***
Через два дня Роксолана, благодаря этому платку, смогла пройти по Золотому пути, прямо в покои повелителя. Он ждал ее. Анастасия опустилась и поцеловала подол его, расшитого прекрасными нитями, халата. -Поднимись же,- сказал ей султан. Роксолана повиновалась и тут же поднялась. Она взглянула в глаза повелителя и лишь тихо прошептала: -Сулейман… У Сулеймана по коже пробежались мурашки. Никогда раньше он не слышал более глубокого, более выразительного голоса, как у этой девушки. Сейчас она казалась ему совсем хрупкой и слабой. Не такой, какой он увидел ее на празднике. Султан взял Роксолану за руку и повел к своей широкой кровати.***
Тем временем, в покоях Валиде султан сидела Махидевран - прекрасная черкешенка, ранее любимая наложница Сулеймана. Из ее темных глаз градом катились слезы, а плечи судорожно вздрагивали. Рядом с ней, на широкой софе, сидела сама Валиде султан и держала ее за руку. -Ну же, не плачь, моя милая Махидевран, - утешала ее Валиде султан,- твои прекрасные глаза не должны плакать. -Я не могу, Валиде, - ответила Махидевран, - сегодня я должна была попасть к повелителю, я! А не она… В ней что-то есть, Валиде, она принесет нам много зла. -Махидевран, образумься. Такое и раньше бывало неоднократно. Мой сын проведет с ней одну лишь ночь, а потом забудет о ней. Я-то его знаю. - Валиде султан взяла лицо своей невестки в руки и дотронулась губами до ее лба.- Ступай к себе, Махидевран, тебя наш Мустафа ждет. И не забывай, что у тебя есть священная ночь четверга, ведь ты - госпожа сердца моего сына. Махидевран измученно улыбнулась и покорно отправилась в свои покои. Когда она вошла к себе, она увидела, что ее пятилетний сын Мустафа уже крепко спал на их широкой кровати. «Должно быть, Хатидже его уложила», - подумала она. Ни с кем Махидевран не была так близка здесь, как с Хатидже Султан - двадцатилетней сестрой Сулеймана. Она была так нежна и так кротка, что могла растопить самое ледяное сердце. Шехзаде Мустафа также души не чаял в своей милой тетушке и предпочитал проводить с ней много времени. Махидевран легла рядом с сыном и прижала его к себе. По ее щеке вновь покатилась слеза. Где-то вдали она услышала звуки скрипки. Это вновь виртуозно играл Ибрагим, стоя на террасе.***
-Откуда ты такая красивая взялась? - спросил Сулейман, прижимая к себе Анастасию. -Специально для тебя из Черного моря вышла. - Дала она ему ответ. -Ах, Ла Росса, - сказал султан, перебирая ее волосы, - с ума ты меня сведешь. Я уже в твоем плену. Роксолана засмеялась своим серебристым смехом и вынырнула из кровати, расжимая объятия султан. Она быстро запрыгнула в свое красное платье и воскликнула: -Угадаешь, кто это? Она начала важно расхаживать по комнате, сцепив руки перед собой и важно приподняв голову. Султан рассмеялся и сказал сквозь смех: -О Аллах, вылитый Ибрагим! Роксолана засмеялась в ответ ему. Султан встал и подошел к ней. Вновь прижал ее к себе и сказал: - Отныне тебя зовут Хюррем. Это значит «Смех и радость приносящая». -Хюррем, - повторила Настя, - какое красивое имя! В покоях начало светать.***
Тем временем, в кухне произошел спор между евнухом Сюмбюлем - агой и поваром. Повар Шекер готовил завтрак для повелителя, а Сюмбюль, большой любитель стащить что-нибудь вкусное из кухни, совершил кражу перепелки прямо из тарелки. Сюмбюль стоял в стороне, поедая перепелку, и с полным ртом нахваливал «золотые ручки» Шекера. Терпение повара кончилось, когда Сюмбюль умудрился стащить еще и пару кусочков лукума прямо из-под рук Шекера-аги. -Ах, ты, шайтан! - Закричал повар на евнуха, - имей совесть! Поедать он султанские завтраки надумал! - Уиииииии, - протянул Сюмбюль, облизываясь после своеобразного «завтрака» и морща нос, - тебе, что, Шекер-ага, жалко, что - ли? Да я главный евнух в гареме, мне за службу полагается. Шекер-ага ухмыльнулся и отвернулся от Сюмбюля, который внешне был очень похож на домашнего кота. Когда завтрак был готов, Сюмбюль уже позвал девушку из гарема, что бы та отнесла завтрак в покои повелителя.***
Хюррем и султан сидели на подушках, разложенных на полу перед маленьким столиком и ели завтрак, принесенный гаремной девушкой. Хюррем с жадностью набросилась на еду, потому что более вкусных блюд ей еще не доводилось есть. Сулейман с улыбкой смотрел на нее, напрочь забыл о своих делах. А потом, чуть подвинулся к ней и начал читать ей свои стихи:«Я страстью сбит с пути. Брожу я, как в пустыне. Заботам нет числа. Мне ничего не снится. Моя душа больна. Но если кровь остынет, Твой взгляд меня спасет, любимая Царица. Я сердцем ощутил всю грязь , весь стыд гордыни - Чем выше возношусь, тем больше грех вершится . Кто щедрость сохранил? Кто благороден ныне? Лишь ты , моя любовь , лишь ты , моя Царица . И все же в мире лжи, где рушатся святыни , Я верю : свет придет , и нежность возвратится . Я горевал вчера . Кем я утешусь ныне ? Тобой , моя любовь , тобой, моя Царица .»
Хюррем выслушала стихотворение с замиранием сердца. Когда Сулейман перестал его читать, она спросила: - Кто написал это? Эти стихи прекрасны. -Мухибби, - ответил Сулейман. -А кто такой этот Мухибби? - не унималась Хюррем. -Сильно влюбленный человек в одну милую девушку, - последовал такой ответ. Сулейман не стал говорить своей возлюбленной, что эти стихи принадлежат ему. И то, что Мухибби - это он и есть. -О Хюррем, - султан взял руки девушки в свои, - что же мне сделать для тебя? Как осчастливить? Я осыплю тебя всем: и золотом, и камнями драгоценными, и шелками. Ни на что для тебя не поскуплюсь! -Не надо мне ничего этого, Сулейман. От тебя я желаю получить лишь один подарок. -Какой же? -Книгу, - тихо промолвила Хюррем. Сулейман был удивлен. Он не встречал еще ни одну женщину, которая просила бы у него книги. Обычно они хотели получать от него лишь платья да драгоценности. Султан поднялся с пола и помог подняться Хюррем. -Ступай, - он обратился к ней, - меня ждут дела. А с тобой мы еще увидимся. Хюррем кивнула и вышла из покоев. Возвращаясь в гарем, она заметила балкон и неуверенно зашла на него. Перед ее глазами раскинулся чудесный вид: пред ней расстилался огромный Стамбул с его узкими улицами, домами и рынками. Вокруг него, словно кольцо, расположился Босфор. Хюррем подняла глаза вверх и увидела голубое небо, без единого облачка. От всего этого у нее захватило дух. Рукой она дотронулась до нательного крестика и прошептала: -Мама, папа, вы ведь слышите меня, я знаю. Я буду всегда вашей милой Настусей, не сомневайтесь во мне. Я все смогу, все вынесу. Моя любовь к султану даст мне сил. И из Настуси, несчастной рабыни, я сделаю великую повелительницу - Хюррем Султан. Хюррем стало легче. И через несколько мгновений она появилась на пороге гарема.