Диктатор

Когда я опустился в кресло в самолёте, я всем существом прочувствовал, как это - качественно сгореть на пляже. На те томные стоны, которые я издал, пока прижимался к спинке кресла, папочка отреагировал, глянув на меня вниз. Он закрыл отделение для сумок и нырнул на своё сиденье. - Ну не так громко, Мэсси, - процедил он сквозь зубы, - Я тоже рад, что мы возвращаемся, но можно выражать свою радость менее развратно?.. - Да я... - пробормотал я, косясь на него, - Больно... - Не понимаю, как ты умудрился сгореть. Я ведь всего тебя измазал кремом. Или ваша датская бледная кожа настолько нежна, что даже крем от загара её не спасает? - Фуух... - надувшись и кряхтя, улыбнулся я. - Придётся потерпеть, - сказал Хью, - Ничего не поделаешь. Дома можно будет снять одежду, встать под вентилятор или обмазаться какой-нибудь дрянью, чтобы скорее зажило. А пока терпи, малыш. Мысленно я страдаю вместе с тобой. - Да к чёрту... - натужно выдохнул я, - Пройдёт! - Хорошо, что ты так считаешь, - похвалил папочка. За три дня до этого, я, ни о чём не подозревая, готовил нам с Хью ужин на кухне, когда он, ворвавшись в дом, встал посреди кухни и спросил, как у меня с акклиматизацией. Не дав мне ответить, он тут же спросил, поеду ли я с ним в Арабские Эмираты, а когда я вставил "когда?", он ответил: "Сейчас". В итоге, отложив приготовление на неизвестный срок, я кинулся собирать вещи, в то время как Хью ходил вокруг меня и неизменно твердил "Это не нужно", после чего выкидывал из сумки сложенное мной минуту назад. Таким образом, с помощью Хью и с божьей, я собрался за двадцать минут, причесался и сказал, что готов. Через час мы были в самолёте. Очнулся я уже в Дубае, когда смог сесть на свою кровать в отеле и осознать, где я. Это не была поездка на двоих, Хью просто прихватил меня вместе с делегацией сотрудников, но это мало меняло суть дела. Хотя Хью и бродил где-то вне моего общества, пока я сживался с мыслью о своём пребывании в ОАЭ, рано или поздно он должен был вернуться и, скорее всего, на мою задницу найдётся достаточное количество приключений, раз уж я отважился согласиться на эту поездку. Мы прибыли в отель почти ночью, так что скоро Хью вернулся ко мне и сказал, что нам лучше выспаться перед завтрашним днём. На следующий день, оставив меня одного, унёсся на какую-то конференцию, после которой ближе к полудню, он пришёл за мной и добровольно-принудительно отвёл меня в торговый центр, заявив, что я должен был наработать навык шопинга за то время, когда он отправлял меня за покупками со своим кошельком. Пожав плечами, я просто решил доставить ему удовольствие и сыграть роль капризного малыша. Я тыкал в витрины и говорил "хочу", а Хью, твёрдо следуя правилам игры, наизнанку выворачивался и добывал мне заказанное. Но скоро общая сумма по поим внутренним подсчётам превзошла допустимый лимит, и я счёл нужным объявить, что голоден. Накормив меня в одном из ресторанов, Хью распорядился отправить наши вещи в отель, а меня потащил на пляж. На этом пляже я и обгорел, как на костре святой инквизиции. Но сразу я этого не заметил, загар оказался коварным и поначалу выглядел очень естественно и красиво, так что вечером я наслушался от папочки восторженных комплиментов, а после вынужден был отрабатывать свои мнимые шопинг-капризы самым распространённым для этого способом в различных позах, опробовать которые позволяла огромная кровать в нашем номере. На рассвете, надышавшись воздухом Эмиратов, накупавшись и натрахавшись вволю, я полулежал на кровати, подложив под спину ворох подушек, попивая разбавленный водой и льдом виноградный сок и лениво поглядывал на уставшего Хью рядом, который, не найдя себе более достойного занятия, монотонно поглаживал пальцами волосы внизу моего живота. Утром Хью разбудил меня и поинтересовался, пойду ли я на теннисный корт, куда он собирается, или ему лучше оставить меня в покое. Несмотря на свою усталость и ощущение, будто ночью меня хорошенько избили парой бейсбольных бит, я согласился раньше, чем проснулся, и всё-таки в итоге потащился с ним на корт. Утренний душ открыл для меня, что кожа с моей спины начинает облезать, поэтому играть в теннис я точно не собирался. Сидя в тени со стаканом сока в руках, я болтал с коллегами Хью, такими же как и я - не игроками в теннис, с которыми я в своё время познакомился ещё во времена моих паломничеств к Хью на работу, в то время как диктатор, как и положено, укреплял очередное из своих полезных знакомств посредством размахивания ракеткой. После этого мы позавтракали, уложили все купленные накануне вещи и, немного отдохнув, отправились в аэропорт. Поездка была окончена. - Ангелочек мой, - услышал я. Я повернулся к Хью. - Тебе очень идёт светло-серый костюм с голубой рубашкой, - заметил Хью, - С твоим теперешним загаром ты просто кинозвезда. - Скажешь тоже... - Очень красивый. - Перестань, - усмехнулся я. - Очень красивый, но глупый ребёнок. Услышав это, я почувствовал, как во мне будто что-то перещёлкнулось с режима пререканий на режим умиления. Я потянулся к нему и улёгся головой ему на плечо. Из-за подлокотника это было не очень удобно, но очень уж хотелось. Хью потрепал меня по волосам, всовывая наушник от плеера обратно в ухо, а я прикрыл глаза, планируя немного полежать так.