Спартак — воин иного мира. Том I

    Резкие и сильные порывы ветра приятно остужали разгоряченное тело. Там, внизу, на широких улицах и узких улочках властвовала удушающая жара, от которой невозможно было спастись, поэтому, стоя здесь, наверху, Вэон испытывал непередаваемое чувство блаженства.     — Интересное ты место выбрал для встречи, — сказал он. — Отсюда почти весь город можно охватить взглядом.     — Нас здесь никто не сможет подслушать, — ответил Джар-Син, стоя к нему спиной. С городской стены открывался не только прекрасный вид на город, но и на земли, лежавшими за ними, которые интересовали его больше, чем Архейм.     — И помешать тоже, — закончил за него Вэон.     Они так и не взглянули друг на друга, словно каждый чувствовал к другому сильную неприязнь. Или темный колдун открыто выражал свое пренебрежение и неуважение. В это, кстати, верилось больше.     — Как там Тара? — немного погодя спросил Вэон.     — Жива, — сухо сказал Джар-Син. — Я ее надежно спрятал, как и обещал. Теперь ни Лотион, ни его псы Приходящие в ночи не доберутся до нее.     Взгляд Вэона судорожно забегал по крышам многочисленных домов, по амфитеатру, гордо возвышающимся чуть ли не над всем городом, по родной школе мирадонов, по Коллегии и по много чему еще, словно он пытался что-то найти — то ли ответы на свои вопросы, то ли подсказку, которая направит поток его мыслей в нужное русло.     — Ты обескуражен? — самодовольно ухмыльнулся Джар-Син. Его выдала интонация, с которой он это сказал. — Можешь не отвечать. И так все понятно. Он не так давно стал Зовущим. Сумел все-таки подняться с самых низов.     — Откуда ты это знаешь? — сухо спросил Вэон, переваривая услышанное. С одной стороны это давало ответы на многие вопросы, а с другой…С другой еще больше запутывало.     — Разве Тара не рассказывала тебе, как я расправился с людьми Лотиона? Неужели это не произвело на нее впечатление?     — Зачем эта показуха?     — А вот теперь обидно стало, — в мгновение ока посерьезнел темный колдун. — Я не занимаюсь бессмысленной показухой. Это — демонстрация моих искренних чувств. Они сами обрекли себя на мучительную смерть. Особенно, если я — вестник их конца. А кто сказал, что путь в Эхиппар будет легким?     — А ты, небось, лучше них, да? — презрительно бросил Вэон.     — Нет. Я еще хуже. Я — черный маг, — усмехнулся собеседник. — Для них я воплощение зла. И, знаешь, мне понравилось отыгрывать эту роль.     И они снова замолчали, на этот раз надолго. Иногда резкие порывы ветра приносили с собой обрывки фраз стражников, из которых становилось понятно, что даже они обеспокоены происходящим в городе. Слишком много убийств за последнее время. Об некоторых Вэон хорошо знал — одни его рук дело, а другие темного колдуна. Но сейчас это уже не так важно. Что сделано, то сделано. Никто не станет оплакивать Приходящих в ночи. По крайней мере, они точно. Его больше волновал тот факт, что Лотион стал Зовущим. «И когда ты успел так быстро подняться?» — подумал Вэон, понимая, что теперь будет куда сложнее добраться до Лотиона, окруженного сворой верных собак, которыми и являются Приходящие в ночи.     — Я хочу знать, — вдруг заговорил Джар-Син. — Зачем ты ищешь Лотиона?     — Месть, — мрачным и холодным голосом сказал Вэон. — Он забрал у меня кое-что ценное, теперь я хочу забрать это и у него.     — И что же это?     — Его жизнь. Это единственное, что он ценит.     — Все они ценят свою жизнь, — философски заметил темный колдун. — Я еще ни разу не видел фанатика, которой встретил бы с достоинством мучительную смерть. Стоит им только познакомиться поближе с настоящей болью, как они тут же готовы предать свои идеалы, лишь бы избежать страданий.     — А ты точно степняк? — неожиданно спросил Вэон.     — Точно, — гордо ответил Джар-Син. — А не похоже?     — Не похоже.     — Это все благодаря архимагу, ушастый. Пока твой народ скрывает знания ото всех, он поделился ими со мной. Он открыл мне другой мир, который я бы никогда не познал, останься я со своим племенем. И за это я поклялся чтить и защищать идеалы Рейнара. Любой ценой.     От интонации, с которой темный колдун произнес последние слова, по спине Вэона пробежал холодок. Признаться, на долю секунды ему стало не по себе от мысли, что он стоит спиной к тому, кто сам не знает ни жалости, ни пощады...     — Ты же не ради разговоров искал со мной встречи? — напрямую спросил Вэон. Отсюда город казался безмятежным, словно не было никаких убийств, интриг и разборок.     — Нет, — улыбнулся Джар-Син. — Это ты искал встречи со мной. Расспрашивал обо мне. Узнавал. Вот я и пришел. Как ты хотел.     — Бродячие никогда не умели держать язык за зубами.     — Твоя Тара не из таких, не волнуйся. Это все Ищейка. Он сдал и тебя, и ее. Сначала мне, а потом людям Лотион. Можешь мне не верить.     — У меня нет повода не верить тебе, колдун. Не в твоем это характере.     — А что в моем характере? — усмехнулся Джар-Син. Только сейчас Вэон осознал, что стоя вот так друг к другу спиной, он намного лучше понимал собеседника, чем если бы видел его лицо. — Не говори, я и так знаю. Так зачем ты меня искал?     — Ты еще и спрашиваешь? — криво улыбнулся Вэон.     — Да, — спокойно ответил колдун. — Вдруг ты хочешь, чтобы я просто поделился с тобой тем, что знаю о Лотионе?     — Не смеши меня. Я не думаю, что Рейнар сделал бы тебя магистром только за твои способности к магии.     — Ты знаком с архимагом? — впервые за разговор удивился Джар-Син.     — Очень давно, — гордо ответил Вэон, сложив руки за спиной. — Тогда он еще был послушником и только начинал свой путь мага.     — Значит, это ты поделился с ним знаниями своего народа. Он рассказывал про тебя, но никогда не называл по имени. Говорил, что рано или поздно я сам встречусь с тобой. Что не хочет отнимать у меня возможность составить собственное мнение о тебе.     — Годы идут, а Рейнар все тот же...     Очередная перекличка стражников на городской стене заставила их ненадолго замолчать. На них даже перестали обращать внимание. Ну стоят и стоят, главное — не мешают.     — Я хочу предложить тебе объединить силы, колдун, — не стал больше тянуть Вэон. Он и так услышал достаточно, чтобы принять окончательное решение. — Особенно теперь, когда Лотион стал во главе Приходящих в ночи. Вместе мы точно сможем до него добраться.     — Ох!.. — воскликнул радостно Джар-Син. — Знал бы ты, как ты сейчас прав, ушастый. Вместе мы точно сможем добраться до этого ублюдка!     Надо ли говорить, что Вэон все понял сходу? Его собеседник не из тех, кто будет разбрасываться такими словами попусту.     — Где он? — в ту же секунду похолодел Вэон.     — Таверна «Усталый охотник», — был ответ. — Там логово Приходящих в ночи. Там же обитает и Лотион.     — Ты в этом уверен, колдун?     — Да.     — Ты его видел?     — Нет.     — Тогда откуда в тебе столько уверенности?..     — Ты когда-нибудь охотился, ушастый? — неожиданно поинтересовался Джар-Син. Он первый подошел к нему, встал рядом и принялся внимательно рассматривать город.     Вэон лишь краем глаза взглянул на собеседника. К чему сейчас такие отвлеченные вопросы? Но все же, подумав, ответил ему:     — Много раз.     — Ну тогда ты должен знать это чувство, когда до последнего выжидаешь добычу, потому что просто знаешь — сейчас все будет. И в тот самый момент, когда в душу начинают закрадываться сомнения, появляется она. То, ради чего ты все это время сидел, затаив дыхание, лишь бы не случайно спугнуть. Называй это охотничьи чутьем, ушастый. Лотион был там. Он ждал меня. Но в одиночку мне до него не добраться. Их слишком много. А я не враг себе.     — Так вот почему ты здесь, — моментально догадался Вэон.     — Да, мне нужна помощь, — ни секунду не колебался Джар-Син. — Только не обольщайся, ушастый. Это лишь временный союз. Как только мы доберемся до Лотиона, наши дороги разойдутся. Раз и навсегда.     — Меня это устраивает.     Темный колдун окинул его удивленным, даже немного недоверчивым взглядом.     — А я думал это будет сложнее, — признался он. — Я же все-таки «черный» маг...     — Мы оба хотим одного и того же, — пожал плечами Вэон. — Это для меня важнее предрассудков.     — Ты первый эльф, которого мне, по крайней мере, не хочется придушить здесь и сейчас.     — Надеюсь, потом ты этого тоже не захочешь.     В ответ его собеседник лишь развел руками.     — Мне еще нужно что-то знать? — напоследок решил спросить Вэон. — Ты же, как-никак, магистр темной магии в Коллегии.     — Да, есть кое-что, — закивал Джар-Син. — Не знаю, чем это тебе поможет, но Лотион открыл Врата перехода Цхаувом. Мы, правда, не знаем, с какой целью. Всевидящий не видел, чтобы кто-то прошел через Врата. Возможно, этот ублюдок специально отвлекает нас. Это все, чем я могу поделиться. Что с тобой, ушастый?..     — Да так… — с трудом выдавил из себя ошарашенный Вэон, — надо кое с кем поговорить… по душам.     — С кем?     — Давай потом, колдун. Я хочу сначала в этом убедиться, а уж та-а-ам... Как мне тебя найти?     — Мы скоро вновь встретимся, ушастый. Я пришлю весточку где и когда.     И на этом они разошлись, не проронив больше ни слова. Ни каких-то напутствий, ни прощаний. Вынужденный союз еще не повод вести себя притворно. Но вот кое-что этот разговор точно прояснил для Вэона. Кое-что очень важное. Поэтому вместо того, чтобы заняться делами, он вернется обратно в школу мирадонов и поговорит с иноземцами. А точнее — с одним из них, кому, как оказывается, есть что рассказать.

* * *

    Левая рука. Правая. Снова левая. И опять правая. Слишком предсказуемо. Слишком скучно. Кто этого остороухого учил драться? Его же любой завсегдатай таверн вырубит. Раз-Два даже не напрягался. Он играюче уклонялся, изредка отвечая. Так, несерьезно, просто выкидывал вперед руку, словно собирался врезать, но постоянно то «промахивался», то «не дотягивался». А тот даже ни о чем не догадывался. Наверное, полагал, что ему попался новичок. Зря. Толпа жаждет зрелища. И Раз-Два даст его. Таков был уговор.     А этот эльф все скачет вокруг него. Вон, снова слишком сильно отвел плечо. Опять будет бить. В этот раз прилетело сбоку. Со всей силы. Всем весом. Раз-Два подставил руку. И врезал в ответ. Прямо в нос. Раздался хруст. Из глаз остроухого брызнули слезы. Молчавшие до этого зрители снизошли до одобрительного ропота.     На самом деле члены Совета Четырех, богатые купцы, владельцы школ мирадонов, именитые ремесленники, главы гильдий и все те, кто обладал статусом и весом, почти ничем не отличались от простых жителей города и даже всякого презираемого ими отребья. Все они желали одного — зрелищ. И чем кровавее, тем лучше. Просто власть имущие вели себя… сдержаннее. Не полагается члену Совета Четырех яростно кричать «Убей его!», а вот с умным видом обсуждать, как же хорошо держит дистанцию этот орк — только так.     Но Раз-Два прекрасно видел, как они жадно ловят каждое их движение, каждый взгляд, каждый взмах, каждый вдох и выдох. От их глаз ничего не ускользало. Эта публика была куда благодарней к ним, чем обычные работяги. Тех лишь волновало, кто кого уложит, а не как уложат.     Остроухий накинулся на Раз-Два и попытался опрокинуть его подножкой. По просторному залу прокатился глухой шлепок. Никто особо не понял, как так вышло. На секунду показалось, будто бы Раз-Два потерял равновесие и вот-вот упадет. Но ничего подобного не случилось. Каким-то непонятным образом он в прямом смысле впечатал эльфа лицом в каменный пол. Тот лежал, не шевелился и издавал странные, булькающие звуки.     — Это слишком несерьезно, — недовольно пробубнил Раз-Два, смотря на растекающуюся лужицу крови.     Зрители оживились, зашептались, кто-то даже поздравил его с победой коротким, надменным кивком, мол, смотри, я снизошел до тебя, радуйся. Все-таки поспешил он с выводом насчет благодарной публики.     — Уберите этот мусор! — презрительно бросил хозяин особняка, выйдя вперед. И добавил, холодно взглянув на Раз-Два: — Ты дрался достойно, орк. Намного достойнее, чем это отребье, смеющее называть себя мирадоном.     Сквозь толпу аккуратно протиснулись двое в рабских ошейниках. Они подбежали к до сих пор не пришедшему в себя эльфу, схватили его за руки и за ноги и потащили куда-то вглубь особняка. Все это провернули быстро, легко и — самое главное! — молча. Никто из присутствующих даже не взглянул на них.     — Эмир! — громко позвал кого-то зверолюд-волк. Через пару секунд словно из ниоткуда возник статный эльф, покрытый с ног до головы татуировками. Но даже не это привлекло внимание Раз-Два, хоть и тоже являлось весьма непривычным для его народа. Он впервые в жизни видел лысого эльфа. — Как только лекарь поставит это на ноги, продай его горнякам.     — Я понял вас, господин, — низко поклонился Эмир.     — И не торгуйся с ними.     — Как скажете, господин. Я могу быть свободен?     Вместо ответа — небрежный взмах руки. Эмир еще раз низко поклонился и исчез так же быстро, как и появился.     — Что молчишь, орк? — хмуро поинтересовался зверолюд. — Тебе язык вырвали? Ты хотя бы кивни тогда, чтоб я знал.     — Нет, — сухо ответил Раз-Два.     — Уже что-то. Где твой хозяин? Я бы хотел с ним поговорить.     — У меня нет хозяина.     На короткий миг безразличное выражение собеседника сменилось на удивленное.     — Из свободных, значит, — задумчиво проговорил он. И, немного подумав, добавил с энтузиазмом: — Иди ко мне мирадоном, орк. У тебя есть потенциал. Ты бы смог одолеть чемпиона и занять его место.     Раз-Два не понравилось то, что это было сказано таким тоном, будто бы сделка уже состоялась, осталось лишь утрясти формальности.     — И стать рабом? — услышал в ответ зверолюд. — Нет, спасибо. Моя свобода не продается.     — Тогда что ты здесь делаешь, орк? — уже настороженно спросил собеседник.     — Он со мной, Сахжар, — наконец-то появился Троргард. Рядом с этим орком любой почувствует себя маленьким и слабым. — Или ты уже не рад мне и моим друзьям?     То ли Раз-Два показалось, то ли нет, но он определенно услышал приглушенный скрежет. Но точно сказать нельзя — здесь слишком много народу. И слишком шумно, несмотря на то, что они вели себя куда достойнее завсегдатаев таверн.     — Я был бы рад не видеть тебя и твоих друзей, — очень тихо прошептал Сахжар, чтобы другие не услышали их. И сразу после этого продолжил радостным голосом, натянув невероятно дружелюбный оскал: — Конечно же, я рад тебя видеть, дорогой товарищ. И твоих друзей тоже.     Последнее было сказано не менее дружелюбно, но во взгляде, который он удостоил Раз-Два, не было ничего подобного.     — У меня все прекрасно, — самодовольно осклабился Троргард. — А у тебя как, дорогой друг? Слышал, ты все также второй. Кстати, как там поживает Даггарт?     И опять на короткий миг Сахжар потерял самообладание. Его лицо, которое и так выглядело ужасно из-за огромного количества шрамов, буквально перекосило от злости, из-за чего оно стало в разы отвратительней. Еще никогда в жизни Раз-Два не видел ничего более отталкивающего. Даже вывернутые наизнанку мертвецы вызывают куда меньше отвращения.     — У меня тоже все прекрасно, — раздраженно процедил Сахжар. — Если ты не против, я пойду. Мне надо еще с другими гостями встретиться.     — Да-да, конечно, — небрежно проговорил Троргард. — Я как раз хотел бы поговорить со своим другом наедине.     На этом Сахжар удалился. Молча, с натянутой дружелюбной улыбкой и взглядом, полным ненависти.     — Что он от тебя хотел? — шепотом спросил Троргард.     — Ничего хорошего, — тихо ответил Раз-Два.     — Звал к себе?     — Угу.     — Говорил о потенциале и о чемпионстве?     — Типа того.     — Он это всем говорит, — покачал головой Троргард. — Как будто кто-то на это купится.     — Я бы купился лет десять назад, — честно признался Раз-Два. — Я тогда молодой был, жаждал приключений. И постоянно стремился всем что-то доказать.     — Эх, молодость… — печально вздохнул собеседник. — Как давно это было… Сейчас не так весело делать глупости, как тогда, да?     Раз-Два пожал плечами. Не ему об этом судить.     — Ты готов к еще одному бою? — вдруг спросил Троргард. — Надо закрепить наш успех перед уходом.     — Готов. Я как раз размялся.     — Рад слышать, — довольно улыбнулся собеседник. — Жди меня здесь. Я все устрою.     И снова Раз-Два оставили одного посреди этих… Вот как их можно обозвать? Все они в той или иной мере вершители судеб. Почти боги. Но только какие-то неправильные — слишком жестокие, слишком несправедливые, слишком… живые? Это слово почему-то казалось сейчас самым подходящим. Вдруг Урланы были точно такими же — жестокими и несправедливыми? Тогда сразу становится понятно, как им удалось объединить четыре народа под одним знаменем, которые до этого люто ненавидели друг друга. Выходит, что и Кадгар с Роддом тоже… божки для иноземцев. И наверняка человек сказал бы о них тоже самое — жестокие и несправедливые...     В общем, он так и не придумал, как можно обозвать их пообиднее. В голову лезли только странные мысли. Здесь, среди изобилия роскоши Раз-Два чувствовал себя абсолютно чужим из-за здешней атмосферы. Она насквозь пропитана фальшивым радушием, за которым скрывается зависть, лицемерие, гордость и презрение. Поскорее бы закончить с делами и свалить отсюда.     Толпа в дальнем конце зала восхищенно ахнула. Отсюда не было видно, что именно произвело на них такое впечатление. Все вокруг начали оживленно перешептываться: одни строили догадки, другие делились слухами об особенном госте, который, похоже, наконец-то явился.     — Наши планы немного изменились, — встревоженно проговорил Троргард. Как ему удается так незаметно подкрадываться при его-то размерах? — Я надеюсь, ты правда готов.     — Твои планы, — поправил его Раз-Два. — Что стряслось?     В зал уверенной походкой вошел Сахжар, а рядом с ним шел он — непобежденный чемпион арены со своим учеником. Теперь-то понятно, почему толпа восхищенно ахнула.     — Я буду драться с ним?.. — ошарашенно прошептал Раз-Два. Вот с кем он точно не справится. Никогда в жизни.     — Нет, — мрачно ответил Троргард. — С его учеником.     Троица без труда пересекла половину зала под пристально-восхищенные взгляды и подошла прямо к ним. До этого Раз-Два видел чемпиона только с трибуны, откуда казался не таким грозным и пугающим, как вблизи. Его холодный, уверенный взгляд заставлял чувствовать себя неуютно, лицо не выражало ничего, кроме непоколебимого спокойствия, и только приветливая улыбка сбивала с толку. Давным-давно он пришел в этот мир из своего незадолго до катастрофы, из-за которой все Врата закрылись — раз и навсегда. Именно его внешность внушала страх. Из высокого лба торчали два длинных острых рога, которыми он однажды вспорол живот своему противнику, а другого вообще насадил на них и умудрился поднять его над своей головой. Поговаривали, что он так простоял до самого заката, пока из ран страдальца не перестала сочиться кровь. Но это было задолго до рождения Раз-Два, поэтому последнее вполне могли придумать, чтобы приукрасить историю. Но не только рогами выделялся чемпион на фоне остальных. Его кожа имела кроваво-красный цвет. Казалось, будто он с самого рождения купается в крови побежденных врагов, потому что ему не было равных на поле боя. Только троим удалось сражаться на равных с ним, но даже они проиграли, уступая чемпиону в мастерстве. И имя у него было подходящее — Мор. Звучное, простое, но таилось в нем что-то… нехорошее, неприятное, даже опасное.     А вот ученик чемпиона ничем не выделялся. Обычный зверолюд-ягуар с поджарым телом и хищным взглядом. Чем он сумел зацепить Мора, чтобы тот решил стать его наставником? К счастью, этот вопрос не останется без ответа.     — Мор, — почтительно кивнул Троргард.     — Троргард. — Чемпион чуть склонил голову в знак уважения. — Давно не виделись.     Тяжелый вздох.     — Дела.     — А я думал, ты уже избегаешь встречи со мной.     И почему все так упорно стараются не замечать Раз-Два? Даже ученик чемпиона переключился на его спутника.     — Если бы избегал, не пришел сюда, — грубо ответил Троргард. — Тебе ли не знать этого, Мор?     — Тише-тише, — прошептал чемпион, продолжая тепло улыбаться. — Не забывай, что на нас смотрят. Ты же не хочешь испортить вечер своим отвратительным характером, старик?     — А ты, я смотрю, так и хочешь, чтоб я тебе рога обломал, да, «чемпион»? — почти прорычал спутник Раз-Два.     Мор громко засмеялся, изображая для остальных дружескую беседу, и только после добавил грозно:     — Ты уже однажды пытался. Забыл, чем все закончилось?     Желваки на лице Троргарда заходили ходуном. Не только Сахжар имел больную мозоль, на которую можно было наступить.     — Это с ним будет драться мой ученик? — спросил Мор, окинув взглядом Раз-Два.     — Да, — гадко улыбнулся Сахжар. И лицо у него было чересчур довольное. Аж руки что-то зачесались.     — Он хоть мирадон?     — Нет. — И снова эта мерзкая улыбка вкупе с довольным лицом вызывала жуткое желание почесать кулаки. — Он из вольных.     — Тебя сегодня ждет легкая победа, Намир, — разочарованно сказал чемпион, обращаясь к своему ученику. — Но зато ты поймешь разницу между мирадонами и вольными. И почему они никогда не достигнут тех же высот.     Сложно сказать, что больше всего бесило Раз-Два: мерзкая улыбка Сахжара или высокомерие Мора. Но одно он точно знал — врезать хотелось обоим.     — Да, учитель, — почтительно ответил Намир, не замечая стоящего рядом Раз-Два. Не слишком ли много высокомерия?     — Пошли, Намир, — надменно сказал Мор. — Удачи тебе, Троргард. Был «рад» увидеться.     И троица удалилась — под восхищенные взгляды ничего не понимающей толпы. Они-то видели разыгранный специально для них спектакль, в котором все были друг другу рады. Как ни крути, а эти богачи — такие же обычные люди, просто в роскошных нарядах и с огромной властью в руках.     — Если ты победишь Намира, я заплачу тебе две тысячи динге, — едва сдерживаясь от злости, прошипел Троргард.     — Две тысячи? — удивленно переспросил Раз-Два.     — И пятьсот монет сверху, если что-нибудь случайно сломаешь любимому ученику Мора.     — Я бы и бесплатно сломал ему что-нибудь. Случайно. Но раз ты предлагаешь это сделать за пятьсот монет, то… С огромным удовольствием, Троргард.     — Вижу, ты разделяешь мои чувства, — довольно проговорил собеседник.     — Но это еще не значит, что я согласился на твое предложение, — на всякий случай предупредил Раз-Два.     — Даже не думал.     — Ну и хорошо.     — Но помни, — вдруг продолжил говорить Троргард. — Если ты проиграешь, то можешь забыть о моем предложении. Мне не нужен слабак.     — Логично, — не стал даже спорить Раз-Два.     — Тогда готовься, — буквально приказал собеседник. — Я хочу, чтобы ты надрал жопу этому ублюдку.

* * *

    Когда Томас оставался без постоянного надзора Вэона, он был предоставлен самому себе. Второй тренер-медведь вообще не обращал на него внимания — ему своих забот хватало. Поэтому, немного осмелев, Малкольм стал не только оттачивать все эти выпады, финты и прочее, но и вернулся к привычным тренировкам, в которых он смыслил куда больше. Как ни странно, рогатый согласился побыть его спарринг-партнером. Правда, ему пришлось очень долго все показывать. Не так-то просто одними жестами объяснить, что надо делать. Но они друг друга поняли.     И Вэон застал их как раз за этим занятием. Томас кружился вокруг трехглазого, стараясь достать его, а тот ни в какую не подпускал к себе и очень умело держал дистанцию. Кажется, там, откуда он пришел, тоже не понаслышке знают о боевых искусствах. Один раз Малкольму удалось подловить его и легонько ударить под дых. Почти тут же ему в ответ прилетел неслабый подзатыльник, от которого даже голова загудела. А он всего-то на долю секунды потерял из виду левую руку спарринг-партнера.     — Нам нужно поговорить, — с ходу заявил Вэон.     — Э-э-э-э, о’кей, — растерянно ответил Томас, потирая затылок.     — Не здесь, человек, а в там, — сказал наставник и кивнул на особняк. Кто-то похоже забыл нужное слово. — Быстро!     — Все-все, понял.     Трехглазый проводил их обоих внимательным взглядом, словно раздумывал о том, стоит ему вмешаться или нет. На всякий случай Малкольм помотал головой, надеясь, что уж этот жест он точно правильно поймет. И, кажется, он действительно его понял. По крайней мере, рогатый не сорвался с места и не натворил делов, а остался стоять на месте.     В особняк они попали не через главный вход, а через другой, который находился рядом с лачугой лекаря. Ее Томас обнаружил случайно, когда решил проследить за рыжеволосым дворфом. Она видна только с другого конца тренировочного поля, где они почти никогда не бывают — все нужное для занятий находилось в центре. У лачуги так же имелось небольшое квадратное окно, наглухо заколоченное досками.     Дальше их путь лежал через просторную кухню, где творилось черти что. Зверолюди носились туда-сюда от одного котла к другому, пока одни нарезали овощи, а другие разделывали свиную тушу. Или не свиную. Томас не особо разбирался. А заправлял этим невысокий лысый орк с маленькими клыками и очень грозным лицом. Он безостановочно ругался на всевозможных языках и постоянно кричал на помощников, подгоняя их.     Из кухни они попали в темный коридор с кучей дверей. Вэон уверенно ступал вперед, а вот Малкольм — нет. Он с опаской шел вперед, придерживаясь одной рукой за стену. Это, конечно, никак ему не поможет, если вдруг запнется, зато на душе спокойней.     — Жди здесь, — приказал Вэон. — И ничего не трогай.     И куда-то убежал, оставив Томаса одного в столовой. Она была невероятной огромной по сравнению со всеми, что ему доводилось видеть в своей жизни. Посередине стоял массивный деревянный стол темно-шоколадного цвета с резными ножками в виде обнаженных девушек, изгибающихся в сексуальном танце. Он насчитал целых тридцать стульев: по четырнадцать слева и справа и по одному с этого и с того конца. Тридцать человек… Это же все его ребята с зала здесь поместятся вместе с тренером и еще место останется. Эх, соскучился он по ним всем… Не такие уж они и придурки, есть намного хуже.     Малкольм подошел к окну и пригляделся к стеклу. Несмотря на то, что оно было толстое и слегка мутноватое, через него все равно удалось разглядеть размытые силуэты несущих свою службу стражников. Или просто знающий об этом мозг любезно дорисовал картину.     — Пошли, — скомандовал неожиданно появившийся за спиной Вэон.     Покинув столовую, они оказались в очередной коридоре. Не успел Томас сделать и пару шагов, как тут же пришлось свернуть направо и подниматься по широкой лестнице на второй этаж, где их снова ждал… коридор, черт его дери, и двери, двери, двери! Будь они прокляты. Дойдя почти до конца, Вэон открыл одну из них.     — Заходи, — повелительным тоном сказал он.     Когда дверь закрылась за ними, наставник что-то прошептал на незнакомом языке. «Эльфийский?» — удивленно отметил про себя Малкольм. Он точно впервые его слышал. Ни одно из наречий зверолюдей не обладало такой изысканной мягкостью, а для всеобщего слишком сложное произношение. Такое сходу не выговорить. Про орочий лучше вообще не вспоминать: слишком большая разница. Один похож на набор звуков, когда другой — прекрасная мелодия, ласкающая слух.     И тут Томас отвлекся от своих мыслей. Тишина… Странная, давящая тишина, в которой отчетливо слышалось их слегка сбившееся дыхание, как будто мозг специально цеплялся за это.     «Что-то новенькое», — промелькнуло в голове.     — Ты должен быть счастлив, человек, — сказал Вэон. — Редко кто удостаивался чести быть здесь.     Поначалу Малкольм хотел что-то сказать в ответ, но передумал. Он до сих пор не забыл о вчерашнем нападении, о шраме на ладони и о Лотионе. Нельзя больше допускать подобных промашек, если жизнь дорога, а ему она еще ой как дорога.     — А теперь рассказывай, иноземец, — приказал наставник, изменившись в лице. — И только попробуй что-нибудь утаить!     — Что рассказывать? — взволнованно проговорил Томас, не понимая, что от него сейчас требуют. Он же вроде ничего не натворил: вел себя тихо и смирно, лишний раз никому не перечил и делал все, что приказывали.     — Все. С самого начала, как попал в наш мир. Особенно про эльфа со шрамом на щеке.     — В виде креста? — удивленно округлил глаза Малкольм.     — Да, — поджал губы Вэон. — Лучше тебе рассказать все, как есть, человек. Или ты пожалеешь, что не сдох еще тогда, при переходе!