! – отчитался один из личных охранников Гектора. Таких было двое, и порой казалось, что они не живые люди, а истуканы, говоря современным языком, роботы, четко выполняющие приказы. - Хорошо! – пытаясь изобразить равнодушие, кивнул в его адрес Гектор. – Иди и помоги Гансу, - и, как бы уточняя, добавил. - До утра нужно уже отчалить из гавани. - Да, капитан! – резко ответил матрос и удалился. В этот момент с лица Гектора сошло волнение. Он глубоко вдохнул и, поправив на себе камзол, вышел из своей каюты. Хочу заметить, что Гектор чудно управлялся со своей деревянной ногой. Словно она была его родная. Капитан совсем не хромал. Он остановился у дверей соседнего кубрика. Гектора не волновало, есть кто-то рядом из его команды или нет. Сейчас он желал лишь одного: набраться решительности и войти в каюту. Несмотря на довольно-таки приличных размеров окно, в каюте было весьма мрачно, ибо на улице стояла ночь, освещаемая лишь яркой полной луной. У одной стены находился небольшой высокий стол, рядом с ним два деревянных стула. Напротив стола расположили тахту с мягким коричневым матрасом. На ней лежала Велласкес. Она забавно скрючилась, а пальцем руки придавила одну ноздрю, из-за чего слегка сопела. Потрепанное жизнью лицо Гектора внешне сохраняло строгость, но вся его сущность рвалась к дочери. Он вспомнил Софию. Словно еще вчера он видел ее в последний раз. Словно и не было этих страшных двадцати семи лет без нее. Он вспомнил, каким он был тогда и каким стал сейчас; увы, но вернуть прошлое нельзя. Гектор уже до конца жизни останется грубым пиратом, храбрым капитаном морских разбойников. Но это потом, а сейчас он опустил руку к голове Энии и своей шершавой ладонью провел по ее пышным мягким каштановым волосам, прикоснулся к ресницам и после аккуратно, словно взяв в свои руки тонкий белоснежный фарфор, снял ладонь Ванессы с ее лица. Гектор смотрел на нее, как на немыслимое чудо, как на желаемое прошлое, о возвращении которого он и мечтать не мог. Барбосса взял стул и сел на него рядом с тахтой. Как ангел хранитель, он готов был вечно сидеть рядом с дочкой, дабы защитить её от всех тех ужасов и коварств, который происходят вокруг. Сейчас он чувствовал себя ответственным и способным на все, а она в его глазах была абсолютно невинна и беззащитна. Но так он думал до тех пор, пока не увидел ее сумку и шпагу, которые мирно висели на спинке тахты. Еще на спинке висело покрывало. Гектор сдвинул брови к переносице, немного выпрямил спину и обратил свой взгляд на Энию. Барбосса с оцениванием осмотрел ее. После встал со стула, взял в руки покрывало и укрыл им Велласкес. Убедившись, что она крепко спит, снял ее сумку с тахты и переставил в более надежное место – на полку под столом. Заглядывать в эту сумку он не стал, а вот шпагу рассмотрел более внимательно. Таких шпаг у Энии было несколько. Это, так сказать, фирменные, именные шпаги испанских маршалов. Несмотря на то, что до недавнего времени белый цвет у Испанцев считался траурным, однако визитной карточкой испанских маршалов всегда был именно белый цвет. На всех парадах, войнах, торжествах форма маршалов была белой. Это касалось и оружия. Шпага, которую держал в руках Барбосса, была с белой рукояткой и такой же белоснежной кисточкой, прикрепленной к ней. Клинок был достаточно длинным для того, чтобы, будучи в седле, можно было с легко достать врага, даже лежащего на земле. Лезвие на конце особенно острое и немного загнутое со специфическим утяжелением, придуманное тюркскими народами и названное ялманем. У основания клинка Барбосса заметил мелкими буквами надписьи: "El mariscal de Eniya Vellaskes" и "El santo Iakov con nosotros!”, что в переводе означало "Маршал Эния Велласкес" и боевой клич испанцев еще со средневековья: «Святой Иаков с нами». И тут, шуточно говоря, Барбоссу осенило: его дочка - испанский маршал, приближенный короля Филиппа. Конечно, он это и ранее знал, но почему-то осознал полностью только сейчас. Ему вдруг захотелось вскрикнуть, завопить на весь мир, что никто иной, а именно его дочка - храбрый и знаменитый на весь мир маршал. В его взгляде мелькнула немыслимая гордость за Ванессу. Гордость за то, что Эния смогла добиться таких успехов. Ах, как я люблю описывать чужие размышления, угадывать мысли абсолютно неизвестных мне людей. Но, увы, нужно это благое дело мне ненадолго оставить и рассказать вам вот что: как вы думаете, мои дорогие читатели, откуда у Джека взялся рецепт, вернее, часть от рецепта эликсира? Ведь ранее об этом ничего не было сказано, правда? Вернее, было сказано, что часть рецепта каким-то чудом попала ему в руки. Но каким, вы еще не знаете! Так вот, Джек его украл у одного пирата, не менее славного, чем сам Воробей. Причем украл самым что ни на есть наглым и мерзким образом. Этот пират – капитан обыкновенного и довольно-таки неплохого брига; но какие же легенды исходят отовсюду об этом корабле и об этом капитане! Многие и на разные темы. Так вот, капитана Джека заинтересовала одна из этих тем. Кто-то рассказал ему, что на борту этого корабля капитан возит забальзамированный труп своей любимой невесты. И что он бредит мыслью оживить ее. И что у него уже есть некоторые идеи по этому поводу. Джек решил во что бы то ни стало отыскать этого человека и завести с ним дружбу. Отыскать его было не просто, но и не трудно. Корабль его - и вправду самый что ни на есть обыкновенный бриг, а его капитан - молодой и пылкий мужчина, который жутко любит чистоту и порядок – прямо не грязный пират, а ухоженный корсар. Так и есть – корсар. И судно его так и называется – «Беспечный корсар». Единственное, что было самым приметным в этом бриге, что и вправду невозможно было не заметить – красные паруса. Идеально вычищенные, выглаженные красные паруса. Капитан сего судна оказался чем-то похожим на Джека: такой же занудно-пытливый, сующий свой нос, куда не попадя, отважный и решительный. Лишь немногим он отличался от Джека: молодой капитан был очень чистоплотным, а еще он был жутко влюблен в женщину, сладость коего чувства была неизведанным для Джека. Но Воробей не собирался более интересоваться судьбою этого человека. Он как-то раз якобы случайно встретил его в одном из кабаков Тортуги. Там ему удалось сдружиться с капитаном Корсара, напоить его и, под предлогом помощи, довести Бриса, а это был именно он, в его каюту. И вот заветная цель - Джек на «Беспечном корсаре». И вправду, в капитанской каюте лежал гроб-саркофаг, в который Джек не стал заглядывать. Искать рецепт эликсира долго Джеку не довелось. Он преспокойно лежал на том самом саркофаге, под слоем тонкого стекла. Мы знаем, что у Гектора есть точно такая же часть рецепта. Но Гектор, умеющий читать латынь, в отличие от Джека имел совесть переписать рецепт, а не спереть. Джек, не раздумывая, украл этот рецепт и, даже не удосужившись узнать хоть какие-то подробности, отправился к самому главному полиглоту Тортуги. Ну а дальше… дальше мы уже сами знаем, что было.