***
Веки вовсе не хотели слушаться, и будто налились свинцом. Голова невыносимо раскалывалась, а в ушах гудело. Казалось, что где-то в черепной коробке свершается революция, окрашенная не прекращающейся автоматной очередью и пальбой из огнестрельного, ведь иначе, что же послужило причиной такого самочувствия ? Саймон со всей силы надавил ладонями на виски, пытаясь хоть как-то унять эту адскую боль. Вряд ли это бы принесло заметного облегчения, но жест был инстинктивным и будто подсмотренный в каком-то старом кино. Если он не ошибался, то раньше таким жестом пожилые дамочки пытались унять мигрень. Конечно, после они просили «нюхательных солей» или просто грохались в обморок, но сейчас был вовсе не девятнадцатый век, да и «оставаться снова без чувств» особо не хотелось. Тихонько, очень аккуратно, чтобы не доставить себе лишний дискомфорт и новый приступ спазма, он начал приоткрывать глаза. Свет резко ударил по сетчатке, отчего зрачок сузился до узкой точки. Изображение было мутным и ходило ходуном,словно он был пьян, поэтому поначалу Саймон как можно чаще моргал, пытаясь вернуть былую четкость и остроту зрению. Поддавшись наконец настойчивым усилиям, картина стала вырисовываться. Благо в комнате, в которой он очнулся, было не слишком ярко. Спасительный полумрак был очень даже кстати и дарил покой воспаленным глазам. Предметы приобретали более четкие очертания и становились различимыми. Саймон начинал осторожно шевелить руками. Ладони уперлись в упругую прохладную кожу, немного спустившись вниз, достали гладкого отполированного дерева. Это что-то напоминало кожаную кушетку. И верно, проведя пальцами по полузакрытым векам, слегка надавливая на них, он плавно опускался к основанию переносицы,где соединив подушечки, замер на пару секунд. После сильно зажмурился и снова часто заморгал. Да, это была определенна софа. Причем, выполненная на заказ и стоявшая немалых сбережений. В мебели чувствовалась непередаваемое изящество и статус. Хозяин этой кушетки явно мог себе позволить шикануть. Саймон восхищенно, не отрывая глаз, прошелся вновь теплой ладонью по красному дереву, внимательно разглядывая предмет убранства. Узоры нежно переплетались,художественная резьба преобразила дуб от дикорастущего столба древесины в предмет высочайшего мастерства. Вырезанные завитушки, какие -то инициалы, фамильный герб, сложный рисунок самих узоров, немного отдававшие востоком- все это вполне бы позволило кушетке с легкостью вписаться в интерьер дворца какого-нибудь падишаха. От нее отдавало спокойным величием, строгостью форм, дороговизной и первоклассным вкусом. Хозяин кушетки точно знал толк в мебели, в этом Саймон не сомневался. Кованные медные гвоздики, крепившие тугую черную кожу к спинке кушетки, сами легко сошли бы за редкий предмет экспозиции в историческом музее. На каждом стояла какая-то печать, так же издали напоминавшая герб или же эмблему. Наконец-то насмотревшись и удовлетворив запросы внутреннего эстета, в Саймоне помимо ученого еще и спокойно уживался любитель прекрасного, находящий отдушину во всем: в музыке, в предметах интерьера, ну, и, конечно, в красоте лаконичной мысли и идеи или же в строго упорядоченной теории; ему пришло на ум знаменитое число Фибоначчи, имевшее в свое время триумф и не перестававшее бороздить умы художников и математиков. Будто бы есть число "золотой середины" или же "золотого сечения", по которому ориентируется природа. Все, что нас окружает, подчиняется этому числу и живет только в его пределах. Фибоначчи, итальянский ученый, живший в Средневековье, составил определенную последовательность чисел, которую если отразить её на бумаге, разбивая огромный прямоугольник на определенное количество частей, мы получим точки, соединив которые выйдет не что иное как спираль. С тех пор как Фибоначчи открыл свою последовательность, были найдены явления природы, в которых эта последовательность, играет немаловажную роль. Одно из них — филлотаксис (листорасположение) — правило, по которому располагаются, например, семечки в соцветии подсолнуха. Семечки упорядочены в два ряда спиралей, один из которых идет по часовой стрелке, другой против. То есть любая ракушка, соцветие подсолнуха или же изображение спиралевидной галактики - все что угодно, всегда будет наглядным изображением числа Фибоначчи. Будто бы это и является главным инструментом природы, например, её лекалом. Более того, и для человеческого тела работают те же законы ! О великая пропорциональность. Сам Великий Леонардо использовал подобную последовательность, чтобы увязать пропорции человека. Это ли не чудо ? Союз математики и изобразительного искусства ! По правде говоря, Саймона это завораживало. Оторвавшись от раздумий, он повернул голову и неожиданно для себя наткнулся на силуэт человека, сидевшего в дорогом кожаном кресле цвета темного шоколада. Кресло, как и кушетка, было украшено изящными резными ножками и пленило своим исполнением. Лицо сидевшего было повернуто к горевшему камину и лишь иногда язычки пламени, то угасавшие, то с новой силой расходившиеся от потоков воздуха, подаваемые через рядом пристроенный аппарат, окрашивали руки, туго прижатые к подлокотникам. Бледность кожи поражала, будто бы это был живой мертвец. Казалось, человек не покидал своего убежища месяцами. Да что уж там. Годами ! Кожа явно не знала солнца и будто выцвела. Костяшки пальцев яро выпирали, будто бы просившиеся наружу, пальцы походили на пальцы скелета, настолько они были тонки, остры и длинны. Длинные пальцы - признак аристократизма, но в данном контексте их обладателя можно было лишь пожалеть. Страшная худоба, говорившая скорее о некой болезни или о терзающих душевных муках, не покидавших его ни на минуту. Теперь Саймон изучал затылок, волосы были всклочены, где-то прослеживалась седина, клоками пробивавшаяся через некогда яркую рыжую шевелюру. Само тело сидящего было расслабленным и в то же время несколько напряженным. Казалось, что вот-вот, его руки упрутся в твердое дерево подлокотника, а их обладатель броситься куда-то прочь. Но Генри безмолвно продолжать сидеть. Саймон было пытался завести разговор, но во рту все предательски пересохло и поэтому язык его ни в какую не слушался. Проглотив слюну, пытаясь хоть как-то унять невыносимую жажду и сухость, он незаметно для себя нарушил столь гнетущую тишину. Генри будто чего-то ждавший, выпал из оцепенения и двинулся к передвижному столику, на котором покоилась бутылка вина и стаканы. Схватив первый, который пришелся под руку, и ловко откупорив бутылку дорогого вина, он шустро наполнил стакан до середины и, прихватив его с собой, направился навстречу к Саймону, дружелюбно протягивая спасительную темную жидкость. Саймон был ошарашен таким поворотом и к тому же он вовсе не ожидал такую прыткостью от Генри, но все же благодарно принял стакан и начал шумно и жадно пить. "Это Chateau Haut Brion сорок второго. Французы знают толк в подобных вещах",- проговорил Генри, внимательно изучая своего друга и наблюдавшего за тем, как тот неразборчиво глотает столь великолепное вино, даже не ощущая его чарующий вкус. "Еще ?",- все так же не сводя прищура внимательных добрых глаз, добавил Генри. "Да",- шумно выдохнул Саймон, едва переведя дух. "Пей-пей, тебе оно еще пригодится",- как бы чего-то недоговаривая, произнес его старый друг, отвернувшись и уставившись взглядом в какую-то абстрактную точку, вдоволь отдавшийся своим раздумьям. После третьего стакана, Саймон решил, что ему намного лучше, голова перестала напоминать о себе, шум в ушах прекратился, а телу вернулась прежняя живость. Теперь он был готов к беседе, столь долгожданной и невероятной в свете новых событий. - Как... Как ты выжил ? Ты же знал, что сейчас творится ? - Да, конечно. И только благодаря тому, что я знал и знаю, я имею честь сейчас сидеть прямо перед тобой и быть еще по эту сторону света. - Тогда... Что же тебе известно ? - О, дружище, наконец-то ты задал стоящий вопрос ! Будто бы на миг оживившись, Генри на миг стал прежним, улыбнулся и тронул Саймона по плечу. - Именно за этим ты ведь и пришел, правда ? Внимательно и хитро посмотрел на удивленного Саймона Генри. - Да-да, и не отнекивайся ! А впрочем, я и сам давно мечтал тебе рассказать об этом. Пусть хоть кто-то будет иметь полную картинку всего происходящего. Саймон поник, хмуро уставившись в свой пустой стакан и приготовился слушать. Генри, довольно облизнувшись, развалился, откинув голову к спинке кресла и переплетя свои пальцы перед собой. Он был готов поведать Саймону все, что знал сам.***
Это началось давным-давно. Во все, что обычно происходит в повседневной рутине любого гражданина, в любую сферу жизни, во все слои вознамерилось влезть правительство. Цель была проста: сделать общество еще более управляемым. Ненавязчивое присутствие, позволяющее держать руку на пульсе у планеты, этакий негласный замаскированный тоталитарный режим. По началу я думал, что все это лишь домыслы или же бредни, как наверное, ты думаешь сейчас сам, слушая меня, но получив доступ к некоторым засекреченным архивам, я понял, что это не так. Нас дурят, Саймон, все вокруг, все это - фальшь, понимаешь ? Все эти катастрофы, аварии на предприятиях, неизлечимые болезни - все это лишь рычаги, с помощью которых некая кучка людей контролирует рождаемость, смертность, жизнь планеты ! Только представь, помнишь СПИД ? Помнишь Чернобыль ? Представь, что все это запланировано. Жутко, правда ? Мне и самому до сих пор не верится. Понимаешь, когда теории Гитлера и после последующая его работа " на деле", с целью доказать свою правоту, прогорела, верхушка задумалась, как иначе добиться желаемого ? Ты спросишь чего же они добивались ? А перераспределения ресурсов определенному слою общества. Жизни только для избранных. А как эти "избранные" будут избраны, их не волновало. Было подсчитано определенное число людей, которых планета сможет прокормить, не идя вразрез природе и не уничтожая саму себя. Все же "ненужные" бы устранялись. Все было хорошо до определенного времени, людей было не так уж и много и никто дефицит в еде не испытывал. Так было пока не пришел на смену двадцать первый век, и пока население планеты не стало расти в геометрической прогрессии. Все пошло коту под хвост, и система начала давать сбой. Элитарная верхушка забеспокоилась, что еды вскоре начнет не хватать, и взяв на себя благородную миссию, решила незаметно подсократить число голодных ртов. Убрать всех тех, кого особо не хватятся и причем сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил. В ход шло все. Теракты, войны или же эпидемии. Но те,конечно, перевешивали часу весов в сторону "общего благополучия", но они давали не столь значительные результаты, людей по -прежнему было катастрофически много, и их количество лишь увеличивалось с каждым днем.Верхушка была в поиске чего-то более грандиозного и полномасштабного, способного раз и навсегда решить эту проблему. Решение судорожно искалось повсюду. И вот тут и подвернулась изобретательница Бетти Гроф. Бетти, сама того не ведая, была идеальным инструментом в их борьбе. Верившая в общее благо, решившая "подарить миру чудо", она не знала, что готовится её же руками. Конечно, Бетти была ни при чем. Она просто не знала. Так как узнав всю эту правду, она бы замяла проект к черту или же сожгла чертежи. Так что, всему виной вовсе не она, так как , как выяснилось, просто в её верной научной команде были подставные люди, в нужный момент повернувшие ход истории вспять. Они создали вирус. Вирус, который добавили бы к той еде, что изготовляла Умная Розовая Субстанция. Конфеты, планировалось развести по всем детским домам, больницам, тюрьмам, магазинам... Никто бы ничего не заподозрил. Все бы пало на изобретальницу - неудачницу, убившей всех этих ни в чем не повинных людей. Ее бы отправили в психушку, а дело бы замяли, оповестив во всех СМИ, что опасная преступница изолирована, а опасность устранена. И дело было бы сделано, и можно было бы довольно потирать руки, конечно, только если бы не случилась одна накладка. "Принцесса Буббльгум" вышла из-под контроля. Такое не могли предположить ли изобретатели машины, ни Саймон, ни Бет, ни "элита". Никто. Буббльгум обрела разум и ожила. А получив способность думать и осознавать,она смогла передавать этот генетический сбой дальше,что впоследствии послужило толчком к созданию таких же разумных конфет ! Их от неё мало что отличало, лишь Буббльгум была на порядок выше и умнее,в то время как в других аспектах они ей ничуть не уступали. Но вирус, внесенный одним из подкупленных лаборантов, тихо делал свое дело. Ведь никто еще порядком и не знал, что произошла какая-то мутация. Конфеты, по счастливой случайности получившие разум, были заражены. Но вирус не убил их, а сосуществовал с ними, медленно превращая в зомби. А сама Принцесса, оставшись чудом не зараженной, сбежала. Во всей этой заварухе, увидев, что ей самой грозит первостепенная опасность, она попыталась спастись. Принцессу пытались найти, но это было безуспешно. Смирившись с потерей, "элита" переключилась на спасение уцелевших людей, отправляя их в резервации и катакомбы. В борьбе с зомби, они не долго ломая голову, применили единственный известный им метод - бомбы. От них то и были все эти разрушения, которые по дороге видел Саймон. От них же были и жертвы. Кто-то из конфет сбежал, но большая масса были все-таки уничтожены взрывной волной. В итоге всей этой печальной истории город стал походить на руины, больше ничего живого в радиусе нескольких десятков миль не оставалось, а жалкая горстка людей где-то цеплялись за свои жизни. "В каком-то плане, они даже могут гордиться собой", -с горькой усмешкой проговорил сэр Генри.- "Все вышло как они и хотели. Чистка планеты, задуманная ими, удалась на славу".