Ты - моя жизнь.

После случая на лестнице, в школу я не решался идти ещё три дня. Рё и родителям сказал, что приболел. Мать, кажется, даже и не услышала меня, а братик, рассмеявшись, в шутку обозвал лентяем и прогульщиком. Ну что же, пусть лучше "лентяй и прогульщик", чем подстилка для ублюдков. Только всю старшую школу дома не "проболеешь". На четвёртый день пришлось идти. Первое, что бросилось в глаза, когда я зашёл в кабинет, это два избитых здоровяка. Те самые, что пытались изнасиловать меня. Сказать, что в те минуты я не испытал удовольствия, – соврать. Но нельзя показывать хоть какие-то эмоции. Последствия уж больно плачевны. Они заметили меня только через пять минут, когда случайно обернулись, чтобы сказать что-то своим "подружкам", обычным разукрашенным шлюхам, и я испуганно вздрогнул. Столько ненависти и злобы во взгляде. Пугает. В мой адрес такого не поступало уже давно. Неужели Макото? Ревнивый ублюдок чуть не убил своих мелких прислужников за попытку изнасилования любимой жертвы? В этом весь он. Мерзкий маньяк. Я не мог не радоваться сегодняшнему дню: гребаные извращенцы обходили меня стороной, никто не пытался избить, унизить или изнасиловать, даже глупые девушки сегодня не доставали. Ах да, я забыл упомянуть, в наш класс перешёл новенький. И почему ему приспичило перейти в середине года? Он и внешне довольно странный. Особенно, его разноцветные глаза (не знаю, линзы это или гетерохромия) и ярко-малиновые волосы. Имени я его не запомнил, уже слишком хорошее настроение. Хотя в глубине души я чувствовал, что всё это – иллюзия. Ну не может за три несчастных дня всё так кардинально поменяться. Наверняка Ханамия что-то затеял. Что-то, после чего мне явно понадобятся как минимум три врача. Но об этом позже. Главное, что сейчас можно расслабиться. С приближением последних уроков моя расслабленность улетучивалась с завидной скоростью. Страх снова овладевал телом и разумом, нервы, словно струны, были натянуты, как струна. Что делать, как быть? Попросить защиту у преподавателей, директора? Ха, да они меня сами с услужливой улыбкой и под ручку затащат в ловушку Ханамии, где он будет измываться надо мной с ещё большей жестокостью. Пойти и самому сдаться? Нет, ну это уже из серии садомазохизма. Но что ещё? Не сидеть же мне и ждать своей погибели?! Кажется, ещё чуть-чуть, и у кое-кого начнётся самая настоящая истерика. Так ещё и Рё позвонил. Спросил, могу ли купить трюфелей ему. Ну да, я не знаю, доживу ли до вечера, а о каких-либо покупках и речи быть не может. Ох, час от часу не легче. Вот он, конец последнего урока. Всё внутри съежилось. Что же будет? Что этот сукин сын захочет со мной сделать? Да что угодно, мать вашу! Захочет – изнасилует, захочет – калекой сделает, захочет – убьет. И всё сойдёт ему с рук! Чёрт возьми, я ведь так ничтожен перед ним! Хилый, низкий ростом, совершенно не имеющий защиты в виде власти, денег и всего в этом духе, против огромного бугая со всем вышеперечисленным. И ведь паскудная тварь, не стесняясь, пользуется этим. Ненавижу. Основная масса одноклассников уже покинула кабинет. Некоторые даже с нотками жалости посматривали на меня, но большинство старалось отвести взгляд. Это что, что-то вроде прощания?! Ну, здорово, блядь. Я вас тоже очень люблю, мерзкие твари! Начинаю собираться. В любом случае, тянуть дальше нет смысла. В классе ни души. Выхожу, косясь в сторону кабинета Ханамии Макото. К счастью, этот урод на год старше. Только по этой причине мы в разных классах, только это и было единственным утешением. Возле кабинета его не наблюдалось, да и вообще весь этаж казался пустым. Только около лестницы стоял один из его "свиты". Он пристально наблюдал за каждым моим движением, и как только я дошёл до лестничного пролёта и попытался спуститься вниз, к выходу, он схватил меня за руку. – Тебе наверх, красавица, – съехидничал он. Грязный подонок. Я хотел было возразить, но удар в живот как-то быстро отбил это желание. – Не советую сопротивляться. Тебе ли не знать, каков он в гневе. – Это уж точно. Держась за живот, поднимаюсь по лестнице. На каждом лестничном пролете стоит по одному громиле. Да я прям кинозвезда здесь. Поднявшись на самый верхний этаж, замечаю довольную рожу Ханамии. И всё-таки его улыбка – самое мерзкое, что я когда-либо видел. Он, поманив меня указательным пальцем, подходит к кабинету музыки. Почему именно этот кабинет? В голове уже куча мыслей довольно непристойного характера. Фу, блядь, мерзость. Захожу следом за ним, осматриваюсь: учительский стол, пианино, пять вытянутых парт, несколько растений на подоконниках, множество портретов великих музыкантов на стенах. Эм, и всё? А где же предметы пыток, где зрительская аудитория, насчитывающая нескольких таких же больных маньяков? Вот это уже реально подозрительно. – Что стоишь? – из скептичных мыслей вывел меня этот нахальный голос самого ненавистного мне человека. Я вопросительно посмотрел на него. – Проходи, не стесняйся. – Зачем ты меня сюда притащил? – От моего вопроса его мерзкая ухмылка скривилась ещё сильнее. – Сейчас узнаешь. – Промурлыкал он, подходя ко мне. Я сделал шаг назад. Стена. Твою мать! Ханамия слишком близко, это не может не напрягать. Что он сделает, чего мне ждать? Нервно сглатываю, эта паскуда довольно облизывается. Тошнит. Я отворачиваюсь, дабы не видеть его мерзкую рожу. Бесполезно, он хватает меня за подбородок, поворачивая к себе лицом. Ненавижу. Признаться честно, я ожидал всего что угодно, от плевка до выкалывания глаз, но этот сукин сын продолжает удивлять и ставить меня в тупик. Эта грёбаная скотина поцеловала меня! Грубо, мерзко, но поцеловала. Фу, уж лучше бы пальцы переломал. Я попытался его отпихнуть, но, что и следовало ожидать, бесполезно. Макото скользнул своей лапой мне под рубашку, по телу пробежали мурашки. Большего отвращения в жизни не испытывал! Меня сейчас "нежно оттрахает" самое подлое дитя рода человеческого. Хотелось взвыть от безысходности и отвращения к нему, себе и Миру в общности. Ненавижу. – Податливый, милый мальчик, – прошептал Макото, наконец, оторвавшись от меня. – Всегда знал, что ты хочешь этого. – Эти слова словно током шибанули. Податливый? Хочу? Да нихуя! "Неужели ты настолько ничтожен, что даже не попытаешься остановить эту падаль?! Куроко Тецуя, мать твою, тебя насилуют!!! Сделай, в конце-то концов, что-нибудь!" – примерно с такой мотивацией я начал что есть сил вырываться из цепких рук этого маньяка, кусая и царапая его. Он, явно не ожидая подобной реакции, на секунду расслабил хатку. Мне хватило и этого, чтобы вырваться из его отвратительных объятий. И откуда этот прилив сил? Впрочем, это сейчас не важно. Я что есть духу кинулся к двери, прося все высшие силы, если такие водятся, сделать так, чтобы эта чертова дверь была не заперта. И, о Боги, она открыта! Может, я и не такой неудачник. Вылетев из этого злосчастного кабинета, я наткнулся на новенького. Он стоял в двух метрах от меня и смотрел, как на проститутку, оценивая и презирая. Стало не по себе. – Куда это моя красавица побежала? – Голос Ханамии. Блядь! – О, а ты кто такой? – Похоже, этот ублюдок заметил новенького. Да как же его зовут-то?! – Акаши Сейджуро, – не отрывая взгляда от меня, представился он. – Ну, ладно. Эй, Тецу, возвращайся в кабинет, – как ни в чём не бывало пробормотал Макото. Я вздрогнул, переводя взгляд на этого маньяка. Вернуться? Ну уж нет, лучше здесь коньки отбросить. – Иди к чёрту, – еле выдавил я, пытаясь сообразить, куда бежать дальше. – Характер показываешь, стервочка? – сквозь смех выпалил Макото. – Не забывай, кто хозяин этой школы. Пока ты здесь, то автоматически становишься моим. – Ты слишком высокого мнения о себе, – в разговор вмешался Акаши. На это Макото стал хохотать (у него очень мерзкий смех) ещё громче. – Видимо, ты новичок в этой школе, – Ханамия с откровенной издёвкой смотрел на Сейджуро и, помолчав, добавил: – Я покажу тебе, кто я.