Не сломаться

Ублюдки!.. Как они смеют!.. Дик бросился на кровать и свернулся клубочком, изо всех сил пытаясь не заплакать. Пошлые и угрожающие записки преследовали его. Кто-то неизвестный умудрялся передавать ему крохотные конвертики через уличных мальчишек, а то и просто подсовывать в карман, когда юноша находился где-то в толпе. Сегодняшняя же записка была хуже всего: «Если завтра ты пойдешь в монастырь на свидание с королевой, твой приятный гайифский опыт повторится еще раз». При мысли об этом юноша вздрогнул. Не пойти на встречу, о которой договорился эр Август, он не мог. Сказать монсеньору о насильниках и о шантаже? Да лучше уж умереть! Юноша подумал о том, чтобы попросить Эстебана о помощи. Договориться встретиться неподалеку от монастыря, и позже вернуться в город вдвоем. Сначала идея показалась сумасшедшей. Эр Август и Ее Величество обидятся, если узнают… К тому же посвящать в такие дела кого-то, не принадлежащего к Людям Чести… А если не посвящать? «Это будет просто маленькая ложь. Мало ли кого мне необходимо навестить. Скажу, что это семейное дело. Конечно, Эстебан в очередной раз начнет мне говорить, что в моем окружении одни трусы и подлецы, но это переживу. Главное, чтобы он согласился…». * «Закатные твари! Мне так нужен этот свиненок?! Мне так нужны его проблемы?! Как же, родственницу увидеть… И как эта маленькая дрянь еще ухитряется соблазнять какую-то девицу?!» Эстебан ругал себя всеми мыслимыми и немыслимыми словами, но проводить Дика до монастыря и обратно согласился. На всякий случай он приказал нескольким слугам из родного дома следовать за ним и его приятелем – не привлекая к себе внимания, но так, чтобы в случае необходимости прийти на помощь. - И все-таки скажи мне, Ричард, что ты задумал? Почему-то все эти твои тайные посещения нравятся мне все меньше и меньше. - Не твое дело. Я Человек Чести, и у меня должны быть свои тайны! И раз уж ты со мной, и поклялся на крови, что ничего никому не расскажешь… Эстебан возмутился: - Да, я клялся тебе хранить твои секреты. Но мне не нравится, что ты пытаешься использовать меня вслепую! Дик отвел взгляд: - Я не использую. Мне честно всего лишь необходимо навестить родственницу. Она в трудном положении, поэтому визит надо совершить так, чтобы знали поменьше людей. А почему я боюсь вот таких переулков, ты сам знаешь. «Какой же ты звереныш, Окделл! Да я из-за тебя рискую своей дурной головой, как из-за какой-то прекрасной дамы… Леворукий побери, с такими усилиями я давно мог бы завоевать место в постели не то что госпожи баронессы, а чуть ли не особы королевских кровей! А я шатаюсь с тобой непонятно где и непонятно зачем, и за всё это мне даже поцелуя не достанется. Конечно я понимаю, что тебе еще не до нежностей. А всё равно обидно». Ожидание тянулось томительно и медленно. Юношу начинало раздражать всё – и дешевый трактир, в котором он убивал время за отвратительным надорским вином (и как Дик привык дома пить такую кислятину?), и шум на улице, и своя собственная готовность ввязываться непонятно во что, только бы любимому человеку было лучше. А еще он чувствовал ревность и злость из-за того, что Дик, даже после всего что они вместе пережили и преодолели, не спешил открываться, постоянно выкручивался и врал. Причем неловкость этого вранья была очевидна и тем больше выводила из себя. Почему, например, Дик не сказал, что кто-то продолжает преследовать его письмами с угрозами?! А ведь это было понятно само собой, Эстебан часто замечал, как внезапно в таверне, во дворце или еще в каком-либо людном месте лицо Окделла бледнело, а в глазах появлялось затравленное выражение. Почему этот упрямый вепрь продолжает при кузене и прочих Людях Чести вести себя нарочно как с чужим, зато понятно кого просит о помощи, если грозят неприятности? Ну почему, зачем он так непонятно себя ведет… Кому он делает хуже, спрашивается. И то, что насильники так нагло проявляли себя и не спешили исчезать с горизонта, очень беспокоило Эстебана. История с запиской наталкивала его на мысль, что за ублюдками стоит кто-то более влиятельный.