Ты - моя жизнь.

— Какого черта?! — завопил брюнет, обнаружив себя голым в неизвестной комнате. После недолгих раздумий парень продолжил: — Ты же не...? — Что «я же не»? Я же не трахнул тебя? — гаденько ухмыляясь, ответил «выскочка». — Ах ты блядёныш! — закатил истерику Макото. — Ёбнутый псих! Я раздавлю тебя, слышишь?! — Успокойся, девочка. Не трогал я тебя. Просто рану зашил, не больше, — нервно ответил Сейджуро, потирая виски. Этот парень утомил его за сегодняшний день. — Где моя одежда? — чуть успокоившись, подал голос Ханамия. — В стиральной машине, — бросил Акаши, выходя из комнаты. — Есть хочешь? «И с чего это я такой гостеприимный?» — промелькнуло в голове парня. — Хочу, — неуверенно ответил раненый. Его жутко смущало происходящее. Да и вообще, где-то далеко в подсознании он отчаянно молился, что весь сегодняшний день — сон. Сперва два идиота испортили весь его план, потом глупый Тецуя ускользнул из злосчастного кабинета, так еще и этот придурок нарисовался. А теперь? Теперь он в чужом доме, обнаженный и совершенно не понимающий логику этого парня с жутким цветом волос. «Ранил, унизил, а теперь заботится. Точно псих!» — Одень-ка это. Может, подойдет. Твоя пока мокрая, — раздался спокойный голос Сейджуро. — А? — не понял Макото, смотря на протянутую одежду. — А, да, спасибо. Акаши, ничего не ответив, скрылся за дверью. Ханамия, оставшись один, наконец рассмотрел помещение, в котором находился: стены молочного цвета, одноместная кровать с темно–синим постельным бельем, дубовый письменный стол с множеством ящичков, шкаф схожего фасона, шторы в цвет белья. Неплохо, но почему-то неуютно. Возможно, дело в отсутствии привычного «творческого бардака» на столе? Хотя, быть может, не хватает рамок с фотографиями и горшков с цветами? Или всё-таки дело в идеальнейшей чистоте? Неясно. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Одев белую майку и шорты, принадлежащие явно не Сейджуро, парень вышел из комнаты. Квартира была средних размеров: всего-то большой зал, кухня, сразу же выдавшая себя звуками микроволновой печи, спальня Акаши и три небольшие комнаты. Обстановка была довольно недурной. Ханамия, привыкший к роскоши, особого значения этому не придал, лишь отметил, что у родителей его нового знакомого хороший вкус. Пройдя на кухню, где кроме жужжания микроволновки были слышны и другие звуки, Макото обнаружил Сейджуро, что-то нарезающего на деревянной доске. Тот, бросив короткий взгляд на вошедшего, продолжил приготовления к приему пищи. Брюнет, все ещё находящийся у двери, внимательно рассматривал парня, стоявшего спиной к нему. Прямая осанка, широкие плечи, сильные руки, ярко-малиновые волосы и низкий, для старшеклассника, рост. Совсем не похож на Куроко. Тецуя был слабым, еле живым подростком. Продолжительные издевательства совсем сломали в нём личность. А в этом чувствовалась сила и уверенность. Взгляд был гордым и презирающим, как у хищника, смотрящего на жалкую жертву, потерявшую какую–либо надежду на спасение. — Ты носишь цветные линзы? — поинтересовался парень, смотря, как Акаши достает из микроволновой печи очередную порцию карри. — У меня гетерохромия, — спокойно ответил тот, ставя тарелку на стол. — Садись. — Итадакимас, — в один голос произнесли они, начиная трапезу. Тишина напрягала. Атмосфера давила на обоих, но ни один, ни второй никаких действий не предпринимали. Или же просто не могли придумать, как разрядить обстановку, как начать непринужденный разговор? Первым не выдержал Ханамия: — Зачем тебе Тецу? — вопрос, беспокоивший его уже несколько часов, наконец прозвучал. — Голубоглазый паренек?— дождавшись кивка, он продолжил. — Да, в общем, незачем. Просто оказался в нужное время в нужном месте. — Для кого как, — хмыкнул в ответ Макото. — А какая выгода тебе его трахать? — спокойно спросил красноволосый. Нависло молчание. Макото впервые в жизни не знал, что сказать. И действительно, зачем он это делает? — Никакой, — наконец выдал он. — Тогда я не вижу логики, — рассмеялся его собеседник. — Насчет тебя могу сказать то же самое, — фыркнул юноша, отведя взгляд в сторону окна. — В смысле? — удивился Сейджуро. — Нахер ты притащил меня к себе? Если уж на то пошло, мог со спокойной душой оставить меня там. — А вдруг я влюбился в его высочество? — шутливо ответил парень. — Идиот, — вздохнул брюнет. — А что? Ты очень даже ничего. Или ты только с голубоглазкой хочешь? — хихикал Акаши, наливая чай. — Да ну тебя. Ты вообще не возбуждаешь, — наигранного-обреченно вздохнул Ханамия. — Я же не баба, чтобы тебя возбуждать. Или у тебя на парней тоже? — А что? Хочешь проверить? — прищурился юноша. — Желанием не горю, — бросил красноволосый. — Я тебе нравлюсь, а трахаться со мной не хочешь? — Эй, это была шутка, дурак. Я натурал, — чуть громче ответил парень. — Спорный вопрос, — пауза и заинтересованный взгляд юноши напротив, — если понравится целоваться с парнем — не хрена ты не натурал. — Ками-сама, это подкат?! — закатил глаза Сейджуро. — Скорее проверка, — рассмеялся Макото. — Ты придурок, — выдохнул Акаши, пристав со стула. В следующую секунду он приблизился к губам брюнета. Тот, недолго думая, поцеловал юношу. Он провел языком по нижней губе, намекая тому, что неплохо бы углубить поцелуй, но парень лишь отдалился, садясь на место. — Зануда, — буркнул Макото, — неужели совсем не понравилось? — Ничуть,— скривил душой Акаши. — Врешь, — еле слышно прошептал Ханамия, — наверное, мне уже пора домой. Где моя одежда? — уже громче добавил он, выходя из кухни. — Она мокрая, я говорил тебе. Лучше переночевать у меня. С твоей раной до метро не доковыляешь, — безразлично ответил юноша, всё так же сидя за столом. — Какая забота, — усмехнулся Ханамия, — не стоит недооценивать меня. С этими словами он, похрамывая, отправился в комнату, которая по его предположению должна быть ванной. На сушилке он нашёл свои вещи и, заметив несколько дырок на штанах, цокнул. Да уж, придётся покупать новую форму. Опять лишняя трата времени. Надев всё ещё влажную одежду и сложив ту, что дал Акаши, в бельевую корзину, Макото вышел в коридор. Там он наткнулся на Сейджуро. — Ты, случаем, не знаешь, где моя сумка? — поинтересовался парень, обуваясь. — Понятия не имею, — фыркнул Акаши, облокотившись о стену. — Значит, в кабинете оставил, — задумался Макото, выпрямившись. — Ага. — Ладненько, я пошёл. Спасибо за гостеприимство, — улыбаясь, прощебетал брюнет, открывая дверь. Он бы с удовольствием остался, но было очевидным, что коротким поцелуем не обошлось бы. А ни он, ни Акаши место актива уступать не намерены. Да и вообще, всё это неправильно. Слишком просто и сложно одновременно. Нельзя так. К тому же, у Ханамии есть девушка. Пускай не любимая, но всё же есть. Тем не менее, было в этом низком пареньке что-то жутко привлекательное. Не удержавшись, Макото притягивает его к себе, целуя. Тот не сопротивляется. От неожиданности? Или же просто не хочет противиться действиям этого высокого брюнета? Неважно, если обоих это не беспокоит. Сейчас. — Может, останешься? — шепчет Сейджуро, заливаясь краской. Никогда бы он не стал говорить кому-либо подобное. Тем более таким мерзавцам, как этот. Но что же заставляет его делать все эти глупые вещи? А сейчас и вовсе, как бестолковой девице, краснеть перед этим бугаем. Бессмыслица. — Не думаю, что это хорошая идея, — также шепотом отвечает Макото, всё ещё обнимая юношу. Становиться слегка забавно. Даже с девушками он не был так нежен, как сейчас с этим нахалом. Что за ерунда сделала их такими ... глупыми? Куда делась прежняя неприязнь? Слишком много вопросов. Брюнет отпустил Акаши и вышел из квартиры, прикрыв дверь. Прихрамывая, он пошел в сторону школы, дабы забрать сумку. Ведь ни телефона, ни денег, ни ключей с собой не было. А так он доберется до кабинета музыки, где заберет свою вещь, и вызовет водителя отца, чтобы он довёз Ханамию до дома. И плевать, что с его скоростью он убьёт на это кучу времени. Зато спокойно, без эксцессов и ненужных романов с едва знакомыми парнями. Сейджуро, оставшись один, угрюмо бродил по комнатам, ища себе работу. На кухне прибрал, в комнате постель заправил. Что ещё? Домашнее задание? Нет уж, пока он не соберется с мыслями, делать его будет глупо и бесполезно. Рухнув на диван в гостиной, он прикрыл глаза, анализируя первый день в новой школе. А родители точно не ошиблись адресом? Потому что это явно не элитная школа, а ходящий на голове дурдом. Одни девушки-одноклассницы чего стоят. Одна половина — яойщицы, другая — до неприличия раскрепощенные. Но эта группа «короля школы»… Он часто сталкивался с подобными ребятами в других школах. Но это были ничем не примечательные будущие уголовники с явным отсутствием мозгов. А этот Макото Ханамия… Что-то в нём располагало. Как странно, что Сейджуро, нормальный парень, повёлся на эти глупые провокации. Что в школе, что дома. Так ещё и ухаживал за этим неприятным типом. Нет, так это оставлять нельзя. Хотя, можно ведь сделать вид, что ничего и не было… Макото Ханамия? Да, слышал о нём. Какая драка? Какой поцелуй? Нет, не знаю, не слышал. «Так будет правильнее», — эта мысль крутилась в голове у обоих парней. Но у Ханамии остался ещё один вопрос. А что же делать с Тецу? Всю дорогу до дома (он уже дошел до кабинета музыки и забрал свою сумку) это не давало ему покоя. «Да что тут думать?! Оставь парня в покое и всё», — как подумал бы нормальный человек. Но Макото таким не является. Ему действительно нет никакой выгоды издеваться над этим малым, но и оставить его в покое — не вариант. Столько воспоминаний связанных с Куроко Тецуей. Жаль будет всё это прервать. На протяжении всех этих лет он так сильно хотел его раздавить. А что теперь? Просто улыбаться и делать вид, что это вовсе и не он неоднократно ломал ему кости, пытался поиметь и унижал так, как только его фантазия способна придумать. Бред. Но и продолжать его мучать уже как-то скучно. Былое воодушевление куда-то улетучилось, захватив с собой и удовольствие от процесса. Да и как его ещё можно унизить? В туалете они уже развлекались, полы Тецуя собой уже мыл, кости на глазах у всей школы ломали, на ночь в кладовке оставался... И это только за одну неделю! А ведь Макото никогда не давал Куроко выходной. Идеи иссякли, интерес пропал. Остается только одно: сделать что-то такое, бьющее все рекорды, а потом, утопая в овациях вымышленных зрителей, уйти на покой, как бы давая понять: «Я сделал, что хотел все эти годы». Но что это будет, пока никто не знает. Даже сам Ханамия. И что же остается всей этой троице? Ждать, пока Его Высочество Случай расставит всё по своим законным местам.