Nobody's Home.

Ну откуда же я знала, что все окажется вот так? Хотя и сейчас тоже не плохо. В первый же месяц столько всего случилось. Я жила у Чака, иногда записывала свои песенки, ездила с ним на работу. Парни иногда играли со мной, а иногда и для меня. Они даже познакомили меня со своими друзьями. Хотя это было не за чем. Я с ними все равно почти не вижусь. А потом, спустя месяц моего тихого маленького счастья, я увидела их на улице. Нет, не парней, их я вижу каждый день. Я увидела маму и папу. Они шли за руку и улыбались друг другу. Я шла им навстречу и в голове судорожно пыталась подобрать хоть какие-то слова. К сожалению, ничего не лезло в голову. Только какие-то обрывки фраз. Но даже они не понадобились. Они прошли мимо. Посмотрели на меня, не узнали и пошли дальше. Как будто меня нет. Нет и никогда не было. В тот момент я подумала, что Боги решили сыграть со мной в игру. Жестокую игру. Игру под названием "Жизнь". Чем же я им так не угодила? Что я сделала не так? Расскажите, объясните... Я замкнулась в себе. Ни ела, ни пила. Ничего. Я даже не играла на гитаре и не писала песни. Я просто сидела целыми днями в гостиной Чака на диване, укутавшись в плед. Мне ничего не нужно было. Я настолько погрузилась в себя, что ничего не замечала вокруг себя. Я не знала приходил ли Чак с работы домой. Не знала, во сколько он уходил или приходил домой. Мне это в миг стало неинтересно. Мне стала неинтересна сама жизнь. Я думала о родителях постоянно. Как же так? Почему они не заметили меня? Я же... Я же их дочь. Или я стала невидимкой? Этого я понять не могла. Минуты превращались в часы, часы в дни, дни в недели. Чак, Гарри, Дэнни, Дуги и Том стали беспокоиться, но ничего не могли сделать. Я отказывалась есть, потому что просто не хотела. Я отказывала пить, потому что меня не мучила жажда. Я отбрасывала гитару подальше от себя, потому что мне стали не нужны ее звуки. Я отказывалась от их помощи и поддержки, потому что считала, что если прекращу все сейчас, то потом будет не так больно. Не так больно, как сейчас. Они догадались об этом, но, похоже, у них были свои мысли по этому поводу. Они, все они пятеро, стали по очереди оставаться со мной. По одному. Но так, что я ни на секунду не оставалась одна. Я почти не говорила и голос стал хрипловатым. Я видела их тревожные взгляды, но ничего не могла поделать. А когда мне становилось совсем плохо, я начинала тихо плакать. Я молчала. Просто из глаз текли слезы, оставляя на щеках мокрую соленую дорожку. А тот, кто был со мной в этот момент просто обнимал меня и пытался успокоить. Я стала похожа на трудоголика. В том смысле, что у меня под глазами образовались темные тени, глаза потускнели, а губы, казалось, стали прозрачными. Иногда я пыталась прогнать ребят. Они сами перестали высыпаться. У них уставший вид. Поэтому иногда я делала вид, что все хорошо и давала возможность им отдохнуть от меня. Но я не выдержала. Когда они все были со мной... Я просто не смогла. Я рассказала все. Все то, о чем раньше не говорила. Такого выражения их лиц, я еще никогда не видела. Мало сказать, что они были шокированы. Я даже не знаю как описать то, что выражали их лица. А потом я снова заплакала, но не дала им сидеть со мной. На этот раз я хотела побыть одна. А через день они снова пришли и сказали, что не бросят. Сказали, но не словами. Ради этого, наверное, и стоит жить. Ради таких людей... Друзей, как они.

You're not alone Together we stand I'll be by your side, you know I'll take your hand When it gets cold And it feels like the end There's no place to go You know I won't give in No I won't give in. (с)