Не сломаться

Примечание: жестокость, пытки. Но Эстебан не маньяк (скорее это у автора воображение ушло не в те дебри), Эстебан как благородный рыцарь мстит за издевательства над любимым человеком!) - А тебя ведь предупреждали, красавчик! – тот самый мужчина, который и раньше время от времени преследовал Дика, подошел развязно, как ни в чем не бывало, и опустил грубую, грязную ладонь ему на плечо. – И вижу, ты себе еще и дружка нашел? - Еще одно слово, и пристрелю как бешеную собаку, - спокойным и холодным тоном предупредил Эстебан. – Что мне стоит с пары шагов разнести тебе череп. Висельник уставился на направленное на него дуло пистолета. - Лучше не вмешивайся не в свое дело, мальчик. - Ну, смотри, не говори потом, что я не предупреждал. Раздался выстрел. Мужчина осел на камни, прижимая ладонь к плечу. По его пальцам текла алая кровь. - Что ты делаешь?! – сдавленно вскрикнул Дик. - Ничего особенного, - ответил Эстебан и ударил висельника, так, что тот лег на дороге, а затем приставил острие шпаги к его груди. – Послушай, мразь, будешь дергаться, отправишься в Закат. А теперь говори, ты был среди тех, кто издевался над моим другом? Учти, мне много известно, тебе лучше не врать и не наживать себе лишних неприятностей. - Нет! – громкий стон от боли. - Я же предупреждал, не ври, - Колиньяр слегка провел острием по телу пленника и снова вернул шпагу на прежнее место. - Я не насиловал… ну только один раз вставил в рот, но это же мелочи! Мое дело маленькое, стоять на стреме и записки подбрасывать… ну и так, припугнуть немного… я так… я вообще здесь недавно… - Сами мы не местные, дом сгорел! – издевательским тоном передразнил Эстебан. – Отлично, говори. Для кого ты стоял на стреме, кто приказывал тебе подбрасывать записки? - Не знаю! – стон переходил в вопль. У Дика пошли мурашки по коже. - Здоровый мужик, а такой слизняк, - юноша брезгливо поморщился. – Сам будешь рассказывать, или может быть мы продолжим разговор в приятной компании? - Эстебан, ты что собираешься делать?! – растерянно спросил Дик. - Просто узнать то, что мне надо. Висельник свистнул. Острие шпаги дернулось по его телу еще раз, оставляя тонкий порез. - Только не вздумай звать кого-то на помощь. Жак! Из какого-то серого неприметного дома вышел коренастый слуга. - Да, маркиз? - Придержи это тело, господин висельник слишком много о себе возомнил. Жак склонился и мощными руками схватил добычу за плечи. Мужчина пытался вывернуться, но южанин сдавил его так, что двигаться было очень сложно. - Я не висельник, я просто запутался! Они мне угрожали! Я никто, я ничего, я просто так… - И просто так воспользовался беспомощностью человека, над которым издевались твои дружки. - Сизый всего на пару минут согласился меня подменить! Эстебан ухмыльнулся. - Так, хорошо, у нас, я вижу, развязывается язык… Кто такой Сизый? Он здесь при чем? - Не скажу… Они устроят мне пытки хуже чем в Багерлее, если я расколюсь… - Если ты «расколешься», твоя смерть будет быстрой. А нет – пытки хуже чем в Багерлее тебе устрою я. Дик схватил друга за локоть: - Не надо пыток! И… нас могут здесь увидеть, кто-то вмешается… - Кто? – Эстебан мягко разжал его пальцы. – Кто-то вступился за тебя, когда тебя поймали и потащили в подвал? Здесь трущобы. Кто сильнее, тот и прав. - Не надо… Но неуклюжие уговоры Окделла уже не имели никакого значения. - Так что, кого ты предпочтешь видеть в роли дознавателя? Мм… может быть, одним глазом видеть будет легче, недаром же в Холте слепые считаются предсказателями будущего… - с этими словами Эстебан вонзил острие шпаги в глаз висельника. От вида развороченной глазницы Дика начало мутить, он попытался зажать рот ладонью, но зря. Его выворачивало наизнанку, и еще хуже становилось от позора. Крики боли, голос срывающийся, отчаянный, умоляющий. - Я скажу, я всё скажу, господин! Это всё Корявый, он подстроил. Он приказал мне, Сизому, Скелету, и еще нескольким парням…. я их не знаю, они из другой банды… пойти с ним в Кривой переулок и поймать юношу в унарской форме, который навещает графа Штанцлера. Ааааа…. господин, да что же это вы делаете! Аа!… Мы следили за мальчишкой, поймали, потащили в дом Рыжего Пса… Рыжий Пес не совсем из Двора чудес, но у него заведение с боями без правил, играми и девками, он помогает проворачивать кое-какие делишки. Вот там в подвале всё и было. Приказ был не убивать, только изнасиловать. Оооо… господин, не мучайте! пощадите! - Почему потом были записки? - Это их дело, не мое! – скулил висельник. Шпага вонзилась во второй глаз. - Похоже, до тебя плохо доходит. Не быть тебе ясновидящим, парень… - Я честно не знаю! Аааа!... Корявый сначала приказывал одному нашему грамотею просто писать записки о том, что всё станет известно… а потом я услышал, как он диктует ему требование, чтобы мальчишка убил себя… - Кому подчиняется Корявый? - Он сам себе хозяин, господин! - А если подумать? – не обращая внимания на то, как сильно бился висельник в руках у слуги, Эстебан выводил на лице пленника острием шпаги какой-то жутковатый узор. - Он получил деньги за это дело. Много денег. Много золота. Больше ничего не знаю, матерью клянусь, не знаю… - Отлично. Земля тебе пухом, - сказал Эстебан. Прозвучал выстрел, и во лбу висельника появилось небольшое темное отверстие. - Жак, разберешься с телом. Пойдем, Дик. Дик не сразу обернулся. Его трясло. В глазах застыл страх, на лбу застывали капельки пота. - Дик, ты как? - Не трогай меня! Ты мразь… Эстебан прижал его к себе, достал носовой платок и принялся вытирать ему лицо. - Вот так всегда… платок ты с собой не носишь, да? Дик, успокойся, это была необходимость. - Это было жестоко! – Дик не мог не рыдать. - Я честно не хотел. Ты сам понимаешь, я не получил от этого никакого удовольствия. Мне пришлось пытать, иначе этот тип свою банду не выдал бы. - Ты мог бы вообще не лезть в это дело! - И спокойно смотреть, как какие-то выродки тебя доводят?! Нет, Дик, я буду вытаскивать тебя из этой грязи, даже если ты сам будешь против. - Я так не могу… - Возьми себя в руки. Тебе тяжело, но ты должен справиться. Ты же Повелитель Скал, в конце-концов! А ведешь себя как беззащитная девушка… Дик вытер слёзы, но не цепляться за Эстебана все еще не мог. - Я справлюсь. - Вот, это уже на что-то похоже. Они шли, и когда начались чистые, ухоженные кварталы богатых торговцев, Дик уже немного успокоился. Эстебан тихо, но настойчиво уговаривал его: - Ты должен бороться, Дик. Должен что-то делать. Скажи, ты тренируешься в фехтовании? - Нет. Когда мне? Мне плохо… - Враг не будет спрашивать, плохо тебе или хорошо. И скорее всего нападет в тот момент, когда ты болен или слаб. А твои успехи и так оставляют желать лучшего. - Но… - Как ты предпочтешь – тренироваться вместе со мной и эром Людвигом или попросить своего эра? - Не знаю. Эру Рокэ всё равно, где я и что я делаю. Он не хочет со мной общаться. Эстебан усмехнулся: - Моему эру Людвигу тоже не хочется со мной общаться. Но он с постной миной заставляет меня в шесть утра вставать на тренировку. Даже если знает, что накануне я развлекался до четырех утра. - Развлекался! – сердито проворчал Дик. – Знаю я твои развлечения! С кем ты проводишь время до четырех утра?! С этой Марисой, которая в матери тебе годится? С баронессой Капуйль-Гизайль? Или вообще в публичном доме? - Ревнуешь?.. Меня это радует. И хорошо, что ты разозлился, значит на поправку идешь. Дик понял, что сказал что-то не то, смутился, покраснел и замолчал. Он сам не мог понять, почему его так волнует, с кем еще общается Эстебан. «Неужели я привык воспринимать его как кого-то близкого? Странно»…