Ты - всего лишь сбой в программе

      На следующий день Сэйтросс заявился ко мне с многочисленными бумагами и дополнительным проводом к компьютеру, и я невольно подумал: а не будут ли подключать этот самый провод к моей голове? Я озвучил эту мысль, а Роберт только посмеялся, но ничего не ответил.       Он отдал мне всего лишь один небольшой листок с несколькими незаполненными строчками, что-то наподобие анкеты, а остальные бумаги сгрузил на мой бедный письменный стол, который и так держался на трех целых ножках, четвертую же я сломал где-то два года назад, когда привел за собой уличного кота и вот так же кинул его, как сейчас Сэйтросс свои бумаги. Ну, это только я думал, что кот уличный, на самом деле он был очень даже домашний и откормленный. Настолько, что умудрился опрокинуть мой письменный стол. И как я мог не заметить? А этот комок шерсти был таким милым на вид, серьезно. Черный, с белым пятнышком на лбу, я назвал его Ричардом и ухаживал за ним до тех пор, пока он не сбежал от меня к женщине-соседке, у которой на ужин всегда были колбаса и сосиски. Кот оказался очень придирчивым к еде.       — Заполни, — коротко кинул Роберт, пока я пытался разобраться, какая ручка лучше пишет. — Я забью эти данные в Программу, а потом отнесу Анкету куда положено. Они будут требовать ее с тебя, если я этого не сделаю.       — Какая им разница, что я создаю? Они все равно не видят, — я фыркаю и, обнаружив все-таки нужную ручку, поднимаю голову, смотря на Сэйтросса.       — В любой момент они могут вывести твое изображение на свои компьютеры, и вряд ли что-то останется не увиденным. Выдумка не такая большая, как ты думаешь. Точно меньше нашего Иллинойса, — парень не усмехается, как я, а говорит на полном серьезе, как будто от этого всего зависела чья-то очень важная жизнь. — И кстати, все это нужно для того, чтобы исправить некоторые неполадки, возникающие с Программой во время Запуска. И вообще, зря ты полез туда, не ознакомившись с правилами...       Он говорит таким обвиняющим тоном, что я невольно начинаю сердиться. Надеюсь, что до драки дело не дойдет.       — Вообще-то, ты сам меня уговорил попробовать, — я закатываю глаза, но, осознав, что не совсем понял, о чем он, растерянно переспросил: — Неполадки? Какие еще неполадки? Я думал, Программа идеальна.       — Мало думать, — бубнит Роберт, что-то набирая на клавиатуре. — Нужно делать... Может, ты все-таки заполнишь?       Я сдержанно хмыкаю. Взгляд возвращается к листку, который я все еще сжимал в одной руке. В другой же — ручка. Значит так. Графа первая. Имя, фамилия? Нет, просто имя...       Элисон.       Элисон? Что? С каких пор мне нравится это имя? Ладно, Уил, не останавливайся на одном.       Я создал кареглазую брюнетку с не совсем идеальной фигурой. Слишком худая, слишком бледная, слишком молчаливая. Зачем?       — Ты закончил? — бубнит Лиам, выхватывая листок из моих рук. Он бегло просмотрел все мною написанное и согласно кивнул. — Элисон... Где-то я слышал это имя.       — Ты живешь в Америке, — я уставился на него, как на идиота, а тот даже и не заметил. Почему он не видит, как я на него смотрю? Надо бы тоже стать не таким впечатлительным. Это ужасно. Тем более на людях.       Сэйтросс принялся спечатывать что-то с нескольких бумаг сразу, а мне оставалось только сидеть на своем потрепанном деревянном стуле и молча наблюдать, что он делает. Сомневаюсь, что он разрешит мне помочь ему, поэтому-то я и молчу. Я немного поерзал на месте.       Он печатал долго, странно всматриваясь в экран и зачем-то иногда останавливаясь, перечитывая данные. Он выглядел слишком взволнованным и сосредоточенным и мешать ему было бы верхом неприличия. Роберт откинулся на спинку стула и досадно провел рукой по волосам.       — Кажется, я тоже не обо всем знаю... — протягивает он и оборачивается ко мне. — Эта девушка, можно сказать, в единственном экземпляре, и она периодически переходит из одной Программы в другую.       — Только она? — я хмурюсь. Мне никогда не понять разработчиков.       — Видимо, руки умножить ее не дошли. Но не только она.       — Сэйтросс, ты ведь понимаешь, да? Это бред. Самый настоящий бред. Создали кучу невероятных Программ, а девушку не смогли, — я сложил руки на груди и посмотрел куда-то поверх его головы. — И вообще, зачем?       — Зачем создали Программу? Для свободы действий. Оборудование не такое уж и дорогое, а вот съездить куда-нибудь действительно стоит денег.       — Ты действительно веришь, что все это на благо общества? — я снова фыркаю. — Даю слово, это все, чтобы следить за нами. Это... бред. Слов больше нет, — я качаю головой. — Теперь Америка пытается втолкнуть Оборудование другим странам. Америка то, Америка это... А на самом-то деле как?       — Дам тебе совет, Уильям, — Роберт снова смотрит на меня. Долго, сосредоточенно, взглядом взрослого человека. — Не нужно разбрасываться своим "патриотизмом", — он ненадолго показался мне не Робертом Сэйтроссом, а Лиамом Пейном, которого я когда-то знал, но и тот неожиданно исчез с моих глаз, и Роб вернулся на прежнее место. Я резко выдохнул, пытаясь привести себя в порядок. Парень тряхнул головой и снова отвернулся к компьютеру, возвращаясь к незаконченным делам. — И знаешь, когда ты попадешь в Программу, не удивляйся, если девушка появится не сразу. Возможно, необходимо немного времени на обновление.       — Ты закончил? — спросил я, надеясь забыть то, что я сейчас увидел. А именно — Пейна, который ненадолго вернулся в прежнее русло.       — Почти. Пока готовься.       Я знаю, что делать, поэтому встаю и переношу стул поближе к полностью раскрытому окну. Сейчас вечер и на улице почти не шумно, всего лишь слышится шепот ветра, который аристократично заглядывал в комнату, размахивая, словно руками, зелеными занавесками. Джейс говорил, что нужно держаться ближе к окну, чтобы было легче дышать. И вообще, следить за своим сердцебиением.       Джейс — мой проводник по новоиспеченному Иллинойсу. Полное имя — Джейс Гринстон, настоящее же неизвестно. По крайней мере, мне. Наверное, есть такие счастливчики, которым он открылся, но это был точно не я. Ну конечно, зачем открываться человеку, которого ты сопровождаешь и оснащаешь нужными вещами и который, к тому же, платит тебе за это деньги? А все-таки, я бы хотел узнать о нем больше. Тем более, это странно — за два с половиной года выяснить только имя и фамилию.       Я усаживаюсь на стул и пытаюсь расслабиться. Последнее необязательно, но я не могу иначе.       — Готов? Я вбил данные, — я слышу голос Роберта. Я киваю и почти слышу, как Сэйтросс нажимает на ввод. Щелчок.       В глазах на секунду темнеет. Или я просто еще не открыл глаз? Я моргнул. Нет, все нормально.       Картинка собирается воедино не сразу, а постепенно и медленно. Сначала — сырая земля, покрытая пожухлой желто-зеленой травой, на которой я сижу. По бокам — смешанный лес, выступающий из темно-синего пространства. Пустота. И тишина. Постепенно я начинаю слышать шум позади себя, что-то падает и глухо ударяется о землю. Какая-то певчая птица планирует надо мной и опускается на кустарник в двух-трех метрах от моей руки. Она не боится меня и не улетает.       Я слышу шум воды, постепенно заполняющейся реки и шорох вечнозеленых листьев. Подул ветер: тихий, аккуратный и теплый, такой приятный, что сразу же вспоминается лето. Надо мной неестественно фиолетово-голубое небо, навевающее мысли об апокалипсисе.       Когда я встаю, все вокруг меня приобретает один единый приемлемый вид. Пару шагов вперед, поворот головы в право, тихий вдох-выдох. Я дохожу до ближайшего дерева, уже довольно знакомого мне хода к поляне, но останавливаюсь, когда понимаю: не я должен искать запрограммированного человека, а запрограммированный человек должен искать меня.       Сначала все походило на обыкновенную вылазку в лес: поют птицы, шуршат деревья, а, может, и звери. Так продолжается еще пару минут, пока я не замечаю перемену вокруг себя. На миг все затихает. Я хмурюсь и поднимаю голову вверх, ища причину такого необычайного безмолвия.       Удар приходит неожиданно, да и я бы все равно не успел обороняться. Что-то тяжелое ударяется в мою шею, под затылком, царапая кожу и сбивая меня с ног. Дыхание перехватывает, и я невнятно хриплю что-то уже у самой земли. Все еще не поднимаясь, я поворачиваю голову туда, откуда пришел удар. Шею прожгла ноющая боль. Когда в глазах перестают виднеться черные точки, я сажусь.       Ладонь машинально тянется назад, к голове, и касается поврежденной кожи. Так и есть, рваная рана, из которой наверняка сочится кровь. Отняв ладонь от головы, я еще долго смотрю на нее, на алую жидкость на кончиках пальцах. Должно быть, соленая.       — Ты... поранила меня? — спрашиваю я, не в силах поднять глаз. Да и мне не нужно этого делать, я знаю, кто стоит передо мной, но, все же, я медленно, чтобы уменьшить жжение в шее, поднимаю голову и вглядываюсь в черты, слишком знакомые, чтобы являться правдой.       Та самая кареглазая брюнетка, о которой я думал несколько часов ранее. Волосы не собраны, а растрепаны, чуть взлохмачены, в руках — какой-то заостренный камень. Удивительно, что она меня не убила.       Я вспоминаю имя. Элисон.       — А что мне еще оставалось? — она резко выдыхает и протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Так не должно быть. Ее действия противоречат друг другу. Только что она пыталась зарезать меня камнем, а теперь хочет помочь мне. — Извини.       Она одета просто: какие-то темно-синие мешковатые брюки, белая майка и перекинутая через плечо коричневая сумка, в которую она только что убрала тот самый камень.       — Ты — Элисон, да? — без всякой обиды в голосе спрашиваю я и встаю без предложенной помощи. И вообще, это ужасно глупый вопрос. Но мне надо было хоть что-то сказать.       — Ну, — протянула девушка, с сомнением в глазах убирая только что предложенную руку за спину. — Ты почти угадал. Я Элис.       — А разница есть? — удивляюсь я. Она усмехается и куда-то идет. Я пытаюсь успеть за ней.       — Можешь называть меня и Элисон, если тебе так хочется.       Снова противоречие. Как можно называть себя тем, чем не являешься? А хотя чему я удивляюсь? У меня два имени и две фамилии, я живу двойной жизнью. Мы все живем двойной жизнью. Но у... нее так не должно быть. Это Программа, а не жизнь.       Элисон следует до той самой поляны, в которую я влюбился еще вчера, когда в первый раз ступил на эту землю, на эту зелено-желтую траву, пахнущую смолью. Я знаю, что она пахнет именно так. Я просто знаю.       Девушка идет дальше и зачем-то садится на самую середину, там, где цветы и зелень сгущаются, образуя некий пятачок.       Она хлопает рукой рядом с собой, приглашая меня сесть рядом.       Признаюсь, я был ей очарован, даже более чем. И пусть она была не идеальной девушкой на вид, было в ней что-то... нереальное. А может, это все потому, что она и относится к выдуманному миру? И она тоже выдумана. Не только мной.       Что там сказал Роберт? Она периодически переходит из одной Программы в другую? Я прослежу за этим.       Девушка теперь — рядом со мной, и мне не хочется уходить. Кто знает, сколько мне осталось до Паузы? Только Пейн. Да и он, наверное, предпочтет задержать меня здесь надолго.       И вообще, следит ли он за мной? Смотрит ли, насколько заинтересованно я смотрю на запрограммированную девушку?       Я вспоминаю, что он говорил про неполадки. Только вот... как их определить? Я снова смотрю на Элисон и чего-то жду. Она смотрит наверх с тем выражением, с каким люди обычно ждут приближения дождя.       Элисон? Я вспоминаю, как она царапает меня камнем, а потом протягивает руку и извиняется.       Неполадки.       Противоречия.       Значит...       Вот он — сбой программы.