Диктатор

По прошествии некоторого времени я понял, почему затея с вечеринкой на пляже провалилась. Конечно, папочка не врал, когда говорил о причинах, но позже мне стало ясно, что решающее значение имела не плохая организация вечеринки, а то, что его энергии в конечном итоге не хватило на нас обоих. Он искренне надеялся, что сможет вытянуть этот вечер для нас двоих, но я не понял этого вовремя, посчитав, что он в порядке, и оставил его одного. Ужасный и опрометчивый поступок. Останься я с ним, за его плечом, держи я его за руку, он, может быть, всё-таки напоил бы меня авиационным топливом и заставил танцевать при свете ночного костра на берегу. Но я по своей глупости принял его активную болтовню с кем попало за реальный интерес, в то время как он только лишь пытался сохранить собственное самообладание, чтобы меня же самого вылечить от уныния. Да, мне было немного стыдно за своё поведение и недальновидность, но я ничего не мог поделать. Поэтому, вместо того, чтобы зря травить себя осознанием собственной тупости, я старался чаще вспоминать о событиях позднего вечера. О том, как он сидел со мной на кровати, отчаявшись меня развеселить, но от этого проявляя ещё больше ласки и внимания, чем обычно. Он никогда бы напрямую не признался в этом, но, кажется, моя семья заставляла его чувствовать себя уязвимым. Понимая, как всё обстоит в действительности, он относился к этому спокойно, но полностью игнорировать это не мог. Он беспокоился на этот счёт. Не знаю, в чём конкретно была проблема, но я был готов приложить все свои усилия, чтобы помочь ему справиться с этим, что бы там ни было на самом деле. Думал ли он о моей бывшей жене, о том, почему мы расстались? Приходила ли ему мысль о тех моих любовниках, что были до него? Потому что я частенько думал о тех, кто был у него до меня. Это совершенно не моё дело, но всё же – сколько народу он успел перелюбить, прежде чем наткнуться на такого хитрого парня, как я, который, в итоге, нагло прибрал его к рукам. Ещё пару месяцев назад я бы ни за что не поверил в такую формулировку, если бы сам не был свидетелем того, как каждый вечер диктатор возвращается домой, с поцелуем занимает свой руководящий пост и принимается за дела государственной важности. Как он раздаёт приказы, проводит военные кампании против моих соседей… Мои соседи. Первое время они пытались раскрывать рот в надежде переспорить моего жестокого и неумолимого мужчину, и поначалу мне самому было немного стыдно за то, что он делал и говорил. Но со временем я вдруг понял, что он прав и да, мои соседи подчас вели себя по отношению ко мне не совсем корректно. В его формулировке – вытирали об меня ноги. Требовали от меня выполнения правил, которые по отношению ко мне никогда не соблюдали, в то время, как я был из разряда тех людей, которые приходят в три часа ночи, чтобы попросить сделать музыку немного тише, после чего уходят обратно, крутят из ваты беруши и до утра делают вид, что дребезжание стёкол не мешает спать. Хью не считал, что подобные вещи должны кому-то сходить с рук. С ним фокусы, которые легко проделывали со мной, не проходили. Он не ленился лишний раз зайти в гости к неугодным Его Величеству смертникам и лично сказать им всё, что он о них думает и как видит решение проблемы в случае обострения конфликта. Пару раз… полтора раза он был вежливым. Но как-то утром Хью обнаружил соседского пса, копающего яму на моём газоне. Не обращая внимания на мою неуверенную просьбу оставить его в покое, папочка отловил псину, отволок за ошейник в соседский дом, и, дождавшись беспечного хозяина, в течение пяти минут на всю улицу рассказывал ему что-то о пожирании собачьего дерьма с нашего газона в случае повторения инцидента. После этого Хью вернулся в дом, я забинтовал ему расшибленные костяшки пальцев, боясь интересоваться тем, почему они в таком состоянии, осторожно поцеловал и отправил на охоту. То есть на работу. Сосед же, начиная с этого утра, начал каждый раз при встрече со мной здороваться, как-то неестественно улыбаясь и кося глазами, и больше с тех пор я не слышал никаких претензий по поводу веток от моих кустов на его участке, мусора, листьев, припаркованных авто, шума и всего остального. И его собаку я на своём газоне тоже больше никогда не видел. Не сказать, что я одобрял кардинальные меры вроде рукоприкладства или угроз, но я не мог не признать, что после общения с Хью, все вокруг начинали вести себя вежливо и, главное, не лезли ко мне больше с придирками и советами. Мой двор стал неприкосновенным местом, отличным от площадок для выгула зверья и некоторых особо назойливых человеческих особей. Это было несомненное благо, и я был благодарен Хью за это. На следующий день после нашего неудавшегося рейда на пляж мы проснулись в моей постели. Такое случалось редко. Обычно это я приходил в комнату Хью и уходил от него, когда он того хотел. На этот раз я оказался в ловушке его общества, уйти мне было некуда, но я и не думал огорчаться по этому поводу. Проснуться с ним у себя – это было прекрасное начало дня. К тому моменту я уже успел успокоиться на тему своего утреннего внешнего вида, который хоть и оставлял желать лучшего, всё же был уже привычен для Хью и, по его словам, вовсе не казался ему таким уж ужасным. В это утро я проснулся первым. На автомате в полусне пригладив волосы, я медленно оценил обстановку. Хью продолжал спать у меня за спиной, удобно закинув на меня руку и утыкаясь бородой и носом в мою шею. Хоть я и старался не двигаться и не шелестеть постельным бельём, Хью всё-таки услышал меня и проснулся. Он вытянул руку, потягиваясь, и обнял меня, сунув ладонь под мой локоть, параллельно находя на моём плече новое место для своей бороды. - Мэсси, ты не спишь? – тихо проговорил Хью. - М-м, - отрицательно промычал я. - Тогда… доброе утро, - зевая и щекотно утыкаясь в меня, изрёк он. Позволив себе проснуться и истерев носом всю мою шею в попытке его почесать, Хью пододвинулся ко мне ещё ближе, сминая одеяло и закидывая ногу на моё бедро. Я только улыбнулся, попадая целиком в его владение. - Подшёрсток… - буркнул Хью, прикрыв глаза и с упоением запуская пальцы в волосы на моей груди. О да, он называл это именно так. Более мужественного звания моя грудь в его присутствии не удостаивалась. Но это было мило, и я не протестовал. Стоически терпел почёсывания с поглаживаниями и не протестовал. - Крошка, - выдохнул Хью мне в ухо, - что, если мы зависнем в кровати на всё утро? Да хоть на всю жизнь! – подумалось мне, но вслух я сказал только: - Давай… - А это значит, - продолжил Хью вкрадчивым тоном, - ты повернёшься ко мне и поцелуешь. Благодаря стараниям диктатора, к этому моменту мой организм был полностью излечен от функции под называнием «ломаться», так что, получив распоряжение, я, стараясь слишком не пыхтеть, повернулся на другое плечо, подтягивая убегающее одеяло, и потянулся к его губам, принимаясь целовать, как и было сказано. Но, едва начав действовать, я почувствовал, насколько омерзительный привкус примешивается к вкусу поцелуев, и, прервав нежности, отвернувшись, покривился, счищая ненавистный вкус с языка зубами. - Что такое? – спросил Хью. - Во рту будто… - Кошки насрали, - продолжил он. - Папочка, - одёрнул его я. - Что? Давай избавлю тебя об этого, - наваливаясь сверху, решил он. - Я сбегаю, почищу… - вертя носом, залепетал я. - Почистишь потом, я не брезгливый, - остановил он мой побег. И я смирился, как это обычно происходило и всегда. Прикрыв губы ладонью, я, как мог, тщательно облизал языком зубы и сглотнул слюну. Хью приподнял брови, кивая – можно? Я провёл пальцами по губам, убирая руку, и выдохнул, прикрывая глаза. Всё утро, конечно, никто в постели проводить не планировал, но ненадолго в положении лёжа мы всё-таки задержались, и после этого задержались ещё ненадолго. Успокаиваясь и всё ещё часто дыша, я перевёл на него взгляд – он, устав не меньше моего, томно возлежал рядом, засунув руку под мою подушку. Перехватив мой взгляд, он окинул меня удовлетворённым взглядом, покривил губы в усмешке, а я, взяв его за руку, поцеловал её, умиляя его этим со страшной силой. - Маленький мой, - пробормотал он. Пару минут мы провалялись молча. Он – со своими мыслями, я – с его ладошкой в руках. - Вот это я понимаю – утро выходного дня, - сказал он, подпирая рукой голову и утыкаясь локтем в подушку, - Я отработал свой завтрак и порцию кофе, - он высвободил указательный палец из моей хватки и слегка стукнул меня по носу, - Почему не все субботы так начинаются… - Субботы… - повторил я, улавливая в слове какой-то смутный подвох, и вдруг вздрогнул, округлив глаза, - Чёрт! Оставив в покое папочкину тёплую длань, я резко подскочил с кровати, натягивая бельё и брюки. - Вот это поворот, - улёгшись на спину и переплетая пальцы рук, констатировал Хью, - Муж из командировки приехал? - Ларс, - брякнул я, натягивая майку. - Мужа зовут Ларс? - Ларс зовут моего брата. - А-а. Это меняет дело. А муж? Не приедет? - Какой муж? – запутался я. - Тебе виднее, - пожал плечами Хью. Постояв пару секунд, недоумённо пялясь на шутника-папочку, я перестал хмуриться и выдал ему информационное сообщение: - Завтракать соберёшься – спускайся вниз. Хью приложил пальцы к виску, резко выбрасывая руку вверх, что, видимо, означало «слушаю и повинуюсь», после чего шлёпнулся обратно на подушку, натягивая на себя одеяло. Диктатор соизволил спуститься минут через сорок. Пройдя через всю кухню и позёвывая, он направился в мою сторону, не замечая присутствия на кухне кое-кого ещё. - Ну и где твой брат? – спросил Хью. Я, стоявший к нему лицом, указал на него взглядом. Хью обернулся. - Прошу прощения, - извинился он, пока я незаметно одёрнул его рубашку со спины. - Познакомься, Хью, - проговорил я, - Мой брат Ларс, Ларс – это Хью. - Очень приятно, - диктатор протянул Ларсу руку первым. Тот на пару мгновений задержал ответный жест, но, слава богу, всё-таки пожал руку Хью. Но как-то мне их знакомство не понравилось с самой первой секунды. Между ними словно промелькнула какая-то подспудная неприязнь или презрение друг к другу. Едва ли эти двое могли бы стать лучшими друзьями, но я надеялся, что они отнесутся друг к другу сдержанно и вежливо, хотя бы из уважения ко мне – человеку, являвшемуся единственной причиной их знакомства. - Я живу тут, - сообщил Хью, усаживаясь за стол напротив Ларса, - Наверху. Хью дотронулся пальцем до своей чашки с кофе, обнаруживая, что кофе в ней совершенно остыл. Я тут же подхватил чашку и с тишайшим комментарием «сейчас я подогрею», метнулся к кухонному гарнитуру и плите, чтобы занять себя хоть чем-то, пока слегка напряжённая атмосфера хоть немного не разрядится. - Понятно, - сухо ответил Ларс, ещё минуту назад преспокойно болтавший со мной о всякой чепухе, а теперь замолкнувший, изучая моего нового друга лично и в естественной среде обитания. - Эм… Как дела? – не терял позитивного настроя папочка. - Ларс только что вернулся из Египта, - встрял я, пытаясь спасти положение, - Две недели прожарился на солнце. - Мэсс, - произнёс Ларс, - Может, не будем об этом? Я прикусил язык. Конечно, влезать из угла кухни в чужой разговор было не самой прекрасной идеей, но я всё же надеялся на тактичность со стороны Ларса. Он же, видимо, не собирался посвящать моего сожителя в тайны своей жаркой поездки. Впрочем, я хотел только подкинуть тему для разговора. Кто мог знать, что ему это так не понравится? Тем не менее, я решил, что самое время мне помолчать со своими комментариями и заняться завтраком и кофе для папочки. Но на этом всё не закончилось. Следом за Ларсом, взбунтовался Хью. Вместо того чтобы остаться за столом в ожидании завтрака и попытаться наладить диалог с моим братом, он поднялся и, оставив Ларса в одиночестве, пришёл ко мне. Это смутило меня ещё больше. Всем своим видом Хью явно показывал, что ему не понравилось, что кто-то, кроме него, пользуется правом меня затыкать. Он считал, и справедливо считал, что монополия на помыкание мной целиком и полностью принадлежит ему. Конечно, это было так, никто с этим не спорил. Но и спорить с Ларсом мне хотелось меньше всего, даром, что он и не оспаривал прав Хью. И всё-таки Хью припёрся ко мне в угол, бесцеремонно уселся на кухонную тумбу и, так не кстати выпячивая своё наплевательское отношение к позарившемуся на его собственность парню, спросил, обращаясь только ко мне: - Какие у тебя планы на сегодня? - Ещё не знаю, - уклончиво ответил я, - Посмотрим. Ларс, кстати, а что у тебя с работой. - Уволился, - обернувшись, сообщил брат. - И… И какие планы? - Как у тебя на сегодня. Не знаю, и посмотрим, - он поднял свою чашку с кофе, - Ладно. Пойду дальше, - он сделал глоток из чашки. - В смысле? – изумлённо спросил я, - Как? Уже? - Ну да, - отставляя чашку, подтвердил Ларс, - Пойду. Удачи. И он действительно ушёл, несмотря на то, что мы оба – и он и я – должны были просидеть на кухне как минимум пару часов, на что я и надеялся, невзирая на присутствие моего папочки. Я считал, что мы без проблем сможем найти общий язык и провести немного времени вместе. Я знал Ларса, знал Хью, и считал их обоих в своём роде исключительными. И вдруг они ни с того ни с сего принимаются шипеть друг на друга, даже не начав разговаривать. - Я думал, он так просто не уйдёт, - высказался Хью, стоило Ларсу покинуть дом. Я кинул на Хью обиженный взгляд, не соглашаясь с ним в его стремлении выгнать брата. - И не дуйся на меня, принцесса, - ткнув пальцем в мою сторону, предостерёг папочка, - Он зануда. - Я тоже, - заметил я. - Ты – нет, - сказал Хью, - Мне с тобой легко, малыш. Я и рад был продолжать обижаться, но слова папочки отодвинули мысли о Ларсе на второй план, и я смущённо улыбнулся. - Вот именно, крошка, - кивнул он, - Что насчёт еды? У нас в доме кто-нибудь собирается вообще завтракать? - Ты собираешься, - сказал я, - Ты заработал. - Ах да!.. – вспомнил Хью, - Я заработал. За сливки в кофе доплачивать нужно? - Конечно, - объявил я. Хью потянулся ко мне, целуя. - Вот… - между поцелуями, пробормотал он, - За сливки… - Угу, - довольный нежностями, подтвердил я. Хью слез с кухонного гарнитура, шагнул к столу, но остановился. - Так, а сахар? - Садись, - засмеялся я, - Сядь! Сахар бесплатно, за счёт заведения.