Не сломаться

- Ты сам на себя не похож… Что-то случилось? – тихо спросил Дик. Эстебан криво усмехнулся. - А что, уже настолько заметно, что даже ты обратил внимание? - Я еще в Олларии чувствовал неладное. Сам понимаю, нам с тобой хочется приключений и подвигов, а мы сидим здесь в Тронко и ждем вестей. - Не только это, Дикон. А, ладно, зачем мне тебе рассказывать. - Скажи! - Я боюсь, правда тебе не понравится. Дик обнял любимого и обеспокоенно поинтересовался: - Ты болен? - Нет. Дикон, знаешь, почему меня тяготит это ожидание? Я хочу испытаний, потому что мне не терпится показать себя в деле. Доказать, что я достоин сопровождать Первого Маршала… что меня взяли сюда для пользы, а не из прихоти, как… как шлюху. - Ты не… Эстебан, не беспокойся, ты талантливый, ты намного умнее и смелее меня, и когда придет время, все это увидят. - Понимаю. Просто… - Просто ради меня тебе приходится жертвовать гордостью, - грустно сказал Дик. – Те, кто проявили себя в прошлых кампаниях, с презрением смотрят на новичков. И им всё равно, что ты, что Понси, что этот несчастный Манрик – думаешь, я не знаю, как над ним издеваются за то, что его сюда отправил отец, и как ему здесь не по себе. Это всё временно. - Знаю. Тут сознание Дика пронзила мысль: так вот почему с тех самых пор, как они прибыли в Тронко, Эстебан отказывал ему. Дело было вовсе не в усталости и не в страхе быть пойманными на горячем. Просто сейчас их занятия любовью были бы еще одним напоминанием о том, что гордая натура Колиньяра не могла принять как должное. О горькой правде, которая так и лезла из благопристойной видимости. - Я приду к тебе сегодня вечером, - сказал юноша. - Лучше не надо… - Эстебан отстранился от него. – У меня болит голова. Наверное, от жары. - Нет-нет. Не из-за того. У меня для тебя сюрприз. Приятный… - нежным, обволакивающим шепотом. Дик сам удивлялся, как у него получилось так говорить. Хотя, еще больше он был удивлен мыслью, которая пришла ему в голову. Еще совсем недавно Дик думал, что никогда в жизни не преодолеет этот страх. * - И чем же ты решил меня порадовать? – спросил Эстебан, когда вечером Дик пришел в его комнату. - Ложись. Закрой глаза. Тебе понравится. Юноша засмеялся, достал из кармана тонкий шарф и завязал любовнику глаза, а затем принялся расстегивать на нем одежду, целуя обнажающуюся кожу. Всё ниже и ниже… Почувствовав прикосновения горячих губ и языка к своему животу, Эстебан тихонько застонал. Дик неразборчиво прошептал что-то ласковое, осторожно лизнул его клинок, чуть отстранился, но вскоре вновь провел языком по всей длине. - Ты… что ты задумал? Ты уверен? - Да! – выдохнул Дик. Всё было неловко, неуверенно, но осознание того, насколько Дик преодолел себя, чтобы решиться на такие ласки, сводило Эстебана с ума. Он пытался не двигаться слишком резко, но слишком уж велико было искушение до конца толкнуться в мягкий и теплый рот. Дикон сдавленно застонал, и резко отстранился. - П-прости… я не могу… не могу больше… Тихий шорох постели – кажется, Дик быстро слез с кровати. Поспешные шаги. Убежал? Эстебан снял шарф с глаз, перевел дыхание. Вот тебе и радость. Бедный Дикон, он ведь так хотел сделать приятно. И ведь ему почти удалось. Что же теперь? Ему стало дурно? Или просто стыдно? Выругав отборной бранью несправедливость жизни, Эстебан быстро приласкал себя рукой, вытер ладонь об покрывало. Подождал еще немного, привел себя в порядок и пошел к любовнику, сам еще не понимая, какого ызарга. Всё равно вряд ли из этой ночи получится что-то хорошее. Хорошего и не получилось. Дверь была полуоткрыта, и когда Эстебан вошел, он увидел Дика лежащим на ковре почти без сознания. Лицо юноши было снежно-белым, губы посинели. - Дик! Дикон! Окделл открыл глаза. Взгляд был мутным и явно больным. - Ммммне дурно. И всё боли-ит… Блять! Похоже тут было что-то серьезнее, чем дурнота от непривычки к определенного рода ласкам. Эстебан позвал лекаря. * За мэтром Джейкобом вскоре явился и Алва. -Вы осмотрели герцога Окделла? Что с ним, мэтр? – спросил он. - Похоже на отравление. И я думаю, это яд. При отравлении плохой едой у герцога не было бы настолько учащенного сердцебиения. И посмотрите на его руки, монсеньор. Ногти немного посинели. - Сердцебиение, говорите? И обморок? – Ворон был удивлен. – Похоже, я знаю, что это за яд. Но меня немного сбивает с толку то, что Ричарду стало дурно совсем недавно. «Урготская зеленая вода» не вызывает признаков боли в желудке. Она медленно действует на сердце. Отравленный просто умирает во сне. - А что, если на герцога Окделла подействовало еще нечто неприятное? – предположил врач. - Юноша, что вы сегодня ели? – резко спросил Алва. - Т-то что подавали сегодня всем… А… и после ужина я увидел на столе в своей комнате блюдо со сладостями. Я… я подумал, это одна девушка испекла и принесла мне, она обещала… э… сладкое и не только… Потом я пошел… ммм… поговорить с другом, но мне стало плохо и я вернулся к себе… - Сладкое, значит. Или в сладком был яд, или от сладкого стало дурно. Ричард, ты съел много сладостей? - Д-два пирожных. Больше и не было. - Больше вы бы и не съели. «Урготская зеленая вода» рассчитана на медленное действие и ее подмешивают в небольших дозах. Если бы угощения было больше, вы бы умерли сразу, не доев пирожных. Смерть была бы мучительной и сразу стало бы ясно, что это отравление. В малом количестве яд убивает постепенно и смерть выглядит как сердечный приступ или как естественное тихое умирание во сне. Дик что-то неразборчиво пробормотал. Алва продолжил, обращаясь к лекарю: - Всё-таки мне кажется, что это отравление и именно «урготской водой». Но меня сбивает с толку одно. Почему дурнота? Эстебан прижал ладони к покрасневшим щекам: - Дурнота не от яда, я в этом точно уверен. Я объясню позже, только скорее дайте Ричарду противоядие. Можете быть уверены, противоядие нужно именно от того яда, который вы назвали. - Вот как? Что же, мэтр Джейкоб, пойдите в мои покои и скажите моему слуге дать вам мою шкатулку с лекарствами. Быстрее! Когда врач ушел, Ворон пристально посмотрел на Эстебана и спросил: - Ну, и что вы мне скажете о недуге, так внезапно постигшем моего оруженосца? - Когда Ричард пришел, мы поцеловались, его губы были очень сладкими. Значит, угощение он съел незадолго до того, как прийти ко мне. Потом… - Не рассказывай! – прошептал Дик, свернувшись клубочком на кровати. Но Эстебан продолжил: - Потом он решил доставить мне удовольствие, ээ… ртом… и, в общем, с непривычки ему стало дурно… - Два влюбленных идиота! – выругался Алва. – Хотя, если бы не эта придурь, отравителю вполне удался бы его замысел. Вам повезло. Вот только ненадолго. Похоже, у вас серьезный противник, если он дотянулся до вас и в Варасте.