Не сломаться

- Обычай у них, говорят, - перевел Клаус слова старой бакранки, почтительно склонившейся перед Проэмперадором. - Вот как? и какой же? - Срамной, ваша милость. - Да это еще интереснее. Рассказывайте! – улыбнулся Алва. Клаус поговорил с женщиной, потом сказал: - У них считается, что если вдова не понесла ребенка от мужа, супружеский долг может исполнить гость из чужого племени. Как будто это боги отпустили мужа погостить на землю. Они у вас о такой милости просят. Бакранка поклонилась еще ниже и подтолкнула вперед хорошенькую девушку. - Я согласен. А девица-то! Девица хороша. - Но ведь она бакранка… они козлам поклоняются! – прошипел Леонард Манрик. Но Алва только отмахнулся: - Сама ведь она далеко не коза! – и спросил у Клауса: - Как на их языке будет «да, пойдем»? - Олли, баймун. - Олли, баймун! – с улыбкой повторил маршал, подходя к девушке. Манрик побледнел и закусил губу. - Тебе дурно? – тихо спросил его Эстебан. – Еда обратно просится? Еда и в самом деле была ужасна. Но Леонард только помотал головой: - Нет. Всё в порядке. Просто… голова кружится. Душно. Это пройдет. Весь оставшийся вечер рыжий сидел молча, еле касаясь еды и напитков, с усилием впихивая что-то в себя, только когда ему напоминали об уважении к гостям. После ужина он куда-то исчез, адуаны еле-еле нашли его и уговорили не дурить и располагаться на ночлег. - На крыше ведь, не в домах ихних. Ловко Прымперадор договорился! Но удобства Манрика не волновали. Он забрался на свое место неловко, неуклюже – хотя эта неловкость обрадовала Дика и Эстебана, шум вовремя заставил их прекратить обниматься и отодвинуться друг от друга на пристойное расстояние. Поворочался, укутался в одеяло и плащ, и свернулся клубочком. - Давай, двигайся поближе ко мне, - прошептал Эстебан любимому. – Ночь холодная, вместе быстрее согреемся. - М… а как же… - Да ладно тебе! Ничего «такого» в этом нет. И может тебе после надорских зим не холодно, а вот я бы погрелся. - Ай. Убери лапы, ну заморозишь же. - А ты согрей. Дикон, ну пожалуйста. Дик прижал любимого к себе, обнял, потерся щекой о его щеку. Эстебан удобно свернулся в его объятиях и вскоре они оба заснули. Среди ночи их разбудил тонкий жалобный стон. Леонард обнимал мешок с вещами, заменявший ему подушку, и тихонько всхлипывал во сне. Эстебан подвинулся к нему, провел рукой по его щеке и почувствовал влагу на пальцах. - Закатные твари!... – еле слышно сказал он любовнику. – Только этого Лео не хватало, мало, что ли, он намучился. - Что случилось? - А ты что, не понял? Это возвращение… и какими глазами он глядел на маршала и ту «козочку». А теперь спит и плачет. - Неужели… неужели он влюбился в эра Рокэ?.. - Похоже давно уже… что с ним теперь будет, не знаю…