* * *
Из окна второго этажа отлично просматривалась не только вся улица, как обычно настолько запруженная народом, что невозможно было протолкнуться, но и вход в лавку портного, хозяин которой любезно позволил Таре укрыться у себя. Сейчас крайне опасно вести свои дела, когда Приходящие в ночи охотятся на всех, кто как-то связан с Вэоном. К сожалению, она поняла это слишком поздно, иначе бы не стала с ним тогда встречаться. На эту мысль ее натолкнула не только смерть Ищейки, который в последнее время ни с кем не работал, кроме как с этим загадочным эльфом, но и внезапная смерть контрабандиста Джу, обставленная так, словно он с кем-то что-то не поделил... За дверью протяжно скрипнула половица. Та самая, что была перед порогом ее комнаты. Тара в тот же миг рванула к лежавшему на кровати мечу и бесшумно его обнажила. Кто бы не стоял по ту сторону, это точно не Н’Арг. Из-за сломанного колена портной обзавелся шаркающей походкой и тяжелой тростью, с которой никогда не расставался, поэтому при всем своем желании он никогда бы не смог подкрасться к кому-либо незаметно. Дверь резко распахнулась и врезалась в стену с громким стуком. В комнату вбежал высокий эльф в обычной походной одежде. Такого легко принять за очередного путника. И только окровавленный короткий меч в руках говорил, что перед Тарой — никто иной, как Приходящий в ночи. Больше некому было охотиться за ней. Убийца молча обрушил на голову Тары меч. Окровавленная сталь холодно блеснула и с глухим стуком вошла в кровать. Вовремя Тара отскочила влево, буквально за секунду до. Она кинулась к противнику, пытаясь воспользоваться его заминкой, но чуть не напоролась на клинок. Тот успел вытащить меч и рубануть от себя. Следом за этим вся мебель в комнате содрогнулась, а полузакрытые оконные ставни распахнули с оглушительным грохотом. Сама Тара едва устояла на ногах. Давно она не сражалась с магами, совсем забыла, каково это. — Не сопротивляйся, — сухо сказал эльф, вставая в стойку. — Тебе все равно не выжить. Лучше примкни к нам. — И что же я должна сделать, чтобы вы от меня отстали? — холодно спросил Тара и осторожно отступила к окну. Шаг был маленький, почти незаметный, но уже полдела сделано. — Убить Вэона? — Да, — удовлетворенно кивнул противник. — Из всех ты самая понятливая. Ну что скажешь? — Что скажу? — хитро улыбнулся она, приблизившись к окну еще на шаг. Осталось совсем немного. — Решай быстрее, бродячая, — нетерпеливо процедил он. — Или я сам выберу за тебя. Тара только собиралась что-то сказать в ответ и тут же прыгнуть в окно, как за спиной эльфа выросла незнакомая фигура. Это был зверолюд, который больше смахивал на разбойника, чем на путника или воина. Ни она, ни Приходящий в ночи не слышали его прихода. А тот лишь показал ей пальцем молчать. — Ну… — только успел раздраженно бросить убийца, как вдруг оказался перед ней на коленях. Тара даже не поняла, как так вышло. Вот зверолюд качнулся вперед, а вот уже стоит позади эльфа и крепко держит его за голову, давая понять, что если тот попробует вырваться — ему конец. — Тара? — с добродушной улыбкой обратился к ней незнакомец. Она молча кивнула. — А тебя не так-то просто было найти. К счастью, у меня на это есть они. Он взглянул на покорно стоящего на коленях Приходящего в ночи, который даже не пытался вырваться, будто уже смирился со своей участью. — Кто ты? — осторожно спросила Тара, смерив зверолюда недоверчивым взглядом. Она на всякий случай почти вплотную подошла к окну, потому что не знала, чего ждать. Вдруг он тоже охотится за ней? Незнакомец мрачно посмотрел на Приходящего в ночи и приказал ему: — Скажи ей. — Черный… маг… — натужно шептал заметно побледневший эльф, — Джар-Син... — Попрошу заметить, темный, — обиженно покачал головой зверолюд. До этого Тара никогда с ним не встречалась, зато столько всего слышала, что, кажется, будто знает его лично. Поэтому, наверное, она не торопилась сбегать — хотелось самой убедится в правдивости услышанного. — Ты здесь один? — спокойно спросил Джар-Син.. — Я ничего не скажу, — дерзко ответил тот. Сложно сказать, почувствовали ли Тара колебания магической энергии или просто поняла по безумному взгляду и внушающей ужас гримасе боли на лице Приходящего в ночи, что теперь черный… темный маг разошелся не на шутку. Эльф в его руках дергался, бился в судорогах и беззвучно открывал рот, словно пытался закричать, пока просто не обмяк. — Не переживай, — уже обратился к Таре зверолюд. — Он жив, просто вырубился. Немного перестарался. Джар-Син убрал руку с лица убийца. Тара с трудом поборола желание отвернуться. То, что темный маг сделал с ним, по-настоящему ужасало. Он обезобразил его до неузнаваемости, не оставив ни единого следа от былой красоты, присущей лесному народу. Создавалось впечатление, что темный колдун окунул эльфа в чан с кипящей смолой: лицо покрывали два уродливых ожога в форме ладоней, а в некоторых местах кожа вообще сползала внушительным кусками, обнажая белёсый череп. — Я сомневаюсь, — с омерзением скривилась Тара. — А я нет, — спокойно сказал Джар-Син. Он заботливо придерживал эльфа, чтобы тот не упал. — В нем еще теплится жизнь. Слабая, но теплится. Приходящий в ночи судорожно вздрогнул, странно повернул голову и слегка приподнял веки. Из носа побежала две тонких струйки крови. Он попытался закричать, вот только темный маг словно управлял им. Все, что ему удалось, это лишь открыть рот и тут же его закрыть. — Ну так, повторю свой вопрос, — будничным голосом произнес зверолюд. — Ты один? — Нет… — обреченно ответил эльф. — Нас… шестеро… — Где остальные? — Ждут… — Чего? — Сигнала… — уже пробулькал убийца, выплевывая кровь. — Скоро… будут… зде… На этом Приходящий в ночи повесил голову, замолчав. Джар-Син небрежно отбросил его и переступил через труп. — Ты сама все слышала, — сказал он. — Они не отстанут от тебя, пока ты не умрешь. — И что ты предлагаешь мне? — Тара недоверчиво покосилась на мертвого эльфа. — Примкнуть к тебе? — Нет, — усмехнулся Джар-Син. — Я не ищу соратников или чего-то в этом духе. По крайней мере, не среди бродячих. Вам не по силам справится с Приходящими в ночи. — Справедливо, — не стала спорить Тара. — По крайней мере, в открытом бою точно, — вдруг добавил темный маг, словно читал ее мысли. — Тогда что ты хочешь? — Я хочу предложить… сделку. Устрой мне встречу с Вэоном. Я слышал, что он ищет меня. А еще я знаю, что Лотион почему-то открыл охоту на всех, кто с ним как-то связан. Не так давно он самолично расправился с одним из бродячих. Ты, наверное, его знаешь, зовут Ищейка. Он примкнул к Приходящим в ночи и предал Вэона. — Нисколько не удивлена. Он лишь пытался выжить. Джар-Син взглянул на труп. — Но ты, видимо, не ценишь свою жизнь, раз отказала ему. — Возможно, — пожала плечами Тара. И добавила уже заинтересованно: — А что я получу взамен? — Свою жизнь, — мрачно ответил темный маг. — Одна ты долго не протянешь. Тара обернулась. Она все еще может сбежать, выпрыгнув в окно, а там уже смешается с толпой. Сегодня как раз народу много. — Уверен? — с вызовом спросила Тара. — Я не настаиваю, — ухмыльнулся Джар-Син. — Я так или иначе встречусь с Вэоном, с твоей помощью или нет. — Тогда зачем я тебе, если ты, как говоришь, самостоятельный мальчик? — Через тебя будет проще. Это во-первых. Ну и во-вторых, я хочу насолить Лотиону всевозможными способами. И увести тебя из-под его носа как раз один из них. — А как же игра в благородство? — недоверчиво прищурилась Тара. — Нынче время такое, не до благородства, — спокойно ответил зверолюд. — Ну и каким будет твой ответ, Тара? — Я устрою тебе встречу с Вэоном. Джар-Син ничего не сказал, лишь довольно улыбнулся в ответ. Теперь ей ничего не оставалось, как довериться ему.Глава 12. Исправленная версия, черновик
10 ноября 2019 г. в 14:00
Дни тянулись один за другим. Каждый день Вэон нещадно гонял Томаса, заставляя снова и снова повторять основы, пока тот наконец-то не стал чувствовать себя более-менее уверенно с мечом и щитом в руках. Теперь он хотя бы не терялся, когда на него нападали, а пытался дать отпор. Не всегда, правда, выходило. Иногда Малкольм получал деревянным мечом, — и получал неслабо. Как-никак, ему постоянно приходилось сражаться с рогатым, который ни в какую не хотел поддаваться. Да, он не бил в полную силу и не пытался отправить его на тот свет, но все равно не давал спуску, заставляя не терять бдительность.
Но разок Малкольм ее потерял. Трехглазый обманул его, сделав вид, что собирается рубить наотмашь, а сам неожиданно подскочил и влепил по ноге, оставив ярко-красный отпечаток. Это было… очень неприятно. Настолько неприятно, что ближе к вечеру на том месте появился темный синяк, до которого было больно даже просто дотрагиваться. И с каждым днем их становилось все больше и больше. С такими темпами он вполне может до игрищ не дожить.
Так незаметно пролетела неделя.
За эти дни Томас невольно проникся уважением к гладиаторам, которые все свои силы отдавали тренировкам. Их рвению можно было только позавидовать. Они не обращал внимания ни на боль, ни на усталость, выкладываясь на полную. Некоторые под вечер в прямом смысле падали без сил, чуть ли не теряя сознания. Над ними никто не смеялся, кроме дикарей. Напротив, это считалось нормальным, потому что в ту же секунду кто-нибудь бросался на помощь и оттаскивал бедолагу в хижину к лекарю, где его быстро приводили в чувство и ставили на ноги. И только дикари каждый раз ржали, отпуская какие-то шуточки на своем языке. Их гогот разносился на всю округу. Это, правда, продолжалось недолго. После очередной особо тяжелой тренировки в термах им ощутимо так помяли бока толпой. Не только наставники прививали дисциплину новичками, но и сами гладиаторы буквально вбивали ее в голову особенно наглым, до которых туго доходило.
Это позволило Малкольму понять, как же крупно ему повезло «подружиться» с трехглазым, хотя он, на самом деле, ни черта для этого не сделал. Просто как-то так сложилось. И ведь больше всех в их так называемую дружбу верил Вэон. «Мне же меньше проблем», — в итоге решил Малкольм и перестал отнекиваться. Пусть все думают, что они действительно закадычные друзья.
Он разомкнул веки, сладко зевнул и перевернулся на спину. Взгляд упал на небольшое окошечко в железной двери, через которое было видно посеревшее небо. Еще недавно оно казалось прекрасным полотном маститого художника, чья рука смогла изобразить удивительную красоту огромной Вселенной, но теперь от живописной картины осталась лишь бледная тень: огоньки далеких звезд потухли, а гордая луна выцвела и растворилась на сером фоне.
Совсем что-то не спалось… Всему виной было какое-то непонятно неприятное чувство, сдавливающее грудь. Оно не отпускало Томаса с того самого момента, как он проснулся, держа его в постоянном напряжении, словно пыталось о чем-то предупредить. Но он и так знал о чем: рассвет не за горами. Вон, уже можно заметить, что небо потихоньку светлеет, а это означало только одно — скоро подъем, на очередную тренировку до потери пульса, после которой кому-то опять станет плохо.
Малкольм откинул тонкое одеяло, встал. Не помешало бы растянуться и немного «побоксировать», а то уже порядком забыл, когда в последний раз садился на шпагат и размахивал руками с ногами. Только здесь он понял, что не зря полжизни занимался боевыми искусствами. До этого ему редко приходилось драться вне ринга, все-таки парней Джима почти все хулиганы знали в лицо, но не тут. Тут он был никем, поэтому каждый считал своим долгом помериться с ним силой. Нечто похожее Томасу пришлось пережить, когда они только перебрались в Портленд. В первую же неделю ввязался в драку с местными хулиганами, которым захотелось поглумиться над новеньким. Несмотря на то, что победителем вышел не он, никто больше к нему не приставал. Вырубить троих из семерых — это не каждому дано.
Перед тем, как начать растягиваться, Томас сначала немного размялся, чтобы разогнать кровь по жилам и побороть тягучую лень. На самом деле, ему так не хотелось ничего делать. Первые минуты он просто стоял и вращал головой, сомкнув веки. Когда ему это надоело, вспомнил про руки и ноги, про которые тоже нельзя было забыть. Это несколько помогло проснуться и смахнуть усевшуюся на плечи лень, что соблазнительно нашептывало на ухо сладкие речи. Но они никак не подействовали на него, потому что дальше пошли приседания, отжимания, прыжки, а потом вообще все вместе. К концу разминки на лбу появились первые капли пота, а тело наполнилось приятным теплом. Все, теперь можно приступать к «бою с тенью».
Вот только тренировка закончилась, даже путем не начавшись. Прервал его сильный глухой удар об стену, как будто кто-то в нее врезался на полном ходу или намеревался пробить. Со всех щелей тут же посыпалась скопившаяся за годы пыль. Воцарилась пугающая тишина, не предвещающая ничего хорошего. Теперь-то до Малкольма дошло, о чем именно пыталось предупредить чутье. Не об очередной предстоящей тренировки, после которой порой иной раз жить не хочется, а о настоящей угрозе.
Прижавшись к стене, Томас прислушался. Ничего. Это довольно странно. Кто бы не напал на трехглазого, он уже поплатился за свою дерзость. В этом точно можно было нисколько не сомневаться. Тревожное чувство еще сильнее стиснуло грудь. Малкольм сделал глубокий вдох и задержал дыхание. По ту сторону тихо скрипнул песок.
И за ним пришли…
Через решетчатое окошечко в металлической двери в комнату потянулись плотные темно-серые клубы дыма, которые пульсировали, переливаясь всевозможными цветами. И, кажется, обладал собственным разумом, потому что по всем известным Томасу законам мироздания он точно не должен был не падать вниз и закручиваться в мини-торнадо. Оно с каждой секундой набирало силу, вытягиваясь в длину, пока в центре смерча не появилась размытая фигура, которая в тот же миг стремительно метнулась к лежанке и вонзила в скомканное одеяло кинжал.
Незваный гость быстро понял свою ошибку. Он оглянулся. Их взгляды встретились. Убийца сразу же кинулся на Малкольма, целясь кинжалом в живот. Лезвие звонко царапнуло по камню, выбив искры. Замах. Прямо перед лицом блеснула сталь. Томас больно врезался спиной в стену и на секунду замешкался. Он привык к рингу, а не к этой тесной комнатушке. А вот противник не растерялся. Подскочил, резанул снизу-вверх. Жалобный звон металл наполнил комнату. Снова не достал, пройдясь по каменной стене.
Убийца яростно выругался и буквально налетел на Томаса, пытаясь его сбить с ног. Но в какой-то момент что-то пошло не так. И Малкольм точно знал, что именно в отличии от своего противника. Он позволил ему протаранить себя, чтобы схватить его и провести бросок. Так и вышло. Незваный гость даже ничего не понял. Все произошло слишком быстро. Удар, полет, падение. И закончилось тоже — слишком быстро. С характерным хрустом и глухим лопающимся звуком, будто они упали не на лежанку, а на спелый арбуз.
Томас осторожно вылез из-под обмякшего тела и откатился в сторону. Он даже не стал встать — просто обессиленно развалился прямо на полу. Сердце продолжало лихорадочно плясать, и каждый его стук отзывался в висках оглушительным эхом. Наверное, именно поэтому в голове было так пусто. А еще мозг отказывался сформулировать на понятном ему языке одну до ужаса простую мысль. Даже внутренний голос затих, который Малкольм никак не мог заставить заткнуться, хоть и имел над ним особую власть.
Сейчас он предпочитал не думать о случившемся. Точнее, настойчиво отказывался думать о случившимся, несмотря на то, что рядом лежал не потерявший сознание зверочеловек, а самый настоящий мертвец. И длинный темно-красный шлейф на стене — это не краска. Это кровь. И тот звук, который напомнил ему об спелых арбузах… Нет, сейчас Том не хотел об этом думать.
Из странного, почти медитативного состояния его вывело тяжелое шарканье. Он перевел опустошенный взгляд с потолка на дверь и ужаснулся. Уже вовсю светало. Значит, сейчас Малкольм услышит грохот засова и увидит на пороге лекаря с подноса, который, как ему кажется, не сильно обрадуется мертвецу. А ведь после всего еще придется объясняться с Вэоном. Вот только он сам ни черта не знал. Вообще ни черта.
Лязгнул метал. Дверь бесшумно открылась. На пороге появился лекарь, который, заметив тело незваного гостя, удивленно округлил глаза. Когда он перевел взгляд с него на Томаса, тот мотнул головой, отвечая на немой вопрос дворфа. «Нет, он мертв», — все, что сказал он.
Лекарь спокойно вошел внутрь, поставил поднос и стрелой вылетел из комнаты, забыв запереть за собой дверь. Хотя, куда Томас отсюда денется? Там-то его ждут два непреодолимых препятствия — высокая стена, которой окружена школа, и стража, которая скоро будет здесь. Поэтому сейчас бессмысленно бежать. Все равно поймают и тогда… Тогда ему мало не покажется. Здесь бунтарей не любят: вон, дикарей быстро приструнили, те больше не показывают свой характер. Да и в одиночку ему никак не выжить. Если сбегать, то только с трехглазым, а без него — ни за что на свете.
Малкольм буквально заставил себя сесть. Надо осмотреть мертвеца, пока не пришел Вэон со стражей. На глаза попался короткий кинжал, который лежал чуть поодаль. В драке-то Томас как-то не особо присматривался к оружию в руках нападавшего. Не до этого было. А ведь кинжал, как оказалось, далеко не простой: сам клинок напоминал застывшую волну, набегающую на берег. На гарде были выгравированы знаки на незнакомом языке, которые, возможно, что-то да значили. Об этом наверняка известно Вэону. С его-то познаниями точно не составит труда прочесть написанное.
Но не только это привлекло внимание Малкольма. Его взгляд зацепился за изрядно стершийся рисунок на самой рукояти кинжала. Присмотревшись к нему, он сумел различить змею с широко раскрытой пастью, словно она вот-вот набросится на неведомого противника. Остальное невозможно было разобрать. Одна беда — это ничего ему не дало. Совсем. Абсолютно! И вообще, он сомневался, что этот… по его душу. Ну кому мог сдаться какой-то чужеземец? Томас, вроде бы, никому дорогу не перешел, не успел бы…
Тут-то его и осенило. С ним же хотел самолично расправиться тот жуткий эльф со шрамом на лице, Лотион, кажется, который обещал сделать это самым… в общем, не важно, каким именно образом, главное — обещал. Он же чуть ли не поклялся отомстить Малкольму за нанесенную обиду. Ну подумаешь, сравнил с человеком, откуда ему было знать, что перед ним — настоящий эльф? Обидчивый же ему попался ушастый.
Задумчиво вращая кинжал в руках, Томас коротко взглянул на мертвого зверочеловека. А что если?... Нет, это чистой воды безумие. Он прекрасно понимал, что с ним сделает Вэон, если случайно найдет этот кинжал по его «кроватью». Но, с другой стороны, не всегда же ему будет так везти. Убийца просто не ожидал, что его жертва бодрствует. Так бы все прошло гладко — никто бы ничего не понял. К тому же, Лотион наверняка отправит еще одного, когда поймет, что прошлый не справился. Поэтому неплохо было бы иметь под рукой оружие. Так, на всякий случай. Здесь они часто бывают.
Как только Малкольм услышал гневные выкрики Вэона, который, похоже, подгонял стражников, громко лязгающих металлом, он тут же положил кинжал обратно. Слишком рискованно. С ним, как и с дикарями, не будут церемониться — так отходят хлыстом, что месяц не сможет спать на спине. У одного из них даже на плече остался длинный уродливый рубец, как напоминание. И, надо сказать, это работало. По крайней мере, Томас поутих, стараясь тщательнее подбирать слова.
И сейчас он снова прислушался к голосу разума, а не к трусливому шепоту страха, который все твердил без конца: «Спрячь кинжал! Спрячь, пока не поздно! Они же придут за тобой. Придут! И тогда все, конец. Понимаешь? Конец!..» Да, соблазн был велик, все-таки давил на больное, на то, что заставляет на время потерять голову и действовать безрассудно, руководствуясь только эмоциями. Но Джим постоянно вбивал им в голову, что страх — это нормально. «Бойтесь, и тогда вы не наделаете глупостей!» — повторял он, размахивая деревянной палкой и заставляя уклоняться. Как ни странно, это помогало. Те, кто лез на рожон, всегда получали, а те, кто прислушивался к нему, напротив, терпеливо выжидали и, поймав момент, нападали. Они, правда, тоже огребали, но не так сильно.
В комнату влетел стражник с обнаженным мечом. Он даже не взглянул на Томаса, а сразу кинулся к зверочеловеку — проверять, жив ли он или нет. Следом вошел Вэон, за спиной которого маячил лекарь.
— Это ты его? — сухо спросил наставник, кивнув на труп.
— Это я… его, — с неохотой ответил Малкольм, вставая.
Стражник осторожно перевернул убийцу на спину, коснулся пальцами шеи и, выждав пару секунд, покачал головой. Потом он поднял с пола кинжал и отдал его Вэону. Тому хватило одного взгляда на рукоять, чтобы кардинально поменяться в лице.
— Он тебя задел? — холодно спросил наставник.
— Нет, — бросил в ответ.
— Это хорошо. Кинжал-то отравлен.
— Серьезно? — не на шутку перепугался Томас. Он в ту же секунду задрал рубашку и начал себя придирчиво осматривать. — Я ведь держал его в руках!
— Яд не настолько опасен, — поспешил успокоить его Вэон, который, видимо, не ожидал такой бурной реакции. — Но достаточного одного небольшого пореза, чтобы отправится… туда…
В этот раз Малкольм и так все прекрасно понял.
— Ну славу Богу! — облегченно выдохнул он, опустив рубашку. — Ни единой царапины!
— Кому ты успел перейти дорогу, иноземец? — еще строже спросил наставник. — Он не простой убийца, он Приходящий в ночи.
— Кто-кто? — удивленно вскинул бровь Том.
— Приходящий в ночи, — повторил собеседник. — Профессиональный убийца, владеющий магией. Таких не так много осталось. И, поверь, они твой самый страшный ночной кошмар.
— Судя по всему, не только мой.
— Так и есть.
Вэон что-то сказал стражнику. Тот послушно кивнул, спрятал меч в ножны, с невозмутимым выражением на лице закинул труп на плечо и молча покинул комнату. Только сейчас Томас заметил длинный грязно-красный шлейф на стене и расплывшееся темно-алое пятно на простыне. Это увидел и лекарь, который забрал почти все, кроме самой лежанки.
— Тебе это сейчас уже не пригодится, — сурово сказал наставник, проводив взглядом рыжеволосого коротышку. — И ткань отлично впитывает яд, поэтому нельзя рисковать.
— Ну ладно, — обрадовался Малкольм.
— А теперь рассказывай, иноземец, как тебе удалось одолеть убийцу, — не попросил, а потребовал собеседник.
И Томас рассказал, стараясь не приукрашивать. Ни к чему хорошему это точно не приведет.
— Значит, ты и вправду сумел одолеть Раз-Два? — задумчиво проговорил наставник.
— Было дело, — чуть расправил плечи Малкольм.
— А я думал, что Уорд просто сочинил это, чтобы оправдать высокую цену. Сегодня ты покажешь мне, на что способен, человек. Узнаем, так ли ты хорош или тебе просто повезло.
На этих словах Вэон развернулся, собирая уходить, но Томас остановил его, сказав:
— Загляните к рогатому. Кажется, к нему тоже наведывались.
— Уверен? — замер на пороге он.
— Да, уверен. Я слышал шлепок, как будто кого-то с силой впечатали в стену. Аж пыль посыпалась…
Наставник задумчиво хмыкнул и вышел на улицу, оставив дверь открытой. Малкольм отчетливо услышал звонкое бряцание ключей, знакомое лязганье засова и протяжный скрип. Не прошло, наверное, и секунды, как тишину разорвал громкий свист, на который сразу прибежало несколько стражников. Все это он видел собственными глазами, так как хватило смелости покинуть комнату. Через пару минут два крепких орка вынесли за руки и за ноги еще одного зверочеловека — с обезображенной мордой и с лопнувшей головой.
Рвотные позывы не заставили себя долго ждать. Они же заставили Томаса чуть не сложиться пополам. Он уперся рукой в стену, чтобы устоять, и старался проглотить подступивший к горлу тошнотворный комок. Не хватало ему еще опозориться перед наставником.
— Первый раз? — спокойной спросил знакомый голос.
— Да, — не поворачиваясь, ответил Малкольм. Сейчас ему меньше всего хотелось пускаться в длинные объяснения того, что все это видел и раньше, только через смартфон, который как бы обезличивает происходящее на экране, помогая полностью отстраниться, поэтому не производит сильного впечатления. А тут… Тут все иначе, тут все куда реальней, тут он может подойти и потрогать, а там нет, там тронешь дисплей — и вот уже видео становится на паузу, и вот уже все нереально. Там была приятная иллюзия, которую никто не спешил развеивать, а тут — реальность, которая ни на секунду не давала забыть о себе.
— В первый раз меня тоже вырвало. Это нормально.
— Я справлюсь.
— И ты оказался прав, иноземец, — с неохотой признал Вэон. — Правда, твой друг не особо был рад незваному гостю. Ну ты и сам это видел.
— Ага, — прошептал Томас и сплюнул. Ему до сих пор было дурно, желудок никак не отступал от горла. Ну хоть рвотные позывы прекратились, и на этом спасибо.
— Посиди тут, подыши воздухом, — великодушно разрешил наставник. — Это должно помочь. И я скажу лекарю, чтобы он захватил с собой зелье из cuivasalque.
— Cuiva… что? — чуть не сломал язык Томас, пытаясь повторить за собеседником.
— Пробуждающая трава, — ответили ему снисходительно, как бы говоря, что ладно, так и быть, просвещу тебя, необразованного раба. — Это на Старшей речи. Когда-то мой народ говорил на нем.
— Почему когда-то?
— Потому что ничего не остается неизменным.
На этом их разговор закончился. Вэон развернулся и уверенно зашагал в сторону особняка, оставив Томаса одного. Он даже не стал просить его вернуться в комнату — настолько был уверен, что иноземец никуда не денется. А Малкольм, устав стоять, сел, оперся спиной об стену и стал ждать лекаря.