Reconstruction

Ожидая в приемной адвоката, Алан то невротически перебирал в воздухе пальцами, то нащупывал телефон сквозь ткань кармана и каждый раз позволял выскользнуть мобильнику из рук. Его раздражала эта совершенно бесполезная кирпичная тяжесть, но Хепзиба настояла на том, чтобы он, уезжая в Лондон, захватил телефон с собой. - Будешь звонить мне, - распоряжалась она, собирая Алана в дорогу, несмотря на его категорический отказ куда-либо ехать, - А я тебе позвоню, если нам тут вдруг станет скучно. Алан, подчеркнуто громко напевая песню про Минни-лентяйку из «Дживса и Вустера», прошел мимо, подкидывая на руках визжащую от восторга Пэрис. Нет, честное слово, он бы с удовольствием забыл телефон дома. Последнее время у него развилась аллергия на звонки, потому что кузина Ив стала совершенно невыносима. Она звонила и звонила, и звонила, и жаловалась, жаловалась, жаловалась, так что, когда и Хеп завела столь же невыносимую шарманку о том, что «это же твоя сестра, ты должен её поддержать, когда ей так плохо», Алан посчитал за лучшее сдаться и отправиться в гости. - Но сестра все равно двоюродная, - вяло возражал он. – От нечего делать бесится, у нее всегда так было. - Все равно родня, - Хеп была непреклонна, - Езжай, от тебя не убудет. И с миссис Ша сможешь еще проконсультироваться, ближе ехать, - она всегда отличалась пугающей рациональностью. Алан тогда только чудом удержался от того, чтобы сказать: «Я знаю, как выглядит депрессия. Знаю, когда человек сдался и опустил руки. Когда ему настолько плохо, что сердце разрывается лишь от того, что ты его видишь». В своем припадке истеричной жажды внимания Ив его только раздражала, да и никогда между ними не было настолько теплых отношений, какими их считала Хеп – слишком уж часто родня ставила Ив в пример всем ровесникам, и Алан, еще будучи школьником, устал соревноваться за одобрение и внимание. Его досада стала только сильнее, когда оказалось, что, не считая нудных разговоров и нескончаемых воспоминаний, то и дело соскальзывающих на жалобы, – все с Ив было нормально. Она практически безвылазно сидела в своем мягком, отвратительно дорогом, безвкусном кресле с резными ножками, и томно куталась в плед, - Алану не нужно было даже спрашивать, чтобы понять, что плед этот стоит не меньше какой-нибудь ультрамодной сумки миссис Ша. Ив была вся воплощение богемной усталости. Она соизволила подняться только чтобы открыть дверь курьеру, привезшему продукты из магазина. Бледная и с опухшими от сбившегося режима дня веками, Ив вслух перебирала, чем ей стоит заняться, чтобы развеяться, и сразу же находила с пять причин, почему не стоит даже пытаться, между делом благодаря кузена за визит. Расположившийся на диване Алан лицемерно уверял ее, что все хорошо, ему было совсем не сложно, у каждого бывают плохие дни, для этого ведь и существуют близкие люди – чтобы приехать и поддержать. Его грызла досада, Алан лишь злился на себя за то, что приехал, и пропускал мимо ушей половину слов неугомонной кузины. В принципе он мог бы уехать так же легко, как и приехал. После того, как Ив в ответ на вопрос, откуда у нее на костяшках ссадины, смущенно опуская глаза, сообщила, что специально разбила руки о стену, когда не смогла заставить себя выйти из дома на встречу с подругами, Алан твердо решил: уедет этим же вечером после визита к адвокату. Спектакль ему порядком надоел, а Ив – как и всегда – попросту получает удовольствие от того, что за её вывертами кто-то наблюдает. - У вас ничего не было подписано? – миссис Ша снова выглядывала из-за стола-бастиона, Алан, потерявший надежду на то, что речь сегодня хотя бы коснется иска, клевал носом. Последние полчаса он слушал лекцию о художниках-абстракционистах, и сосредоточенность стремительно таяла вешним снегом. - Ну, как у Маккартни и Леннона? – Алан стряхнул дремоту: - Чего?.. - Все песни у них общие. Даже если писал кто-то один, авторские – пополам. - На мою музыку права есть только у меня, - категорически объявил Алан, окончательно приходя в себя. - Знаю, - согласилась миссис Ша чрезвычайно спокойно, Алан даже поперхнулся от своей же категоричности, натолкнувшейся на такую сдержанность. – Хотела проверить, помнишь ли ты об этом. Еще бы он не помнил! По-белочьи бережливо собранная и спрятанная в сейф серая папка с документами скрывала весь творческий путь, начиная с помощника звуковика в 1976м. Там хранилась вся карьера, педантично расписанная по справкам, налоговым отчетам, страховкам и договорам. Там бы точно нашлась расписка о каком-либо дележе прав на песни, если бы она существовала. - Сегодня между делом, - как ни в чем ни бывало продолжала миссис Ша, - Заехала в Mute, никого там не застала, но эта совершенно очаровательная секретарша прощебетала, что передаст. - Вилли?.. – уточнил Алан, заметив, что адвокат перестала тасовать файлы с документами и неожиданно мечтательно посмотрела на «выставку» дипломов, совершенно их не замечая. – Ты про Вилли? Рослая такая блондинка, с круглым лицом? - Миссис Ша кивнула и поспешно согнала с лица выражение странной мечтательности, с излишним усердием принимаясь шуршать бумагами. - Она давно там? - С год уже. Кстати, обожает Гауди, - как бы невзначай ввернул Уайлдер и не смог сдержать улыбки, когда адвокат снова оторвалась от бумаг и, точно и не заметив Алана, впилась взглядом в гравюру на стене. - И водит… то ли Нагасаки, то ли какой-то еще «саки». - Кавасаки, - вежливо поправила миссис Ша, все так же сосредоточенно смотря на гравюру Бёрдсли. – Хороший мотоцикл, - она помедлила, потом взяла в руки карандаш и кончиком пальца попробовала заточенный конец, - В принципе, Mute уже в курсе твоего иска, так что подожди чуть, сами выйдут на связь. Только без меня ни с кем об этом не говори, хорошо? - Разумеется, - нетерпеливо кивнул Алан, снова раздражаясь от того, что его держат за дурака. По пути домой он не без горькой усмешки думал о том, как же, наверняка, просто будет миссис Ша познакомиться с той Вилли – познакомиться и неплохо поладить. Ведь всегда проще с теми, кого ты еще не знаешь. Кто не видел тебя трезвым, пьяным, заспанным или выхаркивающим легкие от жуткого гриппа. Кто никогда еще не орал на тебя, совершенно оправданно злясь, кому ты никогда не ломал носа, с кем ты никогда не просыпался рядом, неловко прижавшись плечом к веснушчатой спине, от ощущения, что затекла и онемела рука. С совершенно незнакомым человеком гораздо проще, руководствуясь памятными ошибками, выстроить приятную беседу. Узнать, что он слушает, какой фильм недавно посмотрел, за какую партию голосовал и считает ли, что Великобритания должна реформировать миграционную политику. Ноющие следы от многочисленных ушибов предостерегут от прежних ошибок – от преждевременных суждений, резких, непрошенных мнений, прямой грубости или бестактности. Уберегут от всего того, чего не следует делать – и что Алан обязательно повторил бы, будь у него возможность начать заново. Зайдя в дом, Алан поначалу подумал, что туда каким-то образом забрался посторонний. Какое-то мгновение он думал вызвать полицию, потому что женщина, скорчившаяся в углу кухни, совсем не была похожа на его кузину. Но потом он понял, и по загривку пробежал холод. Алан осторожно переступил порог комнаты, будто пол под его ногами в любой момент мог провалиться, случись ему неосторожно сделать шаг. Ив сидела в углу, большими от ужаса глазами смотря в стену. Совершенно определенно она была не в себе. - Всё хорошо? – негромко спросил Алан. Ив поморщилась. Её верхняя губа поднялась, обнажив зубы, будто женщина только что почувствовала сильный запах гниющего мяса. В следующий момент всё её лицо скривилось, и Ив, съежившись, издала жалобный всхлип, переходящий в писк. Всё было плохо. Очень плохо. Уайлдер схватился за телефон – с этим он не мог справиться в одиночку. Он мог позвонить кому угодно – мало, что ли, у него было приятелей в Лондоне, к кому можно было обратиться за советом – а позвонил… - Грейн? Это Чарли. Да, привет. Изв… извини, что не вовремя… я не вовремя?.. – паника плескалась в голосе. – Можешь позвать Энди? - Слушаю, – зевнул в трубку Флетч. Запинаясь и изо всех сил стараясь выговаривать слова, Алан вкратце обрисовал ему ситуацию. Слава Богу, Флетчер отреагировал спокойно и сдержанно. - Записывай адрес, - скомандовал он. – Выезжайте сейчас же. Я предупрежу Демиана, он будет вас ждать. - А ничего, что без записи?.. - К дьяволу эту твою волокиту! В таких делах надо как можно быстрее, понимаешь? Иначе… - Алану стало не по себе от этой резкой паузы. Ему послышалось, что Флетчер коротко и резко выдохнул. – Иначе хреново будет. - Как его зовут? – уточнил Алан, не уверенный, что Флетч назвал имя психиатра. - Демиан Зорич. - И тогда, ну, тогда он лечил?.. – начал Алан и оборвал себя, поняв неуместность расспросов, хотя Флетчер точно и не заметил. - Именно, - коротко подтвердил он. – В Лондоне второго такого спеца не найдешь. - А мы его не потревожим? Уже поздно… - Сейчас идет «Ролан Гарос», Демиан пересматривает все трансляции. Так ты записываешь? - Да-да, диктуй. Уайлдер покладисто записал адрес. Теперь, когда кто-то подсказывал и направлял его, стало гораздо легче, в его голосе появилась нотка уверенности, и ему удалось даже Ив убедить в том, что все под контролем. В такси, баюкая Ив, Алан с ужасом понял, что уже было, уже было с ним такое. Он слушал такую же горячечную, торопливую болтовню и не мог и слово поперек вставить, потому что говорить надо было раньше, раньше – а сейчас это бесполезно. Сейчас остался только панический страх перед тем, каким жалким и хрупким может быть сознание. Ив безостановочно бормотала истерически высоким голосом, который мог бы показаться забавной шуткой – похожими голосами говорят дети в мультфильмах – и заходилась в сухом смехе, который то и дело переходил в рыдания, а затем сменялся короткими секундами обессиленного затишья. *** Пока психиатр разговаривал с Ив, Алан ждал во дворе, скрючившись в промозглом холоде. Раздражение и паническая суетность уступили место оцепенению. Алан растерянно прокручивал в голове варианты дальнейшего развития событий, когда услышал шум остановившегося автомобиля, короткий разговор и через минуту – снова мерный гуд мотора. Алан не придал этому большого значения. Автомобили и разговоры касались кого-то другого. Не его. Самому ему казалось уже, что он сливается с гранитной ступенью в один кусок камня, но тут: - В кои-то веки ты послушал совета, - усмехнулись над самым его ухом. Алан не видел лица Флетчера, но по голосу чувствовал, что, несмотря на усмешку, он не издевается. - Я бы запустил фейерверк, только это будет неуместно, - Алан пробормотал что-то безразличное, хотя столько вопросов бурлило и жгло, ударяясь о нёбо. Энди опустился на ступень рядом с Аланом, - Не скажу, что всё будет хорошо, но будет лучше, чем сейчас. Алан боялся повернуться и понять, что Флетч ему не мерещится, но он не мог больше сохранять спокойное лицо – когда рука Энди на его плече обдала жаром, оплавив куртку, спалив кожу, мясо и кости, Алана пробрала дрожь: Флетч понимал, как ему сейчас страшно, и нисколько не осуждал эту парализованную растерянность. Это было последнее, чего Алан в принципе ожидал. В голове глухо стучало, гранит плавился, и вязкая лава стекала по вискам. - Главное не доводить до точки… - продолжил Флетчер, - А то там может быть чертовски… - не договорив, он замолчал и нахмурился. - Как? – нетерпеливо спросил Алан, резко поднимая глаза. Флетч тут же отвел взгляд, но руки с плеча Алана не убрал. - Да никак, - буркнул он мрачно. Немного помолчали. Пересохшие губы будто слиплись, и Алан при всем желании не смог бы завести разговор первым – он только ждал реплики Флетчера. - Слышал, ты судиться с нами собираешься, - против ожидания, даже сейчас издевательства в голосе Энди не было. Клей с губ сразу же пропал: - Я не с потолка взял этот иск! - пылко возразил Алан. - Ты полный дурак, - констатировал Флетчер, опуская глаза. Алан закатал рукав и, скептически морщась, ощупал запястье. - Да нет. Я еще худой. - Уже придумал, как разжалобить Миллера? А Мартина? «Ну да-ай права на песни, чего тебе, жалко что ли?» - Флетчер скорчил жалобную рожу профессионального попрошайки. Забыв, что они давно перестали считаться друзьями, Алан приятельски ткнул его локтем. - Так он поделится сразу! – засмеялся он. - Да даже своему обожаемому Дэйву он и полпесни не отдаст. Наш маленький диктатор. Энди переменился в лице. - Достаточно, - от его голоса явно веяло холодом. Ультиматум был до того явным и наглым, что Алан сперва и не поверил. Но до противного серьезное лицо Флетчера ясно сказало, что если Алан сейчас не угомонится – Флетч может попросту уйти. Ну, конечно! Как он мог даже предположить обратное и понадеяться на то, что кто-то встанет на его сторону! Флетч, как и всегда, горой стоит за Мартина. Навеки ваш – Энди, верный, точно Ланселот! Это показалось Алану до того несправедливым, нечестным, что он взорвался – раскусил едкую пилюлю и яд обиды брызнул во все стороны, когда он обрушился на Энди с упреками. - Достаточно, - снова, так же ровно и сухо произнес Флетч, и Алан замер, подавившись ядом. Кислота из прокушенной капсулы горечью стекала вниз по горлу – он понял вдруг, что еще чуть, и он потерял бы все. Он был зол и практически вне себя, но страх пересилил, остудил. Осознавая, как чудовищно неправ сейчас Флетчер, Алан заставил себя замолчать. Однако вернуть тепло в разговор ему уже не удалось, вечер был отравлен и подыхал в конвульсиях, так что ни один парамедик с дефибриллятором не вернул бы его к жизни, когда неприятно громко звякнул колокольчик у двери – Зорич вышел во двор. - Закончили курить? – негромко спросил он, растирая ладони. – Идемте. - Не обещаю, что все будет хорошо, - Демиан провожал их, стоя в дверях, - Но пока что наша подруга успокоилась, - Ив, вялая от выданных ей таблеток, ждала в такси, сонно моргая на свет уличных фонарей и, кажется, по-прежнему слабо представляя, что происходит, - Прямо сейчас не смогу никуда ее направить. Алан, позвонишь завтра утром. Это не критично, к счастью, но последствия разгребать придется долго. - Ты, главное, не сваливай в туманную даль, - подал голос Флетчер, замешкавшийся у своего такси. – Пока не убедишься, что есть кому за ней присмотреть. А то ведь ты можешь, я знаю. Алан-из-прошлого несомненно бы вспылил. Алан-из-прошлого ответил бы колкостью, презрительно подняв бровь и чуть прищурившись, насмешливо и высокомерно. Он бы сказал что-то такое, от чего все присутствующие засомневались бы в здравомыслии Энди и незамедлительно приняли бы сторону самого Алана. Но вымотанный и, чего скрывать, испуганный свалившимися проблемами, необходимостью что-то делать, ехать, бежать, решать, беседовать, помогать, «не сваливать в туманную даль»… ошарашенный всем этим Алан-из-настоящего смог разве что сдавленно кивнуть. *** Спустя неделю после того, как кузина была отправлена «отдохнуть» в клинику, Алан разыскал в шкафу кипу визиток, бережливо и чуточку по-скупердяйски перевязанных бечевкой. Там среди прочего скрывался и предмет тайной гордости – выцветшая визитка консула Великобритании в Соединенных Штатах. Алан сам не помнил, каким образом заполучил эту визитку, тем не менее «консул Её Величества», вытисненное на плотной бумаге, смотрелось настолько эффектно, что Уайлдер не решался выбросить реликвию. Так ведь получалось, он через два рукопожатия знаком с королевой (храни её бог; впрочем, расходы двора можно и сократить – кризис же, уважаемые!). Он не меньше получаса перебирал визитки, пытаясь вспомнить, кем были люди, кому они принадлежали, пока не нашел нужную. Миссис Ша снова колдовала над бумагами, в хаотично-организованном порядке раскидав их по столу точно цыганка – карты. - Я же говорила тебе ни с кем не обсуждать, - пожурила она, когда Алан попросил ее отозвать иск и «забыть все как глупую выдумку». – Или не говорила? - Говорила. Плевать, - буркнул Алан, протягивая адвокату прямоугольничек визитки с именем «Вилли Уайт». Рука миссис Ша автоматически взяла «подарок», - Это личный телефон. Только не сдавай, что это я выдал. Пару секунд адвокат рассматривала визитку, как будто не совсем понимая к чему это, затем лицо ее посветлело. - Спасибо, Алан, - коротко и учтиво поблагодарила миссис Ша, пряча визитку в нагрудный карман.