Гонщица: Поймай меня, если сможешь.

- Колин, все в порядке? Может мне стоит отвезти тебя в больницу? - встревоженно тараторила Мэлоди, вглядываясь на дорогу и временами переводя глаза на парня, все еще держащего руки в области живота и солнечного сплетения. Он иногда постанывал от боли, зажмуривая голубые глаза и морща лоб. - Нет, Мэл, все в порядке, - мямлил Митчелл, растягивая каждое слово. - Зачем ты полез туда вообще? - повысив голос так, что он практически перешел на крик, спросила сероглазая. - Этот подонок угрожал тебе, он не давал тебе уйти, я должен был помочь, Мэл. - Зло процедил парень, переведя взгляд на нежные руки Фернандес, крепко и даже немного жестко сжимающие руль спорт-кара, плотно обтянутого черной кожей. Взгляд девушки был чересчур настойчив, она оставалась серьезной и сосредоточенной. - Мэл, может, ты хочешь сдать его копам? - вдруг задал вопрос блондин. - Послушай, Колин, мне совершенно не до Бибера, "на носу" соревнования, а машина до сих пор не готова...да и я тоже не готова. - Сначала Мэлоди говорила довольно громко, и слова вылетали из ее уст поразительно быстро, но на последнем предложении ей стало тяжелее, она выговорила его почти неслышно, закусив нижнюю губу и мило изогнув бровь. - Черт, Мэл, я клянусь, что за эту проклятую ночь закончу все дела, и машина будет готова. - Виновато пробубнил Митчелл. Мэлоди молчала. Не хотела говорить, в голове было столько мыслей. Она выкинула из головы все воспоминания о Джастине, но болезненные синяки напоминали о нем. На шее пощипывал маленький шрам. В нос ежесекундно ударял запах его парфюма. Нет, она не избавилась от него. Если бы все было так просто. Она пыталась переключиться на что-то другое, и единственное, что смогло отвлечь ее это ночь и ночные огни. Сегодняшний Лас-Вегас ничем не отличался от вчерашнего. Все также светился миллиардами разноцветных огней, все также не спал ночами, отрываясь под оглушительные биты быстрой музыки, все также пьянел от элитного алкоголя, забывая обо всем, все также сводил с ума маленьких девочек, безжалостно, не щадя ни души, доводил до последней стадии сумасшествия, вызывая парадоксальную зависимость, невозможность дышать без него, все также одну за одной выкуривал дорогущие сигары, в его крови все также бурлили запрещённые вещества, все также проигрывал миллионы долларов в казино, не боясь последствий. Он делал все так же. Не хотел меняться. Этим он и нравился людям. Это был город мечты. Город ночи. Джастин был так похож на Лас-Вегас. Вся его сущность была такой же неизведанной и необъяснимой, как это место. Он был рожден, чтобы жить здесь. Он был рожден, чтобы стать королем Вегаса. Подъезжая к небольшому дому, Мэлоди сбавила скорость. Она взглянула на спящего Колина, и ей стало жаль его. Жаль оттого, что она не могла ответить ему взаимностью, ей было сложно. Ее единственной любовью были машины. Спортивные, дорогие, шикарные. Ее единственной страстью была скорость. Сумасшедшая, невозможная, дикая. Но Митчелл должен был быть благодарен спорт-кару Мэл и ее зависимости от гонок. Только это объединяло их и давало возможность Колину видеть ее несколько раз в неделю и наслаждаться ею, наблюдая, как она побеждает, пересекая финишную прямую, и оставляет всех соперников позади. - Митчелл, подъем! - шепотом "крикнула" сероглазая, наклонившись над ухом парня. - Мэл? Я не сплю.- Ответил он также шепотом, еле продрав сонные глаза. - Слушай, мне пора. Завтра, как обычно. Не проспи. - Она хлопнула дверью, и обойдя машину, устало побрела в сторону дома. В ее окнах все еще горел свет. "Мама" - подумала девушка, обреченно вздохнув. Она достала гремящую связку ключей, лежащую в кармане кожаного комбинезона. Повернув маленький ключ в замочной скважине, она потянула за золотистую ручку, сделав пару шагов. На цыпочках зайдя в гостиную, девушка остановилась, смотря, как мама отхлебывала зеленый чай из чашечки, являвшейся частью набора дорогого антикварного сервиза. Обычно его доставали лишь по праздникам и трагичным дням для семьи Фернандес. Что заставило Анну нарушить устои? - Мам, у нас праздник? Что-то случилось? Ты достала бабушкин антикварный сервиз. - Да, дорогая. Только у нас не праздник, а траур. Я потеряла единственную дочь, - тихо и монотонно произнесла стройная женщина лет 45. Она была неописуемо сдержана и неэмоциональна. Проще говоря, она была холодна. На голове ее красовался элегантный пучок, создававший образ деловитой женщины, а строгие очки усиливали этот эффект. Глаза Мэлоди стали почти прозрачными, к горлу подступил удушающий ком, а щеки мгновенно потеряли нежный румянец. - Мам, что ты несешь? Ты же знаешь, у меня тренировки, я не могла прийти раньше. - Промямлила девушка, потирая свой шрам на тонкой шее. - А это еще что? - Женщина медленно поднялась с дивана, поставив чашку с чаем на журнальный столик, стоявший сзади фигуры Мэлоди. - Что это, я спрашиваю?! - Уже кричала женщина, указывая на синяки и царапины на шее девушки. - Я...мам, я все объясню, - только и успела шепнуть сероглазая, прежде чем Анна с неистовой силой ударила ее по щеке, оставив красный след. Место удара сильно пекло, голова шла кругом, и девушка потеряла координацию. Ее ноги подкосились, и она упала прямо на журнальный столик. Маленькая чашечка упала на пол, рассыпавшись на множество осколков. -Мама, я... - Не показывайся мне на глаза и называй меня Анна. Ты мне не дочь, потаскуха, - женщина отвернулась, прикрыв карие глаза и тяжело сглотнув.